Ваше Величество?! 2. Ютон

Временные дегустаторы одобрили все предложенные блюда. Долго спорили о квашеной капусте и щах из неё. Она как раз за месяц успела дойти. Но, всё-таки решили оставить и их, ведь, если не знать, как она квасится и не нюхать в процессе, получается вполне съедобно и оригинально. Дома я соленьями и прочими заготовками не занималась, так что вынуждена была напрячь память и импровизировать. К открытию повар научился готовить большинство блюд русской кухни, что я смогла воспроизвести в местных реалиях.

Миры, хоть и очень похожи, всё же имели различия. Так, морковь была ближе к фиолетовому цвету, чем к оранжевому, но на вкус тоже самое. Свёкла в основном сахарная, её в еду почти не употребляли, и на рынке этот корнеплод не встречался, так что заменили кормовой с ферм. Чуть другой оттенок вкуса у специй не мешал. Прочие овощи и фрукты также немного отличались вкусом и видом, пойдя разными путями селекции, но в целом, проблем с опознаванием не нашлось.

В первые дни после открытия по улицам квартала бегали опрятные горластые мальчишки. Зазывая в открывшийся ресторан "Берёзка", они раздавали флаеры на скидку. Не всем подряд, а среднему классу, предпочтительно семейным, как было сказано на инструктаже.

В Академии начались занятия, больше половины проигнорировала, чтобы контролировать процесс. Первые пару недель так вообще, появлялась только переночевать. Потом всё постепенно успокоилось, первоначальный ажиотаж спал, появились постоянные клиенты.

К моей радости, идея с семейным рестораном выгорела. Всё чаще стали заглядывать как молодые парочки, так и солидные супруги. По самым грубым подсчётам получалось, что даже с учётом первых недель массового паломничества интереса на открытие и не приевшуюся экзотичность кухни, "Берёзка" окупится через год-полтора.

Даже странно, что никто из студентов до меня не додумался хотя бы до таверны. Деньги-то у многих водятся. Хотя, наверно, я одна такая, что беззастенчиво спёрла из казны двести золотых и не пожалела четверти из них на рискованное непродуманное предприятие, приобретённое по случаю.

В середине семестра грянул гром — сменился ректор. Прежний слишком любил деньги и принимал на учёбу кого угодно, лишь бы заплатили. Взятки брал с большой охотой и размахом за всё, о чём только можно подумать — от проставления зачётов до выдачи диплома об окончании Академии. Несколько влиятельных родителей, возмущённых отсутствием у отпрысков знаний после весьма недешёвого обучения, смогли добиться его смещения. Новый ректор первым делом устроил контрольный срез, схватился за голову, увидев результаты, и принялся наводить порядок.

Попало всем. И преподавателям, и кураторам, и студентам. Студентам даже дважды. В первый раз на общем собрании, во второй — каждой группе по отдельности.

Рихард потёр виски. Если остальные рисковали после сессии потерять от трети до половины подопечных, то его группа вылетала полностью. Гарантированно. Мужчина припомнил, что произошло на собрании.

Ректор подготовился к моральному уничтожению студентов, взяв экзаменационные ведомости и все докладные по нарушению порядка. Без долгих прелюдий, он прошёлся едва ли не по каждому студенту в группе, довольно обидно намекая на вырождение элиты мировых государств в ленивых и глупых толстосумов, предрекая с такими управленцами скорый крах ряда государств. Не забыл упомянуть и неудовлетворительное поведение. Мол, если молодёжь, чуть что, за меч хватается, то кроме экономического кризиса стоит ждать и демографического и вспышку войн. Эта часть произвела намного меньший эффект, чем проход по уровню образования. Староста, чьим пухлым досье для убедительности размахивал ректор, отреагировал в своей обычной манере, то есть почти никак, проявив свойственную высшему дворянству выдержку. Рихард, в прошлом семестре не нашедший его фамилию в гербовники Империи, ещё больше уверился, что мальчишка не тот, за кого себя выдаёт.

Ректор, убедившись, что студенты в достаточной степени прониклись и устыдились, перешёл к заключительной части, как бы давая им шанс доказать, что они не такие, какими он их выставил.

— Как вы, надеюсь, уже догадались, эта сессия будет для вас решающей. Если сдадите со средним баллом четыре и выше, то вам ничего не грозит. Если же нет, то останетесь на повторное обучение.

Студенты молчали, пытаясь понять сказанное. Оно шло вразрез с тем, что объявили в начале года, и мысль, что могут не перевести на следующий курс просто так, не сразу достигла умов. Первым сообразил Енот Болотный и возмущённо вскочил.

— Господин ректор! Почему так несправедливо-то? Вы же сами только что сказали, что плохие результаты по Академии в целом, а наказать хотите студентов по отдельности! Наша группа, например, неплохо прошлую сессию сдала. Лучшая на курсе!

В этом он был прав. Благодаря трём круглым отличникам и ещё паре толковых студентов, средний балл группы с трудом, но дотянулся до хилой четвёрки. Мотив выступления молодого человека понять легко — он сам не дотягивал до проходного балла, но надеялся, что группа вытянет. Неудивительно, что предложение засчитать сессию по группе, а не индивидуально, поддержали.

Ректор, немного подумав, согласился.

— Раз вы так настаиваете и уверяете, что группа сильна, то я пойду вам навстречу.

— Мы согласны, правда? — Енот обернулся к согруппникам.

— Ой, дурак, — протянул тихий голос с задней парты. Рихард посмотрел в ту сторону. Владо сидел, закрыв лицо ладонью и слегка покачивал головой, будто не веря в происходящее. Енот в это время продолжил расписывать, какая группа сильная и что вместе они смогут всё. Он явно не понимал, что ректор согласился не просто так. К тому же откровенно игнорировал возмущение тех немногих, за чей счёт группа и вышла на хороший средний балл. Что их слушать-то? Они все, кроме одного, не из благородных, пусть работают.

Шум обсуждений прекратился, как только ректор снова взял слово.

— Но, вы сами понимаете, совместные усилия дают больше отдельных. Поэтому группа должна сдать сессию без единой тройки. И, — ректор неприятно улыбнулся, — если не получится, то всех вас отчислю. С правом восстановиться только через год.

Ректор ушёл, позволив студентам самостоятельно понять, в какую яму они себя загнали, и не желая присутствовать при смертоубийстве. А оно должно случиться, ведь условия не отчисления для этой группы невыполнимые. Куратор готов был вмешаться, чтобы остановить молодёжь, если они перейдут от ругани к рукоприкладству, но его опередили.

— А ну, тихо вы! — властному окрику предшествовал громкий удар толстой книгой по парте. От неожиданности студенты притихли и уставились в сторону, откуда раздался приказ.

— Сели на место и слушайте! — Владо, стоя возле своей парты, недовольно хмурился, оглядывая аудиторию. — Тоже мне, нашли виноватого! Да, сглупил он, но вы сами чем думали, когда поддержали предложение? Что новый ректор такой дурак, и позволит вам и дальше ничего не делать?

Староста снова обвёл взглядом группу, на доли мгновения останавливаясь на самых горластых из числа двоечников. Те ёжились, будто взгляд обжигал холодом. Как у него так получается? Видимо, не в первый раз практикует подобное.

— Сейчас каждый сядет и напишет на листке список всех предметов этого и прошлого семестра по порядку от "я в нём понимаю только предлоги" до "разбуди среди ночи, на всё отвечу". Рихард-дей, — он обратился к куратору, — у вас есть, что сказать?

Рихард развёл руками. До того, как староста взял ситуацию в свои руки, он ещё думал как-то пристыдить студентов, но сейчас чувствовал, что подобное будет лишним.

— Тогда на сегодня закончим. О следующем собрании сообщу завтра. Списки предметов отдайте Лияне.

Староста подхватил сумку и направился на выход.

— Э... а сам куда? — спросил кто-то из парней.

— Договариваться с преподавателями о дополнительных занятиях, — обернувшись с полуулыбкой позволил себе ответить Владо. — Рихард-дей, вы в этом не поможете?

Куратор улыбнулся этим воспоминаниям. Тогда он ещё спросил, почему так срочно идти к преподавателям, а не бежать к ректору, просить о снисхождении, на что получил вполне логичный ответ. На учителей скоро накинутся студенты других групп, и тогда легко получить отказ. А ректор никуда не денется, тем более, что сейчас подходить с просьбой о смене решения, только разозлить ещё больше.

До конца дня они вдвоём договаривались о занятиях. Если поначалу Рихард удивился, зачем он нужен, то вскоре удивлялся тому, как староста смог быстро просчитать реакцию преподавателей. Почти все они парнишку не то, что не любили, но относились с прохладцей. В основном от того, что он на лекциях и большинстве практик занимался своими делами, но при этом смог стать круглым отличником. Про его напряжённые отношения с другими студентами тоже почти все знали, потому ему не верили, когда он подходил с просьбой о репетиторстве, считая шуткой. Тогда приходилось вступать куратору, объясняя, что группа решила взяться за ум.

Отказ они получили только от одного, Маркуса, что вёл этикет. Причём связанный именно с личностью просителя. Ему не понравилось, что представитель Империи знал об этикете родной страны больше, чем преподаватель-иностранец, ни разу не посетивший Анремар. Да ещё смел поправлять его на занятиях, сообщив, что та норма, по которой он учил, устарела ещё два императора назад и была упразднена при прошлом, Сорок Первом.

С неохотой слезла с кровати. Вчера полдня бегали с куратором, договаривались о дополнительных занятиях для группы. По факту требовалось едва ли не полное повторение предыдущего семестра.

Настроение с утра было не очень. Мало того, что ректор подложил большую свинью студентам со средним проходным баллом, так наши ещё и могилку себе выкопали исключительно самостоятельно. Ладно бы, сами на вылет пошли, но остальных подставлять зачем? И ведь не слушали ничего, пока поздно не стало.

Я улыбнулась, вспомнив, какие у них были лица после взгляда "начальник в гневе". Месяц тренировалась! Зато министры стали шёлковыми, даже лордов пронимало. От воспоминаний настроение опять покатилось вниз.

Привычно вытряхнула из двух бутылочек по шарику. Зеленоватый и голубой. Успокоительное и обезболивающее. Целитель в Академии заменил две какие-то травки их аналогами — оригинальный рецепт обошёлся бы слишком дорого, эти ингредиенты водились только в Империи. По действию получилось не хуже, но к побочным эффектам добавилась зависимость от входящих в состав наркотиков.

Запив лекарства, стала собираться. Подействуют они примерно через полчаса, как раз к разговору с ректором. Идти к нему на поклон очень не хочется, но надо спасать себя от отчисления.

Ждать приёма у главы Академии почти не пришлось. Не прошло и пяти минут под неодобрительным взглядом секретаря, решившего, что я опять явилась отчитывать за проведённую дуэль, как меня пригласили.

Новый ректор не изменил обстановку кабинета и чинно восседал за массивным рабочим столом. В углу у кофейного столика на кресле для важных посетителей расслабленно сидел наш куратор. В воздухе стоял характерный запах коньяка с вкраплением цитрусовых. Лёгкий румянец и блестящие глаза обоих мужчин указывали на то, что с утра они успели принять не по одной рюмке, хотя тару и закуску предусмотрительно убрали с глаз. Куратор, заметив мой интерес, ободрительно подмигнул.

— Я вас слушаю, молодой человек, — ректор прервал паузу.

— Староста пятой группы первого курса с прошением пересмотреть вчерашнее решение относительно проходного балла на экзаменах, — чётко доложила я. Судя по некоторым особенностям поведения ректора, он был из военных, а они не любят долгие реверансы и хождения вокруг да около.

— У меня нет привычки менять свои решения, — лениво ответил ректор. — Почему вы думаете, что я сделаю это сейчас? — он снисходительно улыбнулся. Мол, давай, уговаривай.

— В группе учатся двое целевиков, чьё обучение и, соответственно, оплата, зависит от их успеваемости. А также несколько отпрысков влиятельных родов и торговых домов ряда государств. Все они достойно сдали прошлую сессию и вряд ли тем, кто их сюда послал, понравится отчисление из-за посторонних людей.

— Продолжайте, — ректор опёрся локтями на стол и положил подбородок на сложенные руки.

— Наша группа единственная, которая получила столь сложно-выполнимое условие. При этом нет достаточно объективных причин для этого. Со стороны может показаться, что вам просто надо избавиться от части студентов, неважно, от кого и каким образом. Подобное мнение может привести к отказу обучаться в Академии — вдруг, студент попадёт в такую "лишнюю" группу?

— Вы меня приятно удивили, — ректор не дал сообщить остальные аргументы. — Признаться, я ожидал что-то вроде "простите, мы больше не будем, сколько хотите за отмену". Однако, вы же староста.

Я согласно кивнула, не понимая, куда он клонит.

— Вы должны подавать пример остальным, а вы? — ректор взял с края стола толстую папку. — Дуэль, дуэль, дуэль, — он перебирал в ней листки. — У вас одного за семестр дуэлей больше, чем по всей Академии за год! — мужчина небрежно бросил папку на место. — С таким поведением и в вашем возрасте, хотите сказать, что сдали сессию самостоятельно?

Это он что, даже не намекает, а почти прямо говорит, что я — злостный взяткодатель? И ждал с поклоном и высокой стопкой монет? Ректор откинулся в кресле, сложил руки лодочкой и поднёс к лицу.

— Я выполню вашу просьбу об отмене группового условия, — он не дал времени возмутиться предыдущим высказыванием. — Но только если она будет выполнена по традиции раас.

Я опешила. Он ещё и издевается? Или всё-таки ошибся в названии народа.

— Ра-ас? — я повторила по слогам.

— Да, — ректор кивнул.

— Вы хотите подтвердить договор согласно традиции раас? — ещё раз уточнила. Вдруг, всё-таки ошибается или я не так поняла или услышала.

— Именно так, — ректор снова кивнул.

— Может, всё-таки рха-ас, — подсказал куратор со своего кресла, но ректор продолжил настаивать на своём предложении.

— Я же ясно сказал — раас!

Я сжала кулаки, стараясь сдержать возмущение и негодование.

— Ваше условие услышано и неприемлемо. Прошу прощения за отнятое время.

Не дожидаясь ответа, развернулась на месте и вышла из кабинета. Секретарь с сочувствием проводил взглядом, когда я, еле сдерживая гнев, прошла мимо. Ну надо же! С рхаас я бы ещё согласилась. Пять минут позора перетерпеть можно, но это! Педофил старый! А если, как и все, истинный пол не знает, то ещё и педераст. Как такого могли ректором назначить? Наверняка знал ведь, что откажусь, кто бы согласился? Нет, чтобы сразу сказать, что вопрос не обсуждается. А куратор, похоже, не подозревал о его желании.

В расстроенных чувствах я зашла в класс, где, не заметив, столкнулась с одним из наших задир. Рассеянно извинилась и пошла дальше на своё обычное место сзади. Повисла недоумевающая тишина. Одногруппники ожидали словесной перепалки в тщательно выдержанных тонах и вежливых выражениях, не нарушающих придворный этикет. А тут такой маневр — "извините, что вы наступили мне на ногу".