(Не все историки согласны с этой оценкой личности Теодроса и итогов его правления. Вот что пишет о нем, например, эфиопский (амхарский) историк и публицист Текола Хагос:

"В наши дни, император Теодрос считается великим героем многими представителями эфиопской элиты, студентами, и широкой публикой из-за искаженной ассоциации Теодроса с эмоционально воспринятым понятием Эфиопского единства. Я вспоминаю, как мы, будучи студентами, и в средней школе и в Университете (HSIU) имели обыкновение впадать в некоторую форму безумия, когда кто-либо из преподавателей упоминал имя Теодроса. Почти каждый эфиопский студент с девятого класса знал трагическую историю Теодроса. Теодрос воспринимается как символ независимости Эфиопии и храбрости. Я — всецело в поддержку наличия национальных символов, которые подняли бы наше осознание того, кем мы являемся как народ и нация. Однако, в отношении Теодроса, я пересмотрел мои взгляды относительно этого правителя. Я указал в самом начале этого эссе, что мы должны быть очень осторожны с нашими символами, чтобы наши символы не взяли верх над нами и не привели к разногласию среди нас самих, вместо того, чтобы помочь нам сцементировать единство и взаимопонимание среди всех эфиопов. Однако никакая здравая основа национализма не может быть построена на зыбком песке. После рассмотрения книг, статей, и сообщений, написанных европейцами, оказавшимися в плену у Теодроса, командующих и солдат, которые участвовали в Экспедиции Нэпира [Бланк, Нэпир, Рассам], и эфиопскими историками, я пересмотрел мои взгляды относительно Теодроса. Я вынужден сообщить, что я не придерживаюсь высокого мнения о императоре Теодросе Втором в целом. Фактически, я рассматриваю его как одного из самых плохих руководителей, которые когда-либо были в Эфиопии, даже худшего, чем Менгисту Хайле Мариам в его жестокости, зверстве, распущенности, и насилии. Если бы Теодрос были жив сегодня, он бы проводил политику геноцида и преступления против человеческого рода. Теодрос в действительности был человеком, настроенным скорее на разрушение, чем на созидание; он совершил несколько наихудших преступлений против десятков тысяч невинных эфиопов. Когда я рассматриваю некоторые из наказаний Теодроса, причиненных по его приказу беспомощным заключенным, я даже задаюсь вопросом относительно его психической вменяемости. Он сжег дотла городские центры, такие как Гондэр, Дебре Табор и прочие без всякой военной причины; он грабил фермы, и время от времени сжигал поля, на которых зрел урожай, таким образом он морил голодом целые области; он убил без различия десятки тысяч людей в Годжаме, Шоа, Ласте/Валло, Гондэре, Тиграе и прочее. Он оскорбил Отцов церкви и учреждение Эфиопского Христианства. Он нарушил святость гостеприимства дипломатов и иностранных посетителей, заключив в тюрьму иностранцев и официальных представителей дружественного правительства. И как результат его жестокого, беспорядочного, и неразумного поведения, он заставил нас всех быть оскорбленными вторжением в самое сердце Империи иностранной армии, экспедиции Нэпира.

Нельзя замолчать чрезвычайную ненависть, которую Теодрос питал к народу оромо, и которая представляла форму расизма вне зависимости от того, что можно понимать под шовинистическим представлением об этнической идентичности. Скорее чем создание унитарной формы империалистической структуры правительства, которое всегда было целью большинства Эфиопских Императоров до него, Теодрос, казалось, имел нереалистичное желание гомогенности (моноэтничности) эфиопской империи. Такая идея была далека от того, что Эфиопская действительность показала любому наблюдателю, внимательному в Эфиопском правительстве. Теодрос был человеком, полным противоречий. Я не верю, что он понял то, что предполагалось унитарной Эфиопской Империей. Это представление поддержано нетерпимостью Теодроса, показанной им даже в мирских событиях, где невинные люди предавались смерти по его приказу. Он был в истинном смысле слова диктатор, обладающий ограниченными способностями работать с другими.

Даже судя по его поведению в личной жизни, особенно после смерти его первой жены, Тевабеч, он, оказалось, был алкоголиком, никогда не успокаивался раньше четырех дней пьянства, и женолюбом с полным домом любовниц, которых он вынуждал силой подчиниться его желанию. Список его преступлений длинен и позорен.

Его суды были иррациональны и произвольны, он выносил приговор зачастую импульсивно, без всяких обоснований. Он показал себя в его ежедневных отношениях даже с людьми, полностью посвящавших себя служению ему, как диктатор, воплощавший наихудшую форму абсолютной тирании. Я должен в недоумении оправдать все эти годы лести мной или большинством Эфиопских прежних студентов HSIU. Мы, должно быть, были загипнотизированы или находились в состоянии некоторой массовой иллюзии, которая, должно быть, исказила нашу способность рационально мыслить, чтобы думать о таком зверском, неотесанном, и варварском человеке как о нашем обожаемом руководителе и символе Эфиопского Единства. То качество Теодроса, которое было у него и которое в какой-то степени искупало его позорные деяния, было его грубое понятие восстановления Эфиопии к ее прошлой Имперской славе.)

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓