Азм Есьм

Deux: научился планировать как работу, так и финансы

Trois: скупил угодий и земель по плану хватит для всех начинаний

Quatre: организовал и оплатил обучение будущих инженеров и мастеров

Cinq: начал строительство железной дороги, отсыпку полотна и заготовку шпал

Six: начал строить вспомогательные производства

Sept: получил откупа на нефть, уголь, железную руду, лес, известняк, глину

Huit: учредил необходимые на сегодня компании

Neuf: купил плантации на Цейлоне и Пхукете посадил гевею.

Dix: прикупил восемнадцать кораблей, в том числе балтиморский клипер "Энн Мак-Ким" и заказал еще пять

Onze: организовал электрическое и механическое производство в Санкт-Петербурге

Douze: придумал механизм внедрения нового — регламент то есть правила, по которым надо работать, обучение персонала, рисунки показывающие порядок выполнения работы, контроль выполненной работы специальными людьми

Ну и самое главное без порядкового номера наверно нашел себе жену, но она об этом еще не знает страшно мне, вдруг скажет, нет...".

Сделали первый генератор и первый токарный станок с суппортом и продольной подачей и с приводом от электродвигателя. Молчим и делаем дальше, нам известность ни к чему для себя делаем не на продажу. Следующий на очереди фрезерный станок затем шлифовальный и далее карусельные, токарные автоматы, сколько всего там, в чертежах пресса, оборудование для прокатки, протяжные станки, гвоздильные автоматы высадочные станки, хонинговальные, сверлильные, а инструмента, сколько надо ух. Но все равно первый такой станок это праздник это шаг. Устроим мы по этому поводу выезд на plein air51, возьмем яхту, пройдемся по заливу, половим рыбу с братом, барышни повизжат, подышат свежим воздухом, потом пристанем где — ни будь и ухи сварим, с дымком как в детстве поедим, книги почитаем семьей одни без лишних глаз, без прислуги. Хорошо!

Из дневника

"...Вчера все же собрался с духом и в роде как в шутку на пикнике предложил Елизавете довести помолвку до конца и назначить день свадьбы. Потом стоял, как мешком ударенный, несколько минут. Эта лиса, ни на мгновенье не задумавшись, брякнула, "завтра", а потом, сама густо— густо покраснела. Потом все долго вопили, потом тормошили меня и ее, потом я узнал, что всем уже ждать надоело, когда я смелости наберусь, что Елена уже и фасон свадебного платья подобрала, и подарки уже все придумали. В общем один там idiot, был который, ничего не знал и не о чем не догадывался это я..."

После двухмесячной подготовки мытарств, трат и упреков завтра свадьба. Лежу в кровати и не могу заснуть в голове все кругом от завтрашней церемонии. Боюсь чего напутать или не так сделать. Говорят, самый лучший способ отвлечься и уснуть, это начать считать. Значит так, на изготовление десяти тысяч пудов52 пороха требуется: двадцать семь тысяч пудов чилийской селитры по одному рублю пятьдесят две копейки за пуд, семь с четвертью тысяч пудов бумажных хвостов по семь рублей пятьдесят копеек за пуд, шестьдесят тысяч пудов серной кислоты по восемьдесят копеек, одна тысяча с четвертью тысяч пудов крепкой водки по шесть рублей, триста восемьдесят пять тысяч пудов каменного угля по шестнадцать копеек, восемьдесят тысяч пудов растворителя по восемь рублей горшков и глиняной посуды на пятнадцать тысяч рублей итого, итого ...

Из дневника

"... Она вся рыжая вся, вся !!!..."

Монтер путей

Как ни хочется подольше побыть дома но надо ехать на юг в Малороссию там начинается закладка домен и печей для плавки стали. Необходимо соблюдать другой принцип "если желаешь, что бы все сделали правильно, поставь задачу, объясни задачу, убедись, что тебя правильно поняли, и проверь выполнение". Маршрут намечен, обоз собран, повод есть, едем в свадебное путешествие в южные владения. Обоз большой почти тридцать человек двигаемся до Москвы, там остановимся ненадолго в имении. Далее на юг, будем, путешествовать по насыпи уже частично выполненной для железной дороги попутно проверяя сопутствующие сооружения водокачки, депо, станции. С нами в поездке будут два инженера из Германии, которые будут в дальнейшем начальниками отделений железной дороги.

Из дневника

"...Некогда соперничество между Москвой и Петербургом действительно существовало. Некогда в Москве пребывало богатое неслужащее боярство, вельможи, оставившие двор, люди независимые, беспечные, страстные к безвредному злоречию и к дешевому хлебосольству; некогда Москва была сборным местом для всего русского дворянства, которое изо всех провинций съезжалось в нее на зиму. Блестящая гвардейская молодежь налетала туда ж из Петербурга. Во всех концах древней столицы гремела музыка, и везде была толпа. В зале Благородного собрания два раза в неделю было до пяти тысяч народу. Тут молодые люди знакомились между собою; улаживались свадьбы. Москва славилась невестами, как Вязьма пряниками; московские обеды (так оригинально описанные князем Долгоруким) вошли в пословицу. Невинные странности москвичей были признаком их независимости. Они жили по-своему, забавлялись, как хотели, мало заботясь о мнении ближнего. Бывало, богатый чудак выстроит себе на одной из главных улиц китайский дом с зелеными драконами, с деревянными мандаринами под золочеными зонтиками. Другой выедет в Марьину Рощу в карете из кованого серебра восемьдесят четвертой пробы. Третий на запятки четвероместных саней поставит человек пять арапов, егерей и скороходов и цугом тащится по летней мостовой. Щеголихи, перенимая петербургские моды, налагали и на наряды неизгладимую печать. Надменный Петербург издали смеялся и не вмешивался в затеи старушки Москвы. Но куда девалась эта шумная, праздная, беззаботная жизнь? Куда девались балы, пиры, чудаки и проказники — всё исчезло: остались одни невесты, к которым нельзя, по крайней мере, применить грубую пословицу "vieilles comme les rues53": московские улицы, благодаря 1812 году, моложе московских красавиц, всё еще цветущих розами! Ныне в присмиревшей Москве огромные боярские дома стоят печально между широким двором, заросшим травою, и садом, запущенным и одичалым. Под вызолоченным гербом торчит вывеска портного, который платит хозяину 30 рублей в месяц за квартиру; великолепный бельэтаж нанят мадамой для пансиона — и то, слава Богу! На всех воротах прибито объявление, что дом продается и отдается внаймы, и никто его не покупает и не нанимает. Улицы мертвы; редко по мостовой раздается стук кареты; барышни бегут к окошкам, когда едет один из полицмейстеров со своими казаками. Подмосковные деревни также пусты и печальны. Роговая музыка не гремит в рощах Свирлова и Останкина; плошки и цветные фонари не освещают английских дорожек, ныне заросших травою, а бывало уставленных миртовыми и померанцевыми деревьями Пыльные кулисы домашнего театра тлеют в зале, оставленной после последнего представления французской комедии. Барский дом дряхлеет. Во флигеле живет немец управитель и хлопочет о проволочном заводе. Обеды даются уже не хлебосолами старинного покроя, в день хозяйских именин или в угоду веселых обжор, в честь вельможи, удалившегося от двора, но обществом игроков, задумавших обобрать, наверное, юношу, вышедшего из-под опеки, или саратовского откупщика. Московские балы... Увы! Посмотрите на эти домашние прически, на эти белые башмачки, искусно забеленные мелом... Кавалеры набраны кое-где — и что за кавалеры! "Горе от ума" есть уже картина обветшалая, печальный анахронизм. Бедная Москва!..54"

Унылый paysage55 Подмосковья, скучно и грустно в усадьбе. Она вроде и не выглядит заброшенной, содержат в порядке, но какой, то дух старых хозяев, их жизненного уклада, их стремлений не дает чувствовать себя здесь как дома. Все напоминает о Степане Ильиче о его жене и слуги и обстановка, здесь пахнет безысходностью, как кто то из дев замуж выскочит тут же и подарю, а с другой стороны им здесь жить, тоже душу рвать. Отдать, кому ни будь надо или фабрику организовать. Чувствую, долго мы не задержимся, и опять позовет нас дорога

Насыпь дороги виляет по земле как собака хвостом, как ни старались, а имения выкуплены так, что не позволяют протянуть прямую как стрела дорогу плюс реки, плюс болота и горки, нет быстро по такой дороге, не поездишь, свалишься, придется брать грузоподъемностью, сразу применять двухосные колесные тележки. Станций как таковых еще нет заготовки одни, исключения там, где в качестве станции используется барская усадьба, Еще одно наблюдение в деревнях много непраздных женщин и молодых матерей с младенцами. Спросил местного управляющего, ответ был очень необычен " Дык барин земли много стало, а едоков поубавилось, непорядок, вот бабы его и исправляют" однако саморегулирование.

Из дневника

Взгляните на русского крестьянина: есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны. Путешественник ездит из края в край по России, не зная ни одного слова по-русски, и везде его понимают, исполняют его требования, заключают с ним условия. Никогда не встретите вы в нашем народе того, что французы называют "un badaud"60 никогда не заметите в нем ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. В России нет человека, который бы не имел своего собственного жилища. Нищий, уходя скитаться по миру, оставляет свою избу. Этого нет в чужих краях. Иметь корову везде в Европе есть знак роскоши; у нас не иметь коровы есть знак ужасной бедности. Наш крестьянин опрятен по привычке и по правилу: каждую субботу ходит он в баню; умывается по нескольку раз в день... Судьба крестьянина улучшается со дня на день по мере распространения просвещения... Благосостояние крестьян тесно связано с благосостоянием помещиков; это очевидно для всякого. Конечно: должны еще произойти великие перемены; но не должно торопить времени, и без того уже довольно деятельного. Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества...61"

Чем дальше едем, тем меньше встречается деревень в степи можно целый день проехать от жилья до жилья, если бы не редкие телеграфные и станционные смотрители совсем бы было скучно, мы двигаемся немного в стороне от основных трактов и почтовых станций. Едем неспешно, можно сказать отдыхаем. В этакой благостности прибывает и сознание еще пару недель такой дороги и лень окончательно воцарится у меня в голове. За последнее время ее посетила только одна здравая мысль этакий curieux62: телеграф в степи он не для людей, телеграф он для орлов, они оседлали телеграфные столбы и обозревают округу с небывалой для этих мест высоты. Завтра подъедем к угольным карьерам, там будет не до отдыха.

Из книги Яковлевой Е.М. "Моя жизнь" Москва 1902 г.

"...Жёны, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела... Мужья, любите своих жён, как и Христос возлюбил Церковь... Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть... Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена и да убоится своего мужа63... И не оскорбляйте Святаго Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления. Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас; но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас. Сколько раз за время свадебного путешествия повторяла я мысленно эти слова, услышанные от священника во время венчания, они и зародившаяся во мне новая искорка жизни позволили без скандалов и претензий продолжить дорогу. Я знала насколько важно для мужа увидеть своими глазами плоды своих трудов. Оценить и рассчитать дальнейшие шаги по развитию дела. В ближайшие несколько лет у него не будет возможности столь основательно со всем ознакомиться. По окончанию поездки он собирался продолжить учебу в Морском корпусе уже на офицерских курсах, это вместе с обязательным цензом на выслугу семь долгих лет и четыре года из них он будет постоянно рядом со мной и будущим, тогда я только надеялась на это, наследником..."

Из дневника