Перед пробуждением

— Ты не знаешь, как попал этот паяц на такую должность?

— Не знаю. Но он не паяц.

— Паяц. Просто очень опасный. Присматривай за ним, когда он окажется у вас.

Кивнув, Фуюцки помолчал немного.

— Кил, как идет интерпретация Скрижалей Договора?

— Мы нашли еще два разветвления Сценария, они маловероятны, но тебе скоро их переправят со всеми комментариями.

— Хорошо. Спасибо. Но ты уверен, что Вестников все же пять?

Лоренц кивнул:

— Теперь четыре.

— Да, теперь четыре. А потом договор будет исполнен.

— Будет, они не лгут никогда, а мы уже не сможем лгать. Сайонара, Козо.

— Ауф видерзеен, Кил.

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Рей шла по коридору больницы NERV, вооруженная блокнотом. "Икари здесь уже вторые сутки, — размышляла она. — А ему все так же плохо". Аянами испытала удивление, когда она пришла к нему. Парень поздоровался глухим голосом и смотрел в потолок: он замыкался на своих воспоминаниях, и она не понимала, о чем говорить с ним. Ей казалось нелогичным, что так выглядит победитель, она недоумевала, почему его не консультируют психологи. А еще она догадывалась, что в ее мыслях по этому поводу замешана какая-то эмоция. Сегодня в школе ей пришло в голову простое и взаимовыгодное решение проблемы, и она сразу после тестов отправилась в больницу.

— Здравствуй, Икари-кун.

Пустой взгляд. Кивок.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Мне кажется, я начал разбирать голоса.

— Какие голоса, Икари-кун?

Синдзи посмотрел на нее. Странное дело: она выглядела немного... обеспокоенной? Парень прикрыл глаза.

"Должно быть, так кажется в сравнении со мной самим. Я будто выгорел".

— Голоса тех тысяч людей, что кружились вокруг Вестника. Им было страшно. Им не хотелось так умирать. Им вообще не хотелось умирать.

— Тебе жаль их?

Синдзи без удивления скосил глаза на Рей и вновь уставился вверх. Он уже привыкал к ней.

— Да, Аянами. Мне их жаль.

Девочка помолчала.

— Икари-кун, ответь на вопрос, пожалуйста.

— Какой?

— Что ты чувствуешь, когда заботишься о ком-то?

Синдзи моргнул, глядя в потолок: "А она времени не теряет. Что ж, я пообещал ей ответы". Он задумался.

— Наверное, страх.

— Страх?

— Да. Когда я боюсь, что человеку больно, страшно, неудобно, — значит, я забочусь о нем.

— Понимаю. Забота включает активные действия?

— То есть?

— Я имею ввиду, достаточно ли ощущать страх за другого, чтобы считать свои чувства заботой? Или нужно еще вести себя так, чтобы устранить неудобство или угрозу для этого человека?

Синдзи смутился: Рей попала в его больное место. Он сам редко приходил на помощь другим, предпочитая скрываться за своей физической болью от мук совести.

— Не достаточно, Аянами, — вздохнул он, шаря в поисках кнопки, чтобы поднять спинку кровати. — По-настоящему заботиться — это что-то делать для другого.

Рей кивнула и задумалась:

— То есть, когда ты защитил меня в коридоре NERV, оттолкнув ящик, ты обо мне позаботился?

Парень порозовел, глядя на нее:

— Ну... эээм... вообще-то, выходит, да...

— Потом ты сказал, что не хочешь, чтобы мне было больно. И повторил это после инцидента во время спарринга. Это тоже слова заботы?

— Д-да... Почему ты спрашиваешь??? — Синдзи покрылся румянцем. Рей взглянула на приборы: его замедленный апатичный пульс уверенно становился учащенным, давление тоже подросло.

— Хочу понять, зачем я второй раз прихожу к тебе. Мне не хочется, чтобы тебе было плохо, и твое неудовлетворительное душевное состояние заставляет меня искать средства исправить его. Я пришла поговорить, чтобы отвлечь тебя от переживаний, и теперь понимаю, что мое поведение и ощущения совпадают с сущностью заботы.

Синдзи слушал это все с выпученными глазами. Во-первых, он был поражен, услышав от нее столько слов подряд, и только во-вторых до него дошел смысл сказанного... Рей снова посмотрела на приборы и решила, что ее дальнейшее присутствие нежелательно. Апатия явно ушла, но и лишнее волнение ему тоже ни к чему.

— Мне пора, Икари-кун. Выздоравливай и помни, что я забочусь о тебе. До свидания.

— П-пока, Аянами...

Дверь закрылась. Ничего не понимающий Синдзи сел в кровати, скребя макушку. Ему вдруг захотелось в школу. В самую обычную школу. И чтобы девочка, которая только что вышла, была самой обыкновенной одноклассницей.

Замершая за дверью Рей увлеченно перебирала свои сокровища:

"Чувство вины...

Благодарность...

Забота...

Так приятно ощущать все это. Эти переживания. Надеюсь, Икари-кун и в дальнейшем не откажется говорить со мной, потому что... Я знаю так много еще пустых для меня слов..."

Глава 4

Тяжелая воздушная крепость "Ирида" была построена как амбициозный проект для защиты Европы от послеударной анархии. Она могла доставить два десятка танков и пятьсот солдат в полной выкладке в любой район континента, зависнуть в заданной точке, обеспечивая огневое прикрытие высадки, и подавить с воздуха любой комплекс оборонительных сооружений. Когда хаос схлынул, ООН выкупила крепость для своих нужд и передала ее, после существенной модернизации, Институту SEELE. Сейчас вместо маленькой армии борт транспортировал сотни тонн тонкого оборудования и пассажиров Номер Один и Номер Два — Сорью Аску Ленгли и Редзи Кадзи.

Второе Дитя злилась и откровенно скучала: Старший инспектор, кумир ее детства, проводил больше времени с оборудованием и немногочисленным экипажем, чем с ней, великолепной и неподражаемой. Аска затаила обиду, прошла все игры на карманной приставке, выспалась и только на второй день пути отправилась исследовать крепость, рассчитывая вызвать сожаление и раскаяние в блудном Кадзи.

Инспектор обнаружился в недрах генератора АТ-поля, защищавшего спящих на борту "Ириды" от атак из Внешнего Сна. Из деактивированной секции торчали только ноги Кадзи, на которые Аска и уселась. Послышался звук глухого удара и вскрик, девочка довольно ухмыльнулась, но все же с ног встала. Выкарабкавшись из установки, разозленный Старший инспектор сразу наткнулся на обожающий взгляд сапфировых глаз и вздохнул: он был очень благодарен самолюбию девочки, подарившему ему день покоя.

— Кадзи-сан, мне скучно! — нежно заявила Аска, хватая инспектора за руку.

— Потерпи еще немного, скоро уже Токио-3...

— Там тоже будет скучно!

— Почему?

— У вас там будет еще больше возможностей от меня удрать! — игриво объяснила девочка.

Кадзи ослепительно улыбнулся Аске, прикидывая, сколько еще осталось времени до посадки. По всему выходило, что никак не меньше пяти часов. Пяти очень длинных часов.

* * *

* * *

* * *

* * *

*

Скучая по своему классу в госпитале NERV, Синдзи подзабыл о неприятных сторонах занятий, которые не замедлили проявить себя, стоило ему показаться на уроках. Его объяснению о том, что он провел три дня в больнице, а не в постели с Аянами, поверили легко: девочка, к счастью, объявилась в школе на следующий день после инцидента. Но об уверенности в их романе никто, увы, не забывать не хотел. К смущению Синдзи, Рей, к которой таки заслали делегата, сдержала слово: в ответ на все расспросы об отношениях с ним она привычно промолчала, но зачем-то потупила взгляд. По рассказам Кенске, это выглядело едва ли не как чистосердечное признание с томными вздохами.

Парень покончил с воспоминаниями, вздохнул и взялся за домашку, пока не прошло действие обезболивающего. Первые после больницы синхротесты шли всю ночь, и Синдзи получил от Мисато официальное разрешение прогулять школу. Он проснулся в полвторого дня и теперь был вполне бодр, а в отсутствие боли и надоедливых одноклассников — почти доволен жизнью.

Сначала он собирался устроиться с книгами на балконе, но проливной холодный дождь эти планы сорвал. Поглядывая в окно, Синдзи беспокоился: он договорился с Рей встретиться вечером в парке для продолжения разговора об эмоциях, но погода оставляла им все меньше шансов, и парень лихорадочно собирался с духом для принятия какого-нибудь решения. Когда до назначенного времени осталось всего два часа, запиликал мобильник, на экране которого определился номер Аянами. Изумленный Синдзи чуть не уронил трубку и попал по нужной кнопке с третьего раза:

— Алло?

Послышался какой-то шум, металлический визг, и только потом появился голос девочки:

— Добрый день, Икари-кун.

— Привет, А-аянами! — обрадовано сказал парень.

— Икари-кун, мы, очевидно, не сможем встретиться. Дождь слишком холоден для прогулки или поисков кафе.

— Вот как... — Синдзи ощутил разочарование и сам изумился тому, насколько расстроила его эта новость. Аянами помолчала. Из трубки по-прежнему доносились громкие звуки, один из которых парень, наконец, опознал: это была ударная дрель.

— Икари-кун, я хотела просить тебя приехать ко мне домой, но Директор Фуюцки вчера распорядился провести в моей в квартире ремонт, поэтому такой вариант тоже неприемлем.

Оба некоторое время слушали работу дрели и стук, потом Синдзи, бледнея и краснея одновременно, совершил невероятно смелый поступок:

— Аянами... Ты... М-могла бы при... приехать ко мне...

В трубке повисло молчание, в течение которого парень слышал гул крови в собственных ушах лучше, чем шум ремонта у Рей.

— Если это удобно для тебя и Кацураги-сан, я приеду через двадцать минут.

— А? Да, х-хорошо, Аянами! М-мы ждем... То есть... Мисато-сан в NERV...

— Я поняла. До встречи, Икари-кун.

Синдзи с озадаченным видом выслушал гудки отбоя, подпрыгнул и кинулся наводить порядок в квартире, попутно крутя в голове мысли о Рей. Почему его так огорчила возможность не увидеть ее?

"Она мне нравится?"

Синдзи замер с тряпкой в руках: он, как ни странно (при их-то репутации в школе), впервые задал себе такой вопрос и был этим крайне изумлен и смущен. Нравится? Странная девушка, не понимающая своих эмоций? Девушка, которая с ним не разговаривает, кроме как о своих ощущениях? Живет одна, без семьи и ни с кем не общается? Всегда на расстоянии, всегда сдержанная, со странной манерой выражаться...

"Выздоравливай и помни, что я забочусь о тебе"

...Он вновь вздрогнул от тепла этих слов. Заботится не о спасителе мира, не о Первом Дитя и даже не о своем сенсее — о нем, о Синдзи Икари, и парень ясно ощущал это. Хоть он по-прежнему почти ничего о ней не знал...

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Осторожное наведение о ней справок у Мисато стоило Синдзи двух часов издевательств и не дало никаких особенных результатов. Фуюцки переманил Кацураги из Института SEELE всего год назад, и на памяти старшего научного сотрудника Аянами все это время была одинаковой.

— ...Рей странная девочка, — подытожила Мисато и подмигнула багровому Синдзи. — Но она все же милая... Правда, Син-кун?.. Какой ты забавный!..

— Мисато-сан!!

— Так вот... Да... В одном из документов мне попадалось упоминание о ее... попросту говоря, тяжелом эмоциональном состоянии... Вроде, там речь шла о том, что это ее плата за пребывание во Внешнем Сне, но я не уверена. И — нет, я как психолог лично с ней не работала. Если тебя так заинтересовала Неприступность-тян, — Мисато снова подмигнула, — я могу поинтересоваться у Рицко, кто с ней работал, и нет ли у Рей в прошлом каких-нибудь секретов. Ну, тайной любви, извращений...

— МИСАТО-САН!!!!

— Ой, я сейчас умру! Ик!.. Уши, уши-то какие красные!!!..

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

*

...Синдзи помотал головой, прогоняя воспоминание. Из прихожей донеслась трель звонка, и, забрасывая тряпку в ванную, парень полетел к двери. На пороге обнаружилась слегка вымокшая Аянами с блокнотом в руках, одетая в тот самый брючный костюм, что был на ней при их первой встрече. За ее спиной возвышался водитель NERV, который сразу откланялся и пошел к лифтам.

— Про... проходи, Аянами!

Рей кивнула и, войдя, начала разуваться. Синдзи увлекся было созерцанием ее туфелек на невысоком каблуке, но быстро спохватился:

— Т-ты заходи, а я это... чай...

Еще один кивок. Впрочем, горячий напиток и открытый сокровенный блокнот сделали свое дело, Аянами заметно оттаяла: сегодня ее интересовало не очень приятное ощущение, и ей хотелось не только знать, что это, но и научиться преодолевать его. Выслушав сложное, но очень продуманное описание, Синдзи предположил, что речь идет о раздражении. Рей немного сдвинула брови: ей и в голову не могло прийти, что приказы пройти обследование или ремонт в квартире могут вызывать в ней нечто подобное. Розовеющий Синдзи приводил ей примеры раздражения из своей жизни, удивляясь, насколько нетерпимым сделала его боль, в то время как девочка, внимая парню, делала пометки в блокноте и прислушивалась к себе. Рей было любопытно. Ей было... странно.

Спустя почти час подал голос звонок в прихожей. Синдзи удивленно поднял брови, но все же поднялся и пошел открывать: "Неужели Мисато-сан так по дороге домой нагрузилась, что не может сама открыть?"

За дверью обнаружилась любопытная пара: во-первых, лохматый и небритый молодой мужчина в сером, в одной руке державший дорожную сумку, а в другой — сложенный большой зонт; во-вторых, ослепительно красивая рыжеволосая девочка с пронзительными голубыми глазами, одетая в яркое желтое платье. Пока обалдевший Синдзи вспоминал слова приличия, девочка явно начала терять терпение, а мужчина широко улыбнулся парню:

— Вечер добрый, Синдзи Икари-кун. Судя по твоему изумлению, Мисато тебе еще не звонила, верно?

— Эээ... Добрый вечер... Нет, не звонила, а вы?..

Рыжей надоело ждать:

— Ты дурак? Можно нам войти, или в Японии через порог разговаривают?

— Аска, в любой стране не стоит оскорблять хозяина, — спокойно сказал мужчина, видя, как Синдзи, бормоча извинения, отступил в сторону с приглашающим жестом. Аска лишь улыбнулась, мило пожимая плечиками, и метнула на Синдзи неприязненный взгляд.

Войдя, гости разулись, и мужчина достал из сумки письмо:

— Вот распоряжение Директора Фуюцки о том, что Второе Дитя Сорью Аска Ленгли поступает под наблюдение старшего научного сотрудника Мисато Кацураги на тех же условиях, что и ты, Синдзи-кун. А я — сопровождающий ее Старший инспектор ООН Редзи Кадзи... О, прости, парень, да мы, похоже, помешали? Здравствуй, Рей.

Кадзи с усмешкой поклонился вышедшей в прихожую голубоволосой девочке.

— Добрый вечер, Кадзи-сан, — сказала Аянами, не отрывая взгляда от девочки в желтом. — Добрый вечер, Сорью.

— Нет-нет, я п-просто не понимаю... — выдавил смущенный Синдзи, но на него внимания никто не обратил. Аска уперла сжатые кулаки в бока и смотрела на голубоволосую:

— Бело-голубая? А ты тут что делаешь, Чудо-девочка?..

Кадзи упреждающе поднял руку:

— Аска, пожалуйста!..

Девочка обезоруживающе улыбнулась ему и вновь недовольно посмотрела на Рей:

— О, я снова забыла поздороваться! Привет, Чудо-девочка, рада тебя видеть наяву. Но все же, что ты...