Принц ответил, что даже если он не получит от него никакой другой выгоды, прибыв туда, кроме больших почестей, которые оказал ему Его Высочество, он считает свое время потраченным не зря: но он опечален тем, что по такому ничтожному поводу португальцы убили человека, которого он уважал как отца. Генерал выразил свои соболезнования и попытался утешить его: Его Высочество должен помнить, по какой великой причине они ненавидят голландцев: как же они могли сдержаться, когда его вассал опрометчиво опередил его, проявив недостаток уважения и приличия к Его Высочеству, и упрекнул его в его же присутствии: именно по этой, а не по какой-либо другой причине капитан-майор наказал его.

"Сеньор, — ответил принц, — тот старик воспитывал меня, и он любил меня, как если бы я был его сыном. Когда он увидел справедливость просьбы, с которой я пришел, и то, что полученный мною ответ отличался от того, что я ожидал, он рискнул говорить так, как он это сделал, а не потому, что он не одобрял моего прибытия сюда. Я виню капитан-майора только в поспешности казни; даже если бы было разумным наказать его, наказание не должно было быть таким суровым". "Я уверен, — ответил капитан-генерал, — что если бы капитан-майор знал, что он был человеком, которого вы так высоко цените, и имел причины, на которых настаивает Ваше Высочество, даже в этом случае он действовал бы так, как будто он не понимал этого; тем более, что слова капитана-майора, адресованные Вашему Высочеству, не заслуживали того, чтобы он (советник) зашел так далеко; мы всегда должны искать лучший способ служить Вашему Высочеству, потому что все должно строиться на прочной основе. И поэтому я надеюсь во имя Бога, что все будет сделано как надо. Поэтому Вашему Высочеству следует отдохнуть, поскольку здесь вы узнаете на собственном опыте, как сильно мы все любим и хотим вам служить".

(После этой беседы) принц удалился в дом, который был приготовлен для него, и его сопровождали несколько офицеров и виднейших жителей города, пришедших засвидетельствовать свое почтение генералу. Последний посетил его утром, и после непродолжительного разговора он сказал, что Его Высочество, быть может, сочтет за лучшее сопровождать его в Коломбо, где он сможет лучше отдохнуть после своего изнурительного путешествия, а также уладить свои дела в городе. Принц ухватился за возможность посетить его, когда он был так близко; поэтому он ответил: "Мои желания, сеньор, подчиняются только воле Вашего Высочества; я вижу, что все делается для того, чтобы доставить мне удовольствие, чтобы я всегда мог помнить величие португальских дворян, которому, насколько я слышал, нет предела. Я благодарен Вашему Высочеству за всю вашу доброту ко мне".

После завтрака ему подали красиво украшенный паланкин, но он ни при каких условиях не согласился сесть в него, заявив, что, когда так много дворян пойдет пешком, он будет сопровождать их таким же образом. Генерал не смог убедить его, несмотря на все его усилия, и поэтому оба прошли эти три лиги пешком. К вечеру они приблизились к полю Сан-Жуан, недалеко от города, где его ждали все роты. Генерал оставался на значительном расстоянии позади, чтобы позволить принцу торжественно войти (в город), и он также попросил всех, кто последовал за ним, сопровождать принца.

Роты выстроились в хорошем порядке с обеих сторон, все приветствовали его тремя выстрелами из мушкетов, и куда бы он ни пошел, он вежливо отвечал на все приветствия. Таким образом он шествовал между рядами наших солдат, пока не достиг ворот, где ему повторно салютовали тремя артиллерийскими залпами, от чего он пришел в восторг, так как никогда раньше не видел ничего подобного. Камара наряду с капитаном города, бандигаррала и некоторые из виднейших жителей встречали его при входе в город, а простые люди приветствовал его многими криками: "Виват!". Принц не мог выразить удовольствия, которое доставил ему оказанный прием, и впоследствии объявил, что больше не сожалеет о невзгодах, которые ему довелось перенести по вине своего брата, поскольку благодаря им португальцы смогли убедиться в привязанности, которую он всегда испытывал к ним: он был также удовлетворен тем, что Бог дал им возможность отплатить ему за всё.

Его поселили в одном из лучших домов в городе — большинство из них были величественными зданиями — и снабдили охраной из одной роты солдат, которую в обычное время заменяли другой; и все солдаты, стоявшие на страже, делали это с большим блеском. Капитан-генерал приказал за свой счет обильно снабжать его всем необходимым, и он не садился за стол без капитана стражи в качестве своего гостя.

Иногда он выходил навестить генерала, а также посещал пять (городских) монастырей. Ему было на вид около тридцати четырех лет, он был величавым, скромным, вежливым, величественным, худощавым и очень стройным. Его длинные волосы были завиты на концах, борода подстрижена по португальской моде, а усы были не очень густыми; цвет кожи у него напоминал айву, и он всегда держался с португальцами очень весело и дружелюбно; но когда он разговаривал с туземцами, его манера поведения была царственной, строгой и очень величественной.

(1) Вид паланкина.

Глава XI

Португальцы обдумывают, следует ли им помочь принцу вернуть свое королевство, и решено отправить его в Гоа

После того, как принц пробыл десять дней в Коломбо, дон Фелипе Маскареньяш созвал чрезвычайный совет, состоявший из всех главных чиновников города, чтобы обсудить, следует ли предоставить в его распоряжение солдат и прочую необходимую помощь для возвращения своего королевства. Все присутствовавшие — а это были опытные люди, хорошо знавшие положение дел на острове, — согласились, что следует как можно скорее предоставить в его распоряжение не только сто двадцать португальцев, но и столько, сколько можно было бы выделить, и изложили свои доводы. Они утверждали, что до прибытия голландцев нам достаточно было всего пятисот солдат в двух лагерях, чтобы помешать землям, которые подчиняются нам, перейти к королю Кандии, и даже тогда мы не могли пресечь частые нападения и вторжения, которые причиняли нам столь значительный ущерб. Если мы передадим часть этих людей принцу, мы перенесем войну на их земли и оградим нашу территорию от вторжений, и если в то же самое время с остальной частью наших рот и ополченцев атаковать голландцев, то мы легко сможем изгнать их с острова, а короля Кандии — из его королевства. Помимо того, что принц был отважным человеком, эта война с его братом всецело была результатом его большой преданности нам. Туземцы очень любили его за его доброту, а жители Увы были самыми храбрыми на острове. При содействии и поддержке португальцев они обязательно должны уничтожить короля или изгнать его с острова.

Даже если бы дела приняли иной оборот, у нас было бы все возможное, чтобы защитить себя от принца, и, таким образом, не позволить ему не только вести войну с нами, но и помогать голландцам. На нашей стороне также находился бы принц, способный помочь нам, когда возникнет необходимость, и в то же время не было бы необходимости нести какие-либо расходы на португальцев, которые последуют за ним, потому что у него было достаточно сокровищ, чтобы покрыть расходы. Разве не должны мы оказать ему эту помощь, ведь она больше отвечает интересам Его Величества и благу острова, чем милости, которых мы удостоили принца?

Однако два члена совета не согласились (с этим мнением): ведь принц был братом короля, и они легко могли снова примириться. Король всегда мог договориться с ним с такими последствиями, что португальцы не могли не оказаться в худшем положении, чем прежде; ибо было печально известно, что он вступил в союз с голландцами с единственной целью изгнать нас с острова: поэтому они считали нежелательным оказать (принцу) помощь, о которой он просил.

Остальная часть совета придерживалась иного мнения и настаивала на том, что даже с учетом всех этих возможных предупреждений, не так много месяцев назад король и принц находились в таком союзе: разве мы не смогли защитить себя, или это мы создали эту рознь между ними? И если он присоединится к своему брату, какое большее зло грозит нам? Если Бог ниспослал нам такую возможность, было бы мудро не пренебрегать ею, не считая множества веских причин, которые, вместе взятые, побуждают каждого отдать свою жизнь за человека, который в своей собственной стране и без каких-либо требований с нашей стороны сам выступил в защиту наших соотечественников против собственного кровного брата.

Весь Восток был бы изумлен, если бы мы не проявили нашу благодарность, потому что каждый должен платить добром за добро, и мы не должны упорно пренебрегать возможностью, которая появилась только по воле Бога. Если принц окажется неблагодарным, наше поведение будет подобающим христианам и португальцам, а его — как у язычников и чернокожих, и неважно, будет ли у нас еще один такой враг. Если мы поступим иначе, то именно этот поступок приведет нас к гибели: если король с народом Кандии в одиночку мог вести такую ??жестокую войну против нас, что бы он сделал, став также хозяином Увы? "На самом деле, если мы откажем принцу в этой помощи, король не сможет найти более надежных друзей, чем португальцы, потому что мы сделаем его бесспорным владыкой всего острова. Это наше мнение, и поэтому его светлость капитан-генерал должен разобраться в этом вопросе и предпринять все шаги, которые он сочтет разумными в интересах Его Величества".

Все согласились с этими аргументами, и остальные члены совета придерживались того же мнения, даже два несогласных прекратили свое сопротивление перед лицом таких убедительных и хорошо обоснованных доводов. Но среди присутствующих на совете был также фактор и алькайд-мор Коломбо. Он не высказал никакого мнения по обсуждаемому вопросу, сославшись на то, что не успел как следует ознакомиться с положением дел на острове; но когда увидел, что дела дошли до стадии голосования, то попросил предоставить ему слово. Все заявили, что им не терпится послушать его, поскольку знают его способности, и с согласия генерала он сказал следующее:

"Я ждал до этого момента, чтобы увидеть, к какому выводу вы придете, и я вижу мудрость этих весомых аргументов за оказание помощи принцу, независимо от последствий, так как положение дел настоятельно требует этого. Но я считаю своим долгом напомнить вам о приказе, который я нашел зарегистрированным в книгах факторов, в соответствии с которым Их Светлейшее Величество, король Португалии, дал четко выраженные приказания (губернаторам) всех городов, крепостей и областей, которыми мы владеем на Востоке, что если во власти португальцев окажется какой-либо маврский или языческий принц или король, им не должно быть позволено вернуться в свои владения, чтобы они продолжали выполнять (языческие) обряды и церемонии. Это правило в особенности относиться к принцам этого острова; со всеми таковыми нужно хорошо обращаться и советовать в дружеской манере добровольно принять святое крещение. Если бы я умолчал о том, что говорю вам, я бы заслуживал наказания; поэтому я довожу (все вышеизложенное) до вашего сведения, чтобы капитан-генерал вместе с вашими светлостями решил, какого образа действий лучше всего придерживаться".

Все пришли в замешательство от этой речи и отложили дальнейшее рассмотрение вопроса, а капитан-генерал попросил их тщательно обдумать это дело, чтобы прийти к согласию. Двумя днями позже Совет собрался, чтобы обсудить ту же тему; мнения всех не изменились, поскольку они по-прежнему считали, что (оказание помощи принцу) отвечало интересам Его Величества; они заявили, что их Светлейшее Величество при издании этого приказа преследовал благородную цель, так как в то время дела на острове находились в совершенно ином состоянии. На момент (издания) приказа у нас не было таких сильных противников, как голландцы; и даже если мы будем постоянно находиться в состоянии войны с королями Востока, наших сил хватило бы, чтобы противостоять их величайшим усилиям; но приказ не должен выполняться в нашем нынешнем затруднительном положении, и его светлость, капитан-генерал, прежде всего должен делать то, что он считает более отвечающим королевским интересам.

Генерал ответил: "Это неправильно, господа, что вопрос такой важности должен решаться на основании моего единственного мнения. Одному человеку очень трудно выносить суждение по всем вопросам, потому что успех и поражение находятся в руках Бога. Человек, который следует только своему собственному мнению, неизбежно ошибется; настолько, что я не желаю брать на себя ответственность в глазах общества, которое судит опрометчиво, каждый согласно своему собственному мнению. Чтобы получить совет от всех присутствующих, я пригласил вас помочь мне, и, когда этот предмет обсуждался, я был рад выслушать многочисленные веские доводы, которые приводились в пользу того, чтобы мы оказали самую эффективную помощь тому, кто из-за нас оказался изгнанным из своего государства и страны и ищет убежища среди тех самых людей, за которых он пострадал. В других отношениях для нас также очень важно помочь ему; если мы этого не сделаем, то нас будут считать слабыми.

Но я хочу знать, как нам избежать недовольства короля, нашего господина, за нарушение его приказов? Я ознакомился с книгой, содержащей его приказы, и тщательно изучил их; я считаю, что мы не можем следовать никаким другим курсом, кроме того, что нам предписан. Поэтому мы должны передать дело в Гоа с подробным изложением нашего мнения по этому поводу для сведения вице-короля и попросить его прислать подходящие силы, если он сможет это сделать. Если он не может, он представит дело Его Величеству, и я уверен, что, когда оно будет перед ним, он прикажет отправить достаточные силы, чтобы восстановить принца во владении его государством".

Никто не возразил капитан-генералу, несмотря на их разочарование; поскольку все видели, что у него не было других возможностей, так как он один будет нести ответственность (за свои действия).

Принц выслушал решение совета без всяких видимых эмоций; он лишь сказал, что сожалеет, что португальцы столь явно играют на руку их врагам, и лишили его возможности отплатить за доброту, которую он видел от всех их. Затем всё было приготовлено к его отъезду; было оснащено восемь шхун, и одна из них, на которой ему предстояло отплыть, была в изобилии снабжена продовольствием и всевозможными припасами. Губернатор позаботился о том, чтобы все желания принца были удовлетворены, и сопроводил его на борт судна, где они обнялись и попрощались со всеми изъявлениями взаимного уважения и доброжелательности. Флотилия отплыла в середине декабря, и несколько дней спустя благополучно прибыла в Гоа. При своем отъезде из Коломбо принц отпустил всех своих сопровождающих, за исключением четырех человек, а именно, двух чиновников своего двора и двух слуг.

Граф д`Авейруш, вице-король Индии, принял принца с большой учтивостью и предоставил в его распоряжение дом и всё необходимое для его обстановки; так что, пока граф изучал положение, в котором он находился, он позаботился о том, чтобы принцу оказывали всё возможное внимание. С другой стороны, Его Высочество с благодарностью воспринял эти знаки внимания; он внимательно прислушивался к объяснениям своих наставников и столь многое узнал от них, что решил стать христианином; но его обращение (в христианство) произошло лишь тогда, когда дон Фелипе Маскареньяш, назначенный вице-королем Индии, прибыл с Цейлона в Гоа в марте 1645 года. Он с восторгом услышал об умонастроении принца, которого он так высоко ценил; он поставил в известность об обстоятельствах короля Жуана IV и попросил его разрешить ему стать крестным отцом, что Его Величество дозволил, и приказал дону Фелипе отвечать за принца от его имени.