Местная публика тоже веселилась, не забывая косить глаза на необычную залетную пару: дворянчика низкого, вроде бы, ранга и мещаночку. Один из местных молодцов выдающихся параметров, наконец, не выдержал и подошел к столу залетных.

— Разрешите пригласить вашу даму на танец, сударь, — сказал он нагловато.

— Дама танцует только со мной, — сообщил Сергей.

— Ваш отказ меня обидел, а я обид никому не прощаю, — пригрозил громила.

— Вы что, подраться со мной хотите?

— Я, между прочим, тоже дворянин по отцу и могу вызвать вас на дуэль.

— Не советую, — предупредил Сергей. — Ссориться с незнакомцами очень опасно.

— Плевать я хотел на твои советы, сосунок! Выходи во двор!

И вдруг громила замер на месте, прислушиваясь к своему организму. А потом припустил на выход, согнувшись и явственно пованивая дерьмецом. Его проводили громким хохотом его же знакомцы, после чего танцы возобновились — но путешествующая пара в них участия уже не приняла и поднялась в свой номер.

— Это твоя проделка, дорогая? — спросил с улыбкой кавалер.

— Конечно, дорогой. Я что, должна была безучастно смотреть, как тебя будут пытаться убить?

— Вряд ли я позволил бы ему это сделать, — заверил экс-пятиборец и реконструктор. — Но твоя инициатива была очень правильной: проще дать человеку обкакаться, чем превратить его в труп или инвалида.

— Ты тоже предпочел бы обкакаться взамен гибели? — сощурилась графиня.

-Ох.... Беру свои слова обратно. Репутация — наше все, ваше сиятельство.

— То-то же, — заулыбалась дама и предложила: — Ну что, мэтр, вы обещали мне преподать курс любви по методике экзотической богини Камасутры. Приступим?

— Хорошо. Но вы помните основной завет этой богини?

— Ничему не удивляться и ничего не отвергать?

— Это тоже. Но главное: любить надо это дело!

Через пару дней путешествия в карете (графиня в основном отсыпалась на диванчике, так как ночью на сон им не хватало времени, а Серж клевал носом сидя в ее ногах, сунув руки в висячие держатели) путешественники прибыли в город Иркат, бывший центром Южно-Драгомирской провинции.

— Вот и закончилось наше совместное путешествие, Серж, — с тоской в голосе сказала графинюшка.— Здесь есть портальная станция и я обязана отправиться в столицу срочно, то есть порталом. Тебя он не пропустит (создан только для магов) и потому ты поедешь отсюда поездом.

— Так у вас все же есть железная дорога? — удивился Сергей. — Почему же ты мне о ней не говорила?

— Некогда было, мой коханый, — через силу улыбнулась сиятельная дева (впрочем, уже не дева). — У нас были разговоры и занятия поинтереснее. Да еще приемы любви твоей сдвинутой богини осваивали.... Но помни: как только ты прибудешь в Моску, то сразу явишься по заученному адресу....

— Крымская набережная, дом 12, квартира баронессы Вольской, — как попка повторил адрес кавалер.

— Правильно. Это моя подруга по Академии, тоже маг Жизни. Она вдова и дама совершенно бесцеремонная и при других обстоятельствах я тебя к ней не пустила бы. Но сейчас я боюсь доверять непроверенным людям, а Ветка все же баба честная.

— Ты меня просто запугала, — попытался иронизировать над ситуацией Сергей. — Можно подумать, что я не в столичный мегаполис Империи еду, а в насквозь мафиозный город Чикаго.

— Что за Чикаго? Никогда о нем не слышала....

— А ты знаешь, что за Великим океаном есть еще земли и обширные? Вижу, что не знаешь. А вот на наши острова некоторые сведения о тех землях дошли. Живут там почти одни бандиты, воюют друг с другом, а также понужают в хвост и гриву чернокожих варваров. Тоже про таких не слышала? Значит большие географические открытия для вас еще впереди....

— Наши корабли не способны плавать через этот жутко большой и внезапно бушующий океан, — информировала графиня Белевская.

— Вероятно, в вашем обществе повымирали подлинные авантюристы и вообще люди любопытные. Таких величиной океана не испугаешь, а для преодоления штормов можно придумать новые, почти непотопляемые корабли — например, подводные. Представляешь, на море беснуется шторм, а на глубине всего пятьдесят-сто метров всегда стоит тишь: плыви себе спокойно и только на экраны эхолота и сонара посматривай.

— Бог мой, Серж, ты меня не перестаешь удивлять! Нет, я просто обязана познакомить тебя со своей бабушкой.

— В смысле фактической правительницей Империи?

-Да, да. В общем, не вздумай пропасть по дороге в столицу: мы обе тебе тогда уши оборвем.

— Вот и верь после этого в женскую любовь: то ковриком расстилалась и умоляла сделать что-нибудь этакое, а теперь грозится изувечить....

— Молчи, дурак, не зли меня! Ну, пойдем, поселю тебя в гостиницу и поплачу напоследок у тебя на груди — хоть ты и не способен, кажется, на сентиментальные чувства....

Глава десятая, в которой провинциал попадает в силки бесцеремонной столичной баронессы

После длинной-длинной поездки в поезде почти через всю Империю Серж де Берс решил, что он должен как минимум сутки приходить в себя — прежде чем идти к бесцеремонной аристократке. Поэтому стал обходить столичные гостиницы в поисках адекватного жилья на одну ночь. Через пару часов он обозлился (мест почти нигде не было, а там где были, портье заламывали возмутительные цены) и перевел поиски в менее фешенебельные районы. Здесь выбор вроде бы был, но осмотр номеров разбудил чистоплюйскую натуру бывшего аманта графини, которого стало передергивать от зрелища внезапно выбежавшего таракана или дремлющего под надорванными обоями клопа. В итоге во второй половине дня вместо умотанного дорогой небритого доходяги на Крымскую набережную в дом 12 явился подтянутый и решительный кавалер, который резко крутнул звонок квартиры баронессы Вольской.

Дверь открыл высокий сухощавый камердинер в ливрее кремового цвета и требовательно уставился на посетителя.

— Баронесса дома? — с металлом в голосе спросил кавалер, но нарвался на встречный вопрос: "Кто вы такой, сударь?"

— Серж де Берс, по рекомендации графини Белевской, — усилил металличность кавалер.

— Извольте подождать здесь, господин, — слегка поклонился слуга и отправился в недра квартиры.

Спустя пару минут из этих недр раздался громкий женский голос:

— Где этот красавчик? Неужли ты, болван, оставил его торчать в прихожей? Какой позор! Креатура самой Белевской! Нет тебе прощенья, нет!

И перед приезжим провинциалом предстала наконец та самая подруга Светозары, бесцеремонность которой стала, видимо, притчей во языцах у всего факультета магов Жизни пару лет назад. Что же он увидел? Миниатюрную, черноволосую и очень подвижную девицу (называть ее дамой язык не поворачивался), очень похожую на грузинку, но вероятно все же еврейку, миндалевидные очи которой моментально обежали всю фигуру пришельца, потом лицо и вперились в его обалделые глаза.

— Что кавалер де Берс: потерял дар речи? Сразу в меня влюбился до беспамятства? Немудрено: за мной бегала половина однокурсников со всех факультетов магической Академии, а не повезло только одному: магу Земли Вольскому, который в эту землю и поспешил зарыться, удрав от меня на дурацкую войну с Римландией. Вот что случается от великой любви-то.... Я этой дурочке, моей лучшей подруге Светке Белевской, пыталась сей парадокс недавно втолковать, но она шторку на своих глазах задернула и уши, по-моему, еще заткнула — магически, конечно. И я подумала: это в кого же она втюрилась так, что к подруге готова задом повернуться? А ты, значит, вон какой! Пойдем-ка отсюда в гостиную: там света больше и я тебя во всех подробностях рассмотрю....

По дороге в гостиную Сергей попытался привести свои чувства в порядок, но не успел: мелкое сверло вновь вгрызлось в его голову.

— Вообще-то ты в моем вкусе: не люблю высоченных молодцов, среди них процент болванов самый большой. Мелких тоже не люблю, априори. К тому же они в большинстве заносчивые твари и часто вредные. За мной они, впрочем, не увивались, таким высоких девиц подавай. Аж трясутся при их виде. А вот молодцы среднего роста самое то: они и ловки и трепетны и не закомплексованы — ах! Все мои аманты из таких, как ты были. Глупо, надо сказать, подружка поступила: знает мою к вам, середнячкам, слабость, а тебя сюда спроворила. А ведь я молодая вдова, а это значит, что во вкус любви плотской я вошла, а насладиться ею вполне не успела. И что же мне бедной во цвете лет делать? Как мысли блудливые приструнить, чем сердце влюбчивое успокоить? Что я только уже ни делала: по раутам ходила, знакомства с мужчинами заводила, сюда их на ночку зазывала, ласкала, терзала и вновь ласкала, да видно перестаралась — ни один потом повторно не заходил, ни один! А ведь я маг Жизни, силы им восстанавливала, до инфаркта и инсульта не доводила. Теперь вот вынуждена эскортников нанимать — но это люди совершенно бесчувственные, равнодушные....

— Ох! — прервал излияния хозяйки гость. — Из всех женщин, с которыми мне доводилось в жизни встречаться, самый мой нелюбимый тип — говорливые! Умоляю, делайте паузы между фразами, дайте собеседнику-мужчине тоже что-то сказать. Иначе от вас убежит любой, даже самый терпеливый!

— Ну, я, в общем-то, почти все сказала, что хотела. Делайте выводы, господин кавалер. Только не поспешные.

— О! Почти рекорд. Вы уложились в три фразы и то короткие. Я вам с признательностью рукоплещу.

— Вы что, меня совсем за дуру приняли? Хо-хо! Это знаете ли впервые! Просто пощечина, но чего ради лучшей подруги не стерпишь.... А теперь признавайтесь: вы были у нее первым, верно?

— Госпожа баронесса! Вы вновь пошли по очень тонкому льду.

— Я должна была попробовать, — засмеялась хозяйка. — Кстати, предлагаю перейти в общении на имена: меня зовут Иветта.

— Необычное имя и очень милое, — чуть прогнулся кавалер.

— А вы умеете быть галантным, — поощрила дама. — Ну, пойдемте: я покажу ваши комнаты, где вы сможете смыть дорожную пыль и переодеться к ужину.

Сергей успел декаду назад (в Нью-Сибе) приобрести на деньги графини Белевской вполне достойный дворянина наряд (дублет из темно-коричневого бархата и соответствующие кюлоты, а также светло-коричневые шоссы и красные пулены) и потому выглядел как манекенщик из 15 века. Тем более что он побрился и вымыл голову чудесным шампунем, от которого его вьющиеся черные волосы тонно сочетались с ослепительно белыми брыжами рубашки и темным бархатом дублета. Баронесса Вольская при виде его обновленного обличья чуть всплеснула руками и воркующим голосом сказала:

— Вы стали невыносимо прекрасны, Серж. Ну, так нельзя: я только что дала себе зарок не покушаться на аманта подруги, и тут передо мной является тот самый идеал мужчины, которого я когда-то себе навоображала....

Сама она тоже преобразилась и весьма: длинное, в меру пышное фиолетовое платье с лиловыми клиньями, узкой талией, высоко поднятым полуобнаженным бюстом и шалевой застежкой на изящной шее (что обеспечил зачес волос на затылок, под красный коралловый гребень), яркий макияж, а также очень высокие каблуки придали баронессе вид фатальной аристократической обольстительницы.

— Признаться я думал, что слова о ваших многочисленных поклонниках в недавнем прошлом — обычное преувеличение, — прочувственно сказал кавалер. — Но теперь понимаю, что так все и было. Вы великолепны и неподражаемы, Иветта.

— Благодарю вас, кавалер. Я так давно не слышала комплиментов в свой адрес....

— Я уверен, что они будут сыпаться со всех сторон при каждом вашем появлении на публике, — но при одном условии....

— Каком же?

— Вы должны просто ходить меж мужчинами, смотреть на них испытующе и улыбаться, — ни слова не говоря.

— Так и думала, что вы это скажете! — воскликнула баронесса. — Ибо все мужчины ищут единственный тип женщин — молчаливых улыбчивых дурочек!

— Дурочек? Упаси бог! Но немногословные умные женщины, конечно, предпочтительнее говорливых. Впрочем, я об этом уже говорил.

— Если б о моей болтливости сказал кто-то другой, он моментально бы о своем совете пожалел. Однако из уст идеального мужчины могут исходить только перлы, над которыми я буду очень думать. А теперь приступим все-таки к ужину, приготовленным моей кухаркой, но меню, естественно, составляла я. На мне же был и подбор вин. Для начала хочу предложить вам полдюжины устриц в сочетании с фужером ледяного пузыристого брю.

— Опасное начало. Это ведь сочетание двух афродизиаков — я не ошибаюсь?

— В общем да. Но в том-то и загадка: сможем ли мы противостоять под таким давлением искусу?

— Вот я дурак: надеялся, что меня ждет просто вкусный ужин без затей....

— Просто бывает у простушек, кавалер. Мы, аристократки, существуем именно для того, чтобы расцветить многообразными красками этот мир, сделать его сложнее и потому интереснее. И вот простое соитие мужчины и женщины мы усложняем флиртом, включающим иносказания, недомолвки, капризы, выразительные взгляды, прикосновения украдкой, внезапные поцелуйчики и еще многие-многие предварительные нежности и трепетные фривольности. Вы ведь тоже через это неоднократно проходили, Серж?

— Проходил, но, представьте, преимущественно с девами простого происхождения. Видимо, они наслушались об аристократических нравах и мурыжили нас по полной программе, оттягивая соитие до невыносимых сроков.

— Н-да? Это жестоко. Наши сроки обычно необременительны для кавалеров — если только флирт происходит не с целью поводить за нос какого-нибудь несимпатичного зазнайку....

Так они пикировались и развлекались, поглощая, тем не менее, одно кушанье за другим под бокалы соответствующих вин и незаметно опьянели. Речи баронессы стали все чаще переходить за грань нравственности, да и кавалер принялся вворачивать в беседу один пикантный анекдот за другим. Иветта откликалась на эти неслыханные здесь изобретения человеческого ума заливистым хохотком и аплодисментами и вдруг подбежала к нему, вспорхнула на колени, обняла за шею и стала покрывать поцелуйчиками лицо, восклицая:

— Я не могу более спокойно слушать! Мне хочется вас тормошить, тискать и обвивать руками и ногами!

Тут кавалер спохватился и попытался пойти на попятную, говоря:

— Это тот самый искус, ваша светлость, который мы обязались преодолеть. Тормозим!

— К черту обязательства! Настал момент истины: либо я вам, в самом деле, нравлюсь, и тогда мы пустимся по волнам любовных фантазий, либо вы меня оттолкнете, сделав несчастнейшей из женщин!

"Вот ты и попал в капкан, голубчик, — констатировал попаданец. — Вздумал ограничиться флиртом! Что ж, сиятельная Светозара, пожалуйте в компанию к отодвинутой Заряне. Меа кульпа....".

Глава одиннадцатая, в которой героя превращают в осла.

Кувыркались до утра. Посреди ночи был момент, когда желание в кавалере существенно ослабло. Естественно — после семи или восьми соитий!

— Ничего, — заверила его Иветта. — Сейчас я восстановлю твои силы!— Как так? Из чего же ты сделан?

— Из антимагической материи, госпожа маг. Тем и славен.

— Это, конечно, здорово, но теперь-то что нам делать?