Приёмыш

Жители города торжественно завыли, зарычали и закричали:

— Наш Бог сильнее! Уходите! Он не отдаст свои жертвы!

Один попытался в одиночку тащить тело, но тоже упал на спину. В виске у него было маленькое отверстие, из которого шла кровь.

— Не приходите больше сюда! — Кричали горожане. — Это наша земля!

Руяне, понуро опустив головы, побрели на реку и скрылись за её поворотом. В лес они заходить побоялись.

Глава четвёртая.

Молва о волхве-чародее, живущем в граде Ростоке и истории, связанные с ним, расцвеченные фантастическими красками, дошли до князя Накона в середине весны.

Одна из легенд рассказывала, как Князь Яролик покорил руян. Начиналась она у стен Ростока, а заканчивалась на острове Рюген, схваткой Яролика с волхвами. Кое-что в историях было правдой.

Иван, после поражения руян зимой у стен города, пошёл по их следам. Руяне шли на лыжах, а Иван шёл на японском снегоходе, который выбрал из условий его относительной бесшумности.

Враги шли ходко, но не на восток, как предполагал Иван, а на юг. Вверх по реке. И вскоре Иван понял, зачем. Впереди на берегу появилась невысокая крепость. Даже не крепость, а так, огороженная брёвнами, наклоненными острыми концами наружу, территория.

Подойдя к воротам, руяне постучали, но, видимо, их послали по адресу, и они отошли в лес. Застучали топоры. Они делали лестницы. Через сутки начался штурм.

По узкой лестнице, закинутой на стену, и уложенной между кольями, ползло несколько человек. Первый полз, прикрываясь спереди круглым щитом, а за ним ползли другие, прикрываясь со сторон. Остальные нападающие стреляли из луков по крепостным лучникам.

Иван удивился эффективности технологии, разглядывая битву в оптику прицела. Первый руянин дополз до конца лестницы, встал на наклонное бревно и стал аккуратно смещаться вниз. Также аккуратно двигалась и вся четверка. И лучники, по одному, стали тоже заползать по лестнице, встраиваясь в живую, защищённую со всех сторон очередь.

Иван, поняв, что может не успеть, выстрелил. Мелкокалиберная винтовка щёлкнула, и первый, вступивший на бревно, покатился кубарем на копья защитников крепости.

Атакующие замерли, а потом дрогнули. Второй, оставшись без прикрытия спереди, получил несколько стрел, и, завалившись вбок, упал в снег. Тоже самое сделали и остальные нападающие. Все попрыгали вниз.

Иван взревел мотором на холостых оборотах. Получилось музыкально. Рёв перешёл в визг. Руяне бросились врассыпную от крепости и от леса в сторону реки.

Пройдя ещё немного по льду реки, неудачливые рейдеры повернули на восток.

* * *

Как-то утром, Иван, наблюдавший за стоянкой ночующих прямо в снегу воинов, увидел вождя, отошедшего отлить ночной запас жидкости.

— Хороший случай, — подумал Иван, и переместился к вождю за спину.

Надавив левой рукой между лопаток, Иван прижал его грудь к стволу дерева.

— Спасибо, что добришь мой лес, вождь, но этого, — он усмехнулся, — не достаточно, чтобы он простил вас. И не останавливайся, — посмеиваясь продолжил Иван.

Струя журчала по коре дуба.

— Всё, — просипел вождь, одергивая длинные полы меховой одежды.

— А сейчас слушай меня внимательно, — внятно произнёс Иван. — Князь Након специально вызвал меня из самого Рима, чтобы я договорился с отвернувшимися от него богами. И я договорился. Теперь боги на его стороне. Меня зовут Яролик. Я волхв, маг и чародей. И я правлю духом леса. Уходите, и не трогайте наши земли. Не послушаете — все умрёте.

— Я хочу посмотреть на тебя, — сказал вождь.

— Смотри, но не балуй. И выкинь ножи, что у тебя в рукавах.

Из рукавов в снег выпали ножи. Иван отпустил вождя, и тот резко обернулся. Делая выпад вперёд, он упал в снег и ткнул Ивана в бедренную артерию небольшим тонким кинжалом.

Иван спокойно смотрел на вождя, а вождь на Ивана. Потом вождь поднялся.

— Я не мог не попробовать, — угрюмо сказал он, не поднимая глаз.

— Не пробуй больше. Не надо, — угрожающе сказал Иван и исчез.

Вождь смотрел на снег и видел только свои следы.

* * *

Идя на встречу с вождём, Иван по-человечески жалел раненых и думал передать им антибиотики, но потом понял, что это — "жертвы леса", и такие тут правила игры, которые сразу не поменяешь.

* * *

На Рюгене Иван появился во время празднования руянами дня весеннего равноденствия. В длинном сером шерстяном плаще с капюшоном он не выделялся бы и не отличался от таких же, как и он, волхвов, однако Иван появился в храме Аркона прямо возле каменной статуи четырёхглавого бога во время жертвоприношения. На жертвеннике собирались резать барана.

Появившийся из воздуха Иван вызвал в толпе удивлённый ропот и перешёптывания, но поднятая им вверх правая рука, заставила всех замолчать.

— Меня зовут Яролик. Я волхв князя Накона. Я не буду вас долго задерживать. Я пришёл отдать жертву Световиту и сейчас уйду.

Иван резанул себя по левой ладони ножом и обмазал своей кровью меч бога.

— Я пришёл сказать вам, что сейчас я защищаю земли князя Накона.

Иван выделил второе "я".

— Кто на эти земли с мечом придёт... тот... умрёт, — продолжил Иван, пытаясь избежать штампа, но случайно попал в рифму.

— Желаю вам всем здравствовать, — сказал Иван, махнув левой рукой, и забрызгав близко стоявших руян своей кровью.

— О! — Воскликнул он. — На вас моя кровь. Теперь вы мне должны! Жду у себя в Ростоке князя Вислова на празднике Великого Солнцестояния. Князь Након зовёт вас. Пора вам пообщаться за столом, а не на поле брани! Мир вам!

Иван громко рассмеялся и исчез.

* * *

Князь Након, услышав сказочные истории, переложенные в песни, из уст пришедших по реке Лабе гусляров, удивился.

Не прошло и года, как они расстались с Иваном, а слухи о нём уже гуляют сами по себе. Но князь скоро о том забыл, погружённый в возведение городских стен по рисункам, оставленным Иваном.

Лес они заготавливали всё лето и осень и сплавляли его по реке до ледостава. Зимой продолжали валить, а сейчас снова сплавляли и ставили стены.

Сначала они вкопали со стороны реки заострённые сверху брёвна, уложив их почти горизонтально, насыпав на них вал земли. Далее, за образовавшимся рвом, поставили квадратные башенки и соединили их стеной — однорядным частоколом.

* * *

Иван сам напомнил о себе Тихомиру, появившись у ворот города на огромном, сером в яблоках коне. Следом за Ивановым конём шёл, привязанный к его седлу, черный, такой же огромный, осёдланный жеребец.

Князь встретил Ивана радостно. Обнявши его он, прикрывшись от солнца ладонью, посмотрел на чёрного жеребца, а потом, вопросительно, поднял бровь на Ивана.

— Твой-твой! — Засмеявшись, сказал тот. — Только со стременами я... По себе подправь.

Князь, приложил локоть к стремени, замерил расстояние до седла, подтянул ремешки.

— Да как же на него влезать?! — Крутился он вокруг коня.

— Некоторые со спин рабов влезают, а некоторые... с длани друга, — сказал Иван, стоя перед ним и подставляя правую ладонь под ступню князя.

— Ладно! — Сказал князь, наступая на неё левой ногой, как на ступень, и запрыгивая в седло.

Иван не дрогнул.

— Ох и здоров ты, брат! — Восхитился Тихомир, но сразу переключился на коня. — Ох и здоровый конь! С него видно всё, как... с башни. Спаси Бог тебя, Иван! За дары твои... И дела твои. Наслышан уже. Наслышан.

* * *

Они сидели всё в той же светёлке что и год назад и разговаривали. Иван рассказал, что построил город, наладил его охрану, как выдержали два нападения руян, как ходил в Аркону, и что ждёт на летнее солнцестояние в Ростоке князя Вислова.

— Тебя звать пришёл. На том празднике многое должно решится, — закончил свой рассказ Иван. — Придёшь?

— Приду.

Не расспрашивая Ивана о нюансах его побед, Тихомир задумчиво проговорил:

— Города — это хорошо... Людей мало, — сказал князь.

— Так делайте! — Сказал Иван.

— Как это? — Удивился князь.

— А ты не знаешь? — Удивился Иван.

Тихомир посмотрел на Ивана и нахмурился, размышляя.

— Поясни.

— У меня уже только моих народилось три девки и пять пацанов.

— Как это? За год?

— Понятным образом, как нарождаются, — засмеялся Иван. — Через баб...

— У тебя, что, восемь жён?

— Ну... Жён не жён, а живём вместе, — усмехнулся Иван.

— Разом?!

— Не разом, а вместе. Они все у меня в хоромах живут. Со своими детишками. И с моими уже. — Иван в голос рассмеялся. — Демографию улучшаем!

— Чегось?

— Демос — это народ, по-гречески. Народ растим.

— Ну ты брат... Удивил.

— А ты? Отстаёшь?

— Ну... Мы тоже... ждём.

— Закон надо начертать на рунном камне, чтобы ни одна баба не ходила порожняя. И всех одиноких взять на обеспечение.

— Так, мы и так, не обижаем. Община же... Не голодают, вроде.

— Всех мальцов пяти зим отроду на воспитание к бывшим воям немощным отдать.

— Так и есть.

— Ну, значит, всё ладно! Ещё подлить? — Спросил Иван, поднимая флягу.

* * *

Тихомир приехал в Росток ранее обозначенного срока. До праздника было еще два дня. Установленный в центре города шест с шаровым навершием с острыми лучами, символизирующим солнце, своей тенью ещё не доходил до установленного рунного камня.

На камне русскими буквами, стилизованными под руны, было написано: "камень установлен 966-го лета от рождества Христова правителем сей земли Яроликом подданным короля русов Накона Тихомира".

Князь стоял перед камнем и пытался прочитать выбитую на камне надпись.

— Что тут начертано? — Спросил он Ивана.

Иван прочитал.

— Сам начертал?

— Сам.

— Я руны не знаю. У нас только волхвы знают.

— Эти руны и ваши волхвы не знают!

Тихомир в который уже раз, посмотрел на княжеский терем.

— Веди, уже, в хоромы свои. Мочи нет смотреть на них. Такое только волхвам под силу...

— Это... вряд ли. Волхвы живут в землянках, да в дуплах.

— Да-а-а... Удивятся они, — делая ударение на второй слог, сказал князь.

— Удивятся и удавятся, — засмеялся Иван.

— Не боишься?

— Нет, князь, не боюсь. Опасаюсь. И стерегусь.

— Это верно.

На прямое крыльцо поднялись по трём ступеням и вошли через двойные распашные широкие двери в тридцатиметровый зал с очагом в центре. Вокруг очага был пристроена широкая столешница. Очаг прикрывала железная решётка с полозьями, на которых стояли тоже решетчатые подставки для котлов и чайников.

Вокруг очага суетились сразу три женщины. Одна потянула кочергой подставку с чайником, та выползла. Чайник был подхвачен и снят с подставки.

— Тут хорошо зимой, тепло. Дым и горячий воздух поднимается наверх в дыры и проходит под полом второго яруса, грея его. Пол там из плит жженого глиняного камня. Сейчас, летом, жар туда не идёт, а уходит во внутренний двор, через ту дверь. Дыры закрыты. Наверху не жарко.

Они прошли по нижнему этажу через анфилады комнат.

— Здесь всё женские и детские комнаты. Второй ярус мой... и твой. Но, там всё такое же. Потом увидишь. А вот двор...

Они вышли во внутренний десятиметровый двор, в центре которого стоял небольшой бассейн с фонтаном. В высокий колодец стен виднелось синее небо.

— Фонтанус! — Воскликнул князь. — Волшебство!

— "Ага, волшебство, — подумал Иван. — Год строили, а я бегал по лесу, охранял этих алкоголиков, поил и кормил. Хорошо, что зверья здесь немеряно. Но работников от вида мяса к концу года уже тошнило. Зато, шкур у меня сейчас..."

В углу двора стояли два деревянных кресла и небольшой столик, вырезанный Иваном лично из дубовых пней. Вся мебель в доме была сделана руками Ивана из местного дуба в подвале "терема" в шикарной мастерской, где имелись нужные ему станки, инструменты, дизель-генератор и звукоизоляция.

— Так живут боги! — Еле слышно проговорил Тихомир.

— Так живут обычные римские патриции, — засмеялся Иван, — но у них есть много рабов. А у вас рабов нет. Поэтому вы так жить не будете, пока не поумнеете.

— А у тебя рабы, или ты такой умный? — Разозлился вдруг князь.

— Я умный, — взяв его за руку, сказал Иван. — А ещё я... маг... Мне легче.

— А может ты бог?

— А может и бог... — усмехнулся Иван. — Садись, выпьем холодный компот.

Они сели, и женщина сразу принесла и поставила кувшин с компотом и кружки.

— Интересная одежда у... твоих женщин.

— Ткань римская. Как шить — я научил.

— Ты научил?!

— Я научил. Ты меня спрашивал, не бог ли я? Если думать о боге, как о волшебнике, который управляет людьми и карает их, тот я не бог, а если думать о нём, как о том, кто даёт знания, то я, прости господи, — бог. Но я не всесильный.

— Нет всесильных богов.

— Ты уверен? Я нет! Я не знаю, — развёл руками Иван. — Если бы бог был всесильным, то он бы просто сделал так, как он хочет, а раз послал сына своего на смерть, чтобы донести до людей смысл жизни... Тогда не знаю. И, честно сказать, не очень-то у него это получилось? Так ведь? — Иван рассмеялся.

— Я тоже об этом думал, — отпивая компот, сказал Тихомир.

— Об этом все думают. Кто думать может. Завтра будет тяжёлый день, — сказал Иван. — Надо убедить руян, перестать грабить наши земли. Я не хотел бы действовать силой и давить на них. Что развело вас? Вы же один род.

— Не совсем один. Но не это главное. Когда-то Руян не был островом. Как рассказывали старики, однажды море нахлынуло на берег и размыло его. И Руян отделился от земли. Затопило и его, и нашу землю. Много людей унесло море. В основном все жили, как и сейчас, на берегу, ловили рыбу и зверя морского.

— И что сейчас мешает заниматься тем же?

— Сейчас вообще всё по-другому. У нас слишком много богов. У каждого рода свой бог. И родовые жрецы спорят между собой.

— Вы же жрецам жертвы носите?

— Носим. Как без них?

— Вот за это они и спорят. Не за богов, а за то, сколько, и кто, им жертвы принесёт. У епископов тоже так. Хоть последнее, но отдай. Плохо это. У епископов, тоже сейчас начнётся деление. Они уже поделились на Рим и Константинополь. И Рим разделился. Два Императора. Дальше ещё хуже будет.

— Дальше, это когда?

— Через сто зим.

— У-у-у... долго ещё ждать.

— Не надо ждать, надо жить сейчас. Если нельзя победить силу, надо приспособиться. И ждать, когда противник ослабеет.

— Чтобы убить его?

— Нет, если ты его убьёшь, придёт другой... Чтобы изменить, его или его детей. Но это очень сложная, долгая работа. Работа многих людей. Но чтобы изменить, нужно учить, а чтобы учить, нужно что-то знать. Они, — Иван махнул рукой на юг, — знают больше вас и ничему новому вы ни их, ни их детей, научить не сможете. Вы тут только и делаете, что — убиваете друг друга, да баб воруете.

Иван помолчал. Тихомир сидел задумчивый.

— Чтобы такие хоромы построить, знаешь сколько учиться надо? — Иван вздохнул.

— И ты всё это знаешь? — Спросил князь.

Иван засмеялся.

— Нет не всё, друзья помогли.

— У тебя есть такие друзья, — задумчиво сказал Тихомир.