Итрим. Книга - 5: "Завтра Война"

Гномы тоже были очень довольны, ведь больше часа обсуждали детали похода по их вопросу, относясь к этой задаче, как первостепенной и очень важной.

— Так, как идем? — вновь задаю самый важный вопрос после длительного и жаркого обсуждения о целесообразности выдвижения целой армии для перехода.

— Предлагаю остановиться на плане "Прогулка". Полагаю, так будет намного оптимальнее, нежели выдвигаться большим числом. Да и расходы меньше. И тылы не обескровим в случае внезапного нападения врага в любой точке наших земель.

— А если вдруг припрут?

— Две сотни? Не припрут.

— А если припрут, — раздался голос широкоплечего бородача, сидевшего среди своих сородичей на тяжелых каменных стульях: — Можно будет вызвать подмогу.

— И как?

— Переносной агрегатор телепорта, — довольно произнес гном: — Сегодня завершили работу.

— Переносной?

— Ага, монтируется и запускается в течение 5 минут, этого времени двум сотням хватит, чтобы продержаться даже против тысячи. А после тысяча пожалеет, что решила нападать, — мощный кулак гнома ударил по столу, заставляя тот подпрыгнуть, выдержав тяжелый удар чугунного молота.

— Агрегатор испытывали?

— Пока нет, но проволочек не должно быть.

— Надо бы испытать, мало ли чего. На всякий случай.

Не знаю, обиделся ли гном или нет, но его борода слегка зашевелилась, как и остальных гномов. Спустя пару секунд, тот почтенно кивнул, отдавая приказ на гномьем одному из своих сородичей, тут же удалившемся из зала.

— Так, какой состав идет? — задаю вопрос, окидывая взглядом всех присутствующих высших офицеров, гномов и Воеводу, внимательно наблюдающего за обсуждениями: — Однозначно, идет смешанная группа.

— Предлагаю штурмовой вариант, — начал Седой: — Передовой отряд в три десятка идет разведкой по маршруту, основной отряд в сотню следует в разнице часа пешим. В режиме постоянной готовности четыре оперативных отряда по пять сотен меняются поочередно.

— Волков в счет не берем?

— Нет, они сами решат, сколько выделят, на них задача в зачистке и разведке радиуса в пять километров.

— То есть, они берут на себя основную задачу по обнаружению проблем.

— Ну да.

— Так, в виду вводной по агрегаторам, — вступил Воислав: — Предлагаю дополнить прогулкой по свободным землям с целью посещения населенных пунктов и возвращения тех под владения Североси.

— Дельно, — Истислав кивает: — Государь обозначит право, ставим агрегатор, прибывают наши люди.

— И гномы, — поправил бородач.

— И гномы, — согласился Воевода: — И все принимаются за восстановление и установку стационарной арки. Тем самым, двух зайцев убиваем.

— Согласен, — киваю: — Так и поступим, и это оправдывает, почему мы сразу не прыгнем к ближайшей точке на карте.

— Ну да, — ухмыляясь, отозвался один из высших офицеров: — Оправдание, чтобы два миллиона золота не спустить для переброски отряда.

— Можно бы было отправить группу, они бы установили агрегатор, после пошли бы остальные, — поправил другой.

— Угу, вот только ты сам знаешь, как работают такие порталы, можно и улететь в никуда.

— Риск — дело благородное.

— И неблагодарное.

Дальнейшее время обсуждались вопросы по формированию отряда, касающиеся комбинаций групп, необходимой оснастки, режимов реагирования и прочих деталей, кои требуют внимания и хорошо знакомы как профессиональным военным, так и современным виртуальным спецподразделениям, одинаково эффективно и успешно работающим и против высокоранговых рейдовых боссов, и против серьезного врага.

— Так, — изрядно подызматавшись, решаю проветриться: — Вы как хотите, а я на свежий воздух, надо проветрить голову.

— Дельная мысль, Государь, — Истислав встает из-за стола: — Я с тобой, коли позволишь.

— Кто еще на свежий воздух?

— Согласен, засиделись мы, уже рябит в глазах.

— От клюковки у тебя рябит в глазах! — зал наполнился дружным смехом.

— На том и решили, на сегодня рабочий день окончен, завтра собираемся тем же составом в то же время.

— Позже побеседовать хотели, — тихо шепнул Воислав, подойдя и обняв.

— Вечером, хорошо?

— Лады.

Все покидали зал в приподнятом настроении, и этому не стоило удивляться, ведь была проделана немалая для первого дня работа. Машина управления государством набирала ход, и каждый механизм работал исправно, пройдя проверку и отладку. Об этом свидетельствовало и оживление во дворце, теперь точно ставшим главным административным зданием Североси, а я же начинал задумываться о укромном особнячке где-нибудь в глуши возле чистейшего пруда.

"А почему бы и нет? Царь я али не Царь?!"

— Чего улыбаешься, Государь? — обратившийся Истислав вернул меня в мир.

— Да вот подумал, и вспомнилось кое-что.

— Радостно тебя видеть веселым, Государь, значит, все налаживается у нас.

— Все налаживается, действительно, остается укрепить границы, объединить земли, и сможем зажить в мире.

— Государь, не в обиду, ты полагаешь, что после действительно никто не посмеет напасть? Нечисть какая, али еще хуже?

— Не полагаю, но надеюсь, Истислав, человек должен надеяться на лучшее будущее, тем более для своих детей.

— Не уж-то? — голос Истислава резко изменился, и я поймал на себе пристальный взгляд: — Не уж-то? Княже! — Воевода тихо зашептал: — Так это же! Так это же славно! Так это же!!!

— Ты чего это?

— Я?! — глаза Воеводы чуть ли не сверкали, принуждая находящихся вокруг невольно обращать свои взоры сквозь плотный заслон охраны: — Идем, идем, мне срочно нужно на воздух!

— Куда так гонишь?

— На воздух, на воздух! — Воевода чуть ли не толкал меня вперед, шипя, будто бы змий: — Государь, срочно подышать! Сегодня же, сегодня же к княгине лучших приставлю! Отряд! Нет! Два! И волчиц! И! И! ...

Городская площадь встретила бурным оживлением, покинувшие дворец раньше нас высшие офицеры стояли на ступенях, что-то обсуждая, их адъютанты стояли неподалеку, ожидая приказаний. И как только я вышел вместе с Истиславом, те неожиданно для меня резко обернулись, отдавая воинское приветствие и ввергая меня в очередной ступор. Людская масса тут же обратила свои многочисленные взоры, донеслись приветствия и просьбы благословить, паломники, окружившие святое для них место посреди площади, тут же оживились, стараясь рассмотреть меня среди отцепившего охранения. А Истислав уже раздавал приказы, шепча те одному из дружинников, рядом с которым их внимательно слушала одна из волчиц, в один момент распахнув пасть, высовывая язык и принявшись вилять хвостом. И в этот момент до моего разума донеслась всеобщая волчья радость, и над Новоградом раздался дружный вой, поднимающий птиц в небеса, принявшихся кружить.

Люди оборачивались, пытаясь понять, что происходит, но никто, вроде бы не пугался, наблюдая за волками, принявшимися внезапно резвиться. И никто не замечал засуетившуюся дружину, в несколько раз увеличившуюся возле дворца. Нет, определенно надо что-то менее людное для проживания.

— Государь, — будто бы прочитав мои мысли, обратился Истислав: — Сегодня же отряжу людей и гномов на закладку усадебки подальше, не дело это, с дитем во дворце жить.

Я смог лишь взглянуть на Воеводу, сдерживая себя от желания обнять его и начать благодарить за понимание.

— Полагаю, в чащобе сыщем место нужное, Леший поможет.

— Княже! Благослови! — донеслось со всех сторон: — Княже! Помоги! Княже!!!

— Богов славьте и просите их благословения! — отвечаю в собравшуюся вокруг толпу: — Они вас обязательно услышать, ведайте сие!

— Княже, благослови на опыт! — вскрикнул кто-то из толпы.

— Славь Перуна! Он благословит!

— Княже, буду ковать, благослови! — донесся крик другого.

— Славь Сварога! Кузня — капище Его! Славьте Богов Наших, Славьте!

— Государь, прими присягу! — донесся знакомый голос, обращая мое внимание на себя.

— Кто спросил?! — кричу в толпу.

— Расступись! — вскрикнул Воевода: — Пропустите человека! Не толпитесь вокруг! Аль Государя не видели, что ли?!

— Прими Присягу, Государь, — вновь вопросил вышедший из толпы знакомый Переслав, разве что доспехи у него выглядели более серьезными, нежели после памятной встречи.

— У тебя одного? — спрашиваю, внимательно глядя в глаза воина, снявшего шлем, дабы открыть лицо.

— Нет, вся дружина моя желает.

— От сердца желаете, али так?

— От всей души, Государь, иного не ведаем. Все мы уже здесь, с нашими семьями и детьми, все. Здесь наша земля отныне.

— Тогда, — на мгновение отвожу взгляд, дабы оглядеть всех собравшихся, вылавливая из толпы внимательные взгляды людей: — Кто желает дать Присягу Североси не ради выгоды, но от души своей, ради земли этой, завтра на рассвете должны стоять на этой площади! С первыми лучами перед ликом Богов приму присягу тех, кто решится!!!

Среди людей послышались вздохи, оханья, реплики и перешептывания, я же вновь взглянул на Переслава, тот склонил голову и пообещал быть. А мы пошли дальше сквозь толпящуюся массу, принуждаемую растекаться в стороны под давлением братийников в сияющих доспехах и выдающихся своими размерами матерых волков. Через минуту я уже не думал, стоило ли оглашать или нет, ведь если изъявили желание, то я обязан принять, а от души ли, али ради дающихся бонусов, не мне судить.

Улицы встречали радостными приветствиями, торговый люд созывал в лавки, детвора кружила вокруг, играя в дружинников. А я лишь удивлялся, насколько много стало разного люда, и как разросся город, забирая себе окрестные земли. На мой вопрос по этому поводу, Истислав уверил, что никого в обиде не оставили, хранители переселяются на новые территории, где им все также почет и уважение, лесной зверь также беспрепятственно переходит в новые заповедные леса. А заветный лес, по соседству никто трогать не смеет, ведь уговор Государя важнее всего.

Так за разговорами я и не заметил, как мы вышли за пределы города, удаляясь от него, и возвращаться отчего-то не хотелось. Душа радовалась окружающей природе: все еще зеленая трава шелестела под ногами, осенний лес разукрасился, радуя взор. Скоро зима, осталось совсем чуть-чуть, холода придут стремительно, сковывая разросшуюся в ширь реку крепким льдом, окрестности застелет белоснежной периной, и тогда мы выдвинемся.

День, может быть два, может неделя, не знаю, да и спрашивать не хочу, ведь хочется до последнего наслаждаться окружающей красотой, пока есть возможность. Радовало то, что, со слов местных, осень сменялась зимой так быстро, что даже осенние дожди не успевали пролиться, превращая окрестности в непроходимые грязевые скаты. Не люблю сырость, уж лучше сразу пусть ударят холода, поэтому, надеюсь, что слякоти все же не увижу.

— Государь.

— А?

— Далеко уже отошли.

— Боишься, что нападет кто?

— Нет, у тебя еще встреча, а уже к вечеру идет, надо бы воротиться.

— А ну да, ладно, пошли обратно.

Я невольно продолжал оглядывать окружающие просторы, дабы не упустить ничего, запоминая даже малейшую мелочь в виде застрявшей у берега среди камней коряги, сопротивляющейся течению реки, шириной, ставшей не меньше Волги в самой ее раздольной области, как мне казалось. И именно увидев ее воочию, я осознал, что действительно мост возводить не целесообразно. Да и искажать такую красоту первозданной природы мне с некоторых пор противило. И, видя возводимое второе крепостное кольцо Новограда, я для себя принимал решение, что далее город расти не будет, лишь небольшие незамысловатые рубленные дома и лишь в ближайшей окрестности без вреда для лесов и чащоб. И пришла пора закладывать новые города, для чего и нужны новые земли, ведь, судя по отчетам, с каждым днем переселенцев прибывает все больше и больше.

Вот так шел я, изучал и размышлял, молчаливо озираясь по сторонам, ловя каждый звук, доносящийся до меня. И душа отдыхала, полная грудь жадно втягивала чистейший воздух, пропитанный ароматами трав и испариной. Все же скоро будет дождь, хотя облака пока что не смахивают на грозовые, белыми исполинами протекая по небесной синеве.

Все же, удивительно наблюдать, как две культуры одного народа разных эпох пытаются переплетаться, сливаясь в нечто новое и выискивая баланс не только эстетический, но и бытовой. Народ, накопив за века знания и в итоге возвращаясь к своим корням, не отринул накопленного, но использовал лучшее из идей и принялся воплощать их во всем, начиная с архитектуры. Даже применение камня велось так, чтобы дом больше походил на избу, нежели стандартную безликую каменную коробку. Да и отстроенное гномами заметно преображалось, обретая свои неповторимые черты. Так мясная лавка заметно выделялась от кожевенной, обретя нечто похожее на просторные прилавки с товаром и во весь рост первого этажа витрину из дорогого по нынешним технология витринного стекла, а занявшая одно из зданий ювелирная мастерская обретала на фасаде изящные узоры, покрытые сусальным золотом. Возводимые же новые дома получали обширные мансарды, а под крышами делался жилой этаж, хотя были и образцы, не имеющие чердака в принципе, от чего внутренние помещения казались еще более просторными. В общем, люди строили, как желали, но все же, из-за указа об облике града выдерживали общую концепцию.

Да и местные перенимали очень стремительно, так, к примеру, дома кузнецов приобретали цветы, выкованные из металла, и даже более затейливые узорчатые вязи, да и ворота у особо мастеровых вместе с забором заменялись с деревянного и каменного на изящно-металлические. Да и мастера по дереву и камню не отставали, всячески стремясь украсить свои жилища, за что им почет и уважение, ведь они не только украшали город, но и вдохновляли других на творчество. Ну а для мастеров такие украшательства были вдобавок и рекламой, ведь зачастую их жилища либо соседствовали с мастерскими, либо находились непосредственно над ними.

И самое берущее за душу и лихо так встряхивающее ее, это огромная орава бегающей повсюду детворы, резвящейся и играющей. И я знаю, что это не только местные, я вижу, что это действительно дети, пришедшие сюда вместе со своими родителями или же без них. Все они игрались вместе и были беззаботно счастливы, и их пылающие улыбки лучше всего доказывали мне, что все именно так, как и должно было бы быть.

* * *

— Я иду с тобой!!! — сдвоенный ультимативный крик Леры и Лизы заставил отвлечься от завтрака.

Делаю глоток из кружки горячего чая и глядя в окно, где мелькали белые хлопья

Дождь так вчера и не грянул, и сейчас я с радостью любовался падающим с неба первым снегом. Озорные снежинки стремились обогнать своих товарок, наперегонки стремясь вниз, легкий ветерок иногда подхватывал и закручивал тех, самым невезучим суждено было разбиться о стекло окна.

— Я иду с тобой! — Лера вновь выдала.

— Я тоже иду! — тут же заявила и Лиза.

Чай сегодня особенный, наваристый, от чего благоухает малиной сильнее, как никогда, да и вкус более терпкий, отдающий сладостью лесных ягод. Да и булочки такие нежные, такие румяные, как будто бы только что из печи. Да что я? Они действительно только из печи, как и пирожки, лежащие рядом. Мои любимые — одни с капустой, другие с яйцом и зеленым луком.