сила семи

Его член был яростно твердым, возбужденным сильным возбуждением, но также и чем-то большим — властью, доминированием. Это было похоже на то, как держать палочку, как она давала ей уверенность и ощущение силы от того, как магия текла через деревянное древко, в ее руки и через ее тело. Его член был стержнем чистой мужской энергии, отчаянно болел, требуя проникнуть внутрь, взять и трахать Демельзу, пока она не превратится в бессвязное желе.

Но еще более ошеломляющим было то, как Гарри не только противостоял этим порывам, но и использовал их в качестве топлива. Когда Гарри засунул два пальца ей в киску, Джинни подумала (и понадеялась), что его член последует за ней. Но вместо этого он спокойно, осторожно завел Демельзу, приказал ей, обхватил ее вокруг пальца так же крепко, как и её киску до этого.

Гарри, возможно, и не трахал ее, но он определенно доминировал над ней.

Джинни едва узнала Демельзу, когда они проходили мимо друг друга. Когда Демельза ушла, он сел и начал стимулировать себя через штаны, а когда Джинни вышла на поле, он вытащил свой член и начал медленно поглаживать его.

Это сводило с ума, он не искал оргазма, просто неторопливо поглаживал ее. Время от времени он потирал большим пальцем место возле кончика своего члена, вызывая искры удовольствия. Ты, черт возьми, дразнишься. Она кипела от злости.

Тебе это нравится. Бросил он вызов, и был прав. Он не стал бы этого делать, если бы ей это не нравилось, но, черт возьми, это расстраивало. Когда она наконец добралась до него, то даже не потрудилась полностью раздеться. Вместо этого она просто стянула с себя шорты и трусики, позволив им упасть до лодыжек, и наклонилась над скамейкой.

В то же мгновение член Гарри оказался у ее влажного и жаждущего входа, она чувственно посмотрела на него. Трахни меня.

С первого же удара он был неумолим. Джинни чувствовала, как напрягаются его мускулы, чтобы войти в нее снова и снова, как его член с силой входит в нее с каждым толчком, как хорошо и доминирующе он себя чувствует.

Она сделала всего несколько толчков и была ошарашена, что Гарри этого не сделал, и просто продолжил трахать ее. То, как они были связаны, должно было быть невозможно для него, чтобы не кончить! Ч-что? К-как?

Гарри усмехнулся, но ничего не ответил. Вместо этого она подняла руку и начала тереть клитор. Совместное ощущение его члена, ее киски и клитора снова почти заставило ее потерять сознание.

Все в порядке, Джин. Просто отпусти и наслаждайся этим. Сказал он ей. Так она и сделала.

Третий оргазм быстро последовал за вторым, а затем и четвертый, пока они, казалось, не слились в один продолжительный оргазм. Но это был более ошеломляющий, чем просто постоянный оргазм, потому что это был постоянный оргазм без освобождения. Гарри все еще набирал силу, поэтому каждый раз, когда она кончала, она приходила в еще большее отчаяние, чем раньше. Ее тело делало все возможное, чтобы утолить эту похоть, но оно не могло. В своем отчаянии закончить ее тело колотило само себя, сопровождая каждый оргазм еще более мощным.

Ей казалось, что ее разум тает, а тело вот-вот разорвется на части из-за его члена. Ее влагалище беспорядочно цеплялось за него, как будто знало, что он был ключом к ее освобождению. Остальная часть ее тела обмякла, дергаясь, как марионетка на веревочке, с каждой новой волной наслаждения, но в остальном не реагировала. Ее голова лежала на скамье, а рот был расслаблен, из него текли слюни и рваные, хриплые стоны.

Гарри был уже близко. Жар поднимался от основания к кончику его члена, его возбуждение расцветало во что-то необузданное и взрывоопасное. Это только делало положение Джинни еще более отчаянным. Он был уже на краю, но сдерживал себя, позволяя ей расти дальше, а Джинни всхлипывала.

Пожалуйста, взмолилась она. Пожалуйста, кончай. Пожалуйста, кончай. Она говорила это не для того, чтобы быть непослушной, или сексуальной, или чтобы разозлить Гарри. Это было отчаяние, чистое и первобытное, какого Джинни никогда раньше не испытывала. Она нуждалась в том, чтобы он кончил больше, чем когда-либо прежде — и он, вероятно, мог бы попросить ее о чем угодно, и она согласилась бы без колебаний. Все, чем она была: квиддичные матчи, озорство, школьные занятия, борьба с Пожирателями смерти — все ее существо — превратилось в дрожащую дырочку, обернутую вокруг разъяренного, требовательного, неотразимого члена Гарри.

Когда Гарри наконец кончил, мир Джинни взорвался. Ее тело внезапно напряглось, руки вцепились в деревянные перекладины скамьи, спина выгнулась почти болезненно, выпятив грудь вперед. Она кричала до тех пор, пока дыхание не покинуло ее легкие, сделала хриплый вдох и снова закричала.

Когда прошла первая волна его оргазма, мир как будто вырвался из-под нее. Ее тело замерло в ожидании следующего удара. Все это нахлынуло на нее с очередным импульсом Гарри, словно таран пытался сломать то, что осталось от ее психики.

Она не была уверена, как долго длился его оргазм, но когда он наконец закончился, Джинни осталась в море блаженства. Купаясь в удовольствии, но не испытывая голода, она позволила себе плыть по течению. Ее тело дрожало, а влагалище все еще слабо подергивалось вокруг его члена. С каждым подергиванием ее захлестывала еще одна мягкая волна удовлетворенного удовольствия.

Она знала, что Гарри обнимает ее, гладит по волосам, прижимается к ней, шепчет ей на ухо слова любви. Он тоже опускался вниз, присоединяясь к ней в ее блаженстве. Гарри. Она грезила наяву. Чудесный любящий Гарри. Добрый Гарри. Прекрасный Гарри.

Гарри поудобнее устроился в ее объятиях, и это движение вонзило его член в чувствительное место глубоко внутри нее. Ее внутренние стены сжались вокруг него еще крепче, и вызванная этим волна удовольствия на мгновение затопила ее. Следующие импульсы были лишь немного слабее, и потребовалось некоторое время, чтобы все вернулось на свои места.

Гарри, уловив это, начал обводить пальцами ее соски. Возбуждение, казалось, удерживало ее на этом плато, в том чудесном месте, которое она открыла. И вдруг Гарри тоже оказался рядом, она почувствовала его ментальное присутствие рядом с собой.

Эй, Джин.

Гарри. Милый. Люблю тебя.

Джинни думала, что никогда не забудет, как он реагировал на такие простые слова, как "я люблю тебя". Его благоговение, чистая радость и, конечно же, любовь в ответ на это честное заявление были тем, чем она всегда дорожила.

О, Джин! Я тоже тебя люблю. Очень сильно.

Иногда ей было трудно понять, насколько сильно Гарри ее любит. Она быстро обнаружила, что его бескорыстная привязанность была не только к ней. Было невероятно просто испытывать любовь, которую она испытывала к Гермионе. И Рон тоже. Луна, Невилл, ее родители, братья. Он глубоко заботился почти обо всех, кто проявлял к нему доброту или преданность — например, о членах ОД и квиддичной команды.

В конце концов Джинни нашла в себе силы спросить: как тебе это удалось? Он сразу понял, что она имеет в виду.

Я заметил, что иногда мы инстинктивно отдалялись друг от друга мысленно. Поэтому я отступил от физической части нашей связи.

Почему? Почему бы просто не позволить нам кончить вместе?

Я хотел доставить тебе столько удовольствия, сколько смогу. Я хотел трахнуть тебя так, как ты этого хотела. Неужели я зашел слишком далеко?

Джинни мгновенно поняла, что ответ отрицательный. Как бы это ни сводило с ума, как бы она ни была бессильна, это было одно из самых ошеломляющих переживаний в ее жизни (второе после того, как она создала узы с Гарри всего лишь день назад).

Со времен Тома Риддла она еще ни разу не была так одержима. Но даже тогда, на самом деле. Том Риддл, возможно, и контролировал ее тело, но он не смог заставить Джинни добровольно отдать его ему, он не смог заставить ее полюбить его. Гарри держал ее разум, тело и душу в своей ладони. И... и это было освобождением. Риддл уже много лет маячил в ее сознании, но теперь это было не так. Он больше не имел над ней власти, потому что она и Гарри взяли то, что он сделал с ней — потерю контроля, доминирование — и превратили это в нечто чудесное.

Глава 14

Глава 14. Ты принадлежишь мне.

Гермиона оценивающе посмотрела на пару, сидящую перед ней в комнате требований. В тот день Луна попыталась войти в комнату и не заметила ничего необычного. Конечно, Гермиона должна была увидеть все своими глазами, но оказалось, что все, что сделал Дамблдор, если вообще что-то сделал, должно было продлиться только эту ночь.

Она ждала этого весь день, ей не терпелось узнать, что же произошло. Конечно, она кое-что узнала. Гарри и Джинни определенно были связаны каким-то способом. Они, казалось, реагировали на то, что было не совсем очевидно, что должно было быть мысленным разговором. Гермиона также поставила бы деньги на то, что они разделят и физические ощущения.

Было совершенно очевидно, что что-то случилось, когда Джинни убежала после обеда. Они вернулись вместе несколько часов спустя, Джинни с почти отсутствующей улыбкой, а Гарри не хотел расставаться с ней. Они сидели рядом с Гермионой, прижавшись друг к другу. Джинни лишь односложно отвечала на вопросы Гермионы, но постепенно, казалось, выходила из состояния возбуждения, в котором пребывала.

Теперь она выглядела почти нормально. До смешного счастливая, но, похоже, в здравом уме.

— Как это было?— Спросила Луна. Возможно, это был бы не тот вопрос, который задала бы Гермиона, но все же весьма актуальный.

Джинни и Гарри расплылись в одинаковых улыбках. — Невероятный. — ответила ей Джинни.

— О. Хорошо. Я очень рада, что это сработало.

— Итак, какова степень вашей связи? — включилась в разговор Гермиона . — Вы можете делиться своими мыслями? Эмоциями? Ощущениями?

— Все перечисленное. — Ответил Гарри. — Мы можем чувствовать все, что чувствуют другой, и слышать мысли друг друга.

— Звучит заманчиво. — Произнесла Луна.

— Так и есть. — Джинни вздохнула, положив голову на грудь Гарри. — Хотя, по-видимому, мы также можем контролировать связь, временно ослабляя ее.

Гермиона задумчиво промурлыкала: ритуал требовал наличия пяти рунных камней, каждый из которых представлял различные аспекты взаимоотношений — физические, эмоциональные, интеллектуальные, духовные и магические. Гермиона выдвинула гипотезу, что связь будет развиваться с характеристиками этих пяти аспектов. Руны ярко светились во время ритуала, что казалось важным, но едва ли было окончательным. Гермиона задумалась, есть ли еще какие-то аспекты этой связи, которые они еще не до конца осознали, возможно, это недостающие "духовные" и "магические" аспекты.

— Кто-нибудь из вас почувствовал разницу в своей магии? — Спросила она.

— Вроде бы нет. — покачал головой Гарри.

— Ну, мы не использовали магию с тех пор, как создали узы. — смутилась Джинни, — мы можем попробовать прямо сейчас?

— Звучит здорово! Попроси в комнате предмет, который был бы на грани твоей способности левитировать, и попробуй сделать это. — Предположила Гермиона.

В комнате появился комод, который Джинни, казалось, легко могла поднять в воздух. Гарри получил твердый каменный блок, с которым еще немного повозился.

— Это было намного проще, чем раньше. — Изумилась она. — Так это значит ... — она замолчала, и Гермиона поняла, что она, должно быть, молча разговаривает с Гарри.

— Э-э, похоже, Джинни только что вытянула из меня какую-то магию. Я думаю, что это могло быть проще для меня, но это могло быть просто мое воображение. Я собираюсь посмотреть, смогу ли я передать ей часть своей магии. — объяснил Гарри через мгновение, а затем положил руку на щеку Джинни.

— О. — она ахнула, и Гарри отстранился, когда она поднесла руку к щеке, -Это так ... приятно!

— Например, как? — Поинтересовалась Гермиона.

— Что-то вроде покалывания? Но это также заставляет меня чувствовать себя такой живой, — выпалила Джинни, — и мне кажется, что оно распространяется, оседает где-то внутри меня -оно кажется теплым. — Она замолчала, поднеся руку к щеке Гарри. Затем она нахмурилась и сосредоточенно наморщила лоб.

— В чем дело?

— Мне гораздо труднее сделать то же самое с Гарри. — Испуганно ответила Джинни.

— У Гарри магическое ядро больше, чем у тебя. — предположила Луна, — Зимбили* обычно следуют за людьми с большими магическими ядрами, а Гарри преследует огромный рой.

— Очаровательный. — Сухо ответила Гермиона. — Есть еще какие-нибудь откровения от этих Зимбилов?

— Из нас троих у тебя больше всех, хотя у Джинни больше, чем у меня. Я не слишком чувствителен к этому, хотя есть гораздо больше, чтобы быть хорошей ведьмой или волшебником, чем сырая сила.

— Это очень мудро, Луна. Одна блестящая ведьма однажды сказала мне нечто очень похожее. — Гермиона покраснела.

— Раз ритуал сработал, значит, теперь мы можем заняться сексом с Гарри? — Спросила Луна. — Я много думала об этом.

Гермиона хотела было возразить , что они не могут просто так заняться сексом с Гарри, потому что у нее есть расписание, но сдержалась. Ее первоначальное расписание заставляло ее ждать еще две недели, прежде чем полностью сблизиться с ним.

Однако, наблюдая за Гарри и Джинни, выполняющими ритуал, она изменила свою точку зрения. Эта пара, казалось, без особых усилий владела своей сексуальностью. Дело было не только в том, что это заставляло Гермиону чувствовать себя неполноценной (хотя так оно и было), но и в том, что, возможно, этот уровень связи был необходим, чтобы заставить связь работать. Сияние отреагировало на их растущую страсть, и если Гермиона не сможет добиться того же результата, то связь может и не состояться.

В общем, ей требовалось гораздо больше практики, чем она думала. Тот факт, что образ обнаженного тела Гарри и то, как он трахал Джинни у стола, не выходили у нее из головы весь день, не имел к этому никакого отношения.

— Я думаю, мы должны это сделать. Я имею в виду, скоро. Я думаю, нам понадобится много практики, чтобы быть уверенными, что ритуал сработает. — Джинни дьявольски ухмыльнулась, а сам Гарри застенчиво улыбнулся. Гермионе было трудно смотреть на него.

— Думаю, будет правильно, если Гермиона пойдет первой. — Призналась Луна. — Полагаю, вы хотите сделать это завтра?

— Завтра? Я имею в виду, это было бы чудесно, — прощебетала Гермиона. — Если, конечно, Гарри и Джинни не против.

Гарри и Джинни обменялись короткими взглядами. — Звучит замечательно. — Согласился Гарри, тепло глядя на нее. — Ты уверена, что хочешь этого?

— Да! — С энтузиазмом подтвердила Гермиона. — Я имею в виду, что уверена. Спасибо. Я имею в виду, чтобы убедиться. Я не собираюсь благодарить тебя за секс со мной. Н-не то чтобы я не дум...

Гарри поцеловал ее, милостиво заставив свернуть любые смущающие объяснения, которые она собиралась дать. Гарри углубил поцелуй, и Гермиона тут же растаяла, схватившись за его плечи для поддержки, когда она издала громкий стон.

Разум Гермионы, который обычно постоянно анализировал, задавал вопросы и беспокоился о каждой мелочи, опустел, когда она погрузилась в него, полностью погрузившись в его поцелуй, в то, как его руки держали ее, в его запах и давление его тела.