Топот прекратился, видимо, дядюшка Морж смог взять себя в руки. Или, наоборот, эмоции настолько переполнили его, что даже двигаться стало сложно.
— Боже мой, Пет, да! — воскликнул он очень громко.
Петунья, наоборот, стала говорить тише и совсем потерянно:
— Что же... что же нам делать...
Судя по звукам, мистер Дурсль снова зашел на спринтерский забег по кухне.
— Ходят по пятам, следят за каждым шагом, наблюдают...
— Может, если мы напишем, что не хотим, то они отстанут? — уже почти неслышно предложила тетушка Кляча; Хезер пришлось напрячься, чтобы понять, что именно та сказала.
— Нет! Эти помешанные, эти... ненормальные никогда не успокоятся. Нет. Мы ничего не станем делать. Совсем ничего.
Видимо, слова мужа приободрили Петунью, поскольку громкость ее голоса и интонации стали другими — более сильными и живыми:
— Ты думаешь?..
— Да. Мы их проигнорируем. Сделаем вид, будто ничего не было, не было этого чертового письма!
Раздался звук, как будто ударили чем-то тяжелым по столу. Вероятно, мистер Дурсль опять в порыве гнева саданул по первой попавшейся поверхности. Он любил так делать, совершенно не жалея ни себя, ни мебель — рисковый мужик!
— А если...
— Пет. Помнишь, что мы пообещали, когда эти дети появились? В нашем доме этого не будет никогда!
— Ох, Вернон...
Когда дверь начала открываться, Хезер успела убрать руку со стаканом и начать опускать ее вниз, а вот Гарри не хватило времени, чтобы подняться, как и Дадли, чтобы распрямиться. Так дядюшка Морж и застал детей — всех троих в явном подслушивании: один в позе лежа, другой согнувшись, а третья, хотя бы стоя — как на месте преступления. С резко покрасневшим лицом, приемный отец тут же пришел в состояние кипящей злости и заорал, брызгая слюнями:
— Вон! Все вон отсюда!
Первым сориентировался Гарри — вскочил на ноги, схватил опешившую от крика сестру за руку и устремился к выходу из дома. Перед глазами Хезер промелькнул застывший кузен с глупым выражением на лице, видимо, перепугавшийся крика отца — похожий на маленького зверка перед удавом. И не удивительно, на Дадли почти никогда не повышали голос, все доставалось Поттерам — он, вроде, и был знаком с темпераментом родителей, но по факту только со стороны. Воспитанница на автомате успела поставить стакан на телефонный столик, прежде чем они с Гарри достигли выхода. Вот только сделала это неудачно — судя по звуку, стакан упал и разбился — она успела услышать и зафиксировать в момент, когда закрывалась входная дверь.
Ведомые силой и энтузиазмом Гарри дети пробежали несколько кварталов, прежде чем брат остановился; не успев сориентироваться, Хезер врезалась в его спину.
— Гадство! — емко и коротко охарактеризовал ситуацию брат.
Судя по голосу, он пребывал в бешенстве. Хезер вырвала руку и сделала шаг назад, пытаясь восстановить дыхание и прийти в себя. Спонтанный побег — это, безусловно, прекрасная и своевременная идея.
— Стоило ожидать.
Гарри повернулся к сестре лицом — его трясло, вероятно, от ярости и негодования. Хезер вполне разделяла эмоции брата. Ебанутая семейка, как всегда, преподнесла неприятный сюрприз. Спасибо, черти, этого, вот охренеть, как не хватало!
— Эти... эти! Ненавижу!
Задрав голову вверх, Гарри посмотрел на небо, явно его не видя, и заорал, сквозь зубы. Сестра только тяжело вздохнула — здесь Поттеры бессильны. Она огляделась по сторонам — улица, к счастью, оставалась пуста. Стоять вот так — без движения в четко прослеживаемом нестабильном состоянии — однозначно провоцировать добропорядочных жителей Литтл Уингинга обратиться в полицию и настучать на чету Дурсль. Все-таки дети еще не достигли того возраста, когда закон допускал их прогулки без сопровождения взрослых.
— Пойдем, мы привлекаем внимание.
Потянув брата за руку, Хезер направилась в сторону главной детской площадки, в той же стороне находилась их школа и библиотека. Гарри бросил на сестру сердитый взгляд, но последовал за ней; несмотря на переполнявшие эмоции, он уж точно понимал всю шаткость их положения.
— Уроды.
Сделав еще один глубокий вздох, Хезер фыркнула и усмехнулась. В случае Дурслей этот термин даже не мог являться оскорблением — бесспорная констатация факта.
— Ты же их знаешь, — она посмотрела на брата одновременно с обеспокоенностью и сочувствием. — Ничего, выберемся.
Криво улыбнувшись и мазнув быстрым нечитаемым взглядом по сестре, Гарри кивнул. Та не успела уловить его содержание — но однозначно что-то негативное. Воистину "ира фурор брэвис эст"2! Тряхнув головой, Хезер поспешила перевести тему, такой брат ее пугал:
— От кого письмо?..
Не прерывая шага, Гарри закрыл на несколько секунд глаза и с силой потер лицо.
— Не знаю, не успел прочитать. Дядюшка Морж, сука!
От ненависти, прозвучавшей в его голосе, Хезер непроизвольно передернула плечами. Обычно в отношении ебанутой семейки брат оставался спокоен и сдержан, а сестра, наоборот, так и стремилась выплеснуть негатив. А сегодня Поттеры, словно поменялись местами: чего только стоило странное и необдуманное поведение Гарри, да и сейчас — так и бьющие через край эмоции. Пытаясь разом успокоить и поддержать, Хезер сжала его руку; брат был напряжен — все тело, как натянутая пружина, того и гляди, через секунду распрямится и зашибет кого-нибудь.
— Какого хрена я вообще понес его на кухню? Нужно было спрятать и потом прочитать, ну что за дебил!
Не зная, что сказать, Хезер только в очередной раз вздохнула. Действительно, в тот момент поведение расчетливого и умного брата не поддавалось рациональному объяснению.
— Знаешь, что странно? — голос Гарри звучал уже спокойнее, кажется, он смог переключиться и направить внимание на иное направление. — Помимо имени там указано и место проживания, вплоть до чулана.
Отпустив чужую руку, сестра невольно остановилась, замотав головой в удивлении. Бред!
— Может, ты ошибся? — озвучила Хезер мысли.
Уже почти вышедший из напряженного состояния Гарри замер следом, а потом повернулся к сестре лицом.
— Нет. Там так и написано: "улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей". Очень... нетипично для учебных заведений. Значит, от кого-то другого.
Хезер пожала плечами. Конверт действительно имел нестандартную форму и внешний вид. Тем более был запечатан — прости Господи! — воском. Это вообще выходило за рамки современности.
— Шутка?
На мгновение задумавшись, Гарри кивнул. Вероятно, он тоже пришел к этому умозаключению.
— Но не от братца Свина, видела его рожу?
Вспомнив, Хезер рассмеялась — действительно, Дадлипусечек был искренен в эмоциях и действиях; ложью и актерством в той ситуации даже и не пахло. За десять лет совместной жизни она изучила братца Свина вдоль и поперек, и фальшь в поведении видела на раз. Что уж говорить про более внимательного к деталям брата? Гарри невероятно проницательный, в его случае даже совместного опыта не требовалось.
— А "Ко" ничего не делает без его ведома, — тут же подхватила она мысль.
Снова кивнув, брат улыбнулся — тепло и мягко, именно той улыбкой, что предназначена исключительно для Хезер.
На другой стороне улицы промчалась компания старшеклассников на велосипедах, привлекая взгляд и возвращая Поттеров в реальность. Хезер передернула плечами от просквозившего ветерка — благодаря бегу, тело вспотело и сейчас, когда сердечный ритм упокоился, стало прохладно. Она посмотрела на брата; тот, явно не видя, наблюдал, как подростки поворачивают на перекрестке. Видимо, полностью погрузился в рассуждения, а громкие и яркие движущиеся объекты хоть и притянули внимание, но тут же его отпустили.
— Что делать будем? Абонементы в чулане.
Прикоснулась к чужой руке, Хезер кивнула вперед и, увидев, что брат частично скинул задумчивость, направилась дальше; криво улыбнувшись Гарри подстроился под шаг сестры.
Каменная рожа — приверженец правил ни за что не позволила бы детям находиться в библиотеке без абонементов, даже несмотря на то, что Поттеры являлись частыми — едва ли не каждодневными! — посетителями и служащая хорошо знала их в лицо. И по памяти, не заглядывая в читательский билет, могла сказать, что именно сейчас изучал каждый.
Вздохнув, Гарри помассировал пальцами виски:
— Лес.
Желая приободрить, Хезер погладила его по плечу. Может, и ничего страшного, что в библиотеку попасть не удастся, все едино — отвлечься чтением не получилось бы. Так они и сидели бы, перечитывая по седьмому разу один и тот же абзац, совсем не вникая в смысл.
На главную, как и на вторую, детскую площадку тоже идти бессмысленно: братец Свин вполне мог свалить из дома и с вместе с "Ко" устроить засаду. А даже если и нет, находиться на тех опасно — нет никакой гарантии, что удалось бы благополучно убраться, когда резко нагрянула банда Дадлика. Возвращаться в дом ебанутой семейки сейчас — явно копать себе могилу, нужно подождать, когда Дурслей отпустит от эмоций. Там остались: недомытая посуда, разбитый стакан и невыполненные поручения тетушки Клячи; а еще неизвестная реакция — злость, вероятно — на странное письмо для Гарри. Все это чета Дурсль ни за что не простит приемным детям. Вероятно, Поттеров ожидает не только голодный день, но еще и вечер. Но хотя бы Петунья и Вернон успеют остыть, и, быть может, даже не лишат свободы.
* * *
Когда через несколько часов Хезер и Гарри вернулись, готовые со всем смирением принять наказание, первое, что они увидели — отсутствующий на парковке ебанутой семейки автомобиль. Видимо, дядюшка Морж таки оклемался и смог уехать на работу. Обменявшись усмешками, дети вошли в дом; разбившийся стакана отсутствовал — тетушка Кляча убрала мусор — невиданное дело! В коридоре был слышен неразборчивый шум радио и витал изумительный запах запекающихся кексов — судя по всему, Петунья находилась на кухне.
Снова переглянувшись и почти одновременно скривившись — есть хотелось просто адски! А аромат готовящейся выпечки только ухудшал ситуацию — воспитанники направились сдаваться приемной матери, не ожидая ничего хорошего за самовольное бегство.
— Явились.
Как всегда, Гарри рассчитал время правильно — миссис Дурсль уже успела переварить эмоции и достигнуть нормального состояния; ее голос прозвучал спокойно, с привычными нотками недовольства.
— Да, мэм.
— Где вы были?
С громким звуком поставив тарелку на столешницу, Петунья посмотрела тяжелым взглядом на Поттеров. У тех в ответ последовали разные реакции: младшая невольно дернулась и сжалась, а старший, наоборот, с каждым мгновением становился все бесстрастнее.
— Мы были в библиотеке, мэм.
Воспитанница вгляделась в лицо приемной матери, отслеживая чужую реакцию. Брат незаметно для Петуньи прикоснулся к руке сестры, тем самым напоминая, что такое поведение неправильное; Хезер тут же опустила голову. Миссис Дурсль обладала хорошо прокачанным скиллом наблюдательности: интуитивно считывала мимику и движения тела. Лгать ей умел только Гарри, сестра постоянно палилась и попадалась.
Видимо, полученный ответ немного успокоил Петунью, поскольку следующее слово она произнесла уже более сдержано:
— Присядьте.
Переглянувшись, Хезер и Гарри недоуменно посмотрели на тетушку Клячу — уж этого они точно не ожидали.
— Живее!
— Да, мэм, — как всегда, первым среагировал брат.
Подчинившись, Поттеры сели за стол: старший, видимо, почувствовав, что гроза миновала, сделал простодушное лицо с чистым и бездумным взглядом; а младшая чуть наклонила голову, смотря на приемную мать исподлобья и внимательно следя за каждым движением.
Поджав губы, миссис Дурсль устроилась напротив, сверля воспитанников нечитаемым взглядом. Спустя напряженных несколько секунд, она холодно обронила:
— Мы решили, что с сегодняшнего дня вы переселитесь во вторую спальню Дадли.
Мельком глянув на брата, Хезер в изумлении вытаращилась на приемную мать, толком не понимая, шутила та или нет. Воспитанница отрыла рот, собираясь спросить об этом прямо:
— Вы шу...
— Спасибо, мэм, — заглушил голос сестры Гарри, мгновенно справившись с эмоциями.
Судя по тому, как напряглась миссис Дурсль, фразу воспитанника она восприняла, как издевательство. Прищурившись и сморщив нос, Петунья холодно отчеканила:
— Придержи язык!
Улыбка исчезла с лица Гарри; он чуть наклонил голову вправо в явном недоумении и ответил растерянным взглядом. Приняв, наконец, за факт, что леди их не разыгрывает и говорит на полном серьезе, Хезер незаметно выдохнула и решилась переключить внимание на себя:
— Мы правда очень рады.
Видимо, слова воспитанницы подействовали успокаивающе, поскольку Петунья стала выглядеть менее напряженно. По необъяснимой причине тетушка начала сходить с ума, стоило Гарри открыть рот. Не имели значение ни мягкий тон, ни вежливость, ни открытость в позе, ни улыбка, ни выражение простодушия на лице. Они, конечно, рано или поздно смягчали чужую реакцию, но, тем не менее, на Хезер, смотрящую исподлобья и говорящую сквозь зубы, Петунья реагировала значительно доброжелательнее. Старшего Поттера, впрочем, это не останавливало — с каменной вежливостью он постоянно лез вперед и с невозмутимостью принимал ответные эмоции. И это действительно работало — приемная мать, хоть и злилась, но неизменно успокаивалась: вежливость, сдержанность и воспитанность — являлись частью менталитета жителей Великобритании. И проявление этих качеств, как ничто иное, охлаждало и ставило собеседника на место.
Вернув улыбку на лицо, Гарри доброжелательным тоном попросил:
— Отдайте, пожалуйста, мое письмо, мэм.
И без того поджатые губы миссис Дурсль сжались еще сильнее, превращая рот в тонкую ниточку. Она чуть дернулась и задержала дыхание, а потом протяжно выдохнула:
— Оно пришло к тебе по ошибке. Вернон его сжег.
Хезер снова наклонила голову вниз и, найдя под столом руку брата, погладила ее. Несмотря на улыбку на лице, пальцы Гарри были сжаты в кулак.
Не стоило ожидать иного — все, что приносило радость и удовольствие Поттерам, подлежало как минимум изъятию, как максимум уничтожению. Если впереди приемных детей ждало какое-то позитивное событие, то ебанутая семейка так или иначе его портила. У Дурслей не присутствовало даже мимолетного интереса идти на послабление и уступать в мелочах; только полное и безропотное подчинение воле четы могло гарантировать Поттерам ровное и стабильное существование в их доме.
Поднявшись, тетушка Кляча задвинула стул, тем самым ставя точку в разговоре. И смотря на приемных детей сверху вниз, с нечитаемым выражением во взгляде, отдала распоряжения:
— Мальчик, собери вещи и перенеси их в комнату, а потом спускайся, я дам тебе задание. Девочка, ванная до сих пор не отмыта!
* * *
Весь день приемные дети были заняты работой по дому — тетушка Кляча разошлась не на шутку, заставив их обильно попотеть. Поттеры даже не успели обжиться в новой комнате — брат перенес вещи и больше туда не возвращался, а Хезер так и не успела зайти.
