Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Барри, твой оллфаг с тобой?
— Э-э... Нет. Удрал со всеми.
— Моего видишь?
— Вижу. А почему он остался?
— Спроси что полегче, — пробормотал я.
Сириусец фыркнул.
— А может, твой сильно неравнодушен к тебе?
По интонационному началу фразы мне нетрудно было догадаться, чем она закончится. Я еле успел снова отключить общий канал — да и свой. Гогот Барри под ухом и без того резкий, а уж в наушниках... Мы стояли в узком переулке, и мелкое, дробное эхо весело поскакало от стены к стене. Народ впереди обернулся на нас. Так. Пора утихомиривать Барри.
— "Акула", — задумчиво заметил я в микрофон, подключив связь "один-один".
Барри поперхнулся. А я задумчиво же продолжал:
— Вот представь: крыланы смылись вперёд, мы тут стоим почти беззащитные, что, во всяком случае, справедливо при встрече с тенями. Ты ржёшь — и вдруг! Ломается стена этого дома — или наоборот, вот этого? И ломается она не просто, а под лапищей "акулы", привлечённой твоим жизнерадостным смехом.
— А... оллфаги тут при чём? — осторожно спросил Барри. — Они ж "акулу" не остановят.
— Нет. Не остановят, — согласился я и тронул с места скутер: впереди задвигались, а потом и засверкало — возвращались оллфаги. — Зато предупредили бы. Кстати, неплохая идея — ловить "акул" и оборотней на живца: посадить тебя посередине какой-нибудь улицы — и хихикай на здоровье, а мы уж вокруг тебя всех чумовиков постреляем.
Шумный вздох в наушниках впечатлил длиной и скорбью.
— Обрати внимание: я нисколько на тебя не обижен. Я ведь знаю, что я очень непосредственный, а значит — очень непосредственно выражаю свои чувства, — доверительно сказал Барри.
Я вопросительно кивнул обернувшемуся Винсону, а тот изобразил какую-то фигуру из кулака с торчащими из него мизинцем и указательным и покачал ею. Ага, впереди появились лисы — аборигены персейской фауны, очень похожие на небольших лопоухих собак. Оллфаги среагировали на них.
— Про это я тоже знаю. Так что давай, непосредственный наш, рассказывай, что там было дальше. Итак, мы полетели на Голконду.
— Пустой рейс, — пренебрежительно сказал Барри и оскалил зубастую пасть, за которую девушки из команды — моя жена и Бланш — между собой прозвали его Барракудой. Они-то прозвали его втихомолку, но иногда мне чудилось, что сириусец о прозвище знает и гордится им.
... В первый рейс на Голконду пошли и правда впустую: власти Рощи не успели вовремя оформить документы на нас как на команду Милоша, и попервости мы полетели с ним почти контрабандно. Зато успели облазить весь грузовик, и Милош научил нас самому необходимому, чтобы могли и посадить корабль, и поднять его.
Когда Барри выразил своё недоумение (ой, как не хотелось ему что-то заучивать!), мол, зачем, всего всё равно не запомнить, Милош ответил просто:
— С кем бы в полёт ни шёл, учу каждого. Я бы не хотел, чтобы мои пассажиры оставались беспомощны, случись что со мной. Так что запоминайте механизм действия, пусть и без знания, как и что при том происходит.
Запоминать пришлось немного. Поэтому в трёхмесячном полёте до Голконды и столько же обратно, на Рощу, мы с Барри в основном готовились к охоте за алмазоносящей тварью. То есть сидели в виртуал-гейме. Милош взял на себя техническую сторону дела: он должен опустошать грузовой отсек, сбрасывая мусорные контейнеры на Голконду, одновременно сбросить и нас в одном шлюпе-матрёшке, а через минуту — второй, пустой. От нас с Барри требовалась малость: едва шлюп коснётся поверхности планеты, надо успеть прихватить землицы и, заскочив во второй шлюп, рвануть на орбиту, к грузовику.
— ... И ведь как просто всё выглядело на словах, — подивился сириусец. — Всё чётко расписано. Вроде ничего лишнего... А как до дела дошло... Какое там до дела! До подготовки к нему!
... Через три месяца, на подлёте к Роще, выяснилось: если в стрельбе из арбалетов Барри мне не уступает в меткости, то в синхронном движении с тварью он пропал. "Саранчу" он не чувствовал так, как я её. Даже из любопытства присоединившийся к нам в виртуал-гейме Милош и тот прочувствовал движение. Барри — наотрез отказывался понимать, как всё происходит. Я даже пробовал его научить танцам — Милош ржал до слёз, глядя на наши выкрутасы. Пробовали было заменить Барри рощичем. Увы, стрелком Милош оказался никудышным.
— Хорошо, — выдохшись после очередных танцев с Барри и разглядывая свои, старательно оттоптанные им ботинки, сказал я. — Есть третий вариант. Спускаюсь я один.
Барри с минуту плевался, пока не сообразил, что мы смотрим на него укоризненно. Когда он затих, я объяснил Милошу, что сириусцы таким образом ругаются. Рощич понятливо кивнул и с выжидательным любопытством уставился на Барри: а вдруг ещё чего учудит?
— Никуда ты один спускаться не будешь, — твёрдо сказал Барри. — Мы скачаем из инета инструкции по танцам, и я буду заниматься ими каждый день. У нас осталось три месяца до возвращения на Рощу, и Милош сказал, что будем там сидеть ещё как минимум месяц, пока его снова загрузят. Уж не настолько я тупой, чтобы за это время не научиться вашим ритуальным пляскам.
Милош, расплывшись в невообразимо счастливой улыбке, сказал:
— Как хорошо, что я взял вас с собой! Никогда ещё у меня не было таких интересных рейсов!
Когда долетели до Голконды, Милош запросил разрешение войти в атмосферу планеты. С поверхности просканировали номерные знаки его грузовика и дали согласие на вход, указав координаты сброса контейнеров.
— У тебя определённое место для сброса? — удивился я.
— Нет. Каждый раз по-другому дают. Это из-за того, что в сутки у них до двадцати грузовиков бывает. Необходимо, чтобы по всей планете мусор валялся, иначе "саранча" соберётся в одном месте, а для пользы дела это невыгодно.
Он занялся координатами, а мы с Барри допроверили, как действуют видеокамеры, прикреплённые к контейнерам. Они должны передавать на бортовой компьютер всё, что успеют заснять до тех пор, пока твари их не уничтожат. Нет, у нас полно набралось всяких минутных и секундных видео со стороны, но Милош уж очень горячо настаивал на своём: "Согласитесь — смотреть собственные видео и понимать, что вот они, эти твари, под ногами, — это наводит на совершенно иные ощущения. Это уже твои собственные твари. К которым однажды придётся выйти. В "чисто поле" выйти..."
Ну что ж. Если настаивает, почему бы и нет.
— Мы на месте. Сброс.
— Милош, Милош!.. — горячо зашептал Барри. — Я! Можно — я?
Рощич пересел от пульта управления. Барри плюхнулся в освобождённое кресло и, глубоко вздохнув, вдавил кнопку. Далее всё пошло в автоматическом режиме: где-то в недрах звездолёта один за другим открывались загрузочные люки, освобождая грузовые отсеки от контейнеров. Поскольку отсеки расположены пунктиром по трюму, то ящики с мусором должны бы выпасть ровной бороздой. Долети они до поверхности планеты...
Мы приникли к экранам.
Через мгновение, едва не сломав кресло-вертушку и чуть не свалившись, от компьютера отпрыгнул Барри. На нас метнулась жадно распахнутая пасть, и почти мгновенно — темнота.
— Скушали... — пробормотал Милош, быстро лупя по клавишам. Кажется, проверял наличие-отсутствие камеры.
Я сидел, намертво вцепившись в подлокотники кресла. ЭТО происходит здесь и сейчас, под нашими ногами... И мы туда однажды прыгнем. Вот в эти, нетерпеливо ждущие нас прожорливые пасти, которым незнакомо чувство сытости. Милош прав: абсолютно иной взгляд на дело.
— Неужели сегодня не будет... — бубнил Милош.
— Чего не будет?
Бац! Ещё одна камера фиксирует взлетевшую к камере морду — ощерившуюся, будто специально пугающую. Из пасти что-то выскочило — и камера погасла.
— Сеть. Это сеть у них... Ну, которая вместо языка. Ребята... Я не хотел говорить... Такого не показывают на публику, чтобы люди не думали, что здесь не так страшно...
— Милош, не тяни!
— Нет уж. Говорить не буду. Надо увидеть своими... Вот оно!
Камера снимала не более минуты. Целый фильм!
Две громадины взмыли к контейнеру, нырнули под ним, переплетясь сверкающими телами. Они словно стремительно плавали в пространстве, то и дело соприкасаясь и вновь отстраняясь друг от друга. Сказочные драконы, танцующие в небесах... Я, привстав, сам не заметил, как перешёл в состояние саморегуляции, как тело изогнулось вслед за движением этих золотистых драконов. Один из них взглянул вверх — в самую камеру. Мне показалось — одну-единственную секунду! — что мы встретились глазами.
Рывок двух гибких огромных стрел к контейнеру — камера погасла.
— Что... Что это было? -хрипло спросил я — и откашлялся.
— Не знаю, — гордо сказал Милош. — Но я это в третий раз вижу. Мне кажется, это пара. И у них такие брачные танцы.
Барри смачно надавил на горло, выдав фразу, закончившуюся выразительным плевком. Переспрашивать рощич не стал, даже посмотрел на него без укоризны, улыбаясь.
Я мешком свалился в своё кресло. Мышцы медленно обмякали, переходя в нормальное состояние расслабленности. Но ощущение полёта осталось. И те же мышцы живота и рук то и дело подрагивали с полчаса, едва я вспоминал драконов. Возможно, остальные твари и подходили под определение "саранчи", но эти двое... Как я горько жалел, что в миг созерцания рядом со мной нет Зои!..
— Запись останется?
— Вряд ли. У нас соглашение — никаких записей. Поэтому то, что сейчас вы видели, уже стирается. Все бортовые компьютеры подсоединены к сети компании. Так что...
Милош мечтательно улыбнулся в красно-рыжую бороду.
Барри, сидевший тихонько, как мышь, оглянулся на нас и тихонько же сказал:
— Я не трус. Но я боюсь.
— Только дураки не боятся, — стандартно ответил я. — Страх — естественное чувство любого живого существа. Хочешь ещё парочку заезженных сентенций?
— Не хочу, — пробурчал сириусец, — и так ясно одно: мы затеяли самоубийство. Утешает одно: самоубийство это выходит со стилем. Но я всё равно умирать не хочу, — быстро добавил он, насупившись на меня, словно я пытался поймать его на слове.
— Барри, всё дело лишь в определении, чего мы хотим. Если мы не будем думать о смерти, а будем думать о том, что пара шагов по Голконде — и мы окажемся миллиардерами, что два твоих шага навечно войдут в историю кланов Сириуса...
Барри отвернулся.
Притихший Милош ходил осторожным медведем и поглядывал на нас опасливо.
Мне отступать некуда. У меня дети и пропавшая жена. Как же уговорить сириусца не бросать дела на полушаге?.. Так кажется, есть зацепка.
— Барри, ты кому-нибудь говорил, что мы летим на Голконду?
Сириусец некоторое время смотрел на меня ошарашенно, а потом отчаянно взвыл. Вой на самой верхней ноте оборвался в низкий рык.
Я облегчённо вздохнул. Слава Богу... Этот болтун наверняка под большим секретом рассказал кому-то из друзей, что собирается взять Большой Приз. Ему теперь тоже отступать некуда. Фу-уф... Сразу легче стало.
Остальные камеры показали одно и то же: плотоядно раскрытая пасть — и тьма.
В первую же ночь — по бортовому времени, когда мы возвращались к Роще, мне приснился полёт драконов. И среди них я. Вытянувшись в чувственную линию, я плавал и нырял в тёплом, сверкающем пространстве, почти как в морских волнах. Шелестя, скользили вокруг меня, обдавая теплом и воздушными волнами, тела "саранчи". Иногда драконы застывали, заглядывая в мои глаза. Я не успевал заметить, какие глаза у них, но отчётливо чувствовал невероятной силищи взгляд. Странно. Он пронизывал меня насквозь и в то же время словно поддерживал в воздушных волнах.
"Наутро" я спросил у ребят, что им снилось. Милошу — ничего. Барри сказал, что ему приснилась тризна его второй тётки и почему-то над поминальным столом плавали блестящие рыбы. Я заключил, что он видел несколько интерпретированную версию моего же сна. И что бы это значило, что Милошу ничего не приснилось?
... От визга, раздирающего уши, я чуть не свалился со скутера:
— Сто-ой!!!
Помогая себе быстрее остановиться скользя ботинком по асфальту, я притормозил и только в сердцах раскрыл рот обозвать Барри психом, как резко пригнулся: на нас обрушилась сверкающая стая оллфагов. Лишь через жуткие секунды стало ясно, что птицы не собираются нас атаковать. Они мчались вокруг и над нами скоростным торнадо, обдавая приятным холодком, если бы не странное молчание. Нет. Они и раньше не слишком ворковали — так, обменивались негромкими резковатыми, на мой вкус, перекликами. Но сейчас — лишь свистящий шелест крыльев... Барри, прячущийся за моей спиной, вскоре понял, что птички пока убивать нас не собираются, высунулся у меня под боком и недовольно спросил:
— Ну, и чего ты им такого сказал, что они на нас так озверели?
— Узнай у них сам, — предложил я, всё ещё тяжело дыша от неожиданности.
Крыланы кружили на высоте человеческого роста. Так что мы сразу увидели бегущих к нам, обегая ошарашенных остальных, Батиса и майора.
— Что?! Что происходит?
— Пусть это выяснит уважаемый повелитель оллфагов, — церемонно склонился я перед мальчишкой-драко.
7.
Батис, повелитель оллфагов, три года как не может говорить. В нём гнездился чумовик, вовремя стреноженный Матвеем Иорданцем и лишь недавно уничтоженный Атой. Но в первые секунды вторжения тень успела повредить тот участок мозга, который отвечает за речевую деятельность. В любом случае, Батису повезло больше, чем младшим братьям: после нападения теней оба быстро мутировали, и их дальнейшая судьба неизвестна.
Глядя мне в глаза, Батис вздёрнул бровь.
— Сам ничего не понимаю, — сказал я, опасливо косясь на серебристо-золотистую воронку, шуршащую над нашими головами. — Ехали спокойно, как и все, — и вдруг...
— Ага, точно, — закивал Барри, всё ещё боясь разогнуться. — Нормально так болтали, никому не мешали... И вдруг как налетели!.. И чего пристали?
— Имбри, я человек военный, — свирепо начал майор. — Поэтому рублю напрямую: ты уверен, что чист? Может, в тебе чумовик затаился до поры до времени?
— Почему сразу я? У меня за спиной ещё и пассажир имеется!
— Ты!.. Ты!.. — задохнулся сириусец.
— Цыц, Барри! — Я глянул на майора. — Брент, нас провожала Ата. Неужели ты думаешь, она не заметила бы чумовика в одном из нас?
— Вы могли подхватить чуму по дороге, — буркнул майор.
Команда, оставив скутеры на месте, скучилась небольшой толпой, с интересом прислушиваясь к нашей перепалке. На последнем предположении Брента у многих вытянулись лица, а Винсон машинально протянул: "Драный хвост!.."
Оллфаги продолжали свой бешеный хоровод, и я приготовился было защищаться от майоровых инсинуаций изо всех сил... И тут что-то ворохнулось на плече, ближе к затылку, а в шею упёрлись мягкие и тёплые крылья. Я разом повеселел.
— Майор, прежде чем строить догадки, давайте проконсультируемся у специалиста. Батис, что с птичками, одна из которых упорно сидит у меня на затылке?
Узкие вертикальные зрачки мальчика-драко расширились и вспыхнули зелёным. Он приблизился к нам, двигаясь гибко и настороже, словно потревоженная ящерица, от которой ведёт свою историю драконианская раса. Уже рядом с нами он шагнул так, чтобы видеть мою спину. Я сидел на скутере, стараясь не шелохнуться: не дай Бог, главное доказательство, что со мной всё в порядке, упорхнёт. Но, даже напряжённый (а может, благодаря напряжению), ощутил, как лёгкие лапки оллфага переступили над лопаткой, ненароком царапнув когтями кожу чуть выше ворота куртки... Насколько я понял, Барри даже дыхание затаил, боясь спугнуть крылана.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |