Не слишком известный факт (некоторые могут сказать "замалчиваемый"), но условные символы для обозначения каждого клана были выбраны, очень давно, Малкавианами.

Первым из них был ребенок-аутист из Стуриа, мальчик по имени Пелинка. Его сир, Дагуенна, обратила его еще до пятнадцатилетия, предположительно из жалости. А возможно, она просто знала о его даровании до того, как выпила из него кровь и дала ему дар Малкава.

Он был неграмотным и немым, и возможно видел щит рыцаря всего дважды в жизни. Но он мог рисовать, скорее всего, благодаря своей памяти, великолепные символы, которым позавидовал бы любой художник. Его сир дала ему бумагу, краски, чернила и кровь, в которых он нуждался, и взамен Пелинка разрисовал манускрипт такими символами, что их бы счел блестящими любой король.

В конце концов, из любопытства или в шутку, Дагуенна попросила ее дитя нарисовать символ для всей ее семьи. Его ответ сильно удивил ее. Когда она посмотрела на набросок, она не увидела собственного отражения — вместо этого она увидела изображения, отраженные в ней самой, ее сира и даже Малкавиан, которых она когда-либо встречала. Каким-то образом, смотря на нее, Пелинка увидел ее истинную семью и запечатлел в символе ее разделенные мудрость и безумие.

Разумеется, Дагуенна не могла упустить такого случая. Раздираемая желанием пошутить и любопытством, она дала своему ребенку суровое поручение — нарисовать символы каждого из кланов в качестве "подарков" для ее старейшин-союзников.

Дагуенна посещала его каждую ночь в течение 12 ночей, и каждый раз у него был готов новый рисунок еще до восхода солнца. Даже никогда не видев Бруджа, Пелинка создал знак, изображающий войну и сломанные цепи. Никогда не видевший даже грубого образца египетского искусства, он нарисовал завиток, изображающий самого нечистого Сета. Каждый раз, когда его сир описывала клан в самых поверхностных понятиях, он прибегал к некоему неизвестно источнику знаний и символизма, чтобы создать что-нибудь подходящее.

Когда все было готово, Дагуенна взяла коллекцию рисунков с собой на собрание старейшин и представила ее всем присутствующим. Они были очень довольны, и, хотя там не было представителей всех 13 кланов, те, кто присутствовали, согласились, что заочно присутствующие кланы были хорошо представлены. Единственным недовольным был Тореадор Рафаэль де Коразон, который не мог примериться с мыслью, что работы Малкавиана могут соперничать с работами его собственных детей. Но общественное мнение с ним не согласилось, и творения Пелинки скоро стали популярны среди большинства кланов.

Рисунки Пелинки утратили свою популярность после Соглашения Шипов, после раскола между "лоялистами" и "антитрибу" немногие вампиры хотели оставлять воспоминания о разрушенном единстве кланов. Однако не прошло много времени, как на другом собрании другой Малкавиан решил обозначить присутствующих разбитым зеркалом, увядшей розой и так далее. Но это совсем другая история...

Раскол

Соглашение могло состояться, но нельзя было ожидать, что можно было заставить сделать это добровольно таких зверей как мы. Каждое дитя нашего клана в неопытной секте помнило, что наши собратья едва терпят нас, и это пугало их. Так или иначе, ненависть была еще хуже. Теперь, когда Каиниты были вынуждены стать Сородичами, теснее работать друг с другом для поддержания Маскарада, многие старейшины, которые до этого оставляли Малкавиан в покое, решили привести в порядок наследие Лунатиков.

В нашей истории полно Малкавиан, которые позволяли себе слишком многое. Плетение было заполнено слабы порезами, ранами от Окончательных Смертей глупых неонатов. Немногие из старейшин ценили шутку, заставляющую их переоценить свое место в узорах мира, никто из них не ценил слабую шутку. Запомни это. Князь Македонии (я не могу вспомнить его имени) стал целью для дурака нашей крови, дурака, который зашел слишком далеко. В отместку князь собрал вместе всех Малкавиан в своих владениях, швырнул их в колодец, а затем излил на них огонь. Прошли столетия, но мы все еще избегаем Македонию.

Слово переходило от одного прадяди к другому, и в конце концов было принято решение, что следует предпринять кое-какие действия для того, чтобы получить одобрения со стороны остальных. Мы обдумывали проблему при помощи шепотов и видений, обычных методов связи семьи, пока в конце концов не нашли ответ.

Сейчас некоторые думают, что антитрибу создало свои силы заразного безумия в ответ на жестокость Шабаша. Возможно, некоторые верят в это до сих пор. Но теперь они должны быть более... обеспокоены. Другие думают, что Малкавиане Камарильи умеренно разорвали тесную связь с силой Малкава, что они отказались от своего безумия в качестве жеста дружбы, что они сами отрезали себя от силы перед вступлением в Камарилью.

Все они ошибаются.

Это была жертва, знаешь ли. Многие наши старейшины решили, что Камарилья предоставляет лучшие шансы для выживания. И чтобы выжить в Камарильи, для них лучше было бы как-то... ослабить свою болезненность.

И они сделали это.

История других кланов умалчивает о том, что в течение двух месяцев многих европейских Малкавиан просто не могли найти. Они оставили свои логова и убежища и отправились путешествовать, следуя великому зову из Домазлица. Их было так много — старейшин, создавших Зов, что мало кто мог противиться ему.

Старейшины — они были сильны, мудры и ужасны.

Волна жара... подавленное, нестройное хихиканье... пленка, трущаяся о зубы... огни и глухой шепот...

Дионисий выполз из земли, в которой спал, и его смех призвал нас на пирушку. Аддемар, завернутый в робу отшельника, хмуро смотрел на собрание. Трифоза раскачивалась туда и сюда и шептала что-то загадочное. Бледная кожа Бруда святилась священными письменами и святыми символами, а Черная Ведьма сидела на груде костей, вгрызаясь зубами в исполосованное, лишенное плоти бедро. И среди них стоял мертвый. Умерщвленный, Восточный — Унмада.

Шесть старцев.

Даниэль громко закричал.

Шесть Старцев. Шесть. Великая, беспощадная сила, набухавшая между ними, натягивалась и раздувалась из-за их близости. Их болезнь повисла в воздухе, и она бы разорвала любого смертного, которому бы не посчастливилось попасть на собрание. Они тянули ткань самого мира, чтобы создать Зов, который бы услышали мы все. Затем они собрали свою мощь, нырнули в поток силы Малкава, расщепив свое сознание...

Даниэль в полубессознательном состоянии раскачивался туда и сюда, пока невидимые безжалостные волны сокрушали его.

...и они изменили нас.

Они изменили нас.

Они заблокировали разумы всех Малкавиан, что собрались тогда — и это были почти все Малкавиане в мире. Почти.

Разумеется, некоторые... некоторые сопротивлялись Зову и остались в стороне. Видишь ли, мы не отказались от болезни навсегда, только от некоторых ее даров. Так или иначе, мы не могли позволить этим дарам умереть. Некоторые из нас, сильнейшие среди нас, полностью сохранили Зрение. И были ли они отобраны умышленно или просто избежали Зова, неизмененные присоединились к Шабашу. Те, кто был изменен, заблокирован, присоединились к Камарилье.

А...

А другие никогда по-настоящему не замечали разницы...

Невозможно. Это выглядит невозможным. Сокрушающий груз их силы, боль... до сих пор невозможно поверить, что мы скрывали это, забывали об этом так долго. И все равно они даже не замечали. Если "чистокровные" из Камарильи имели тенденцию использовать свои дары боле искусно... с меньшими расщепляющими эффектами, изгои в своей замечательной слепоте почувствовали вкус изящности, и ничего более.

Когда великая работа была закончена, клан был защищен. Большая наша часть смогла бы выжить до того времени, когда наши дары понадобились снова, и меньшая часть с великим Проклятьем тоже смогла бы выжить, если бы это было необходимо. Со временем многие забыли, что это собрание вообще было.

Возможно, лучше не быть уверенным ни в одном из объяснений. Некоторые из нас подвержены сомнению — они думают, что это была просто ужасная шутка Унмады и его дитя. Возможно, они ждут, чтобы ударить нас по лбу и закричать, что мы наконец-то поняли шутку.

В конце концов, была ли это лишь прихоть или нет, это была чудесная шутка. Дети Шабаша объявили себя еретиками клана, "антикланом", существами, предназначенными для падения их же создателями. И они безусловно приняли то, что "антитрибу" — это повстанцы, а Камарилья приняла то, что Малкавиане, которые присоединились к ним, явно свободны от последствий болезни, которая заразила многих их собратьев, были "истинными" представителями Малкавиан.

А теперь шутка раскрыта. Мы до сих пор наблюдаем, поняли ли хоть что-либо наши далекие двоюродные братья.

Великая шутка

Искусная замена Помешательства Доминированием практически во всем клане — случай беспрецедентный, ее можно сравнить разве что с проклятием Тремеров, наложенного на Ассамитов, этим магическим ритуалом, подобного которому мир не видел прежде. Совершенно очевидно, что этого невозможно было бы сделать без Паутины, которая объединяет Малкавиан.

Даже если так, вполне возможно, что сил шести Старцев было бы недостаточно, чтобы провести такое массивное изменение. Однако некоторые Малкавиане утверждают, что возможно эта великая работа увенчалась успехом, потому что один или более из Четвертого Поколения незаметно даровал свою силу Старцам, чтобы быть уверенным в успехе.

Другая теория, теория, которую никогда не произносят громко, утверждает, что сам Малкав помог начинаниям шести и позволил произойти изменениям. Но эту теорию держат в секрете, потому что она недостоверная и пугающая: во-первых, обладал ли даже Малкав такой силой в своем "потерянном состоянии; во-вторых, мог ли он достаточно здраво мыслить, чтобы сделать это; и в-третьих, могли ли он осуществить такие потрясающие изменения во сне. Одно из последних предположений... что когда Малкав проснется, весь клан станет им.

После Инквизиции

Ренессанс

Я могу... представить, как были удивлены Сородичи, когда отпылали огни Инквизиции, и вампиры смогли... свободно вздохнуть, метафорически выражаясь, и неожиданно заметили, что человечество крайне заинтересовалось собственным совершенствованием. В Италии Петрарка начал задавать все больше и больше про прошлое его страны, и... и неожиданно пап, князей и императоров заинтересовали ответы.

Я упомянул Ренессанс... не потому, что это было важное время для семьи, а потому что кое-кто из наших дальних родственников напрасно тратил время, придаваясь воспоминаниям об ушедшей эпохе, смакую их как суповую кость. Старейшины, увлекавшиеся изощренностью, точили свои клыки о Макиавелли, и обнаружили, что одна интересная личность по имени Алигьери пишет поэму. Самое замечательное и самое расстраивающие заключалось в том, что они невероятным образом заявляли о том, что все это благодаря им, как будто они не просто потягивали витэ в студии Боккаччо вместо того, чтобы скрываться под мостами, прятаться от Инквизиции.

Я истолку их помыслы зубами, у меня есть челюсти и зубы для этого.

Было что-то, что... оставило знаки, шрамы на нашей семье в эту эпоху. Заведения для умалишенных стали... популярны в это время. Было похоже на то, что они думали, что хотя бы одно такое заведения должно быть в каждом модном городе. Дубинки, плети и цепи — таковы были лекарства. Тем, кто не видел Нормального в своих разбитых очках, предписывался здоровый режим избиений, что излечить их больной нрав, а затем их продолжали держать в грязных клетках.

Дети Малкава в это время... ну, были те, кого никогда не видели в психушках, и были те, кого видели. Самыми привилегированными среди нас (в то время, разумеется) были ремесленники, провидцы, которые рассеянно рисовали картины, которые видели благодаря Зрению. Они были популярны при дворах князей как нечто новое. Если дитя было отобрано благодаря утонченности, ему позволяли пировать ночами вместе с остальными светилами, услаждая их своими нестройными песнями о мире за пределами видимости или о величайших мыслителях того времени.

Другие... другие были дикарями. Они были подобны худшим из предыдущей эпохи, тем, кто первыми сгорели на кострах Инквизиции. Они не бывали при дворах князей и в Элизиуме, они копались в грязи, крови и нечистотах, как большинство несчастных смертных того времени. Очень немногие стали невидимыми убийцами, кинжалами в руках их старейшин, изящным инструментом для особо вежливого завершения очередной интриги. С одними покончили, когда они стали слишком неудобными, другие... остались. Я думаю, что их используют до сих пор.

Дегенерация "антитрибу"

Если все же Малкавиане Камарильи были "настоящим" антитрибу, а Шабаша — "настоящим" кланом, возникает интересный вопрос: почему Малкавиане Шабаша такие извращенцы? Были ли Малкавиане до разделения законченными психопатами, является ли "антитрибу" более чистой часть клана Малкава?

Ответ вытекает из того, чем является Шабаша. Традиции Братания, Ритуал Создания, муки людей на кровавых пирах — с течением времени практика Шабаша раскормила безумие Малкавиан до того, что оно переросло прежнее безумие клана. Такие вот дела.

Тогда выходит, что никакая из ныне существующих ветвей клана Малкавиан не принадлежит к тому клану, к которому принадлежали собственные дети Малкава; большинство из антитрибу следуют собственными путями, даже после возрождения Помешательства среди Лунатиков Камарильи. Но если следовать опасной природе клана, то кто может сказать, сколько раз изменился клан от сира к дитю?

И возможно, что среди Инконню прячутся самые "истинные" из Малкавиан...

Новый Свет

Ты родился после того, как смертные ступили на Луну, на нашу Луну? Тогда ты можешь понять, что ощутили смертные, когда они продвинулись за известные им стены и увидели, что там есть что-то еще.

Европа была шокирована новостью о новой земле, о чем-то, что существует за пределами их воображения. Мы тоже тряслись от возбуждения. Наша разделенная кровь кипела от возбуждения, такого не было со времен Инквизиции. Это было похоже на то, как будто мы выдумали маленькую шутку, и внезапно весь мир понял ее. Люди не осмеливались ступить туда, где были драконы, посмотреть на то, о чем, казалось, они знали все и увидеть что-то новое. Для некоторых из нас миры, которые они видели все это время, внезапно обрели физическую форму. Это был мир за пределами чувств, за пределами восприятия.

И там нас ждала смерть.

Некоторые из нас, нетерпеливые и слабые, решили последовать за первыми колонистами.

Новая страна манила их, место, где было столько нового, что можно было увидеть и потрогать, новые люди, которые вызывали любопытство и которым можно было шептать. Было искушение в том, что эта земля безопасна и несколько вампиров могли бы быть правителями на ней.

Они были правы. Вампиры не ждали их там. Но в Новом Свете не было недостатка в волках.