hp8

Серьёзные изменения в этом дуэльном кодексе произошли только в девятом веке нашей эры — когда уже вовсю расцветала магловская культура христианства, античность безвозвратно ушла. Порядки в обществе волшебников, к моему глубочайшему сожалению, сильно изменились под гнётом христианства, распространяющегося у маглов. Многие маглорождённые, как вы знаете, приносят свои культурные изменения в общество волшебников, и общество волшебников всегда адаптируется к магловскому. Повальное распространение христианства привело к увеличению прав людей — помимо трёх основных пунктов были добавлены ещё два — вызванный может искренне раскаяться в содеянном и выплатить компенсацию, что позволяет ему избежать дуэли, а так же он может быть зависим от иных лиц, которые не согласны на дуэль — от родителей, учителя, от покровителя, и так далее. В этом случае извинения за своего подопечного могут принести его опекуны и вопрос может быть исчерпан. Данные правила были актуальны до начала Эпохи Статута. Статья семьдесят девять статута секретности предписывает тремя пунктами, что дуэль и иные конфликты волшебников не должны быть увидены, услышаны или иначе обнаружены маглами, и та же статья добавляет требования к дуэлям — в случае если на дуэль вызван маглорождённый волшебник или ведьма, то он вправе отказаться от вызова, если вызывающий — чистокровен. И наконец, в тысяча восемьсот восемьдесят шестьдесят третьем году, министр магии Дугалд Макфейл внёс последние официальные изменения в дуэльный кодекс, согласно которым, помимо довольно длинного списка уточнений деталей, отказ от дуэли не должен иметь никаких финансовых, культурных и иных последствий. Чем отменил официально все старинные традиции. И хотя позиция министерства магии с тех пор не менялась, общество волшебников не слишком тепло приняло его позицию и по прежнему считается классическим мнение, что отказаться от дуэли можно в трёх случаях — если вызванный или его покровитель принесут публичные извинения, если разница в силе велика, и если причина вызова ложная.

Данное общее мнение бытует в среде чистокровных волшебников, и передаётся в крайне упрощённом виде, но по сути своей оно верно передаёт официальную позицию.

По-моему, сейчас у студентов челюсти уже поступали по полу и глаза были с блюдца. Мутные и широкие. Снейп выглядел очень, очень задумчивым.

— Мистер Нотт принесёт вам извинения, — сказал Снейп, — сейчас.

— Нет, сэр. Я приму извинения от его отца, завтра, в большом зале, во время обеда. При всех. Согласно кодексу, извинения должны приноситься при уполномоченных свидетелях, которых может выбрать сторона вызывающего. Это поправки мистера Дугалда, которые тем не менее прижились — я выбираю время и место. И хочу чтобы вы и все студенты и преподаватели слышали это.

Снейп нахмурился.

— Он может не согласиться.

— Если это их выбор — я не возражаю. Они даже по закону могут отказаться от дуэли, — сказал я, — это лишь традиция, верно?

Верно, да, но традиция — которая сильнее закона. И если они откажутся — то Теодор Нотт до самого своего выпуска и даже дальше — будет отверженным в обществе волшебников. Опущенным. Отброшенным. Хе-хе.

— Мистер Поттер, вы уверены, что сможете победить своего противника?

— Уверен, профессор Снейп.

— В таком случае я передам ваши слова мистеру Нотту-старшему. Поскольку оскорбление было нанесено до прибытия в школу, то Хогвартс снимает с себя всю ответственность за ваш конфликт и его последствия — пока вы не нарушили правила, конечно же. Это ваши личные дела, и мы в такое не вмешиваемся. Вас это устроит?

— Вполне, профессор, — я слегка и вежливо поклонился ему, — Благодарю за понимание.

— А теперь всем спать. А вы, Поттер, задержитесь. И вы, Грейнджер. Я хочу с вами поговорить!

Снейп... Я простил его, когда был школьником — поскольку он всё же защищал меня. Но я простил тогда и в общем, но отношение и докапывания — это есть и прощение не означает нежелание потрепать ему нервы. Мужик он молодой, сильный, по меркам волшебников-зельевров, которые все пьют омолаживающие и лечебные, тонизирующие и прочие зелья — совсем ещё молодняк.

Все разбежались практически мгновенно. Малфой задержался и показал мне большой палец. Магловский жест, да? Или нет? Я не разбираюсь — надо уточнить. Гринграсс стояла и слушала с каменным лицом, не выражающим ничего. Остальные... за много жизней я научился разным вещам, и одна из них — это говорить. Речь человека обычного и оратора имеют два различия — обычный человек прерывает мысль — так что у слушающего образуется разрыв, оратор же всё говорит одно за другим. И одно из правил ораторского искусства — говорить прямо, уверенно и не стесняться когда надо затянуть речь. Он не должен переспрашивать типа "понятно" или давать уточнения, вроде "так как", "вообще-то", и прочие слова-паразиты. Речь должна идти плавно, постепенно, размеренно, как цепь, слово за словом, звено за звеном. Это позволяет держать публику в напряжении. Чтобы этому научиться — не нужна целая жизнь. Не нужно долго тренироваться, нужно просто учиться формулировать мысли и не крутить их вокруг одной, а плавно подавать свои знания. Харизматичным оратором быть нелегко, но приятно когда тебя слушают. Снейп заметил это. Что я не просто болтаю, а плавно и умело подаю речь, что сразу и сказал, едва все разошлись и он прикрикнул на старост, что отбой их тоже касается.

— Профессор, — Гермиона была несколько растеряна.

— Молчите, мисс Грейнджер. Итак, Поттер, — он почти выплюнул мою фамилию, — занятный у тебя монолог вышел.

— Вы сами спросили про причины отказа.

— Я не об этом, а о том, как ты говоришь. Где научился?

— Нашёл как-то магловскую книжку про то, как надо говорить. Очень полезная штука. Я вообще очень, очень люблю читать.

— Похвально. Ваш почивший отец не отличался этим качеством, — пустил он шпильку в адрес моего отца и смотрел, как я отреагирую.

— Это прискорбный факт, сэр, — вежливо сказал я.

— Вот как. Прискорбный факт? — он по-моему даже развеселился, — Не буду лезть в ваши дела слишком глубоко, Поттер, но я не думал, что вы... такой. Меня это озадачило. Большинство студентов создают много проблем, и вы не должны были стать исключением.

— Возможно у меня всё впереди, сэр, — я улыбнулся, — но уверяю вас, я не намерен совершать... глупости. Так свойственные многим. Я придерживаюсь правил приличия.

— Ещё лучше, если бы вы придерживались правил Хогвартса, — огрызнулся Снейп, — итак, мисс Грейнджер... Знаете, — он заложил руки за спину, глядя на краснеющую от волнения Гермиону, — не за каждую девочку так вступаются, что дерутся на дуэли. Вы знакомы с мистером Поттером до школы?

— Нет, сэр.

— Совсем нет?

— Мы познакомились в поезде.

— И мистер Поттер себя так вёл всё время?

— Эм... да, сэр, — она растерялась.

— Что ж, этого достаточно. Вам будет очень нелегко на моём факультете — здесь учатся наследники древних и сильных родов, люди с богатыми связями. И если вы перейдёте кому-то дорогу — до дуэли дело может не дойти — вас могут и иначе... уязвить, — сказал Снейп, — я не хочу чтобы неизвестные в один не слишком прекрасный день избили вас, мистер Поттер.

— Это будет нелегко, сэр.

— Для вас?

— Для них, сэр. Впрочем, я слишком слаб чтобы просто дать отпор, поэтому хотел бы немедленно начать тренировки, как физические, так и магические. Вы позволите мне это, сэр?

Снейп с прищуром на меня посмотрел.

— Тренировки, — он цыкнул зубом, — Поттер. Раз уж вы вступились за мисс Грейнджер — я хочу чтобы вы и в дальнейшем взяли на себя её защиту. Не буду скрывать — вы мне не слишком симпатичны. Оба. Но приходится мириться с тем фактом, что вы на моём факультете. Вы, я как погляжу, большой знаток и ценитель старых традиций?

— Да, сэр.

— К сожалению, этикет уже больше пятидесяти лет исключён из списка предметов Хогвартса.

— Это трагедия, сэр.

— Я того же мнения. Вы говорили, что уверены в своих силах — но вам нельзя было пользоваться палочкой.

— Полагаю, я могу и без неё, — я поднял руку, на которой между пальцами с треском пробежали разряды электричества, — если понадобится, — стряхнул молнию, которая выбила небольшое облачко пыли в полу.

— Минус три балла со слизерина за порчу пола, — машинально сказал снейп, глядя удивлёнными глазами на след молнии на полу, — не каждый взрослый волшебник может использовать магию без палочки. Для этого нужна исключительная сила воли и умение самоконтроля.

— Они имеются, сэр.

— Вот как? Я хочу лично в этом удостовериться. Завтра у вас будет всего два урока, как у первокурсников, и поэтому после четырёх я буду ждать вас в своём кабинете. Не думайте, что вы первый, кто научился паре фокусов и возомнил себя великим волшебником, — остудил он пыл зарвавшегося юнца, хотя говорил в принципе правильно. Магия иногда имеет свойство быть... врождённой. То есть не требующей ни палочки, ни умения для применения — просто по желанию. Паранормальная способность, или попросту прямой талант к определённой магии. Зазнаваться при этом не стоит — в этом нет ничего феноменального, но многие дети, обнаружив у себя такой талант, считают что они просто вообще теперь величайшие на планете... Волдеморт вот умел пироманьячить и круциатить людей силой воли до поступления в Хогвартс. И вырос зазнавшимся мерзавцем. Снейп испугался, что я могу так же слегка поехать кукухой.

— Хорошо, сэр, я буду у вас в назначенный час, — вежливо ответил я.

Что ж, пока что вражда откладывается. Точнее, взаимные издевательства.

— Постойте, Поттер. Пара вопросов напоследок. Где ваши очки?

— Зелье остроглаз, сэр.

— И что с вашими волосами?

— Это мой натуральный цвет, — я улыбнулся.

* * *

*

Новый день всегда смывает обиды прошлого. Тем более — такой счастливый день, как первые занятия в школе. Это когда учишься в школе и из жизни за её пределами знаешь только каникулы и дошкольное беззаботное детство — кажется что учёба это жутко скучно и неинтересно. Ценность этого времени можно понять только взрослому человеку. Школа...

Я проснулся раньше положенного — в семь утра, и приведя себя в подобие порядка, вышел из гостиной в замок, чтобы погулять по старому доброму Хогвартсу... Мне было тепло и весело на душе — ведь сегодня наконец-то начнутся занятия. Да, каюсь, я преувеличил свои таланты вчера — магия не настолько хорошо меня слушалась, чтобы я был равен себе в прошлом, но потенциал то никуда не делся. Физически я сейчас очень слаб — мне даже стыдно, но хлюпик-дистрофик. Надо отъедатся и тренироваться — потому что так дальше жить нельзя. Я растущий организьм!

Однако, после пробуждения школьники идут на завтрак — там и отъемся, а сейчас — я вышел погулять по замку. Улыбка не сходила с моего лица. А заодно на меня накатило волной ощущение реальности.

До этого я на автомате шёл — просто по привычке, потому что привык так себя вести — ведь я вчера только родился, можно сказать. А сегодня — новый день — новая жизнь. И эта жизнь прекрасна. Прекрасно чувствовать себя лёгким, маленьким, юрким и здоровым мальчиком, а не взрослым кабаноподобным мужиком. Приятно что я школьник — и хотя это накладывает обязательства, в то же время — это прекрасный способ адаптироваться к миру и показать себя. А желание показать себя... о, да, волшебники англии — это совсем не то же самое, что и маглы!

Здесь репутация, слава и всеобщая вера — важнее даже законов. Чтобы было понятно — волшебники англии это как дорожное движение на оживлённом перекрёстке в индии. С виду кажется, что правил вообще нет, каждый прёт как хочет, на деле люди пропускают друг друга и эта сумасшедшая система как-то самоорганизуется. Беспорядочно и глупо, но как есть. Волшебники — это так же. К примеру, если человека обвиняют в чём-то и все уверены что он виновен — то суд это просто формальность — пример тому дело Сириуса Блэка — все просто поверили в то, что Петтигрю сдох и обвинили Сириуса. И репутация его семьи перевесила всё — волшебники не следуют логике. Это нелогично, неразумно — но ведь волшебники и есть нелогичные и неразумные.

Поэтому такой человек как Гилдерой Локхарт мог долгое время водить за нос всё волшебное сообщество — просто потому что они верили в него. Он так писал свои самовлюблённые пасквилли, что в него попросту поверили. Если подходить к волшебному миру с точки зрения логики и здравого смысла — быстро рехнёшься. Очень быстро, поскольку здесь это не работает вообще. Мы приучаемся ещё в Хогвартсе к тому, что лестницы меняют направление, из стен вылетают привидения, некоторые двери ведут в глухую стену и так далее — мы учимся следовать инстинкту и чувствам, а не привычной логике.

Поэтому я уяснил одну вещь, и всегда её реализовывал — по возможности сделать себе доброе имя, и не стесняться подбросить дровишек в топку славы — потому что в волшебном мире это значит больше, чем честность и доказательства невиновности — в магловском. Например в семнадцатом веке я совершенно пафосно, нагло и бесстыже корчил из себя великого мага, то же делал в девятнадцатом и шестом — я зарабатывал репутацию.

Среди маглов это ничего не значит, или даже наоборот — тщеславным быть плохо, желать славы плохо, выбиваться из общего строя плохо, и какую бы репутацию ты не имел... но если сравнивать — то в волшебном мире репутация значит примерно то же самое, что в магловском мире шоу-бизнеса. От неё зависит всё. Только там платят деньги, а тут — вообще всё. Чем ты известней — тем лучше.

Гарри Джеймс Поттер родился с золотой ложкой в жопе — у него репутация Мальчика-Который-Выжил, но дальше, ввиду своей непроходимой тупости, и тому, что Дамблдор старательно ограждал меня от реалий магического мира, сдружил с Уизли, имеющими ужасающую, поганую, скверную и практически грязную репутацию — я был уничтожен. Моё имя было стёрто и забыто — дошло до того, что меня объявили преступником и все просто сожрали это.

Дамблдор... стервец. Ладно, я тогда не понимал, никто из нас этого не понимал — гермиона маглорождённая, Уизли — никогда ничего хорошего от репутации не имели, я... изолирован. Мы просто глупо плыли по течению, не понимая, насколько в этом мире важна слава. Многие чистокровные избежали суда после падения Волдеморта не благодаря взяткам, не благодаря связям, не благодаря хитрости — а просто потому что у них была репутация. Суд встал на их сторону.

Это всё усугубляется тем, что в англии до сих пор слово "репутация" равноценно слову "значимость". И мы, англичане, очень традиционалисты. Некоторые люди одним своим видом и поведением создают себе репутацию и вызывают доверие у других, некоторые наоборот — скользкие и неприятные типы, которым очень не хочется верить. Типа Наземникуса Флетчера — личного петушка Дамблдора. Петушка на палочке, хе-хе.

Вот поэтому я сейчас шёл по хогвартсу и понимал, что Гарри Поттер всю свою жизнь был просто тряпкой, рохлей, и если магловские мои понятия и инстинкты говорили, что тщеславие — грех, нужно просто учиться и не выделяться, даже будучи таким существом как я, то всё моё волшебное естество кричало мне — раскручивайся, пацан! Твори громкие дела! Скромность — это грех, тщеславие — это путь! Заставь людей о себе говорить! Стань ЗВЕЗДОЙ! Этого мира, кумиром, айдолом. Такие как Крам — ни капли не стесняются лезть по головам других, задвигать их на задний план и вылезать на передний, звездиться любой ценой, чтобы их заметили.