1941-Работа над ошибками 4

— И вопросы твои будут вот какие...

"Нет, все-таки Хозяин — он и есть Хозяин, — с благодарностью думал Берия на обратной дороге из Кремля на Лубянку. Когда заслужил — отп... отполощет за милую душу, как говорится, во все пихательные и дыхательные, да так, что сам себя потом чувствуешь, как последний придурок, тупой и некомпетентный. А когда работаешь добросовестно, стараешься все сделать как лучше, он это и видит, и ценит, и со своей стороны помогает. Вот как сейчас — про новости из Белоруссии он мог бы и промолчать, а вечером, на совещании, спросить..., и отполоскать потом от души, прямо на совещании, в присутствии остальных, за отсутствие готовых, четких и конкретных предложений по заданным вопросам. И был бы со всех сторон прав, — как ни крути, а вопросы по линии НКВД-НКГБ, это его, и только его, Берии, компетенция, и если вдруг не готов сразу ответить, и конкретные решения предложить, потому что сами вопросы неожиданные и непредвиденные, так кто тебе в том виноват?

Но Хозяин поступил иначе — вызвал заранее, не только вопросы к совещанию озвучил, дав тем самым возможность заблаговременно подготовиться, но потом еще и намекнул, что и как он, Генеральный комиссар государственной безопасности, по этим вопросам, в числе прочего, сделать должен, и что по ним же на вечернем совещании Ставки ГК говорить, когда спросят..., и еще намекнул, чего Берия по этим вопросам ни делать, ни говорить не должен, а это дорогого стоит, — не каждому Хозяин так вот... намекает.

Ну, а уж он и доверие, и хорошее отношение Хозяина, сегодня вечером оправдает со всем старанием, что называется, от души..., вот только, для этого надо, в первую очередь, самому во всем хорошенько разобраться...

Поднявшись в свой кабинет, Берия приказал дежурному организовать чаю и чего-нибудь пожевать, — домой он сегодня снова, если и попадет, так только глубокой ночью, и то вряд ли, — а сам разложил на столе доставленные из архива предвоенные материалы по Западному военному округу и принялся обдумывать свои действия, попутно набрасывая тезисы к предстоящему совещанию.

"...Итак, неожиданная ситуация в Белоруссии..., оборону они там, в тылу наступающего противника, строить удумали..., говнюки, лучше бы от границы, где какие-никакие, но оборонительные сооружения уже имелись, не так усердно бежали... То есть, на заранее подготовленных, пусть и не до конца, оборонительных рубежах "Линии Молотова", они противника остановить не смогли, а теперь, в суматохе и неразберихе отступления, в условиях потери управления войсками, и, самое существенное, в условиях окружения — решили на пустом месте оборонительный укрепрайон создавать, войска туда стягивают. И кто там только удумал такой... нетривиальный тактический изыск..., да, прав Хозяин, — вот прямо чутье у него, — в Минске и Белостоке действительно что-то серьезное и непредвиденное произошло...".

"...Впрочем, все тактические вопросы, как и целесообразность построения обороны в окружении — это все к военным, не зря же Сталин туда Василевского в качестве представителя Ставки Главного командования направить хочет. Вот пусть сами военные в них и разбираются, и сами же потом отвечают за свои решения перед Хозяином.

А моя задача — как раз выяснить, что у них там, в Белоруссии, конкретно произошло, почему оборону строить хотят именно под Белостоком, хотя под тем же Минском было бы, наверное, и логичней, и полезней, ну, и все остальные непонятные моменты, связанные с этой ситуацией. Причем выяснить очень аккуратно, тихо, никакого давления и никаких выбиваний показаний в стиле Ежовских репрессий — об этом Сталин предупредил особо".

И при этом нельзя допустить никакой огласки — даже на совещании сегодня вопросы отправки туда сотрудников его Наркомата нужно будет залегендировать только под необходимость организации (и последующего контроля) эффективной системы работы органов и подразделений НКВД-НКГБ на территории вновь создаваемого оборонительного района, а также координации их действий с действиями военных и партийных органов.

"Вот тут, скорее всего, начнутся "вопросы с мест" от участников совещания, и это надо расписать более подробно".

"...Первое и самое важное, — тут Хозяин, снова и как всегда, прав, — это скорейшая организация партизанского движения на оккупированной части территории Белоруссии. Этот вопрос больше в компетенции партийных органов республики, как и вопросы организации коммунистического подполья. Но вот вопросы координации взаимодействия, совместной боевой деятельности партизан, армии и подполья — это вопросы именно моего Наркомата: ни у кого другого ни возможностей, ни опыта организации такого взаимодействия, нет.

И, разумеется, организовывать это взаимодействие там, в Белостоке, будет гораздо проще и легче, чем из Москвы, тем более, что для этого можно будет задействовать часть ресурсов, уже собранных тамошними военными. Да и командиров с комиссарами, для вновь создаваемых партизанских отрядов, тогда можно будет не тащить за линию фронта самолетами, а подбирать прямо там, на месте..., и самолетами тогда можно будет перебрасывать больше ресурсов снабжения, потому что везти груз в небольших тюках для сброса его на парашютах где-нибудь в лесу, и лететь с полной возможной загрузкой, чтобы спокойно сесть и разгрузиться на аэродроме, это, как говорят в Одессе: "две большие разницы, таки да".

Берия оторвался от записей, заглянул в свой блокнот, где он, по ходу разговора со Сталиным, скорописью помечал наиболее важные моменты, и дописал для себя, что уже сегодня, желательно до совещания, связаться с руководителем ЦК Компартии Белоруссии Пономаренко, чтобы обговорить с ним вопросы партизанского движения и получить контакты тех его сотрудников, кто занимался этими вопросами непосредственно.

"...Далее — организация диверсионной работы. Это вопрос прежде всего к военным, у них в армии специальные диверсионные подразделения начали создаваться еще в 1934 году, те самые "саперно-маскировочные взводы", и потом профессиональные армейские диверсанты очень неплохо показали свою результативность во время Гражданской войны в Испании — один Старинов чего стоит.

Так вот, диверсионную работу, опять же, гораздо легче и эффективнее будет организовать на операционной базе войск Белостокского оборонительного района, но при этом сами военные, без координации с партизанами и подпольем, будут действовать менее эффективно".

Вот, к примеру — только в архивах НКВД можно будет найти информацию по расселению в приграничных областях Западной границы бойцов диверсионных подразделений, вроде как "уволенных в запас", потому что именно его Наркомат, в режиме строгой секретности, занимался их последующим трудоустройством, перевозкой на новое место жительства их семей и выделением жилья, а также последующим сопровождением их второй, засекреченной жизни.

И только сотрудники его Наркомата смогут установить полноценные контакты с кадрами и агентурой НКВД-НКГБ на местах, в том числе по линии армейских Особых отделов.

Так что от взаимодействия и совместной работы по этому направлению опять же только польза всем будет.

"И, кстати о совместной работе, — сделал себе пометку Берия, — надо будет узнать, где сейчас Старинов, и привлечь его к диверсионной работе в Белостоке со стороны военных, пусть мои на него поближе посмотрят, а там, может, и в нашу структуру его получится забрать".

"...Теперь — организация борьбы с полевыми шпионами и диверсантами противника. Вот это вопрос преимущественно в ведении НКВД-НКГБ, но и тут от взаимодействия с военными, партизанами и подпольщиками польза немалая может быть — надо только это взаимодействие организовать".

"...Ну, и последний вопрос — организация физической охраны направляемого в тыл противника Василевского, как представителя Ставки Главного командования и секретоносителя высокого уровня".

Тут Берия опять восхищенно причмокнул: Хозяин снова мудрость проявил, сам он, скорее всего, не додумался бы из Москвы группу охраны посылать, вместо этого просто дал бы команду все организовать на месте. А так, когда охрана из Москвы — тем легче будет добавить в состав посылаемой группы нужных сотрудников, которые на месте займутся не совсем охраной..., точнее, совсем не охраной..., и отчитываться никому не надо, потому что охрана, это чисто его Наркомата дела, как и что там будет организовано — никому про то знать не положено, поэтому на совещании только сам факт выделения Василевскому охраны упомянуть, и хватит с них.

"...Ну, вроде все — в смысле, для озвучивания и обсуждения на совещании все, — и, кстати, все направления деятельности реальные, не для галочки и не для легенды, мои сотрудники, направленные в Белосток, будут по всем этим вопросам выкладываться серьезно, с полной отдачей сил и способностей".

"...Стоп...! — нет, не все, остался еще один вопрос, который Сталин собирается поднять на совещании сегодня вечернем, — вопрос реформы Ставки Главного командования ввиду неэффективности ее работы.

Тимошенко с поста председателя он хочет сместить — не тянет Нарком обороны руководство чрезвычайным органом высшего военного управления..., да он, если говорить объективно, и руководство Наркоматом обороны не сильно тянет, особенно сейчас, в первые дни войны, в условиях неразберихи и паники в войсках. Функции председателя Сталин на себя хочет взвалить, — вот же человек, настоящий Вождь, от других требует много, но и сам, если что, впрягается и тащит все новые и новые обязанности, не жалуясь на усталость и загруженность. Кузнецова еще хочет из состава СГК вывести, — как выяснилось, Нарком ВМФ там не очень-то и нужен, пусть лучше делами флота плотнее займется. А вместо Кузнецова маршала Шапошникова в состав постоянных членов Ставки ввести хочет — пока заочно, тот еще болеет.

А мне сегодня был легкий намек — его сегодня и при обсуждении вопросов реформирования Ставки поддержать. Не проблема, конечно поддержу, — надо будет только материалы на Тимошенко, по нашей линии, перед совещанием в памяти освежить...".

После короткого перерыва на обед здесь же, в кабинете, Берия снова вернулся к делам.

"... Ну вот, теперь по вопросам вечернего совещания Ставки ГК точно все, а дальше, — Берия отложил свои записи в сторону, — дальше начинается секретная разведывательная работа по отдельному поручению Сталина".

Ему предстояло выяснить причины и обстоятельства всех непонятных моментов и в поведении Павлова, и в организации обороны отчего-то именно в тылу противника. Причем, в ходе выяснения, попутно, может и еще что непонятное, интересное всплывет, — это тоже не пропустить.

"Вот, кстати о попутном, — очень интересно мне знать, почему, про эти самые резкие изменения планов действий войск Западного фронта, до сих пор никакой информации по линии Особых отделов не поступило? Или тамошние особисты в сложной боевой обстановке совсем уже "мышей не ловят", или..., это "или" тоже надо будет аккуратно разведать...".

"...И человек для выполнения этой задачи, нужен особый, не только абсолютно доверенный, но и грамотный в конспиративной и разведработе, при этом самостоятельный, инициативный, но в то же время без дурного гонора, понимающий тонкость момента и вредность излишней огласки..., и способный при этом грамотно организовать, совместить такие разнонаправленные действия, как разведка, диверсии и партизанское движение в тылу противника..., такого непросто подобрать будет...".

Берия откинулся в кресле, задумчиво перебирая в уме кандидатуры сотрудников Главного управления госбезопасности, которые, хоть и выведены сейчас в отдельный Наркомат (НКГБ), под управление его бывшего первого заместителя Меркулова, но по факту все равно подчиняются ему, как куратору нового Наркомата.

"Так, кто у нас там есть, из подходящих и компетентных...?"

"...Начальник контрразведывательного отдела ГУГБ НКВД Федотов, Пётр Васильевич..., пожалуй, не годится, — его без присмотра отправь, так он в Белостоке еще одну "мельницу" по типу "Маньчжурского пограничного полицейского поста" организует, ничем не подкрепленные признания в шпионаже и предательстве выбивать начнет...".

"...Начальник Особого отдела ГУГБ НКВД Михеев, Анатолий Николаевич..., этот неплох, имеет инженерно-саперную подготовку и боевой опыт Советско-финской войны..., хорошо проявил себя в военной контрразведке..., но он сейчас у военных, начальник 3-го Управления Наркомата обороны, и дергать его оттуда, да еще старшим группы НКВД-НКГБ..., со стороны выглядеть будет не очень, как будто у нас своих специалистов такого уровня нет..."

"...Контрразведка, военная контрразведка..., там пока с нужными кандидатурами плохо..., а что у нас с разведкой...?"

"...Начальник иностранного отдела (заграничная разведка) ГУГБ НКВД Фитин, Павел Михайлович..., он хорош как руководитель и организатор, но при этом чистый аппаратчик, "на холоде" не работал..., не пойдет...".

"...А вот его заместитель, Судоплатов, — вот он хорош...!"

Берия, в предчувствии удачи, приказал немедленно принести личное дело Судоплатова, и углубился в чтение.

"...Итак, Судоплатов Павел Анатольевич, профессиональный чекист с почти двадцатилетним стажем работы в органах. Имеет большой опыт нелегальной работы за границей, в том числе в Германии. Решителен, смел, в то же время обладает развитым аналитическим мышлением. Имеет хорошие способности как вербовки агентуры, так и глубокого внедрения в военные и разведывательные структуры противника. В частности, перед войной, ему удалось успешно внедриться в ближайшее окружение руководства организации украинских националистов за границей, в Германии, после чего он провел успешную ликвидацию лидера националистов Коновальца, при этом успешно скрылся, избежав провала.

Потом занимался вопросами организации разведывательной и агентурно-оперативной работы за границей, дорос до должности заместителя начальника 5-го отдела (заграничная разведка) ГУГБ НКВД СССР. При этом, помимо личных способностей разведчика и ликвидатора, также проявил себя как способный организатор, — в августе 1940 года руководил операцией "Утка" (ликвидация Троцкого).

Сейчас он заместитель начальника 1-го (Разведывательного) управления НКГБ СССР (начальник все тот же Фитин), майор государственной безопасности, что приравнивается к армейскому комбригу, так что ему и звания, и статуса для выполнения задания вполне хватит...".

"...Да, пожалуй, Судоплатов в качестве руководителя сводной, или особой, группы сотрудников НКВД-НКГБ по организации партизанского движения и диверсионной работы, вполне подойдет", — окончательно решил для себя Берия, и через Меркулова срочно вызвал того к себе.

Сам вернулся к текущим делам, но почти сразу снова прервался, возбужденно вскочил и, по примеру Вождя, пробежался по кабинету, обдумывая только что озарившую его мысль.

"...А почему только Белоруссия? Ведь идея централизованной организации разведывательно-диверсионной работы и партизанской войны в тылу противника, причем на всей захваченной территории, и под общим руководством НКВД, сама по себе, даже безотносительно к ситуации оборонительного района в окрестностях Белостока, очень даже недурственна!