Зарисовки на тему мира магии

— Заполните эту форму, я подойду к вам через десять минут.

После этих слов юноша глянул на стеклянный кружок на груди и ушёл. Стоило его золотым волосам исчезнуть, как и улыбка учителя растворилась. Вздрогнув он достал перо и начал писать.

Точно по будильнику юноша вернулся к нам спустя десять минут. Взяв в руку лист выданный ранее парень замер. Он приблизил листок к себе, а потом как-то заговорщетски глянул в мою сторону. Ханна тут же выпрямилась ещё сильнее и сделала серьезный вид, а я ничего не понял.

— Господииин чародеей!

Протянул он.

— Это дело точно будет решаться комиссией! Вы серьезно думали, что разрешение на регистрацию ученика и нового гримуара вам выдадут обычные писари?!

Мальчик потёр переносицу, а затем дунул в тонкий свисток. За дверью послышался тихий звон бубенчика и из закрытой комнаты вышла маленькая лисичка. Пушистая, с чёрным подпалом и бубенчиком в ухе она была просто прелестна. Наверняка Сальери выглядела так в детстве. Она мельком глянула на меня и быстро отвернулась.

— Не глазей на гостей глупое животное!

Сказал златовласый и отвесил лисичке хороший подзатыльник. Она молча склонилась.

— Я полечу к комиссии, а ты проводи их в зал ожидания. И чай! Не смей забыть о чае для гостей, этот мужчина чародей!

Он дотронулся до своих туфель, и они засветились. Тонкая нога толкнулась, и парнишка взлетел вверх, оставляя лишь золотые отпечатки, что рассыпались пылью через мгновение. Мы посмотрели ему в след и переглянулись.

— А я так надеялся избежать этой встречи.

С разочарованием и тоской проплакал учитель. В такие моменты он был очень похож на ребёнка. Некто потянул меня за рукав. Это была крошка лиса. Она смотрела в пол утягивая в кабину лифта. И снова мы летим вверх. Это точно магия! На новом этаже не было дверей, решетка впускала нас прямо в богато украшенную гостиную. Решётчатые арки окон были увешаны белой тканью и обрамлены золотом. Кучерявые ножки стульев и лавок будто прогибались под тяжестью расшитой золотыми лилиями ткани. Маленькая служанка сию секунду принесла чай и встала по правую руку от Люмосфира.

— И что теперь нас ждёт.

Он поднял глаза.

— Ну, нудное слушание. Куча упрёков и условий, а потом запись тебя в истинные чародеи, полагаю.

Я выдохнул. Звучало скучно, но терпимо. Ханна быстренько слетела с моего плеча, когда на столе появилось печенье. Светлое, с сушёными красными ягодами, оно пахло вполне аппетитно. Разложив крылья на столе и усевшись в блюдце, спиной к чашке девчушка принялась уплетать печенье. С хрустом она умяла добрую половину тарелки, а затем наверно решила, что негоже есть в одиночку и пихнула одно из них мне, другое учителю, а третье лисе. Малышка оторопела. Наверняка ей нельзя есть его, ведь такое угощение лишь для гостей. 'Понимаю её!' Я тоже обливался слюнями, когда нёс отборную сушеную оленину для заезжей знати.

Однажды, один из них заставил меня съесть кусочек, а потом избил за то, что якобы я украл у него угощение. Служанка не двигалась, так и замерев с печеньем в руках. Крылья Ханны уже начали наливаться алым когда Люмос вмешался.

— Ты можешь его съесть. Никто не узнает об этом, да и если что нельзя отказывать феям-проводникам.

Чародей подмигнул и только спустя минуту, аккуратно лисичка откусила краюшек. Она выглядела очень счастливой кушая его. Через пару чашек чая златовласый парнишка вернулся. Выглядел он довольно измученно и не проронив ни слова подошёл к пустой стене. Вытащив из кармана перьевую ручку и чернила, он начертил какой-то символ и вдруг, на стене начал проступать силуэт двери. Мальчик отошёл, встав боком к дверям, и они распахнулись внутрь.

— Совет четырёх ждёт вас, господин Люмосфир!

Не мешкая мы вошли в зал. Точнее, мы вошли в огромный, будто бы стеклянный шар. Полукругом нас встретил парящий стол с четырьмя существами. Озарённый солнечным светом ровно напротив меня сидел серафим. Шесть его крыльев сияли и колыхались, будто ветер щекотал каждое перо. По правую руку сидел ещё один, но его крылья были небольшими и росли из головы. Вместо волос её покрывали белые перья, а его веки были опущены. Слева от шестикрылого сидела женщина с голубыми глазами и ушами как у лани. Она была безумно красива и чем-то похожа на господина Кросбоунса. Последнем председателем было нечто в чёрном капюшоне. Все четыре его руки что-то делали. Одна писала, другая мешала чай, третья держалась за капюшон, а последняя приглашалась нас подойти ближе. Белый мраморный стол опустился ниже и шестикрылый посмотрел на меня.

— Сие чадо выбрано учеником, чародей?

— Да!

Незамедлительно и пугающе серьезно ответил учитель. Серафим вылетел из-за стола, тут же оказавшись возле меня. Его белая рука потянусь вперёд, как вдруг вокруг его запястья затянулся плющ.

— Фея?! Довольно редкое создание.

Констатировал он вырывая руку из пут.

— Раз она признала в нем хозяина значит мальчик силён, но настолько ли, чтобы вынести тяжесть мироздания?

— Он ещё юн, но я возлагаю на него большие надежды.

Практически белые глаза наконец отлипли от меня, вонзившись в учителя.

— Мы здесь как раз для того чтобы посмотреть суждено ли твоим надеждам оправдаться Люмос.

Создание вновь вернулось к себе на место. Следующая заговорила лань.

— Мальчик, видишь ли, ты эту фею у себя на плече?

Я взглянул на чародея, пытаясь понять можно ли отвечать. Он кивнул.

— Да, вижу.

— Опиши её мальчик.

Её просьба звучала глупо, но я описал Ханну во всех мельчайших подробностях.

— Хорошо, как давно ты видишь странные вещи?

— Сколько себя помню.

Она перевела взгляд на крылатого, и он кивнул, повернув голову вправо. Закрытые глаза второго серафима распахнулись и конечно же уставились прямо на предмет заседания. Светло-голубые радужки плавали из стороны в сторону, будто наблюдая за каким-то жуком, а потом снова закрылись.

— В его душе много страха, печали и одиночества, но все же она прекрасна. Нет причин сомневаться в чистоте его помыслов.

Сказал второй серафим.

— Раз так, то думаю у совета нет причин отказывать в вашей просьбе...

Хотел было шестикрылый закончить, как четыре ладони замерли в воздухе. Пепельные руки обрамлённые синий полосой на каждом запястье медленно опустились.

— Сила, страх и боль могут дать ростки в слабой душе, стоит испытать мальчика.

Произнёс ужасный голос. Чародей побледнел, как и все сидящие кроме главы совета.

— Какое испытание вы предлагаете, господин Аид?

Капюшон повернулся в сторону совета и всего на мгновение, там в глубине темноты изнанки его плаща я увидел три серых глаза светящихся желтым светом хищника. Дрожь четкой волной пробежала по телу, и оно замерло.

— Кубический лабиринт, полагаю, вполне подойдёт.

— Он ещё ребёнок! Лабиринт, это чересчур!

Воскликнул учитель, но этих слов никто не услышал, как и всех последующих. Согласно решению совета четырёх меня, вместе с Ханной переместили в лабиринт. По словам чародея, это магическое измерение внутри одной из комнат этого здания. Там я окажусь в мире иллюзий прошлого, бушующего и собственных страхов. Всего внутри ждут четыре комнаты которые нужно пройти насквозь, что бы не происходило внутри. Совет будет наблюдать за всем испытанием и вынесет решение, как только я закончу.

И вот моя первая комната. Абсолютная тьма ведёт вперёд тусклой тропинкой как вдруг вокруг разливается тусклый свет. Старенькая и низенькая лачужка обхватывает нас. Она мне знакома, именно там я родился. За столом, возле лучины сидит отец, поглаживая мозолистой рукой сутулую спину мамы.

— За что нам такое наказание? Разве я недостаточно молилась?!

Сквозь влажные руки бормочет Мама

— Нет милая, ты не виновата, что он такой. Это ведьмы прокляли деревню за то, что мы выгнали их. Он ведь вовсе не плохой ребёнок.

Спокойно говорит отец.

— Ах, милый, как ты можешь говорить что он не плохой раз видит и разговаривает с монстрами, может он и сам демон! Может от того и болеет что в нашем праведном доме ему нехорошо?! Давай отдадим его, прошу!

— Это ещё одни руки в доме, он ведь уже помогает тебе по хозяйству?

— Да, но мне жутко с ним наедине! Иногда, ни с того не с сего он начинает говорить на другом языке с абсолютной пустотой! То спотыкается в чистом поле! То его тень начинает двигаться сама по себе, а иногда... иногда нечто шепчет мне на ухо пока я шью. Он проклят! Давай продадим его трактирщице!

Отец опускается ниже, прямо к уху мамы.

— Хорошо, раз таково твоё желание.

Картинка меняется. Я стою посреди комнаты, мама одевает на меня единственную белую рубаху в доме и подвязывает поясом.

— Мама, а куда мы едем?

Она не обращает внимания, продолжая одевать ботинки. В углу комнаты сидит длиннорукое чудовище, оно смотрит на меня и смеётся.

— Глупый, глупый мальчишка. Тебя оставят в лесу, что бы волки не крали больше овец.

Я кладу свою маленькую ручку маме на плече.

— Ты ведь не скормишь меня волкам, правда мамочка?

Женщина поднимает на меня глаза. Морщинистые руки останавливаются и её сероватые зрачки испуганно смотрят вперед. У неё измученный вид. Потрескавшиеся губы и темные круги вокруг глаз.

— А ты хочешь, чтобы тебя съели волки?

Неожиданно спрашивает она. Холодные капельки пота катятся по седоватым вискам к кривой улыбке. Трещинки на губах начинают блестеть красными каплями крови стекая на зубы. Женщина смотрит пока её зрачки не начинают дергаться. Монстр, недавно сидевший у стены стоит прямо за ней.

— Видишь мальчик, я не вру тебе. Хочешь я съем её и того большого мужчину? Я могу съесть и волков если ты разрешишь мне.

Его длинные руки берут мамин подбородок.

— Давай же, скажи, я разрешаю тебе съесть этих людей хи-хи-хи и они больше не будут ругать тебя или наказывать.

— Нет!

Я с криком толкаю монстра.

— Уходи! Я не позволю тебе никого съесть! Убирайся чудовище!

Мама шарахается от меня и забрав остатки вещей выбегает из комнаты. Монстр снова садиться в угол.

— Тогда я подожду, когда они выгонят тебя и съем их! Ха-ха-ха-ха-ха!

Окружение опять меняется. Мы стоим у двери, мама тянет мою руку, а монстр придерживает дверь.

— Пойдём, сынок, тебе там понравиться.

Я делаю шаг.

— Да иди от сюда страшный мальчишка, уходи, уходи!

Вторит ей монстр. Я останавливаюсь и хватаю маму за руку.

— Нет мам, если я уйду, он съест вас!

Мамины глаза наполняются ужасом.

— Я уже говорила, хватит пугать других! Быстро выходи и садись в телегу!

— Нет, говорю же он сказал, что как только я уеду он может...

Звонкая пощечина ударяет по щеке и мама с силой начинает тащить меня в проход. Руки сами хватают дверной косяк.

— Нет! Я не поеду! Я не дам вас съесть!

Кричу я, а монстр смеётся, смеётся над моими слезами и напуганной мамой. Хохочет во весь голос пока ноги не оказываются за порогом.

Словно туман дом растворяется, и я снова в темноте. Видимо это была первая комната.

Тяжёлое дыхание быстро восстанавливается и сознание успокаиваться.

— Это просто иллюзия, просто кошмар.

Говорит фея гладя меня по щеке. Я всегда знал что мама боялась меня, но совсем забыл про то чудовище.

— Ханна, оно ведь не могло съесть их?

Девчушка мотает головой.

— Нет, это слабый монстр, он может есть только жуков и пыль. Но если бы ты разрешил ему, то он мог бы. Если сильный человек прикажет, даже такой слабый демон может съесть человека.

— А ты?

Со страхом спрашиваю я.

— Да.

Незамедлительно и спокойно отвечает фея.

— Если я захочу, но теперь мы связаны, и ты можешь запретить мне есть людей.

— Я запрещаю! Ханна, никогда, слышишь! Никогда не ешь людей!

Она смеётся и садиться на плече.

— Хорошо, хорошо, я совсем не люблю есть людей, они совершенно невкусные. Мне больше нравятся ведьмы. Вот они куда вкуснее.

Пока мы болтали новая комната уже впустила нас. Это веранда в поместье Кросбоунс, где мы всегда ели, но сейчас тут абсолютно пусто. Сухие листья, скрипя, танцуют в малюсеньком вихре на полу. Вокруг всё поросло пылью так что можно рисовать узоры. Прозрачные когда-то окна перетянуты паутиной и разводами. Я тихонько иду внутрь дома, пока не оказываюсь в кухне. Раковина заставлена грязной посудой, а вокруг царит жуткий хаос. На кухонном столе стоит железное блюдо, накрытое такой же железной крышкой. Задняя дверь тихонько распахивается, и я иду вперёд, но замираю прямо перед порогом. В свете проема возникает восьминогий силуэт паучихи. Она стоит на лужайке заматывая чьё-то тело в паутину. Дверь открывается на распашку и становиться видно, что весь сад покрыт паутиной и там лежат коконы. Ужас начинает щекотать изнутри, и я отхожу, врезаясь в стол спиной. Железная крышка со звоном ударяется о пол и голова сама поворачивается.

— О, мальчишка, ты уже нашёл главное блюдо!

На тарелке отрубленная голова Сальери, вместо глаз лежат орехи, а во рту торчит яблоко.

— Мы как раз собирались полакомиться ей, мои дети изрядно проголодались!

Не знаю что именно я чувствовал, но оно было похоже на ураган. Страх, злость и ужас перемешались в единый поток. Такого со мной раньше не случалось. Это я виноват, что не смог увидеть монстра раньше и защитить дом. Это все моя вина. Рука сама открыла ящик и достала самый острый нож, что я точил. Теперь-то я знаю что нужно сделать. Повсюду ползали пауки.

— Я спрошу один раз, это ты сделала, восмилапая?

Голос на этот раз прозвучал очень незнакомо, но все же он был мой.

За спиной раздался лишь смех. Костяшки на руке побелели, и я побежал, рванул так что Ханна слетела с плеча, но все исчезло, стоило ногам оказаться за порогом. Это была вторая комната.

Мы шли по тропинке, белой тропе, состоящей будто из скорлупы. Впереди уже начал вырисовываться силуэт как вдруг все исчезло. Я снова стоял перед советом.

— Мы видели достаточно Люмос! Хватит его оправдывать! Аид был прав!

Почти кричит то ли лань, то ли олениха.

— Мальчик не знал любви, естественно он злился на того, кто отобрал единственную её крупицу! Это ничего не доказывает!

Белые крылья с шорохом поднимаются.

— Довольно споров, мы не на базаре. Успокойтесь госпожа Илель. Это была жестокая иллюзия и все же чародеи должны поддерживать равновесие. Проявление ярости и тем более попытка убийства недопустимы. Мальчик не подходит.

— А я не согласен!

Говорит голос неприятный как скрежет гвоздя об метал.

— Это нужно было сделать! Они убили всех обитателей дома! Разве это уже не нарушает баланс?! Кто вообще определил что вы должны решать мою судьбу.

Я поворачиваю голову и ровно за моей спиной стоит ещё один я. Этот ужасный голос его? Вдруг он делает шаг вперед, и мы сливаемся. Рот открывается, но слова льются не мои.

— Это чародеи должны решать что верно, а что нет, а не вы. Вам это всё не подвластно и ответственность не ваша. Я вырасту и стану великим чародеем. Я сам буду решать, что верно, а что нет! Кого правильно убить, а кого нет! И сгублю всех, кто посмеет мне противостоять! Мы пожрем вас вместе с Ханной, и никто не сможет остановить нас. Ясно!