-На меня смотри, еще раз попытаешься повернуться. И я отправлю вас, а может только тебя, в бараки ожидания. Эти бараки были чем-то похожи на КПЗ моего прошлого мира. Из них если ты не докажешь свою правоту ты мог загреметь или на плаху или на корабль адептов, везущий их, на поклонение к главному алтарю. Тут Иваста закричала, и горько зарыдала, я хотел разъехаться спокойно, но тут понял, что спокойно разойтись, не получиться.

Я нагло улыбнулся жрецу, и резко ударил его носком сапога в колено. Он в последний момент что-то понял, но среагировать не успел. И когда он от боли инстинктивно наклонился, я от всей души ударил его в висок, и пока он падал, я выхватил меч и бросился на помощь к Ивасте. Два шага, стражник и понять ни чего не успел, не говоря о том, что бы вынуть руку, которую запустил под подол девушке, как его голова уже катилась по земле. А потом я кинулся к остальным, которые только начали приходить в себя. Очень сложно из статического положения перейти в ускорение, но мне это сразу удалось....

-Опыт не пропьешь,— усмехаясь, думал я,— стремительно двигаясь к остальным. Быстрей всех среагировал один из стражников и попытался ткнуть в меня копьем, но для меня это было так медленно. Я спокойно чуть отклонился, пропуская копье мимо себя, и разрубил ему горло. Потом пришел черед еще одного жреца и стражника, меч спокойно прорубил и доспехи стражника, а вот жреца я решил временно оставить живым и только оглушил его.

Оглядевшись вокруг, но ни кого, нигде, не было видно, пустынная дорога и почему они тут стояли, не понятно вот я и решил это выяснить. Неужели уже это нас уже разыскивают. Похлопав по щекам жреца, приводя его в сознание, я начал допрос.

Тот даже не думал молчать и сам мне все рассказал. Оказалось, эти разбойники, по-другому, их не назовешь, охотились на барона Герхарда ли Рока и его несовершенно летнего сына. У старшего, их пятерки, которого я убил первым, были какие-то давние споры с бароном. А тут он узнал, что барон ссудил у своего сюзерена графа Кварка де ла Поунта, сто золотых для расширения своего производства вина, урожай винограда, в этом году должен был быть очень хорошим. Вот они два дня, ждали их, и дождались, трупы рядом в лесочке лежат, там же и кони и их и барона. Сами они из городка Лигорн, в который мы и направлялись. Да и они не первый раз, подобным занимались, понял я из рассказа. Уже собрались уезжать, а тут и мы подоспели. Вот они решили, заодно и нас потрусить. Выслушав жреца, я свернул ему шею, и перетащил трупы в лесок, закидав лапником, и валежником, которого тут хватало. Притрусив кровь землей, побросал в лес и рогатки, мы поспешили убраться с этого места, предварительно вывернув их карманы. Им деньги уже не понадобятся, а нам пригодятся, улов оказался очень даже приличный , по мимо денег барона в карманах жрецов тоже оказалось серебро и даже золото.

Иваста, все время ходила за мной как привязанная и из-зо всех сил пыталась помочь, и трупы помогала таскать, пока я присыпал кровь землей, она обернулась и шуганула коней в образе волка, а те рванули с испугу по лесу.

Глава четвертая

К вечеру мы въехали в большое село, на въезде в которое висели три трупа — мужчины, женщины и ребенка лет десяти, по всей вероятности это была семья. От такой жестокости, меня прям, передернуло, вот же твари, те кто это совершил. Ладно, взрослые, может, и заслужили такую участь, но ребенок. Я уже давно в этом мире, но до сих пор не могу понять такое отношение к детям.

В империи, с моей подачи, Алексия приняла закон об ответственности только с пятнадцать лет. Просто взрослеют тут раньше, чем в моем прошлом мире, а до этого возраста ответственность несут родители, опекун, или тот, кому поручено присматривать за ребенком. Беспризорников и сирот, если таковые появлялись, отправляли в пансионы, которые создали по всей территории империи. Там ребят обучали грамоте, какой нибудь профессии, самых способных отправляли учиться дальше, или в военное училище или на госслужащих. Дело конечно не быстрое и требующее вложений, но впоследствии оно себя оправдывает. Каждый окончивший любое такое заведение, был обязан, отработать на моих или императорских мануфактурах, не менее десяти лет. После чего, мог или остаться и дальше работать на них, или открыть свое дело, или заняться чем душа пожелает.

Иваста, смотрела на все, широко открытыми от удивления глазами. Это понятно, она всю свою жизнь, провела в лесу. И только сейчас, с толкнулась с действительностью, этого мира. Им в лесу пусть и объясняли законы и наказание при их нарушении, но одно дело слышать и совсем другое видеть. Хорошо, что я перед поездкой предупредил ее, что оборачиваться в звериную ипостась, может только с моего разрешения. Психика у нее пока неокрепшая, и любое событие, выбивающееся из ее представления, может спровоцировать спонтанное преображение.

Въехав в село, у первого встречного прохожего, спросили, где можно остановиться.

-Так вот же господин, постоялый двор, и цены там не высокие,— показал он на открытые ворота, на которые я не обратил внимания.

Оказывается, в стоящем у дороге села, был даже постоялый двор, в который мы и заселились. К нашему счастью тут даже были свободные комнаты. Умывшись с дороги, и приведя себя в порядок, я спустился в обеденный зал, заказал ужин и принялся ждать свою спутницу. Заказ принимал сам хозяин, такой себе колобок, с приятной улыбкой и зелеными глазами, у него я спросил о повешенных, тот видать человеком был разговорчивым, вот и принялся шепотом рассказывать мне, свою версию произошедшего, при этом постоянно оглядываясь. Но зал был пуст, лишь на кухне служанка гремела посудой.

-Семья эта, появилась в нашем селе всего год назад, они выкупили дом на окраине, у Тампа горшечника, оставшийся от его родителей, и принялись обживаться. Дамир, так звали отца этого семейства, был неплохим бондарем, да и колеса к повозкам мог ладить. Рамира его супруга занималась домом и огородом. Когда квартальный, пришел к ним за ежемесячной десятиной храмовникам Урху, то получил отказ, и так было несколько раз. Это в приморских городах такое возможно, если ты поклоняешься старому богу, вернее богине, или еще кому, то и не платишь храмовникам. Но мы, вернее все кто не относится к прибрежным селениям, платят все без исключения. Конечно, квартальный мог и промолчать об этом, но видно все-таки в храм он доложил. Вот буквально пару дней назад, жрецы и заявились, что уж там произошло, ни кто не знает. Только видно была там большая драка, слышали соседи крики и шум, Дамир, мужик был здоровый, мог не сдержаться, когда кто нибудь из прибывших повел себя неправильно или нагло. Точно знаю, что двоих жрецов увезли обратно в повозках, раненых или убитых не скажу. А семью всю и повесили, да и вешали их уже мертвых даже мальчишку, как бы в назидание другим. Вот такие дела — вдохнул корчмарь, в это время и Иваста подошла. Хозяин замолчал и поспешил на кухню за заказом.

Вечером в комнате, я еще раз предупредил Ивасту, что бы, прежде чем сказать, думала, что и кому говорит. Рассказал ей, что узнал у хозяина постоялого двора, о повешенных.

Утром следующего дня, прямо спозаранку, в дверь комнаты постучали, и на пороге возник маленький толстый человек с бегающими глазками. Он быстро осмотрел и нас и комнату.

-Я местный квартальный, Шам Четер, вы надолго к нам господа,— спросил он кланяясь.

-Нет, вот сейчас нам принесут отданную в стирку одежду, и мы отправимся дальше,— ответил я на вопрос.

-Прошу прощение, просто по указу его преосвященства, я должен проверять жильцов, и потом докладывать, кто и куда проехал.

-Ну что же, мы не против, я Жак Наполеон, а это моя племянница Жозефина Наполеон, — назвался я первыми, что пришли в голову именами,— едем в город Лигорн, — надеюсь, вы все выяснили для доклада. Квартальный поклонился и, уверив меня еще раз, что это требование закона удалился.

После того как квартальный ушел, служанка принесла выстиранную одежду и мы спустившись в зал позавтракали и закупив продуты отправились дальше. Если все нормально, то к вечеру мы будем в городе.

Продукты купил, сам не ожидая, что они нам пригодятся в самое ближайшее время. Выехали поздно, да еще в дороге пришлось несколько раз останавливаться, чувствуя, что сегодня уже в Лигорн не попадем, я лошадей гнать не стал. Увидев караван, из полутора десятков повозок, остановившийся на ночлег, я попросился в компанию и был принят.

Расседлав коней, и пустив их пастись, мы быстро развели костер, и принялись с Ивастой готовить немудреный ужин. Когда уже заканчивали ужинать, к нам подошел старший охраны каравана, пригласив его выпить с нами кружечку отвара, который тут называли шодом. И когда он присел, я расспросил его, почему они не стали ночевать в городе.

-Да спешит купец, некогда ему, корабль и так опоздал, попав в шторм, да и городе, что-то непонятное происходит, ловят кого-то, всех проверяют, требуют подорожную. Если нет, задерживают и выясняют личность. Так что, узнав об этом, не стали заезжать, мало ли что. А вы, куда путь держите, с молодой женой? — поинтересовался он, внимательно нас осматривая.

— Да мы как раз в Лигорн с племянницей и едем, дочь брата это,— кивнул я на Ивасту, та в стороне мыла посуду после ужина. Брат-то зимой застудился, да и помер, а невестка жена, его та еще при рождении ее,— я кивнул на девушку — от горячки померла. А девица сам видишь на выданье уже, да и родня, как ни как бросать нельзя, так что забрал ее к себе.

-Да, ни кто не знает, как судьба сложится,— проговорил охранник и попытался осенить себя священным кругом богини, но тут же опомнился и руку удержал, я же сделал вид, что не видел его движения. И когда он глянул на меня, отвернул голову и посмотрел на Ивасту.

— Ладно, пойду я, спасибо за шодом, меня Тормом зовут, если что обращайся, — проговорил он и, повернувшись, удалился.

После ухода Торма, я обдумал ситуацию и понял, что нам тоже не стоит рваться в город, как бы это не нас искали. Ведь и при выезде Робрюка нас чуть ли не обнюхивали, видать давно не погибали жрецы, вот и будут шерстить всех. Вот же проклятье думал я, что-то это путешествие мне начинает не нравиться. А ведь как хорошо начиналось, лето, тепло, неторопливые беседы с молодой симпатичной девушкой, неспешные прогулки верхом. Я даже хихикнул от нарисованной картины, рядом посапывала Иваста, я поправил плащ, укрывая ее, что же, утро вечера мудренее, подумал засыпая.

* * *

-Ваше преосвященство, пришел магистр ордена рыцарей Урху, — заглянув в дверь кабинета, проговорил секретарь.

-Пусть подождет, я позову его,— ответил очень полный мужчина, с глубоко посаженными маленькими глазами желтого цвета, продолжая кормить попугая в клетке. Бросив последние зерна, он отряхнул руки, и сел в кресло стоящее у стола. Когда-то, он был простым мелким таможенным чиновником, следящим за прибывающими в порт кораблями и описью товаров. Считали и получали налог другие, а он только мечтал, что когда нибудь, станет таким же, и наконец, сможет избавится, от постоянного чувства голода. Но все повернулось иначе, когда в его дверь постучались несколько человек в одеждах монахов. Пустив их пересидеть ненастье, в тот день дождь лил как из ведра, он вдруг попал под очарование того, что рассказал ему один из этих людей. Почему это произошло Ванор Кармитор, бывший мелкий чиновник порта, а теперь верховный жрец религии Урху, не мог понять даже сейчас. Он стал первым и очень ревностным адептом новой религии, первым стал помогать строить храм нового бога, жертвуя то немногое что у него было. И благодаря этому, стал постепенно продвигаться вверх по карьерной лестнице, и чем выше он поднимался, тем больше появлялось у него возможности, сводить счеты с теми, кто в свое время смеялся, и издевался над ним. Чем больше становилось последователей, тем значимей становилось положение Ванора. А когда пропал предыдущий верховный жрец, Ванора Кармитора выбрали на его место. Вот тогда Ванор развернулся по настоящему, он создал боевой орден последователей Урху, и дал им большие права. В орден подбирались простолюдины и мелкие дворяне, по своей сути лишенные чести, и достоинства, у которых на совести было немало неблаговидных поступков. Ванор понимал, что вытащив их из грязи, и дав возможность подняться над другими, они навсегда останутся ему верными. И выполнят самый гнусный, и мерзкий приказ, переступят через многое, если не через все, задавив в себе жалость, остатки благородства и просто совесть.

Вот после создания ордена и началась вакханалия террора, король к тому времени уже плотно сидел на пыльце и верил всему, что ему говорили жрецы, по сути Ванор стал единоличным правителем королевства. Думал ли он когда нибудь о таком, нет конечно, на это его фантазии не хватало, но судьба выбросила его на верх, и дав возможность распоряжаться судьбами даже аристократов.

А сейчас ему надо было решить вопрос с поиском принца, король совсем стал недееспособным, и тут открывались огромные возможности для последователей Урху. Вернее для высших иерархов церкви. Вот и надо бы найти принца..... желательно мертвым. Парень ни как не поддавался влиянию последователей Урху, что только не делалось в этом плане. Комнаты, где он проживал, окуривались дымом радужной пыльцы, принц блевал, сказывался больным, но все попытки повлиять на него проваливались, он гнал всех проповедников прочь. У него была ладанка с миниатюрным портретом его матери, говорили, что ее благословила сама богиня. Когда ладанку попытались похитить, принц поднял такой крик, обвинил в похищении обслугу, и приказал допросить и лишить головы нескольких жрецов, которые присматривали за ним. Король, который уже мало что соображал, принца поддержал, и пришлось рубить головы верным людям. При этом еще и опоить их, что бы они ни смогли, ни чего рассказать о том, кто за всем этим стоит, а ладанку подкинуть под кровать, где ее и нашла прислуга. Но казнь это не отменило, принц настоял, с усмешкой глядя на верховного жреца, а король его во всем поддержал.

На какое-то время от принца отстали, но Ванор затаил на него злость и рано или поздно он бы избавился от наследника. Но тот умудрился сбежать, прихватив документы о своем происхождении, заверенные большой королевской печатью. И вот уже скоро два месяца, когда его ни кто не может найти, правда кинулись его искать не сразу, а почти через седмицу, что дало ему возможность спрятаться понадежней, а может вообще выехать в другое королевство.

Вот сейчас за дверью сидит глава ордена боевых жрецов, рыцарей Урху, преданный и проверенный человек, ему верховный жрец и хотел поручить расширенные поиски принца. А в случае его нахождения, и лишения жизни, да так что бы подозрение ни упала на церковь и жрецов Урху. Пусть и имела новая религия большое влияние в королевстве, но еще не полностью овладела умами. А в случае войны или гражданских выступлений. Ни кто не мог дать гарантий, что не подключатся соседние королевства, с которыми умудрились перессориться.

-Ванор позвонил в колокольчик и когда секретарь заглянул в дверь проговорил.