делах? Действуя от имени Сына неба и имея в своем распоряжении войско, вы и
так можете делать все, что пожелаете. Но собирать все войска, чтобы убить
нескольких евнухов, это все равно что разжигать печь, для того чтобы сжечь
один волосок! Действуйте быстро, бейте без промаха — тогда ни небо, ни люди
не станут вам противиться. Когда же вы созовете в столицу полководцев и они
соберутся... У каждого из этих героев есть свои собственные устремления...
Положение у вас будет не лучше, чем если бы вы приставили копье острием к
своей груди, а древко его отдали в руки врага! Успеха безусловно не будет,
но смуты пойдут.
— Это мнение труса! — с насмешкой заметил Хэ Цзинь.
При этом человек, стоявший рядом, хлопнул в ладоши и громко засмеялся:
— Чего тут долго решать! Ведь сделать это так же легко, как махнуть рукой.
Хэ Цзинь обернулся. Это сказал не кто иной, как Цао Цао. Вот уж
действительно:
Хочешь рассеять смуту на самой ее заре —
Слушай благие советы мудрых людей при дворе.
О том, что еще сказал Цао Цао, вы узнаете в следующей главе.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
в которой повествуется о том, как Дун Чжо погубил Дин Юаня,
и о том,
как Ли Су подкупил Люй Бу
В тот же день Цао Цао сказал Хэ Цзиню:
— В несчастьях теперь, как и прежде, повинны евнухи. Государю не следовало
бы наделять их властью и оказывать им милости, ибо это толкает их на злые
умыслы. Если уничтожать зло, так уничтожать с корнем! Для этого достаточно
одного тюремного смотрителя. К чему призывать войска со стороны? Если вы
задумали убить всех евнухов, то дело это раскроется и, как мне кажется,
провалится.
— Так, может быть, у вас есть свои соображения? — сердито спросил Хэ
Цзинь.
— Это вы, Хэ Цзинь, творите смуту в Поднебесной! — резко ответил ему Цао
Цао.
Хэ Цзинь все же тайно разослал гонцов с секретным приказом во все города.
Приказ явиться в столицу пришелся на руку цы-ши округа Силян — Дун Чжо.
Когда-то за свою неудачную попытку разбить Желтых Дун Чжо должен был понести
наказание, но, подкупив клику придворных евнухов, он вновь обрел
расположение двора и был назначен на большую должность, наделен широкими
правами и получил в подчинение двухсоттысячное войско округа Сичжоу. Тем не
менее у него иногда прорывались далеко не верноподданнические чувства.
Получив приказ, Дун Чжо тотчас же поднял войска и вместе с Ли Цзюэ, Го Сы,
Чжан Цзи и Фань Чоу двинулся в Лоян, оставив своего зятя Ню Фу охранять
Западную Шэньси. Однако советник Ли Жу предупредил его:
— В приказе, нами полученном, много неясного. Почему бы вам не послать
вперед гонца с письмом? Если вы про себя назовете вещи своими именами, а на
словах выразите покорность, то можете задумывать великое дело!
Дун Чжо так и поступил. В отправленном им Хэ Цзиню письме говорилось:
"Мне довелось слышать, что причиной непрекращающихся смут в Поднебесной
является клика дворцовых евнухов во главе с Чжан Жаном, которая вызывающе
держит себя по отношению к императорской власти. Чтобы прекратить кипение
котла, как известно, лучше всего разбросать горящий под ним хворост. Хоть и
бывает больно, когда вскрывают нарыв, но все же это лучше, чем принять яд в
пище. Я осмелюсь выполнить ваш приказ о вступлении с войском в Лоян лишь в
том случае, если вам удастся испросить у Сына неба позволения устранить Чжан
Жана и его приспешников. Это будет великим счастьем для династии, это будет
великим счастьем для Поднебесной!"
Прочитав послание, Хэ Цзинь показал его сановникам.
— Дун Чжо — лютый волк, — заявил ши-юй-ши Чжэн Тай. — Только впустите
его в столицу, и он пожрет всех!
— Ты слишком мнителен и недостоин вершить великие дела, — возразил ему Хэ
Цзинь.
— Мне хорошо известно, что за человек Дун Чжо, — поддержал Чжэн Тая Лу
Чжи. — У этого невинного с виду ягненка волчье сердце! Едва он вступит в
столицу, как сразу же пойдет смута. Лучше запретите ему являться сюда!
Хэ Цзинь не послушался советов; тогда Чжэн Тай и Лу Чжи покинули свои посты.
Вслед за ними ушло более половины всех придворных сановников. Лишь тогда Хэ
Цзинь послал гонцов в Миньчи навстречу Дун Чжо. Тут-то и выяснилось, что Дун
Чжо с войсками вовсе никуда и не двигался!
Евнухи же, узнав о том, что в столицу стягиваются войска, поговаривали между
собой:
— Это все козни Хэ Цзиня. Если мы не начнем действовать первыми — сами
погибнем.
Они устроили засаду, спрятав своих головорезов у ворот дворца, ведущих в зал
Вечного блаженства, а сами отправились к императрице Хэ.
— Ваш брат разослал подложный приказ, призывая войска в столицу, —
заявили они. — Умоляем вас, матушка, пожалейте и спасите нас!
— А вы бы сами пошли к нему с повинной, — произнесла императрица.
— Он изрубит нас в куски, как только мы покажемся ему на глаза! —
воскликнул Чжан Жан. — Лучше вы, матушка, позовите его и прикажите уняться.
Если он не послушается, мы просим одного — умереть на ваших глазах!
Императрица повелела позвать Хэ Цзиня, но когда тот собрался во дворец,
начальник императорской канцелярии Чэнь Линь остановил его:
— Государыня призывает вас к себе по наущению евнухов. Не ходите! Если
пойдете — случится беда!
— Меня зовет императрица, — возразил Хэ Цзинь, — какая может быть беда!
— Заговор уже раскрыт. Зачем вы сами идете во дворец? — спросил Юань Шао.
— Надо сначала вызвать оттуда евнухов, а потом можно пойти, — добавил Цао
Цао.
— Это уж совсем по-детски! — насмешливо заметил Хэ Цзинь. — Я держу в
руках всю Поднебесную! Что осмелятся сделать со мной евнухи?
— Если вы твердо решили идти, то мы на всякий случай возьмем с собой
латников, — сказал Юань Шао.
По его приказу отряд из пятисот воинов под командой одетого в панцырь Юань
Шу, брата Юань Шао, остановился у первых ворот дворца, а Юань Шао и Цао Цао,
вооруженные мечами, сопровождали Хэ Цзиня. У входа в зал Вечного блаженства
его встретили евнухи, которые заявили от имени императрицы:
— Государыня вызывает великого полководца одного, остальных впускать не
велено.
Юань Шао и Цао Цао в числе прочих остались за дверями зала, а Хэ Цзинь с
гордым видом прошествовал дальше. У дверей, ведущих в дворцовые покои,
навстречу ему вышли Чжан Жан, Дуань Гуй и другие евнухи; они сомкнулись
вокруг него кольцом. Хэ Цзинь струсил не на шутку.
— За какое преступление отравлена императрица Дун? — угрожающе спросил
его Чжан Жан. — Кто притворился больным во время похорон и не оказал ей
почестей? Тебя, торговца, человека низкого происхождения, мы представили
Сыну неба, только лишь поэтому ты достиг славы и почета! Ты же не пожелал
отплатить нам добром, а, напротив, замышляешь зло! Ты обвиняешь нас в
грязных проделках, но чист ли ты сам?
Хэ Цзинь заметался в поисках выхода, но ворота были крепко заперты. В эту
минуту из засады выскочили вооруженные люди, бросились на Хэ Цзиня и
разрубили его надвое. Об этом событии потомки сложили стихи:
Судьба династии Хань готова вот-вот оборваться.
Трех гунов Хэ Цзинь заменил, но думал ли он о конце?
Советами преданных слуг и верных друзей пренебрег он —
И смерти лихой от меча не избежал во дворце.
Так Чжан Жан и другие евнухи расправились с Хэ Цзинем.
Волнуясь в ожидании Хэ Цзиня, Юань Шао время от времени взывал у ворот:
— Великий полководец, пора ехать!
В ответ Чжан Жан перебросил ему через стену отрубленную голову Хэ Цзиня и
заявил:
— Хэ Цзинь убит за свое вероломство. Всем его соучастникам объявляется
прощение.
— На помощь, ко мне! Евнухи коварно убили опору государя! — закричал Юань
Шао. — Перебьем эту разбойничью шайку!
Один из военачальников Хэ Цзиня по имени У Куан поджег ворота. Воины отряда
Юань Шу ворвались во дворец и стали избивать евнухов, не разбирая ни
возраста, ни чинов. Юань Шао и Цао Цао бросились во внутреннюю часть дворца.
Чжао Чжун, Чэн Куай, Ся Хуэй и Го Шэн укрылись от преследователей в садовой
беседке, где и были зарублены. Языки пламени, вспыхнувшего во дворце,
взметнулись к небу. Чжан Жан, Дуань Гуй, Цао Цзе и Хоу Лань, схватив
императрицу Хэ с наследником и вана Чэнь-лю, бежали во Внутренние покой, а
оттуда в северный дворец. Тут их перехватил Лу Чжи. Он еще не успел покинуть
столицу и, как только узнал о перевороте, облачился в латы, взял копье и
поспешил к воротам дворца. Увидев, что Дуань Гуй тащит за собой императрицу,
Лу Чжи закричал во весь голос:
— Разбойник! Как ты смеешь похищать императрицу!
Дуань Гуй обратился в бегство. Императрица выпрыгнула в окно. Лу Чжи кинулся
к ней и помог укрыться в безопасном месте.
У Куан, ворвавшись в один из внутренних залов дворца, увидел там Хэ Мяо с
мечом в руке.
— И ты строил козни против своего брата! — загремел У Куан. — Погибни же
вместе со всеми!
— Смерть злодею! — кричали люди.
Хэ Мяо попытался бежать, но был окружен и изрублен. Юань Шао приказал воинам
рассыпаться и уничтожать всех, кто принадлежал к семьям дворцовых евнухов,
убивать без разбора — старых и малых. При этом по ошибке было перебито
много безбородых людей, принятых за евнухов.
Цао Цао помог потушить пожар во дворце, упросил императрицу принять на себя
управление и послал погоню за Чжан Жаном, чтобы спасти малолетнего
императора.
А тем временем Чжан Жан и Дуань Гуй с императором и ваном Чэнь-лю,
прорвавшись сквозь дым и огонь, бежали в Бэйманские горы. Ночью они слышали
позади себя шум — их настигала погоня. Впереди скакал чиновник по имени
Минь Гун и кричал изо всех сил:
— Стойте, злодеи!
Чжан Жан, видя, что положение безнадежно, бросился в реку, где и утонул.
Император и ван Чэнь-лю, не понимая, что происходит, боялись откликнуться и
спрятались в густом тростнике на берегу реки. Их искали повсюду, но не
нашли. Они скрывались в своем убежище до четвертой стражи. Выпала роса.
Промокшие и голодные, мальчики сидели и потихоньку плакали, боясь, как бы
люди не обнаружили их по голосам.
— Здесь долго оставаться нельзя, — сказал ван Чэнь-лю, — надо искать
дорогу.
Связав одежду в узелок, они стали карабкаться вверх по берегу. Пробираясь в
темноте сквозь колючий кустарник, они не могли различить дорогу и стали уже
приходить в отчаяние, как вдруг сотни тысяч светлячков вспыхнули и
закружились перед императором.
— Небо помогает нам, брат! — воскликнул ван Чэнь-Лю.
Мальчики пустились в путь, следуя за светлячками, и вскоре выбрались на
дорогу. За ночь они так измучились, что валились с ног, и, заметив стог
соломы возле какого-то дома, прилегли отдохнуть.
Хозяину дома как раз в эту ночь приснилось, что два красных солнца
опустились за его жильем. Встревоженный таким предзнаменованием, он оделся и
вышел во двор. Его ослепило яркое сияние, подымавшееся к небу из-за стога
соломы.
— Чьи вы дети? — спросил хозяин, подойдя поближе и заметив мальчиков.
Император был слишком напуган и молчал, а ван Чэнь-лю, указывая на него,
произнес:
— Это наш император — он бежал из-за смуты, поднятой евнухами. А я — его
брат, ван Чэнь-лю.
Взволнованный хозяин, низко кланяясь, сказал:
— Я — Цуй И, брат бывшего сы-ту Цуй Ле. Я возненавидел евнухов, когда
узнал, что они продают должности, и поэтому скрываюсь здесь.
Он ввел императора в дом, опустился перед ним на колени и предложил пищу и
вино.
В ту же ночь Минь Гун, преследовавший Дуань Гуя, догнал его и спросил, где
Сын неба. Дуань Гуй отвечал, что потерял его на полдороге и ничего о нем не
знает. Без дальнейших разговоров Минь Гун уложил евнуха на месте, повесил
его отрубленную голову на шею своего коня, затем разослал людей во все
стороны и сам тоже отправился на поиски.
Так, едучи в одиночестве, он оказался возле дома Цуй И. Отвечая на расспросы
хозяина, Минь Гун рассказал ему обо всем. Тогда Цуй И ввел его в дом, где
находился император. Сын неба и подданный горько заплакали.
— Поднебесная ни одного дня не может оставаться без повелителя, — сказал
Минь Гун. — Прошу вас, государь, возвратиться в столицу.
У Цуй И была только одна тощая лошаденка, ее и оседлали для императора. Минь
Гун с ваном Чэнь-лю сели на одного коня, и немедля все двинулись в путь. Не
проехали они и трех ли, как их встретили сы-ту Ван Юнь и другие чиновники.
Никто не мог удержать слез.
Вперед был послан гонец с головой Дуань Гуя, чтобы выставить ее напоказ в
столице. Императору и вану подали отличных коней. Так Сын неба возвращался в
столицу.
Но вскоре на пути всадников возник лес знамен, заслонивших солнце, тучи пыли
закрыли небо — навстречу двигался отряд войск. Сановники побледнели.
Император тоже очень испугался. Юань Шао поспешил узнать, что это за люди.
Из-под сени знамен выехал военачальник и зычным голосом спросил:
— Где Сын неба?
Император в страхе молчал. Тут ван Чэнь-лю придержал коня и громко кликнул:
— Эй, пришельцы, кто вы такие?
— Дун Чжо — цы-ши округа Силян, — отвечал Дун Чжо.
— Ты явился грабить или охранять нас? — спросил ван Чэнь-лю.
— Я прибыл охранять особу императора, — сказал Дун Чжо.
— Если так, почему же ты не сходишь с коня? — воскликнул ван Чэнь-лю. —
Император здесь!
Дун Чжо всполошился, проворно соскочил с коня и, поклонившись, стал у левой
обочины дороги. Ван Чэнь-лю говорил с ним, не проявляя при этом ни малейшего
волнения, и даже ни разу не запнулся. Это вызвало восхищение Дун Чжо. "Вот
кто достоин занять место на троне!" — подумал он.
В тот же день император вступил во дворец, где встретился с императрицей-
матерью. Все были растроганы до слез. Но торжество встречи было омрачено
одним обстоятельством — исчезла императорская печать.
Дун Чжо расположил войска за городскими стенами. Ежедневно в сопровождении
вооруженной стражи он разъезжал по улицам города, наводя страх на горожан.
Дун Чжо входил во дворец и выходил оттуда, не боясь никого. Это вызвало
подозрения у цзюнь-сяо-вэя Бао Синя, который поделился ими с Юань Шао.
— Дун Чжо явно затевает что-то, — сказал Бао Синь. — Надо как можно
скорее удалить его.
— Когда императорский двор устанавливается заново, нельзя действовать
легкомысленно, — возразил ему Юань Шао.
Тогда Бао Синь высказал свои сомнения Ван Юню.
— Да, об этом следует подумать, — ответил ему Ван Юнь.
