— Трюмы корабля Первого принца забиты мистическим жемчугом и редкостями Забытой земли. И золотом! Сколько он его скопил на своей Скале. Ему есть чем заплатить за голоса колеблющихся.

— А они остались? За эти годы ты и императрица Лиара разобрали всех.

— Все так, но ты не учитываешь еще один вариант. Редкий, но возможный. Сейчас у тебя и Лорса примерно равное число голосов. Но что произойдет, если в установленный срок никто не наберет нужного большинства?

Если бы перед Бадрисом ударила сейчас молния, то он не был бы так поражен.

— Право последней воли императора... — прошептал он одними губами. — Этого нельзя допустить!

* * *

Продолжая работать бедрами, Тибер жадно приложился к кувшину. Красные струйки похожего на кровь вина потекли по подбородку Третьего принца, капая на обнаженную грудь.

— Да!

Ополовинив кувшин, он вылил остатки вина на спину шлюхи. Та вздрогнула, рассмеялась, подмахивая пухлой задницей в такт его движениям, и продолжила активно, но несколько фальшиво стонать.

* * *

— ...и настанет царствие Твое. И придет благодать! От мира земного до мира небесного. Да будет вечен твой свет!

Закончив молитву, брат Анато с трудом поднялся с колен. Отряхнув белую рясу от придорожной пыли, он оперся на посох, посмотрел на валявшиеся вокруг тела разбойников и, позвякивая серебряными колокольчиками в бороде, побрел дальше по дороге.

Еще много погрязших во тьме невежества, отравленных богомерзкой магией душ нуждались в его мирных проповедях.

* * *

— Пришло послание от друга. Он нуждается в нашей помощи! Сколько человек мы сможем собрать?

— Это надо хорошенько обдумать...

— Мне не нужен подсчет каждого клинка! Примерное число.

— Не больше двух сотен.

— Так мало? Неужели они забыли наши старые клятвы.

— Ключевое слово, старые. Восемь лет прошло. Кто-то попался Теням и клановым, кто-то просто умер. Другие предпочли оставить прошлое в прошлом. Но остались лучшие. Самые проверенные и непримиримые. Они не предадут, не отступят.

— Хорошо. Собирай всех в столице. Единорог танцует.

— Здесь стоим мы!

* * *

— Нет!

Крик перешел в кашель. Проснувшись в холодном поту, император Гехан Третий еще долго не мог восстановить дыхание и унять расшалившееся сердце. Одаренному двенадцатой ступени боевого мастерства нечего бояться, кроме своих собственных кошмаров. Вернее, всего одного кошмара, благодаря которому он и побудил свой исток. Будь он трижды проклят!

Снова он вспомнил крики жены и дочерей. Смех астшанцев. Свое бессилие и ярость. Проклятый исток! Почему он не пробудился раньше? Жалкие четверть часа!

— Уже скоро, — прошептал император одними губами, вспоминая столь дорогие лица. — Подождите еще чуть-чуть. Этому старому телу немного осталось.

Он отдал бы всю свою силу, всю власть, чтобы вернуться назад в то время, когда он не был императором, зато был счастлив и любим. Но вернуться назад нельзя. Все это глупые мечты.

— Ваше величество? — в дверь опочивальни робко поскребся старший из ночных слуг. — С вами все в порядке?

— Не дождетесь! — отмахнулся Гехан. — Просто дурной сон.

Встав с широкой, мягкой, но такой пустой и холодной постели, он накинул на плечи теплый халат, открыл дверь и вышел на широкий балкон.

Ночь выдалась безлунной, но звездной. Белый город мирно спал. Дремала вечно шумная имперская столица. Но Гехан Третий знал, насколько иллюзорен этот покой, призрачна тишина.

На короткий миг его охватило чувство неуверенности. Правильно ли он сделал? Еще не поздно все изменить, переиграть.

Нет! Решение принято! Фигуры расставлены, игра началась.

— Скорее возвращайся домой, сын мой, — прошептал он, наслаждаясь дивным видом пока еще спокойной столицы. — Тебя ждут.

Глава 5

Мирная гавань

"Насытившись, дракон стремится в свое гнездо, чтобы в тишине и покое переварить пищу. Там он погружается в долгий сон, который может длиться несколько месяцев или даже лет. Именно в этот момент дракон наиболее уязвим. Сон детей Илшаны чуток, но сразу после пробуждения дракон медлителен, неуклюж, скован — лучшее время для нападения".

Интересно, писавший всю эту чушь хоть раз видел дракона? Нет, возможно, все написанное и было справедливым... для привычных молодых драконов-самок.

Когда в глубине Пепельных земель подрастает молодняк очередных кладок, несколько молодых дракониц часто перебираются через хребет Альонских гор и пытаются обосноваться в предгорьях. Дело это привычное. Главное вовремя их обнаружить и убить. Медлить тут не стоит — вставшая на крыло драконица развивается слишком быстро. Взрослая, набравшаяся сил, она становится по-настоящему грозным противником.

Слухи про поселившуюся осенью в горах самку ходили давно. Две группы опытных охотников отправились на поиски ее логова. До первого снега ни одна из них так и не вернулась назад. Зимние горы опасны сами по себе и до весны про поиски логова опасной гостьи пришлось забыть. Но как только солнце прогрело землю, а высокогорные перевалы стали проходимы, вопрос крылатой соседки встал ребром.

А потом был скрепленный императорской печатью приказ, полностью изменивший жизнь Первого принца и Стратега Севера.

Сразу после пробуждения дракон медлителен...

Сравнимый с вспышкой молнии удар когтей рвет словно бумагу зачарованный панцирь Нетра. Брызжет красным. Опытный воин пятой ступени сломанной куклой летит в сторону.

Неуклюж...

Не меняя положения гигантского тела, дракон выгибает шею. Из распахнутой пасти бьет струя пламени. Смотреть горячо! На оплавленных камнях корчатся фигуры, запекаясь в собственных доспехах. Защитные амулеты, руны на латах, личная ступень мастерства — все это ничто перед силой дракона. Пепел! Пыль! Прах!

Скован...

Громадная черная туча, сгусток мрака, с похожими на раскаленные угольки красными глазами обрушивает один удар за другим, сея смерть. Совершенный хищник и убийца. Куда там жалким двуногим! Черви, возомнившие о себе слишком многое! Они ничто! Они падут!

За свою недолгую, но весьма насыщенную жизнь, Тар повидал немало пугающего, способного вселить страх даже в самое храброе сердце. Безумные атаки не ведающих боли и вечно терзаемых ненавистью и злобой одержимых. Искаженные, что уже и не люди вовсе. Леденящий душу вой накатывающих словно приливная волна боевых химер. Пустой взгляд предвестников и воплощений Пресветлого. Он пережил пять покушений, семь крупных битв и немыслимое количество мелких схваток. Он по праву считал себя одним из лучших одаренных своего поколения. Он гордился своей взятой в восемнадцать лет восьмой ступенью боевого мастерства. Но никогда ему не было так страшно.

Легендарный высший дракон! Лучше бы он остался в легендах! Легенды не умеют столь совершенно убивать.

Драконы малочисленны, а драконы-самцы и вовсе крайне редки. Они в два раза крупнее самок и в десять раз опаснее. Практически неуязвимы для обычного оружия, слабовосприимчивы даже к техникам высоких ступеней.

Молодая, только вставшая на крыло самка дракона — грозный противник. Не каждый одаренный справится с ней в одиночку. На взрослую самку нужно собирать целый отряд с двумя-тремя бойцами шестой ступени. Но высший дракон — это иное. Последняя охота на самца была еще до Войн Знати и стоила империи одного мастера девятой ступени и четырех восьмой. А всего для охоты задействовали почти сотню одаренных. Да в иной битве того времени участвовало меньше!

Их осталось только двое. Двое из дюжины не самых слабых бойцов империи. Остальные мертвы. Весь цвет Зеленых, весь его младший двор. Все кого он мог называть друзьями.

Наверное, он мог сбежать. Он принц империи, лучшие доспехи, лучшие защитные амулеты, до выхода хватит. Да и сам боец не из последних. Восьмая ступень в восемнадцать лет — достижение достойное гения.

Да, он мог бы убежать, спастись. Или не мог?

Долг! Проклятый долг, что крепче любых цепей. Он Стратег Севера, его защитник и хранитель. И сейчас перед ним угроза, которую необходимо устранить. Цена — значения не имеет! И приказ отца-императора тут не при чем.

Изгнанного новым самцом в западные предгорья Альонских гор старого дракона следует убить. И убить быстро! Того и гляди, следом заявятся несколько самок и тогда для очистки предгорий понадобится целая армия.

Если они не справятся, то весь север провинции будет опустошен. Пограничные легионы стоят дальше на западе, закрывают от лесных дикарей границу. Без его свиты в Ренгронге есть еще шесть одаренных из ларов. Но ни один из них не достиг даже пятой ступени. Про городскую стражу и учебную когорту и вспоминать не стоит. Что вчерашние крестьяне, еще недостойные носить гордое звание легионера, могут против высшего дракона? Закормить его до смерти? На это уйдет слишком много крестьян.

В камнях у соседней стены пещеры укрылся Милад. Вечно неунывающий весельчак, балагур, любитель и любимец женщин... обожженный калека, с трудом сжимающий в правой руке меч.

Поймав взгляд Тара, он все понял, принял и согласно моргнул чудом уцелевшими глазами на месте сплошной раны некогда красивого лица.

— Ко мне, червь! Я еще жив! — хрипло прокричал он, вкладывая последние крохи силы в удержание "доспеха".

Пламя дракона бьет его в грудь, и в бессильной злобе обтекает, охваченную свечением защитной техники фигуру. — Это все на что ты способен? — рассмеялся Милад. Подхватив с пола пещеры камень, он с силой запустил его в морду дракона. — На-а-а! Иди ко мне, ящерица!

Высший дракон взревел. Он не понимал человеческую речь, но совершенно очевидно, что эта козявка смеет его оскорблять?! Сжечь! Растоптать! Сожрать!

Такой молниеносный бросок вперед можно было ожидать от ловкой кошки, но не от огромного дракона. Милад умер, прежде чем успел среагировать. Только хрупкие человеческие кости хрустнули под гигантскими лапами.

Все, младшего двора больше нет... Но и дракон близко, а ему нужен всего один удачный выпад! Всего один! Ну же, тварь, откройся!

Питающиеся верой жалких смертных боги его услышали или вечно равнодушные аспекты снизошли. Но дракон сделал шаг назад, склонился над раздавленными и обожженными телами одаренных. Огромная пасть распахнулась, явив миру острый частокол треугольных зубов и покрытые копотью пламявыводящие железы. В зобу дракона заклекотало, зашипело.

Сжечь до пепла тела жалких червей! Сжечь до пепла и сожрать!

И в тот же момент Тар бросил свое тело верх. Прыжок на камень. Оттолкнуться. Сотворить на острие эмироемкий, но пробивающий любую защиту "холодный шип".

Всю скорость, силу, дар и злость он вложил в этот последний выпад!

И почти успел. Но "почти" — это просто оправдание неудачи. Струя пламени ударила его прямо в лицо, обтекла со всех сторон. Острие длинного меча вошло в черное небо дракона, и пошло дальше вглубь черепа.

Защитные техники и зачарованный доспех не выдержали. Не причинявшее прежде урона пламя обожгло плоть.

Выпустив из рук меч, Тар закричал, но короткий вскрик тут же перешел в хрип сожженных легких. Рядом взревел дракон. Мотнув головой, гигант резко захлопнул пасть, окончательно вогнав острие меча глубже в череп.

На холодных камнях в предсмертной агонии корчился комок обожженной плоти, еще недавно бывший молодым, цветущим юношей. А рядом с ним жизнь нехотя покидала огромное тело высшего дракона...

— Горячо!

Тар проснулся в холодном поту. Но легкие горели огнем, как тогда, когда он умер...

— Мой принц? — Рваный свет масляных светильников вырвал из полумрака бледное лицо Кэры. Теплая рука опустилась на его голову, поглаживая по волосам. — Вам больно? Мне принести лекарство?

— Всего лишь кошмар... — отстранился от девушки Тар. — Скоро там порт?

— Капитан Моран сказал, что к пятому удару колокола мы уже будем в Ульнсте.

Тар хотел уточнить подробности, но звон колокола избавили Кэру от дополнительных вопросов.

— Ну что же, — вздохнул Первый принц, — пора предстать перед империей во всем своем сомнительном блеске. Помоги мне одеться.

Ульнст встретил "Императрицу Имсаль" характерным для крупного портового города шумом, криком чаек, запахом рыбы и нечистот городской канализации, сливаемых прямо в районе порта.

За прошедшие годы он изменился мало. Все такой же шумный, грязный — Тар втянул воздух полной грудью и поморщился, — и вонючий. Хотя последнее, скорее особенность порта возле Канала Торговцев, выносившего в залив все сточные воды главных морских ворот Империи Арвон.

Тар, Кэра, Одноглаз и недовольный соседством с пиратом Моран, стояли на мостике "Императрицы" и лениво наблюдали за все увеличивающейся с подходом имперского левиафана суетой на каменной пристани. Еще на подходе к порту их заметила одна из патрульных галер. С ее борта в порт тут же улетел почтовый голубь с сообщением о возвращении первого принца.

— О, да нас встречают, — радостно осклабился Одноглаз, заметив группу чиновников городского магистрата. Подпоясанные сообразно рангу разноцветными поясами, их строгие черные мантии колыхались на ветру, раздуваясь словно паруса. Головы чиновников украшали высокие остроконечные шапки, отдаленно напоминающие шлемы лесных дикарей.

Старый пират не ошибся. Ульнст готовился к торжественной встрече. Принц, пусть и опальный, остается членом императорского рода. Его игнорирование можно расценивать как неуважение к императорской фамилии, а там и до обвинения в мятеже недалеко. Лучше несколько раз склонить голову в поклоне, чем один на эшафоте.

Тар не ответил, только крепче вцепился в борт, царапая ухоженными ногтями крепкие доски. Изрезанное шрамами лицо превратилось в восковую маску, а из черных глаз исчезли последние проблески света.

Ему было плохо. Все кости ломило. Грудь сдавила тяжесть. Першило горло. А в висках поселился противоестественный колючий жар. Шепот демона становился все громче.

А еще солнце! Это проклятое солнце слепит глаза! Хотелось запереться в темной комнате. Забыться сном или провалиться, словно в омут в глубокую медитацию. Подальше от этой изматывающей тело и душу боли. Прочь от этой ненавистной реальности.

Не так он представлял свое возвращение. Да и, что скрывать, не очень-то и хотел возвращаться в империю. Друзья мертвы, связи разорваны, ничего не осталось. Месть? Да, только она.

— Грязь, вонь и чиновники — мы в империи, — продолжал разглагольствовать Одноглаз, маслянистым взглядом посматривая на высыпавших к пристани женщин. Судя по общему потасканному виду и довольно откровенной одежде, были они не самого тяжелого поведения и входили в славные ряды многочисленных портовых шлюх. Хотя в набежавшей на бесплатное зрелище толпе виднелась и представительницы менее древних и более почетных профессий.

Нет, толпу привлекла не "Императрица". В портовом Ульнсте морские левиафаны — гости частые. Но чтобы весь городской магистрат соблаговолил поднять толстые зады из теплых кресел. Да пришел в самый злачный из районов города — портовый. Про такое детям потом будешь рассказывать, а то и внукам! А раз пришли, то интересно посмотреть на причину переполоха.