Никто кроме нас . Игра на чужом поле

К счастью примерно через полкилометра на небольшой полянке наткнулись на лейтенанта Кузьмина и троих его бойцов, споро и деловито сворачивающихся и готовящихся к выходу.

На поиски остальных членов группы и сбор груза затратили весь остаток ночи. Только с рассветом небольшой отряд, соблюдая все меры предосторожности, выступил к месту встречи с партизанами.

Глава 5

— Бьется в тесной печурке огонь. На поленьях смола, как слеза... — некстати всплыли в памяти Карасева слова известной песни. Окружающая обстановка действительно навевала бы романтические настроения, если бы не серьезный и тяжелый разговор происходивший в небольшой землянке на опушке леса.

В железном чреве склепанной из пустой бочки "буржуйки" бьются, гудят и уютно потрескивает рыжие языки пламени. От бревенчатых стен пахнет сыростью и смолой. Неяркий свет "летучей мыши" неохотно озаряет худое, немного усталое лицо человека, сидящего напротив. Человек этот, начальник особого отдела партизанского отряда, старший лейтенант Вакулинчук.

— Откуда могла произойти утечка информации, пытались проанализировать? — Малышев всей своей массивной фигурой навис над особистом.

— Ты, капитан совсем то уж за идиота меня не считай — Вакулинчук, положил жилистые кулаки на сколоченную из крышек патронных ящиков, столешницу, смерил контрразведчика злым взглядом — о времени и месте высадки до последнего момента знало только командование отряда. Люди все надежные, проверенные...

— И тем не менее, на месте высадки нас ждала засада — жестко оборвал его Егор — а где гарантии, что противник не располагает информацией о целях и задачах группы?

— О задачах вашей группы не знаю даже я — угрюмо возразил партизан — если это действительно так, значит "крота" надо искать на самом верху. Ты можешь исключить такую вероятность?

— Это исключено — коротко отрезал Малышев.

— Ну, значит надо исходить из того, что о вас фрицам ничего неизвестно. А сама засада, скорее всего случайность.

— Может известно, а может неизвестно, может случайность, а может не случайность, как в карты играем — усмехнулся молчавший до сих пор Вахрамеев — знать бы прикуп...

Недовольство старшего группы вполне можно было понять. Атаковавший транспортник случайный "мессер" действительно оказал немцам медвежью услугу, заставив десантников высадиться довольно далеко от назначенной точки. Да, пришлось выдержать марш — бросок на несколько десятков километров, и потом еще трое суток скитаться по окрестностям в поисках базы, пока не наткнулись на партизанский секрет. Но зато удалось избежать оставленной немцами засады, в которую попали вышедшие встречать парашютистов и груз с "большой земли" ковпаковцы. Как говориться не было счастья, да несчастье помогло. К тому же погоня за партизанскими разведчиками отвлекла ягдкоманду от реального места высадки группы.

— Ладно, об этом потом договорим — наконец оборвал дискуссию капитан — теперь о деле. Нас здесь должны были встречать?

— Сейчас организую — кивнул особист, и пригнувшись, чтобы не зацепить головой низкую притолоку вышел на улицу.

Минут через десять входная дверь скрипнула, на пороге появилась девочка лет пятнадцати в черном, длинной чуть ниже колен, пальто, сильно поношенных, но еще довольно крепких солдатских ботинках, выглядевших громоздко на тонких ногах, и сером, шерстяном платке.

— Здравствуйте.

— Тебе чего, ребенок? — недовольно поинтересовался Вахрамеев.

— Погоди — жестом остановил товарища Малышев, и критически оглядев вошедшую, негромко спросил — как поживает тетка Ганна?

— Третьего дня прихворнула, но все обошлось — ничуть не смутившись ответила девчушка и обернувшись к Сергею обижено добавила — тильки я не ребенок. И между прочим, комсомолка!

— Фьють — негромко присвистнул старший лейтенант и разведя руками примиряюще улыбнулся — ну извините, товарищ комсомолка, не признал.

— Присаживайся — махнул рукой Малышев — зачем мы здесь, знаешь?

— Ни — отрицательно мотнула головой связная — тильки Седой велел що як вы объявитесь, срочно с ним связаться.

— Кто это, Седой?

— Не знаю. Я всегда информацию для него в тайнике оставляла. А сама его никогда и не бачила.

— Хорошо — кивнул Егор — тогда слушай боевой приказ. Сегодня отнесешь весточку для Седого, сообщишь о нашем прибытии, пусть назначит время и место. Все поняла?

— Поняла — девочка встала из за стола и вдруг обернувшись к скромно сидящему в углу и помалкивавшему до сих пор Карасеву, спросила — а вы дяденька меня не признали?

— Да вот — честно признался Андрей — где то видел, а где, никак не припомню.

— Марийка я Лысюк — грустно пояснила связная — як война началась вы к нам на хутор заходили, брата моего — Гната арестовали, помните? Тилкьи вин не виноватый був. А потом нимцы прийшлы.

— Точно — в памяти лейтенанта вдруг всплыли воспоминания более чем двухлетней давности — как же тебя узнать то, вон выросла как.

— А я ведь тогда вас усих запомнила и тех, которые живые остались, и других, какие могиле лежат. Часто во сне бачу.

— Так, а отсюда поподробнее — вмешался Малышев — что там, на хуторе стряслось?

— Летом сорок первого в районе Милятина кажется, прочесывали местность, и вышли на хутор вот ее родителей. Там столкнулись с диверсионной группой немцев. В ходе боя фрицев уничтожили, только погибли тогда почти все ее родные, и своих товарищей двоих потеряли — коротко изложил ситуацию Андрей, и вдруг вспомнив, обернулся к девочке — постой, а батька твой где? Он то, живой оставался.

— Убили батьку — голос Марийки был поразительно сух и холоден, в нем прорезались обычно несвойственные для столь нежного возраста жесткие нотки — бандеры. Они на другое утро пришли. Батька, как вооруженных людей увидел, велел мне спрятаться, а сам никуда не пошел. Сел и стал их ждать. А я разговор весь слышала. Воны як узнали, що вы нимцыв тех усих побили, так разозлились очень. Главный ихний все кричал, батьку зрадныком назвал, сказал, что это он специально советских на нимцыв навел, сгубил освободителей ридной неньки Украины. А батька казав що сами воны вражины и зрадныки. Сильно тогда тот бандит разозлился. А потом... . Повесили его. Что от хутора уцелело, то пожгли и скотину свели. Я одна осталась. Где была, что делала, плохо помню. Совсем в себя уже только у партизан пришла. Вот, теперь здесь.

— Понятно — глухо, не поднимая глаз, уронил Андрей, и положил руку девочке на плечо — дай время, скоро они за все ответят. За каждого сгубленного человека с них спросим.

— Я их тоже запомнила. Это те, самые которые раньше брата моего, Василя с собой забрали. Главного их кажется, Зеленым зовут, я слышала, как другие бандиты к нему так обращались.

— Понятно, ну ты ступай девонька. Нам тут еще кое-что обговорить надо -Малышев проводил связную до дверей и вернувшись окинул взглядом свое притихшее воинство— ну, товарищи офицеры. Какие будут идеи?

— Да какие тут идеи — пожав плечами, ответил за обоих Вахрамеев — раньше чем, через три — четыре дня Седой на связь не выйдет. Надо ждать.

— Ждать — согласился Егор — а пока будем ждать, поможем местным товарищам вычислить "крота". К тому же это в наших интересах. Значит так: я еще раз переговорю с особистом и присмотрюсь к командованию, а вы потолкайтесь на базе, с людьми потолкуйте, может, какую информацию и выловите.

— Командир, разреши я радиостанцией плотно займусь? — внес предложение Карасев.

— Хм — капитан смерил Андрея задумчивым взглядом — а верно мыслишь пограничник. Эту ниточку надо потянуть обязательно. Хорошо, значит на тебе радиостанция. Ладно, мужики, давайте перекусим и на боковую, завтра много работы.

* * *

Идея была, конечно, хорошей, однако уже к следующему вечеру анализируя полученную информацию, Карасев пришел к выводу, что его версия казалась бесперспективной. Землянка с радиостанцией круглосуточно охранялась часовым, и допуск в нее имел весьма ограниченный круг лиц. Сам радист бывший спортсмен — радиолюбитель, коренной москвич, и между прочим кадровый сотрудник ведомства Берии. Еще осенью 41-го года по комсомольскому набору был призван в части ОСНАЗа НКВД и после соответствующей подготовки в составе разведывательно — диверсионной группы заброшен в немецкий тыл. Точно также как командир и начальник особого отдела в отряде он воевал с самого момента его создания и уже только поэтому оставался вне подозрений. Естественно ни о каком присутствии посторонних во время проведения сеанса связи с "Большой землей" речи быть не могло, поскольку происходили они постоянно из разных точек на довольно значительном удалении от места базирования отряда.

Выслушавший доклад лейтенанта, Малышев согласился с его выводами и подводя предварительные итоги импровизированного расследования, вынужден был согласиться с особистом и признать что, целью ягдкоманды была не их группа, а собственно груз и пришедшие за ним партизаны.

После недолгого совещания Вахрамеев с двумя бойцами из группы Кузьмина были направлены к тайнику, чтобы подстраховать Марийку, и как выразился капитан: "посмотреть, что там к чему", а Малышев с Вакулинчуком устроили "мозговой штурм", подключив к процессу и Карасева. Вот тут и всплыло одно интересное обстоятельство: "посылки" ковпаковцы получали уже неоднократно, и до сих пор волне благополучно. Были у партизан, правда, несколько случаев неудачных, а то и откровенно провальных боевых операций, но по твердому убеждению особиста, между собой они никакой связи не имели. Все эти провалы им тщательно анализировались и списывались на счет различных непредвиденных случайностей, а иногда, что греха таить, неосторожности или неподготовленности самих исполнителей. Война есть, война, а немец, как показала практика, зарекомендовал себя противником серьезным, весьма опасным и ошибок не прощающим. Самым логичным было бы предположить, что враг был внедрен в отряд в течение недавнего времени, но и эта версия старшим лейтенантом отвергалась категорически. Последняя попытка такого внедрения была предотвращена еще в августе 43-го, когда выпускник абверовской спецшколы пытался проникнуть в отряд под довольно банальной, хотя и основательно проработанной, легендой пленного красноармейца, бежавшего из лагеря. Разоблачили его, кстати, благодаря информации, полученной от "Седого" чуть ли не раньше, чем сам агент смог выйти на партизан. В последние несколько месяцев пополнения в отряд приходили только из окрестных сел и хуторов, а местный народ, ковпаковцы уже несколько месяцев плотно контролировавшие прилегавший к базе район, знали, как выразился Вакуленчук: "как облупленных".

— А может, мы не там ищем? — подал голос из своего угла Карасев.

— Излагай — обернулся к нему Малышев.

— Смотрите — Андрей подошел к столу развернул лист лежащей на нем топокарты, очертил щепкой на ней неправильной формы пятиугольник — я так понимаю, отряд базируется в этом лесном массиве, между населенными пунктами: Новостав, Руда Красная, Сусск, Оржев, Клевань.

— Да, эти села нами плотно контролируются — подтвердил партизан — противник сюда уже и не суется.

— Зато ваши бойцы наведываются частенько. Наверняка и скажем так, личные отношения поддерживают.

— Есть такое дело. Я конечно стараюсь всякие "самоходы" пресекать, но бывают случаи... . Погоди лейтенант, так ты полагаешь, что утечка могла произойти от кого-то из местных?

— Нельзя исключить такого варианта.

— Да, я думаю, этот момент надо проверить — согласился Малышев.

— Хм — задумчиво потер подбородок особист — чтобы кто-то из селян на фрицев работал? Хотя, конечно, исключать нельзя. Вообще, в последнее время, немцы и полицаи здесь боятся показываться. ОУНовцы, те да, частенько крутятся, и агентуры них в районе, как на собаке блох.

— Вот и надо выяснить, кто из бойцов знал о прибытии груза, и отработать их связи. И соответственно связи местных с националистами.

— Ну, по первому вопросу это будет сделать достаточно не сложно. О самолете знали многие, а вот о точном времени и месте, только разведчики, которые собственно и должны были его встречать. Ребята боевые, но с дисциплиной у них и правда, проблемы иной раз бывали — старший лейтенант пожал СМЕРШевцам руки — спасибо мужики. Дельную мысль подкинули.

— Спасибом не отделаешься — ухмыльнулся капитан — скорее всего, нам придется идти в город, нужна легенда и документы.

— С этим проблем не будет — заверил Вакуленчук — пойдете как полицаи из Голычевской комендатуры. Документы будут подлинные, есть такая возможность сделать.

— Егор — немного поразмыслив, окликнул командира Андрей — разреши, я пока подключусь, поработаю. Чего время зря терять. Кстати, может, и для нас чего полезного накопаю.

— Я не против, тем более время у нас пока есть — пожал плечами Малышев — старшой, тебе как, помощь нужна?

— Отказываться не буду — кивнул особист — парень, вроде с головой. Сработаемся. Ты, вот, что лейтенант, пока я сам управлюсь, а с утра подходи, подключайся к работе.

Распрощавшись, довольный Вакуленчук убежал, оставив оперативников заниматься своими делами.

— Так, и что мы имеем — капитан достал папиросу, подкурил и выдохнул к потолку землянки белую струйку дыма — по данным партизан вот здесь, на въезде в Грабово, подвижной пост, только какой-то совсем несерьезный: телега с лошадью и пяток полицаев. Что-то мне подсказывает, что не все так просто.

— Правильно, здесь то пост вроде, как и несерьезный, вот только черт его знает как у них там, в Бронниках служба поставлена. Фрицы не дураки и держать на границе партизанского района только слабенький заслон из этих горе — вояк, не будут. Думаю дальше, что-то посолиднее имеется, а эти так, прикрытие, замануха. К тому — же полицаи местные, могут знать голышевских — поддержал Карасев — и вообще, нормальные герои, всегда идут в обход.

— Ха, хорошо сказал — засмеялся Егор — ну значит, будем действовать как нормальные герои. Документы, документами, а ломиться в лоб, по шоссейке что-то мне не улыбается.

* * *

Вахрамеев с бойцами вернулся к вечеру.

— Связную проводили до Грабова. Ночевать она будет у знакомой тетки в Понебели, а там до Ровно рукой подать, километров пятнадцать всего.— докладывал старший лейтенант, не забывая за обе щеки наворачивать наваристый кулеш — на посту девчонку пропустили, только узелок с харчами проверили, но так больше для порядка. Чуть дальше в Бронниках комендатура и гарнизон: усиленная рота фрицев и до двух взводов холуев ихних.

— Ну, мы примерно так и думали — почесал затылок Малышев.

— И вообще, я полагаю, что три здоровых мужика, явно призывного возраста, могут привлечь к себе совсем нездоровый интерес. Ты конечно командир, тебе решать, но переть напрямую, это как-то не эстетично.

— Как?

— Не эс-те-ти-чно — по слогам пояснил Вахрамеев — хреново, в общем, если на культурный язык переводить. Или как говорят французские буржуи: "не канифоль".

— Французские буржуи говорят: "не комильфо" — поправил товарища Карасев — хотя я согласен, если попадемся, эстетизьму будет мало.