| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Тогда чародеи занялись мирной магией? — спросила Гермиона.
— О да, чародеи занялись мирной магией. И места для так и не успевших появиться волшебников не осталось — изучением магии и её законов уже занялись чародеи. Конечно, перед ними встала проблема в том, что чародей творит магию из себя и обладает в общем ограниченным числом заклинаний, но чародеи успешно её решили, создав палочки-замедлители, которые позволяют модифицировать заклинание при помощи ритуала. Вы очень удивитесь, если я скажу, что Вингардиум Левиоса первого курса и Акцио четвертого это по сути своей одно заклинание, просто во втором случае навешена ещё конструкция наведения, заставляющая левитируемый предмет лететь не вверх, а к чародею? А вся трансфигурация состоит из восьми заклинаний, если не учитывать такую область, как анимагия? Я специально сидел с МакГонагалл и считал. Все остальные эффекты создаются путем дополнительного манипулирования уже готовым заклинанием, пока ещё находящимся в палочке. Сплести ритуальную магию с чародейством, браво. Так вы создали колдомедицину в противовес прямым исцеляющим заклинанием жрецов, так вы сделали жизнь комфортной с помощью трансфигурации. А для войны есть Авада. Вот и получается, что во время битвы чародеям этого мира не нужно точно знать, сколько сил у них осталось, нужно знать лишь, хватит на Аваду или нет. А в мирных условиях нужды в этом тем более не возникает. Поэтому разбиение своей энергетики на разные уровни, предназначенные для заклинаний с разными затратами сил и сложностью для этого мира является полны бредом — ваша магия строилась на том, что в любой момент может быть нужно выделить все доступные силы на одно единственное заклинание, которое закончит битву смертью врага.
* * *
Одной из отличительных черт факультета Хаффлпафф всегда было единство. Они не ставили себе целью завоевывать школьные кубки, и никто из хаффлпаффцев целенаправленно не рвался в лучшие в школе ученики, вместо этого предпочитая подтягивать отстающих. И первой задачей в новом учебном году для факультета становилось встроить в себя новых учеников, носящих черно-желтую эмблему с барсуком, сделать их частью факультета.
Проблем в этом году оказалось две — прибившаяся на второй месяц учебы гриффиндорка с равенкловским характером и самый странный ученик за всю историю Хогвартса, Гарри Поттер. Первая, в общем, к факультету формально не принадлежала и допуском в гостиную не обладала, но одинокую девочку, отринутую своим факультетом, хаффлпаффцам было жаль. Конечно, не настолько, чтобы пропускать её в гостиную, но достаточно, чтобы некоторые первокурсницы начали составлять её компанию. Со вторым случаем был сложнее — чтобы встроить в факультетскую общность чародея в полтора раза старше директора, изменяться должны были сами ученики. И с каждой историей рассказанной Гарри менялись ученики. Сначала первокурсники, особенно маглорожденные, затем и старшие курсы. Сильно ли, слабо ли, неважно. Факультет менялся, подстраиваясь под Гарри вместо того, чтобы подстроить его под себя. В конце концов, дети и подростки гораздо более гибки, чем связанный с драконицей архимаг со многими десятилетиями жизненного опыта. В общем, Гарри, а через него и Ириалистиатрикс прочно встроились в жизнь факультета.
* * *
В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти. И Хагриду пришлось основательно повозиться с ними, прежде чем они снова смогли летать. Впрочем, теплую гостиную Хаффлпаффа этот холод совершенно не затронул, а Ириалистиатрикс даже радовалась понижению температуры, что неудивительно — холод не доставлял ей ни малейшего неудобства, серебряная драконица все-таки, а нервирующих посетителей, теоретически способных посягнуть на её сокровища, стало поменьше.
Так что в этот день часть первокурсников-хаффлпаффцев и одна присоединившаяся гриффиндорка сидели в библиотеке, а не на лесной поляне, и готовились к ожидаемому в конце семестра уроку-повторению по заклинаниям, который собирался устроить перед самыми каникулами профессор Флитвик.
Вот и сейчас Гарри наблюдал, как первокурсники тренируют Алохомору на трансфигурированной старшекурсником шкатулке.
— Да, с мирной магией в этом мире действительно очень хорошо. Доступный первокурсникам трюк, едва структурированный выплеск магии с ритуальными добавками, позволяющий выполнить работу заклинания второго круга, это настоящее достижение.
— Трюк? — переспросила Гермиона.
— Простейший выплеск магии, так сказать нулевой уровень. В общем, примерно на уровне тех заклинаний, которые изучаются на первом курсе. Иногда похуже, как в случае с этой Алохоморой — чтобы открыть тот же замок магией мне бы пришлось применить два трюка. Один, скажем, чтобы разъесть замок простой кислотой, а второй, чтобы заставить дверь открыться, выламывая то, что от замка останется. Впрочем, вместо второго заклинания можно воспользоваться просто руками. Хотя, вам для открытия двери на расстоянии тоже два заклинания понадобится — Алохоморой открыть замок и Вингардиум Левиосой дернуть за ручку...
— То есть, отпирающее заклинание в нашей системе магии лучше? — спросила Ханна Аббот
— Отпирающее лучше, — признал Гарри. — Но общий уровень начальных заклинаний примерно тот же. Скажем, ваше заклинание света абсолютно непрактично. Во-первых, для палочки найдется более полезное применение, во-вторых, свет гаснет от любого другого заклинания, примененного через эту палочку, а в-третьих, светит совсем слабо. То есть ночью вам придется либо слепить себя более сложным Люмус Максима, либо надеяться, что рассматривать далекие предметы или врагов не придется. И это же ещё надо обновлять заклинание после каждого применения любого другого...
— Ты знаешь заклинание получше?
— Разумеется, — ответил Гарри и, прошептав что-то, прикоснулся к первой попавшейся книге, на которой тут же появилась ярко светящаяся точка.
— А можно и на мантию наколдовать, и на шляпу, и на любой другой предмет. И палочку не занимает.
— Научи!
* * *
Когда начались каникулы, гостиная Хаффлпаффа почти опустела. Впрочем, это мало волновало Гарри, хоть он и считал, что волшебники совершенно правильно не соглашаются отпускать домой недоучек посреди года и минимизируют время без присмотра учителя — мало ли, что дети натворят. Впрочем, если чародеи этого мира нашли способ бороться с проблемой, то пусть себе отпускают детей отдохнуть.
Прилагавшийся к каникулам праздник тоже практически не волновал его. Конечно, стоило учесть местную традицию дарить подарки, но что-нибудь из местных товаров вполне могло подойти. Да и самому лишний раз можно было пройтись по местным лавкам — там попадалось такое количество довольно интересных предметов за медь и серебро... Местные чародеи замечательно приспособились к мирной жизни, а созданные ими предметы это нечто.
Впрочем, в некоторых случаях стоило поработать руками и изготовить несколько предметов в подарок самостоятельно. В частности, чародея откровенно коробило от люмуса. Нет, конечно, дети сражаться не должны, но можно же было их научить более практичному осветительному заклятию?
Так что чародей сидел с небольшим мешочком рубиновой пыли и грудой значков с хаффлпаффской символикой, половина из которых уже пылала Продолжительным Пламенем. Сидел он в библиотеке, там все-таки однокурсников не было — текущая температура, не представляющая проблем для кровника серебряной драконицы.
— Мистер Поттер, что вы делаете? — поинтересовалась подошедшая к нему мадам Пинс.
— Накладываю заклинания на значки, — невозмутимо ответил чародей.
— А красная пыль вам зачем? Я не хотела бы, чтобы в моей библиотеке просыпали всякие порошки.
— Пыль всего лишь материальный компонент для этого заклинания. В боевых условиях можно было бы обойтись, моих умений хватает, но я никуда не спешу, да и компонент хватает.
— Но для заклинаний не нужны никакие компоненты.
— Разумеется, нужны, одних вербальных и соматических мало. Вы сами ими пользуетесь...
— Что?
— Правда, всего парой — сердцевиной палочки и вашей собственной кровью, точнее магией в ней. Собственно, чтобы эта пара была как можно гибче, Олливандер и подбирает палочку так тщательно. Правда, конечный итог все равно грубоват, но вам, с учетом дополнительной модификации заклинания ритуалом, хватает. А пока попрошу не мешать...
* * *
На следующий день архимага попросил подняться в свой кабинет профессор Дамблдор, после чего рассказал довольно интересные новости, которые наверняка повлекут за собой неприятные последствия.
— ...Значит, кое-кто из ваших политических противников скоро попытается подложить вам тарраску в связи с появлением Госпожи у школы, о котором всем растрепали дети...
— Прости, Гарри, подложить кого?
— Тарраску. Как сказать, подбросить крупную гадость, устроить проблемы и так далее.
— А, передать Старую Женушку (Cailleach), понятно.
— Старую жену? При чем тут это? — удивился Гарри.
Следующие несколько минут Дамблдор потратил на объяснения происхождения этой идиомы.
— Занятно. Нет, наше выражение на реальных действиях основывается. То есть таррасок действительно подкладывают. Хорошо хоть их всего две осталось, и просыпаются они очень редко. Была третья, но так всех достала, что вокруг неё собралось шесть обычно недружественных кланов, вогнали в кому, а потом общими усилиями наиболее сильных драконьих магов выкинули из нашего мира. Если верить легенде, еще до основания Совета Вирмов и первого пришествия охотников была четвертая, но она всем так мешала, что крылатые властители не поленились отыскать родной мир этих тварей и вышвырнуть её туда, перед этим наложив проклятье, заставляющее вечно вызывать агрессию всех попавшихся на пути существ. Пусть с сородичами поборется...
— И что это за существо, тарраска?
— Зверюга, очень большая, футов пятьдесят в высоту, семьдесят в длину, вес огромный. Любимое занятие, которому они посвящают большую часть времени — спать. Второе любимое — крушить все вокруг с попутным пожиранием всего, что сочтет съедобным. Чудовищно живуча, известен один случай, когда её прижали к земле семь вирмов разных кланов, восьмой взгромоздился на спину, вскрыл броню, вырвал позвоночник, сердце и легкие. После чего образовавшуюся дыру обработали магией, уничтожив все внутри панциря, что смогли. Все равно регенерировала. Хорошо хоть не летает и тупа до крайности. Дезинтеграция не помогает, регенерирует, заклинания смерти разве что вгоняют в кому, из которой она выходит довольно быстро. Если придумаете способ прикончить все-таки этих тварей, дайте знать.
— Нет, таких существ в этом мире не водится.
— Вам повезло.
* * *
Незваные гости в лице одной помощницы министра, парочки чиновников бюро исследования и изолирования драконов и отряда драконологов появились на четвертый день после окончания каникул и сразу же потребовали встречи с профессором Дамблдором. Через час делегация уже направлялась к поляне Ириалистиатрикс. Официально их сопровождали несколько преподавателей и директор. Неофициально за чиновницей и её спутниками потянулось две трети Хаффлпаффа и половина остальных учеников. И Альбус Дамблдор точно знал, что ничем хорошим эта затея не закончится...
* * *
Альбус совершенно не разбирается в выражениях морд серебряных драконов, да и Ириалистиатрикс отличалась неплохим самоконтролем. Поэтому определить, что именно она думает о речи этой "непроходимой пафосной дуры", как он охарактеризовал помощницу Министра в своих мыслях уже после первой фразы, у него не выходит. На лице Гарри тоже не отображается никаких эмоций, разве что пронизывающий холодный ветер стал ещё холоднее. Альбус физически чувствует истекающую из этих двоих магию, морозную, неудержимую. И знает, что шансов решить дело миром не осталось.
— Ты хорошо подумала? — рокочет драконица, поднимаясь. — Ты считаешь, что я спокойно отдам свое золото и отправлюсь в загон для виверн?
Одетая в розовую мантию женщина, так и не поверившая в существование разумного дракона, отшатывается, драконологи хватаются за палочки, но Оглушающие заклинания так и не срываются с них — Гарри оказывается быстрее.
— Что и ожидалось, — вздыхает чародей, осматривая парализованных "гостей". — Что ж, спасибо вам за гостеприимство, но нам, похоже, пора.
Лепреконское золото, не выдержавшее давления магии, начинает медленно растворяться вокруг развернувшегося к Ириалистиатрикс Гарри.
— Гарри... — начинает Дамблдор, понимая, что непоправимое вот-вот случится.
— Не нужно, я знал, что это временно. Спасибо вам за целительство и трансфигурацию. Ваша бытовая магия по-настоящему интересна.
— Что ж, чародеи нас не приняли, пришла пора поискать свое место среди кого-нибудь ещё, — рычит крылатая властительница. — Или для начала попросту обжить уютную пещерку...
Все ещё не потеряно, все еще можно поправить, чувствует Альбус, но тут за его плечом звучат два страшных слова.
— Авада Кедавра!
И изумрудный луч медленно-медленно, как кажется старику, летит в спину Гарри. Чародей стремительно разворачивается и Альбус видит, как изумрудный луч Смертельного Проклятья врезается в облако из мириад крошечных льдинок. Врезается, проникает вглубь облака, но от Гарри уже рванули новые напоенные магией снежинки и смертоносная Авада бессильно гаснет, сверкнув напоследок. Пару мгновений новые снежинки ещё собираются, чтобы затем бессильно опасть на землю. Чародей заканчивает свой разворот, медленно взмахивает рукой, после чего позволяет себе болезненно скривиться. А ещё через несколько секунд прямо перед глазами успевшего повернуться Альбуса плоть Квиринуса Квиррела с тихим треском лопнула сразу в нескольких местах, разорванная заледеневшей от Полярного Луча кровью. Из затылка профессора З.О.Т.И. вырвалась тень изувеченного человека с вырванными кусками плоти и унеслась в лес. Вслед призрачной фигуре понеслось ещё одно заклятье от Гарри.
Чародей резко отворачивается, забирается на шею поднявшейся на все четыре лапы драконицы. Из группы хаффлпаффцев проталкивается девочка с гриффиндорской эмблемой на форме, собирается подойти ближе и что-то сказать, но её удерживают хаффлпаффцы. Кровник крылатой властительницы окидывает взглядом парализованных драконологов, переводит взгляд на свой бывший факультет и слегка склоняет голову.
Драконица взлетает. Лепреконское золото, заготовленное накануне этого визита и должное изображать настоящее сокровище, медленно продолжает таять.
Альбус оседает на снег, провожает улетающую Ириалистиатрикс взглядом, поворачивает голову в ту сторону, куда улетел призрак Темного Лорда.
— Том, что же ты наделал, — шепчет старик. — На что ты обрек...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
