Наруто. Глаза Трех Миров

— Думаю, Кушина-тян, Орочимару-куну это неинтересно... — поморщилась Мито, а девочка хитро взглянула на явно заинтересованного Орочи. Он даже бровь поднял.

— Да нет, Мито-сама, я бы был не прочь узнать... ку-ку... каково это, играть в сеннинов... — Орочимару заметил мгновенно повеселевшее личико мелкой Узумаки.

— Там есть ребята, которые играют в сеннинов уже очень давно, и они были самыми первыми! Мне это другие рассказали, кто позже присоединился! Двое из них — из приюта, и они как будто контрастные! Ну, как вы с Джирайя-саном. Только у того мальчика не белые волосы, а желтые! И глаза такие ярко голубые. А вот другой... Он даже подводку во время игры специально рисует, чтобы быть похожим. Хотя у него, вроде глаза тоже похожие на ваши, хотя волосы другие. Но вот ухмыляется он прямо точь-в-точь... — маленькая девочка развеселила и Орочи, и Мито-сан своей непосредственностью и в то же время жуткой серьезностью, будто она сообщает нечто тайное...

Но их общение пришлось сворачивать, потому как саннина Мито выловила все-таки с определенной целью.

— Орочимару-кун, я бы попросила тебя найти Цунаде... Я уверена, что она где-то задержалась и не слишком торопится, но мне необходимо ее присутствие в моем доме в скорейшем времени. Но я ее знаю, и она вполне может забежать как в купальню, так и в библиотеку...

— Потом к особняку Сенджу? — после кивка Мито Орочи быстро развернулся и сделал шуншин...

К своему дому. Скинул все лишнее... И таки пробежался по вероятным местам пребывания, вывалившись в конце концов в парке...

* * *

— Я не понимаю... — понуро опустив голову, отец пытался не сгореть под крайне красноречивым взглядом Цунаде, причем при этом избегал на меня смотреть. — Это бред! У меня не может быть такого взрослого сына! Не может... Точно не может... — бормотал он себе под нос.

— Ото-сан, — подал голос я, — ты доверяешь Цунаде-химе?

Вышеупомянутая химе поморщилась и отвесила мне неслабый подзатыльник.

— Зови лучше просто Цунаде, Хэби-кун!

— Тогда лучше оне-е-е-сама-а-а, — протянул я. — Или оне-чан?

Вы не представляете, какое я почувствовал облегчение, когда волны той жутковатой боли со стороны Цунаде не последовало! Только вот черепушка моя после удара сеннинши немного звенела, и я потер затылок, мотая при этом головой.

— Ну ты помягче с ним, что ли, — усмехнулся Орочи, снова запуская пальцы в мою шевелюру. — Все-таки, сын твоего друга!

— Значит, доверяешь, — констатировал я и поднял лицо на обоих сеннинов, немного удивленных моим странным поведением. Я говорил немного устало. Мне нужно было произвести впечатление. — Понимаешь, ото-сан... Если ты ей доверяешь, я могу рассказать... Почему я вообще появился... И каким образом.

Только на секунду Орочимару задумался над ответом на мою реплику, тоже уже растеряв весь сарказм и усмешку. И тут же почти прошипел, с ухмылкой сузив глаза.

— Не думаю, что мои личные дела касаются ее. Тем более, я не хочу впутывать ее ни во что, потому...

Сеннин выжидающе посмотрел на девушку, и та, демонстративно вздернув носик, отошла от лавки, дав Орочимару поставить вокруг нас двоих барьер против подслушивания.

— А через пару-тройку десятков лет ты будешь говорить, что она единственный человек, которого тебе не хочется убивать... Но тут же бросишься на нее с языком и ножичком наперевес... — сам не ожидал того, что выдал, но надо же было как-то начать?!

Но вот как сейчас продолжить...

— Что?! — маска показного равнодушия, казалось бы, приклеенная, снова разбилась и передо мной стоял охуевший паренек... — Ты... Кто ты?

Как же непривычно видеть Орочимару двадцатилетним парнем, а не пятидесятилетним змеюкой... А Цунаде — непьющей и ощущающейся, будто одна сплошная незаживающая рана.

— У меня слишком серьезный взгляд для... А, нет, для сына змеиного сеннина я ожидаемо круто выгляжу, — я решил так мягко напомнить ему... и не прогадал, снова начав сожалеть о том, что фотик остался где-то в прошлом. Челюсть сеннинская все-таки отвисла, что я удовлетворенно подметил.

— Чт... Как?! — ошалевший вид Орочимару был для меня откровением.

— Ну, батя, начнем по порядку... Меня зовут Хэбиказу. Фамилию дали рандомно... то есть, просто так. Так что, я теперь Хаякава Хэбиказу...

— Теперь? Это как? — вскинулся Орочимару. — Что это значит?

— Я реинкарнировал, — решил не тянуть кота за продолжение рода и начать выкладывать заранее заготовленную легенду. — Существование этого мира в стабильности находится под угрозой... Потому одна сущность меня сюда закинула сохранив всю память прошлой жизни... Ну, прожил я немного и совсем не в боевой обстановке. Но она посчитала, что знание приблизительной картины будущего поможет мне изменить его...

— Реинкарнация... — протянул Орочимару. — Я не знаю почему, но мне хочется тебе верить. Смерть не должна быть концом...

— Ну... Если бы я не попал этой сущности под руку, то ты бы, думаю, так и оставался в неведенье. Вообще, я хотел изменить твою историю, потому как она мне показалась слишком уж идиотской, — я посмотрел на отца, который лишь поднял бровь в удивлении. — Ты, знаешь ли, один из сеннинов! — воскликнул я. — В будущем изобретешь много нового, восстановишь ген Мокутона... Хотя от просто гения до злодея... Как пелось в одной песне...Здесь бродят тени, ими движет запах денег, боль других и холод греют им сердца... — я напел песню Арии "Я не сошел с ума" и грустно, наверное, слишком по-взрослому усмехнулся, потому как глаза Орочимару странно блеснули, и он явно что-то для себя подтвердил, увидев мою ухмылку. — Связь времен распалась — и Злодей, и Светлый Гений тесно сплелись в объятьях, их различить нельзя...

— И что это значит? — а, да, я ведь спел на русском, а тут, как бы, японский... кхм...

— Tensai to akuyaku wa kubetsu dekimasen.. (Гения и злодея невозможно различить). Karera wa issho ni ama rete imasu. (Они сплетены воедино) — я перевел последние две строчки. — Как-то так. Это была песня на моем родном языке. Этот мир кардинально отличается от моего... И я знаю вашу историю отнюдь не в общих чертах. И она мне не нравится. Во-первых, тем, что каждый из вас будет по-своему неудачником. Во-вторых, потому что девочка, которая мне нравится, должна в этой истории сыграть роль смертницы... Причем из-за одного долбо... кхм... дятла, который решил, что за его ребенком, если он и его жена помрут, смогут присмотреть друзья... А Джирайя возложил болт на бедного детеныша, по совместительству, свежую тюрьму биджу. Цунаде, как его крестная, хотела взять его на воспитание...

— Так, стоп! Какого биджу ты сейчас общаешься со мной на странном языке, в котором я могу понять только имена?

— Что? — я не совсем понял в чем же проблема.

— Я просто не понимаю, что ты говоришь. После того факта, что я восстановлю ген Мокутона для Конохи и песни из твоего родного мира, ты перестал быть понятным.

— Запрет стоит, — мгновенно понял ситуацию я. — Так что, прости, цельную информацию я тебе выдать просто не сумею... Вот же биджу...

— Реинкарнация. — напомнил сеннин. — Как?

— Не сам, — открестился я. — Только с помощью одной сущности, с которой ни мне, ни тебе не сравниться... Но... Биджу! Отец, я ведь даже не могу сказать тебе, что именно приведет тебя к фэйлу...

— Что ты имеешь в виду? — напрягся Орочимару.

— Ты не станешь Хокаге. Понятно сказал сейчас?

— Смысл кристально ясен. Но лучше бы ты снова сказал не на нашем языке... Ты уверен?

— Я твой фанат, Орочимару, я знаю всю твою доступную биографию, если что. Не активный, скорее, пассивный фанат. Но над твоей ситуацией размышлял долго и вдумчиво...

— Льстишь мне. Я наверняка еще не достиг всего того, что ты можешь мне... хм... вменить, я прав?

— Знаешь, это хорошо. Я уважал тебя не за то, что ты сделал, а за то, как ты это делал. Настоящий злой гений. Твою бы силу и ум да в другую степь... Я больше жалел об упущенных тобой возможностях. Как ты понимаешь, я говорю обтекаемо не потому, что люблю говорить загадками. Ты стал... Тем еще говном, если честно. Но гениален ты был всегда. Ведь ты... не ставишь себе рамок в экспериментах, так ведь? Но вот то, что этих рамок у тебя полно в жизни сделает тебя... В общем, ты станешь пугалом и нукенином...

— Нукенином... Как интересно... Я уже давненько об этом подумываю... Последние пару лет уж точно... А как, сам уйду или меня уйдут?

— Не знаю. Но похоже на то, что... — я опять сказал по-русски. — Биджу!

— Думаю, то, что только тупица или ленивый не знает о том, как сильно Данзо хочет стать Хокаге... — начал вслух рассуждать отец, поглядывая при этом на меня. Я мотаю головой, понимая, что не в силах говорить. — Нет? Тогда... Неужели Хирузен сделает Каге Цунаде? Снова нет... Джирайю? Что, да? Не совсем... А кого тогда?

Я погладил себя по голове, ткнул пальцем в отца и сказал.

— Джирайя.

— Сына Джирайи? — меня поняли, на что я и рассчитывал, все-таки это простейшая логическая цепочка. — Почти? Ученика, что ли? Интересно... С чего бы это...

— Джинчурики, — снова непереводимое слово спасает положение.

— Нет, мелкий, — усмехнулся Орочимару, — джинчурики девочка, она точно не станет ученицей Джирайи.

— Нет, — опять замотал я головой. — Джинчурики. Джирайя. — показываю на себя. И жест крючками пальцев, долженствующий обозначать поцелуй.

— Почти ясно, — покивал Орочимару. — Поправь, если ошибусь... Хм... Джинчурики и ученик Джирайи будут иметь отношения, смахивающие на то, что ты показал? И поэтому Хирузен передаст власть...

Мотаю головой.

— Нет! Шиноби!

— Та-а-ак... Значит, шиноби поддержат кандидатуру этого ученичка...

— Джирая. Цунаде. Джонины. Кланы.

— Кажется, односложные ответы не считаются запретными, — хмыкнул Орочимару. — Но, думаю, если я задамся целью таким образом вызнать у тебя подробности моей жизни и будущего в целом, это выльется в... Думаю, мы оба состаримся.

Я хихикнул и пожал плечами.

— Ты же вроде не хочешь умирать, я прав? И в поисках решения ты уйдешь слишком далеко. Я бы сказал, тебя занесет не туда... Совсем не туда...

— Как ни странно, я понял твою речь. Слишком расплывчато, я полагаю... Ну а скажи-ка мне... ку-ку... сын... Я в твоей версии был в близких отношениях с Цунаде? У меня сейчас как раз переломный момент, так почему бы и не спросить-то...

— Нет. Во всяком случае, об этом нигде не сказано. Но... Кажется, менять канон для тебя лучшее, что можно придумать, ведь ты жить и так сможешь, а я заново начал, потому приспособлюсь как-нибудь... Знание канона не фатально для нашего существования...

Мы помолчали.

Через десяток секунд погас барьер. Мы с отцом переглянулись, и я многозначно пожал плечами. Его взгляд же говорил мне о желании продолжить разговор как-нибудь позднее. Ну а сейчас...

Я подошел к Цунаде и взял ее за руку.

— Ото-сан, ты знаешь... Не надо мне тут заливать насчет того, что раз мы дальние родственники, я не могу называть тебя отцом! — я выговаривал заранее заготовленную легенду, параллельно думая о том, насколько мне уже надоело пытаться изменить историю как можно более простым путем... ну, не буду же я признаваться, что у меня банально ни биджу никогда не получалось легко. Так что будем изменять ее подпольно... — Ведь у меня кроме тебя больше никого не осталось! Да и вообще, это дело поправимое! Я буду считать мамой ту, что полюбит тебя, батя! Или ту, что может хотя бы чисто теоретически сделать это... Короче, — я поднял лицо кверху и сделал глазки каффайной няшки, — Цунаде-чан, будь моей мамой!!! И если не захочешь, я покрашу волосы в желтый цвет, и буду всем говорить, что я сын Орочимару. Скажи мне, многие ли будут сомневаться, кто тут мама?

Кажется, было слышно, как жужжит муха...

— Ты-ы-ы-ы!! — она сжала мою голову в страшнейшем захвате, называемом "щека-грудь". И если бы не эта долбанная кираса, я бы был безумно рад... — Ты точно его сы-ы-ын!! Я теперь точно уверена!! Гаденыш!!

— Не-е-ет! — я сумел вывернуться из ее цепкой хватки и подскочил к бате. Спрятался за ним и уже оттуда сообщил. — Жмякай его, он такой же как я, только старше и волосатее! Да и так вы мне братана или сеструху быстрее сварганите! А-а-а-а! Только не...

Хрумк...

— Ку-ку-ку-ку... — донеслось до меня, зажатого в обьятиях самой сильной куноичи Конохагакуре... Вернее, снова зажатого, потому как отец умудрился, благо опытом умудрен, отшагнуть с пути этого локомотива, по совместительству являющегося еще и внучкой Первого Хокаге и джинчурики Девятихвостого... — Давай, Цуна-чан... Попозже его по... кхм... жмякаешь... Тебя там ученица, наверняка уже давно обещанная, ждет вместе с Мито-сан. А Хэби мы с собой возьмем. Пусть там... ку-ку-ку-ку... тоже пожмякаются...

Я резко ощутил свободу и понял, что бате сейчас станет похуже, чем мне. Все-таки на ребенке применить всевозможные болевые приемы ей не позволила бы ее совесть.

— А-а-а-а! Только не это!

Хрумк.

Да он крут! Он сумел отбиться. Но от дерева увернуться не успел...

Глава 7. Импровизация или Тайна на тайне...

Все началось с невинного вопроса поначалу безропотно запустившей нас в дом Мито-сама о том, почему Орочимару-кун оставил собственного родственника в приюте и за каким-то биджу совершал путешествие вместе с остальными сеннинами, вместо того, чтобы адекватно обустроить жизнь мальца. И, раз пока мы с батей не научились обмениваться мыслями на расстоянии, мне пришлось, хоть это было и крайне смешно — смотреть на растерянного Орочимару, брать ситуацию в свои маленькие детские ручки.

— Орочимару-сан только недавно узнал, что мы родственники, потому как наши ветви родов, уважаемая Мито-сама, являлись достаточно далекими друг от друга, хотя контракт со змеями заключался и в нашем роду тоже. Я почему-то не помню название рода и даже имена, видимо какая-то техника или печать... — на этих словах в глазах уже пожилой женщины зажегся непонятный огонек, идентифицированный мной как искра любопытства в особо крупных масштабах. — Но судя по имени и призыву, Орочимару-сан является настоящим представителем моего рода.

— Но как же ты оказался в Конохе? — да биджев зад... моя импровизация выходит за пределы моих мозговых способностей. — Я узнавала, ты появился приблизительно год назад, буквально из ниоткуда. О тебе и о твоем, как ты говоришь, роде нет ни малейшего упоминания!

— О-о-о, Мито-сама, я польщен! — дал себе своей фразой подготовиться немного. — Вы даже внимание на меня обратили! Кстати, я слышал, вы лучший мастер печатей... Не скажете, где вообще на мне есть печать или какая-нибудь аномалия? Я очень хочу вспомнить, но когда начинаю, безумно болит голова!

— Тогда не вспоминай часто, Хэби-кун, — Цунаде как истинный врач решила дать немедленный совет. — Не стоит сейчас себя перенапрягать. Ты ведь применял свое додзюцу, так что, милый мой, лучше не надо напрягаться снова.

Додзюцу... Теперь Мито знает, что у моего клана есть додзюцу... Хм... Наверняка аномалия в чакре и какая-то необычность будет заметна, поэтому Орочимару даже не напрягся почти.