Любовь, смерть и котики

* * *

— Справа по борту, Орка-Лидер! Видишь?! — воскликнула Матильда Чан.

— Вижу, Орка-Дубль, — подтвердила Кассандра. — Друг или бандит?

— Понятия не имею, Орка-Лидер, — смущенно призналась Тильда-Смерть. — В моих краях такие не водились. Не узнаю.

— Развернемся над островом и вернемся, — решила лейтенант Барриентос.

* * *

Три японских стрелка, все-таки достигшие верхней палубы после всех пертурбаций, поспешно расчехлили шестиствольную автоматическую пушку и только тогда поняли, что стрелять больше не в кого. 'Дракайна' из последних сил пускала пузыри. Можно добавить, конечно, но снаряды жалко тратить, да и неспортивно это, решил старшина Морияма. Осмтрелся по сторонам в поисках более достойных целей, но увидел только волны, на которых подпрыгивала 'Фукушу'. Один из моряков, самый молодой и зеленый, перегнулся через поручни и выблевал за борт остатки желудочного сока. Морияма с тоской посмотрел в черное небо — и глазам своим, тут же залитым дождем, не поверил. Над головой пронеслись две золотистые молнии.

— Они вернутся, они обязательно вернутся! — закричал старшина. — Они нас так просто в покое не оставят! Адачи, кончай блевать! Проверь блок питания! Курамото, заправляй ленту! Альбионцы могут вернуться в любой момент!

— Блок питания подключен! — доложил Адачи и перевел дыхание. В его желудке даже воздуха не осталось.

— Лента в приемнике! — объявил Курамото.

— Глядите в оба! — велел старшина Морияма. — У нас даже секунды на выстрел не будет!

— Где предатель? — спросил на несколько уровней ниже комиссар Акирака. Взрыв в кормовом отсеке несколько раз приложил его к ближайшей переборке. Так сильно, что комиссар даже не пытался подняться на ноги. Понимал, что это бесполезно.

— Предатель мертв, — доложил один из младших матросов. — Мы достали его. Забросали радиорубку гранатами.

— Все правильно сделали, — улыбнулся комиссар, закрыл глаза и умер счастливым.

Капитан Урата тем временем выслушал последний доклад и повернулся к уцелевшим офицерам:

— Итак, мы можем держаться на воде еще несколько часов, а носовые торпедные аппараты полностью исправны, как и зенитное орудие. Альбионцы уже бросили против нас авиацию, рано или поздно подойдут другие корабли, чтобы добить или захватить нас в плен. Будем сражаться, пока сможем, а потом затопим лодку.

Никто и не подумал возразить. И пусть фанатичный комиссар больше не стоял у них за спиной, в Японии и других странах Сферы оставались их семьи, родные, близкие. Вожди Сферы не станут церемониться с родственниками трусов и предателей. О сдаче в плен не может быть и речи. Поэтому они все умрут еще сегодня, и при этом постараются прихватить за собой побольше альбионцев. Моряки 'Фукушу' принялись прощаться друг с другом, а Урата Шинтаро снял с потолка чудом уцелевший микрофон:

— Общее внимание! Слушать в отсеках! 'Возмездие', говорит ваш капитан! Товарищи! Сограждане! Сыны Ямато! Это был славный корабль, и я был горд служить рядом с вами! Мы верно служили Ниппону, Сфере и Председателю! Иероглиф 'Верность' был начертан на нашем флаге! Верны до гроба — и за гробом! Смерть перед бесчестием! Кайчо банзай! Десять тысяч лет жизни Великому Председателю! Банзай! Банзай! БАНЗАЙ!!!

— Банзай! Банзай! Дай Кайчо банзай!!! — отозвались все, кто его услышал, а два или три ветерана белголландского колониального флота по старой привычке воскликнули 'Кайзер банзай!' — но теперь некому было их осудить или одернуть.

Главный акустик 'Фукушу', наконец-то оставивший пост, в котором больше не было смысла, встал рядом со своим капитаном и затянул 'Уми юкаба' [4], а другие принялись подпевать:

— Счастлив лишь мертвый! Летят самолеты,

Пушки грохочут, и танки идут,

Струи пуль хлещут, живые трепещут,

И горы трупов растут!

Выйдешь на море — трупы на волнах,

Выйдешь на поле — трупы в кустах,

Сакуры ветки тоже завянут,

Все, кто живые — мертвыми станут...

'Все, кто живые — мертвыми станут'.

* * *

'Наш или враг? Наш или враг?' — напряженно размышляла Кассандра, в то время как ее 'старфайтер' несся над морем, едва ли не касаясь верхушек девятых валов. — 'Чья это жестянка там, внизу? Смахивает на субмарину. А где второй корабль? Бежал, отступил или уже утоплен? Наш или враг?!'

А потом она получила ответ на свой вопрос — когда от черной воды протянулась огненная пунктирная линия и полоснула по брюху ее самолета.

— Банзай!!! — вне себя от гордости вопил старшина Морияма, и Алачи с Курамото вторили ему. — Банзай! Кайчо банзай! БАНЗАЙ!!!!! 11111111

— Нет! Нет! Нет!!! — Кассандра была готова заплакать и даже зарыдать от обиды, отчаяния и общей несправедливости окружающего мира. Ее подбили! Подбили!!! Первый же самостоятельный патруль, первый командный пост, первый боевой вылет — и ее тут же подбили! И кто?! Не вражеский ас-истребитель — было бы не так обидно; не бортстрелок стратега; даже не зенитчики карманного линкора, а подводники! Гребаные подводники!!! Мокрошлепы! Рыботрахи! Самые низшие существа с точки зрения воздушных рыцарей! Не противник, а добыча! Над ней будут смеяться все пилоты от Южного до Северного полюса! На нее будут показывать пальцем! 'Филиппинка-Апельсинка' — так ее будут называть, и разными другими смешными именами!!! Нет, нет, нет!!!

Приборная панель дымилась и искрилась, но в центре ее исправно мигали красные буквы -

'EJECT'

'EJECT'

'EJECT'

'Нет, нет, нет!'

Спокойствие, только спокойствие. Еще не все потеряно. Надо взять себя в руки. Это оскорбление можно смыть только одним способом!

Фаустина-Кассандра Адиль Барриентос изо всех сил рванула штурвал на себя и одновременно утопила до упора педаль газа.

— Орка-Лидер! Орка-Лидер! — завопила в наушниках Матильда Чан. — Что ты делаешь, Касс?! Катапультируйся! Ты с ума сошла!!! Бросай машину!

Орка-Лидер не отвечала. Но теперь не только Кассандра, но и Тильда-Смерть тоже знала, что внизу — враг. Поэтому она снизилась как можно ниже и выпустила сразу все четыре ракеты. Больше у нее все равно не было. Ф-55 — перехватчик. Его главное оружие — скорость. Минимальный боезапас. И он плохо предназначен для борьбы с наземными — или морскими целями. Поэтому все ракеты прошли мимо, а четыре ревущих фонтана поднялись над водой в доброй сотне метров по левому борту 'Фукушу'.

— Сейчас и тебя достанем! — крикнул Морияма. — Банзай Банзай! БАНЗАААААЙЙЙЙЙ!!!!! 11111111

— ФАК! ФАК! ФАК! — вне себя от бешенства завопила Тильда-Смерть и прибавила скорость. 'Промазала!' Ну что ж, ничего не поделаешь. Она сделает круг, вернется и попробует достать джапов семьдесят пятым калибром. Когда-то у нее неплохо получалось.

Самолет Матильды Чан умчался в сторону Порт-Гибсона, но к японской подлодке снова вернулась Орка-Лидер. Она падала сверху под почти прямым углом. Кассандре казалось, что от чудовищных перегрузок у нее трещат кости. Перед глазами мелькали темные круги, но она все равно видела цель. После очередной волны, захлестнувшей японскую субмарину — особенно ясно. Длинный изумрудный цилиндр посреди белой пены. Нет, она больше не могла стрелять — один из японских снарядов повредил механизм управления огнем. Поэтому Кассандра решила превратить в оружие весь самолет, целиком и полностью. В одну огромную смертоносную боеголовку.

'EJECT'

'EJECT'

'EJECT'

— Ждите меня, ждите... — шептала офицер Барриентос — то есть ей так казалось, потому что даже губами она не могла пошевелить от навалившихся перегрузок.

Старшина Морияма, напряженно следивший за горизонтом, откуда должна была вернуться Тильда-Смерть, слишком поздно почувствовал опасность. В ушах свистел ветер, в небесах сверкали молнии, сопровождаемые раскатами грома, тяжелые волны разбивались о борт 'Фукушу' — немудрено было пропустить еще один источник грома и свиста. Когда японский стрелок в очередной раз поднял глаза, для него все было кончено.

Словно гигантский молот — нет, метеор! — обрушился с небес и ударил точно в платформу, на которой толпились японские зенитчики. Все четыре ракеты сдетонировали разом. В облако взрыва врезался 'старфайтер' Орки-Дубль, которая не успела изменить курс — и ей показалось, что она попала в бетономешалку, наполненную абразивным порошком. Несколько сотен осколков разного калибра от всей души отбарабанили по корпусу самолета Матильды. Но марсианские инженеры потрудились на совесть — самолет удержался в воздухе, а пилот практически не пострадал, если не считать ее гордости. По итогам этого боя на ее счету по-прежнему оставались всего две победы.

А когда Тильда-Смерть снова пролетела над этим местом, на поверхности моря не осталось уже ровным счетом ничего. Ничего, кроме привкуса горечи и боли, потому что она только что потеряла друга и командира.

* * *

— Опять... — простонал коммандер Гриффин, с трудом открывая глаза. Это становится дурной привычкой. Что он должен написать в рапорте, посвященном этой битве? 'В 08.11. я в четвертый раз подряд потерял сознание'. Перед лордом Нельсоном неудобно — тот руку потерял, и глаз, а сознание не терял...

Перед капитаном на коленях стоял мичман Герцог и, судя по всему, пытался привести его в чувство. Хлестал по щекам, плескал водой, и все в таком роде.

— Что происходит? — прохрипел капитан 'Дракайны'. — Где все?

— Вы были без сознания, а старший помощник погиб, — всхлипнул юный офицер. — Поэтому я принял командование на себя и приказал всем матросам покинуть корабль. Остались только мы втроем. Вы, я и Максимилиан.

Максимилиан — рыжий корабельный кот — с самым несчастным выражением лица сидел на плече у Герцога, вцепившись когтями в погоны.

— Вставайте, сэр, — продолжал мичман. — Я помогу вам добраться до спасательной капсулы. Их еще много осталось.

— Брось меня, — простонал капитан подводной лодки. — Спасай котика...

— С котиком все будет в порядке, — заверил его Герцог. — Вставайте. Обопритесь об меня. Вот так. Шаг за шагом...

* * *

— Что скажешь, Тоширо? Твои глаза лучше моих.

Молодой капрал принял из рук командира бинокль, приложил к глазам и немного поиграл с колесиками настройки.

— Вон там, сэр. Оранжевое пятно. У самого пляжа. Точно, это человек!

Капитан полицейского катера удовлетворенно кивнул и приказал рулить к берегу. Он правильно поступил, когда решил взять этого японского рыбака в свою команду. Отличный парень, далеко пойдет.

* * *

Кассандра лежала на мелком, мягком белоснежном песке и смотрела в бесконечное синее небо, едва прикрытое белоснежными облаками. В самый раз, чтобы солнце не слепило в глаза. Ее обдувал легкий, нежный ветерок. Ей было так хорошо, что она даже не пыталась пошевелиться. Нетрудно было понять, что произошло. 'Я умерла и попала в рай', — думала Кассандра. — 'Рай все-таки существует. Мама не зря посылала меня в католическую школу и заставляла читать молитву перед ужином'.

С другой стороны... Строго говоря, она ведь совершила самоубийство. В раю ли ей место? Хм. Гм. Возможно, тут сработали не только ее, но и мамины молитвы?

Потом над ней склонился ангел в белоснежных одеждах и одарил прекрасной улыбкой. Странно, совсем чуть-чуть удивилась Кассандра, почему ангел выглядит как японец? А, поняла! Вот оно что. Теперь все встало на свои места. 'Я попала в японский рай, — догадалась мисс Барриентос. — В японский рай, куда попадают камикадзе. Интересно, а кто-нибудь из потопленных мной японцев тоже здесь? Надеюсь, мы найдем общий язык. Все наши разногласия остались на грешной Земле'.

— Капитан! — внезапно закричал японский ангел на чистом английском языке с австралийским акцентом. — Она жива! Пошлите к нам санитаров!

'Санитаров?! — вот теперь Кассандра по-настоящему удивилась. — Каких еще санитаров?! Зачем в раю санитары?..'

А потом она вспомнила.

Катапульта сработала в самый последний момент. В ниппонскую лодку врезался уже пустой самолет. Волны Австралийского Озера вынесли ее на ближайший берег, и таким образом вопрос о существовании рая, того или иного, остается открытым.

Осталось понять, почему ее спасает японец? 'Неужели мы успели проиграть войну, и японцы нас завоевали?!'

Но потом Фаустина-Кассандра вспомнила, что японский ангел говорил по-английски, и решила, что это добрый знак. Эта мысль утешала ее до тех пор, пока она в очередной раз не потеряла сознание.

Глава 7

Когда Кассандра Барриентос открыла глаза в следующий раз, таинственный японский ангел (ангел-хранитель?) снова был рядом.

— Ой, простите, — смутился он. — Я не хотел вас разбудить!

— Где я? — поинтересовалась Кассандра.

— Это военный госпиталь в Истерлинге, на Восточном берегу Озера, — поведал ангелочек. — Теперь с вами все будет в порядке. Доктор сказал, что серьезных повреждений нет, и вы очень скоро встанете на ноги. Простите, я слишком много болтаю. И вообще, мне пора. Служба ждет! Был рад с вами повидаться, мисс Барриентос. Ну, все, я побежал!

'Я даже не успела спросить, как его зовут, — осознала Кассандра только после того, как за ангелом закрылась дверь. — Ладно, много ли молодых австралийских японцев служат в морской полиции? Думаю. его будет нетрудно найти' Она наконец-то поняла, кто он такой, и почему носит такую униформу.

На тумбочке рядом с кроватью стояла ваза с цветами. Явно парень подбирал, и не особенно опытный в этих делах, улыбнулась Кассандра. Да, надо будет выяснить, как его зовут. А может его и не придется искать. Сам вернется. Будет здорово, если он вернется.

Там же на тумбочке лежали несколько открыток. Кассандра подняла первую из них и приблизила к глазам:

'Я ни на секунду не сомневалась, что ты обгадишься уже в первом патруле, но ты ухитрилась обгадиться в лучших традициях династии ван дер Буменов и при этом спасти честь Имперской и Федеральной Авиации. Не понимаю, как тебе это удалось. Ты случайно не наша потерянная сестра? Или кузина, на худой конец? Всем привет'.

Подписи не было, но и так было ясно, кто это автор этого милого послания. Капитан Хенни была в своем репертуаре. Кассандра взяла следующую открытку:

'Я говорила, что Будда не допустит подобной несправедливости. Выздоравливай и возвращайся к нам. Все ребята скучают по нашей Апельсинке. Целую. Матильда'.

Похоже, от судьбы не уйдешь, и даже после всего, что случилось в квадрате 36-80, ее все равно будут называть Апельсинкой, вздохнула Кассандра. Но с другой стороны, кое-что все-таки изменилось. Теперь она будет носить это прозвище с гордостью. Конечно, Апельсинка — это не так круто, как Тильда-Смерть или Рыжая Ведьма, но теперь это имя будут произносить с уважением и придыханием. А некоторые даже со страхом и ужасом!!!

Чуть позже ее навестил доктор — типичный такой доктор в хорошем смысле этого слова, добрый дядюшка предпенсионного возраста, который принялся ее прослушивать, простукивать и прощупывать, с шутками-прибаутками, и при этом без всяких пошлостей и вольностей. Некоторое время Кассандра мужественно терпела, но потом все-таки не выдержала: