Кстати сказать, Адрус не раз задумывался над тем, почему все Псы, и он в том числе, не потеют в жару, перенося ее довольно легко и практически не ощущая пекла, в котором любой другой человек не выдержал бы и получаса без кувшина с водой — даже в тени. Это было связано с той самой перестройкой организма, которую получил каждый из учеников Школы.

Как рассказывал настоятель Атрап Сетулькар, Псы были более горячими, чем другие бойцы, и горячими не в смысле — вспыльчивыми, нет — их тело было более горячим, чем у обычных людей. Потому они быстрее двигались, были гораздо сильнее, чем любой из тренированных воинов, но как следствие — постоянно хотели есть, ну и еще, как побочное свойство — почти не ощущали жары.

— О! Красавчик! — добродушно усмехнулся гвардеец у калитки, врезанной в стену рядом с главными воротами — И как ты ухитряешься в такую жару не вспотеть?! У тебя веер небось есть? Ну — как у баб!

— Отстань от него! — хмуро рявкнул другой гвардеец — Сейчас нашепчет принцессе, потом проблем не оберешься! Иди, паренек, похоже что тебя уже ищут. Видать скучает по тебе ее высочество принцесса...хе хе...

Адрус скользнул мимо переругивающихся гвардейцев во двор, быстро пересек площадку, вымощенную брусчаткой, и через минуту уже шагал по длинным прохладным переходам внутри дворца, наслаждаясь сквознячком, холодящим разгоряченное "прогулкой" тело. Сегодня было очень жарко, даже для Пса.

Перед глазами Адруса все еще стояли три трупа, одетые в блестящие кольчуги, залитые красной "краской". Он до сих пор еще не отошел от нервного потрясения, полученного в бою, и каждая его жилочка будто звенела, готовая в бою

Жалел ли Звереныш об убитых стражниках? Ни секунды. Ни одного мига. Он сделал то, что должен был сделать, и если они, эти стражники, поставили себя в такие условия, когда Адрус был вынужден их убить — так это не его вина, это их беда.

И кроме того — ведь фактически они собирались отправить его на смерть, несправедливо, нечестно, подло. Ни за что отправить на смерть!

Семьи? Ну да — их семьи будут страдать. А разве не страдали те, кого ограбили, или даже убили грабители, при молчаливом и не молчаливом попустительстве этих "блюстителей закона"?

Каждый должен получить по заслугам — в этом Адрус был уверен наверняка. И если Создатель сделал так, что Звереныш стал его карающим мечом — так почему бы и нет? Все в этом мире делается по Его воле, так что трое стражников наказаны за свои преступления, и так будет с каждым, кто попадется под руку Адруса.

Мысль о том, что он стал карающей дланью Создателя, почему-то понравилась Адрусу, и парень растянул в улыбке свои никогда не улыбающиеся губы.

А что, и правда — он карающий меч Бога! Провинились стражники — Создатель послал своего гонца и прекратил бессмысленное существование этих тварей! Зажился на этом свете главарь рыночной шайки и его подручный воришка — вот тебе и палач нашелся!

Вспомнил двух парней в трактире — скрипнул зубами. Ну ничего, они еще встретятся...как с ними поступить — это решит потом. Может и убьет. А может и нет. По обстоятельствам. Задача ведь еще не выполнена! Нужны люди снаружи, нужна информация. Как ее добыть без пронырливых городских воришек?

А еще нужно было решить — как почаще выходить за пределы дворца. Впрочем — в ближайшее время наверное лучше этого не делать. После пяти убийств в городе могут ждать неприятности. Вернее не могут, а точно ждут.

Возле дверей комнаты ждал, переминаясь с ноги на ногу, парнишка одних лет с Адрусом. Адрус видел его в коридорах дворца. Где точно — вспомнить не мог. Какое ему дело до слуг? Их сотни, а то и тысячи.

Увидев, парень облегченно вздохнул и бросился к Зверенышу с таким выражением лица, что казалось — сейчас он его ударит:

— Ты где ходишь, придурок?! Император желает тебя видеть! Я целый час тут уже болтаюсь, а может и больше — Император прикажет шкуру с тебя спустить! Идиот! Быстро за мной!

Парень зашагал по коридору, не глядя, идет ли за ним Адрус, потом остановился, оглянулся и стал недоуменно смотреть на то, как невозмутимый слуга принцессы отпирает замок здоровенным сложным ключом. Вернулся, упер руки в боки и разразился такой сложной, вычурной и красивой матерной руганью, что Адрус удивился и слегка улыбнулся — знание стольких ругательств сделало бы честь любому портовому грузчику, восемьдесят процентов речи которого составляют исключительно матерные ругательства.

Выпалив длинную, состоящую из двадцати слов фразу, посланец Императора замолчал, переводя дух, и тогда Звереныш снова улыбнулся и примирительно сказал, вспомнив о том, что ему нужно налаживать отношения не только за стенами дворца, но и в нем самом:

— Я сейчас вещи выложу — ну не идти же мне к Императору с сумкой наперевес, сам пойми. Да и морду сполоснуть не грех, и не только морду. От меня несет потом — жара на улице, пыль. Разве можно идти к Венценосному в таком виде? Пять минут, и я буду готов.

Парень попытался что-то сказать, но Адрус его уже не слушал. Он быстро скинул одежду, бросив ее в корзину у порога, шагнул в душевую комнату и через несколько секунд его тело омыли теплые струи воды, нагретой солнечными лучами.

Мыло, губка — через три минуты тело скрипело под ладонью — чистое, свежее, будто и не было сегодняшней крови, грязи и мерзкого, смердящего дерьмом и горем рынка невольников.

Еще три минуты — и Адрус стоит у порога, приглаживая рукой мокрые волосы.

Шагнул за порог, накинул замок, запер дверь и повернувшись к посланцу, которого незадолго до этого бесцеременно выгнал за порог, спокойно сказал:

— Вот теперь веди меня. Не устал, дожидаясь?

— Если бы ты не был игрушкой принцессы — будь уверен, получил бы плетей! — сплюнул парень, вызвав в душе Адруса волну гнева и неприязни. Нет, не тем, что сплюнул. Не нужно было упоминать о плетях. Очень уж не любил Звереныш плети и тех, кто держит их в руках. "Не любил" — не то слово. Ненавидел, вот как будет правильнее сказать. До скрежета зубовного!

Больше не говоря ни слова, посланец трусцой побежал вдоль коридора, Адрусу ничего не оставалось, как побежать следом за ним, легко успевая за не очень ловким парнишкой.

Один коридор, другой, третий — темные переходы сливались в один, мелькали стены, двери, и через несколько минут Адрус уже не понимал, где находится — громадный дворец с его сотнями проходов, комнат не был ему знаком. Где находятся покои Императора? Адрус этого не знал и мог рассчитывать только на своего провожатого, который несся вперед, как будто его зад поджаривали демоны из Преисподней.

Наконец, коридор вывел в большой зал без окон, в котором горели факелы — два полыхали с боков комнаты, один на стене впереди, обдавая потолок жирной черной копотью. Адрус не успел ничего понять, сказать, сделать, когда на него сзади обрушился мощнейший удар, выбивший из него дух и бросивший на каменные плиты, выстилавшие помещение.

Сознание помутилось, и лежа на боку, сквозь муть разорванных мыслей Звереныш услышал:

— Вы убили его? Вы же сказали, что только поговорите с ним! Я на это не соглашался! Я все доложу...

Голос прервался, что-то, или кто-то захрипел, забулькал, послышался тяжелый глухой удар, будто упала туша свиньи, и низкий, хриплый голос сказал:

— Проверь, красавчик жив? Если жив — добей. Спрячем под плиту, в компанию к императору Адрустину — им вдвоем веселее будет!

— Тогда уж втроем! — хохотнул другой голос, помоложе и позвончее — Этого-то придурка тоже нужно куда-то девать! Его хватятся.

Плечо рванула боль, и в глазах сразу прояснилось — взгляд уперся в блестящее острие арбалетного болта, выглянувшего из груди возле ключицы. Это он, болт, ударил сзади и сбросил на пол. Ловушка! Поймали! Зачем?

Тяжелые шаги, нога больно ударила в в плечо, перевернула... мужчина наклонился над Зверенышем, обдав его запахом вина, гнилых зубов и чеснока. Воняло так гадко, что хотелось сблевать.

— Вроде дохлый! — неуверенно прогудел мужчина.

— Вроде, вроде — отрежь ему башку! Нужно будет показать хозяину.

— Сам режь! Вывозиться в крови, что ли?! Потом одежу не отстираешь!

— Режь, говорю, болван! Денег не получишь!

Мужчина недовольно крякнул, вздохнул, потянув из ножен кинжал, взял Адруса за волосы, отогнул голову назад и замахнулся, целясь отсечь одним ударом.

Звереныш следил за ним сквозь прикрытые ресницы, и когда рука убийцы поднялась вверх, зашла за голову — нанес удар — точно в кадык, разбивая его вдребезги, разрывая гортань, подавшуюся под пальцами Мастера Смерти, как бумажный цветок.

Мужчина выронил длинный широкий кинжал, зазвеневший по каменному полу, схватился за горло, хрипя, пытаясь вдохнуть и дергаясь в судорогах смерти. Его большое, сильное тело не желало умирать, но глаза, вытаращенные так, будто их хозяин уже видел Создателя, остекленели, чтобы остаться такими до тех пор, пока могильщик не положит на них два тяжелых медяка.

Рывок! Раненое тело откликнулось болью, но железная воля Звереныша подавила одуряющую, жгучую волну, идущую от застрявшего в теле болта. Левая рука работала плохо, двигать ей было практически невозможно, но правая рука двигалась как надо, и через мгновение в ней очутился кинжал, или скорее короткий меч, так и не напившийся крови Адруса.

Дзиннь!

Болт, который летел в голову Адруса был сбит влет, отрикошетил от пол и врезался в стену, рядом с большой статуей Создателя, пристроенной возле плиты-альтаря. Арбалет отброшен в сторону, в правой руке убийцы такой же, как у Адруса короткий широкий меч-кинжал, в левой узкий трехгрянный стилет, способный пронзить кольчугу, как бумажную салфетку. Этими ножами добивают тяжеловооруженных латников, прямо в подмышечную впадину, или в глаз, через прорезь в шлеме.

— Неужто живой? — почти весело спросил противник, обходя Адруса по дуге, и щуря глаза на бледного, закусившего губу парня — И даже Шулса завалил?! Как же тебе это удалось...мда...похоже, что ты не совсем тот, за кого себя выдаешь. Теперь понятно, почему тебя решили убрать!

— Кто решил? — хрипло выдавил из себя Адрус, плечо и грудь которого болели с каждой минутой все больше.

— Зачем тебе? — пожал плечами убийца — Не все ли равно? Пора умирать! За тебя платят хорошие деньги!

Мужчина сделал несколько плавных приставных шагов, встав в стойку, которую в Школе называли "Тростник и ветер", замедляя шаги медленно придвинулся к Зверенышу на расстояние удара и мгновенно напал, ускорившись до предела. Его предела. Для Звереныша он двигался довольно медленно и неуклюже — за что и поплатился.

Меч Адруса отразил рубящий удар меча убийцы и обратным движением выбил из левой руки мужчины стилет, попутно лишив нападавшего трех пальцев. Стилет зазвенел, ударившись о каменную плиту, мужчина взвыл, отпрыгивая назад, но...тоже недостаточно быстро. Звереныш прыгнул вперед и плоскостью меча сильно ударил его в висок, да так, что раздался громкий стук, будто кто-то ударил дубинкой о деревянную балку.

Убийца свалился, Адрус же бессильно опустился на пол, утихомиривая дыхание и пытаясь потушить красные круги, вертевшиеся перед глазами. Трудновато фехтовать, когда в левой лопатке сидит стальной болт, конец которого вылез из груди...

Отдышавшись, поднялся, пыхтя и ругаясь сорвал рубаху с потерявшего сознание убийцы — так, что посыпались крючки (не до нежностей!), распустил ее на полосы с помощью меча и зубов, крепко связал мужчину по рукам и ногам, перед этим перетянув жгутов кровоточащую руку с обрубками отсеченных пальцев. Чтобы не истек кровью. Затем снова присел на пол, дожидаясь, когда человек очнется.

Сидеть пришлось минут десять, и эти десять минут не были лучшими в жизни Звереныша. Он держался на воле, злости, а еще — на привычке к боли. Если бы не беспрерывная, ежедневная, нескончаемая боль, которая терзала Адруса за последний года его жизни — от плетей, от ударов, от натруженных, порванных мышц — возможно, он уже валялся бы в обмороке, не в силах не потеряв сознание выдержать сегодняшнее ранение.

Наконец, мужчина застонал, открыла глаза, дернулся, попытавшись встать, повернул голову и посмотрел на Адруса, удивленно хлопая глазами:

— Как ты сумел?! Ты кто, парень?

— Главное, не кто я, а кто ты! А еще — кто тебя послал, и зачем! — хрипло вытолкнул из себя Адрус — Кто поручил тебе меня убить? Зачем? Вот что я тебе скажу — если ты мне все скажешь — умрешь быстро, почти безболезненно. Если откажешься говорить — это будет...очень больно. Заверяю тебя — я умею делать больно! И ты все расскажешь.

— Не сомневаюсь — помотал головой мужчина, вглядываясь в Адруса с недоверием и опаской — Только я ничего не знаю! Вот он знал — мужчина кивнул головой на труп напарника — А я был с ним! Он сказал, что нужно убить какого-то парня, я и знать тебя раньше не знал! Знал только, что ты не опасен, что ты игрушка принцессы! Вот и все!

— Врешь — мрачно покачал головой Звереныш — Я слышал, как ты командовал. Ты старший, а значит должен знать того, кто заказал мое убийство. Еще раз — скажешь? Или мне придется допрашивать тебя жестко!

Мужчина промолчал, и тогда Адрус поднялся на ноги, осмотрелся в неверном, зыбком свете факелов, поднял с пола стилет и подошел к связанному пленнику. Примерился, и без замаха, медленно и плавно вдавил клинок в бедро убийцы. Тот дернулся, застонал, закатывая глаза, побледнел, но ничего не сказал. Тогда Звереныш провернул стилет, и снова задал вопрос:

— Скажешь? Я сейчас буду резать тебя на куски. Ты будешь умирать долго — очень долго! Но в конце концов станешь просить меня о смерти и рассказывать все, будто песню петь. Так не усугубляй свеого положения, скажи все, что я хочу знать! Кто тебя послал? Зачем? Кто хотел моей смерти?

Мужчина задергался, потом вдруг замычал захрипел, из уголка его рта показалась струйка крови и Адрус поморщился. Наклонился, клинком стилета разжал пленнику зубы, посмотрел — точно! Негодяй откусил себе язык!

Мужчина потерял сознание, Адрус же встал над ним, раздумывая, что делать — если тот был грамотным, мог бы написать имя заказчика. Если доживет, конечно.

Адрус повернулся, что пойти за лекарем, и вдруг понял — стало слишком тихо. Не было слышно дыхания пленника, только треск горящих факелов слышался в темноте древней усыпальницы императоров. Посмотрел — точно, сдох! То ли от потери крови, то ли от боли — не выдержало сердце — но сдох, без разницы — от чего.

Звереныш сплюнул на труп мерзавца — опять неудача! Как теперь узнать, кто нанял этих убийц?! Досада, сплошная досада! Ну что сегодня за день — неудачи за неудачами! Еще и ранение...

Забрав мечи, стилет, арбалет и небольшой колчан с болтами, Адрус медленно побрел по направлению к своей комнате, стараясь не смотреть на снаряд, торчавший из груди. Дышалось с трудом, грудь болела, горела, в глотке что-то клокотало, хлюпало, и при всей выносливости Пса, Звереныш скоро должен был свалиться без сознания — рана несомненно была тяжелой. Чудом не задело сердца. А может и задело...

Через сто шагов он уже не мог нести оружие, и чтобы не бросать его на виду, спрятал по какой-то лестницей, ведущей наверх — среди пыльных деревянных кадок и старых тряпок. Оружие еще пригодится — теперь Адрус знал это точно. А еще он знал, что кто-то очень его не любит, и готов на любой риск, чтобы убрать от принцессы, и вообще из жизни. Зачем? Это другой вопрос, к которому нужно вернуться, когда из грудины вытащат проклятую железяку. Только вот нужно еще дойти до лекаря...