— Ничего, сэр. — У него каким-то образом сохранился комок жевательного листа, и он с отвращением выплюнул струйку коричневого сока в плевательницу, прикрепленную к основанию нактоуза. — Вообще ничего.
— Понимаю. — Йерли кивнул. Он боялся этого и задавался вопросом, насколько на самом деле серьезным был ущерб. Если бы он просто потерял румпель или сломал головку руля, ремонт был бы относительно простым... вероятно. В конце концов, именно по этой причине "Дестини" вез с собой целый запасной румпель. Даже если бы головка руля была полностью оторвана, не оставив ничего, к чему можно было бы прикрепить румпель, они все равно могли бы прикрепить цепи к самому рулю чуть выше ватерлинии и управлять с помощью снастей. Но он сомневался, что им так повезло, и если руль полностью исчез...
Он обернулся, когда на юте появился Лэтик.
— Похоже, оба якоря держатся, сэр, — сказал первый лейтенант, коснувшись груди в знак приветствия. — По крайней мере, сейчас.
— Спасибо, мастер Лэтик, — искренне сказал Йерли, хотя ему действительно хотелось, чтобы лейтенант смог опустить свои последние четыре слова. — Полагаю, что следующий порядок действий — это...
— Прошу прощения, сэр. — Йерли повернул голову в другую сторону, чтобы встретиться лицом к лицу с Мейкелом Симминсом, боцманом "Дестини".
— Да, боцман?
— Боюсь, весь руль пропал, сэр. — Симминс поморщился. — Пока не могу быть уверен, но мне кажется, что крепежные петли стойки тоже начисто вырваны.
— Все лучше и лучше, боцман. — Йерли вздохнул, и обветренный Симминс с волосами цвета соли с перцем мрачно улыбнулся. Боцман был старшим унтер-офицером корабля и впервые вышел в море в качестве корабельного мальчика, когда ему было всего шесть лет. Было очень мало такого, чего бы он не увидел за последующие пятьдесят лет.
— Прошу прощения, капитан, — заговорил еще один голос, и Йерли обнаружил рядом с собой одного из помощников корабельного плотника.
— Да?
— Приветствия мастера Магейла, сэр, мы смотрим течи на корме. Мастер Магейл говорит, что, похоже, мы начали, по меньшей мере, с пары досок, но ничего такого, с чем не справились бы насосы. Однако, скорее всего, сорвано много меди, а стойка руля проломлена насквозь. И он спрашивает, может ли попросить еще несколько глаз, чтобы помочь осмотреть остальную часть корпуса.
— Понимаю. — Йерли пристально посмотрел на него мгновение, затем кивнул. — Мои поздравления мастеру Магейлу. Скажите ему, что я ценю этот отчет и с нетерпением жду более полной информации, когда она поступит от него. Мастер Лэтик, — он посмотрел на первого лейтенанта, — проследите, чтобы у мастера Магейла были все необходимые глаза.
— Да, сэр.
— Тогда очень хорошо. — Йерли глубоко вздохнул, снова сцепил руки за спиной и расправил плечи. — Давайте займемся этим, — сказал он...
.IV.
КЕВ "Дестини", 54, у отмели Скрэббл, великое герцогство Силкия
— Гребите, ленивые ублюдки! — Стивирт Малик, личный рулевой сэра Данкина Йерли, кричал, когда тридцатифутовый баркас прокладывал себе путь сквозь беспорядочные волны и брызги, как кракен, страдающий морской болезнью. Гектор Эплин-Армак скорчился на носу и держался изо всех сил, в то время как якорь "Дестини" с правого борта утяжелял корму баркаса и подчеркивал его... по мнению Малика, оживленное движение, что в данных обстоятельствах звучало ужасно жизнерадостно.
— Думаете, это удар?! — насмешливо спросил рулевой у работающих гребцов, когда передняя треть лодки на мгновение взлетела на гребень волны, а затем снова рухнула вниз. — Эх вы, жалкие делфиракские оправдания для моряков! Я пукал в погоду и похуже этой!
Несмотря на их напряжение и брызги, пропитавшие их до нитки, одному или двум гребцам удалось рассмеяться. Малик был удивительно популярен среди команды "Дестини", несмотря на его менталитет рабовладельца, когда дело касалось катера капитана Йерли. На данный момент он обменял катер на более крупный и мореходный баркас, но он привел с собой команду катера, и не было такого произносимого им оскорбления, которое не заставило бы их улыбнуться. На самом деле, его команда просто гордилась его способностью превзойти в ругани любого другого члена корабельной команды, когда у него было настроение.
Что, если честно, увы, случалось гораздо чаще, чем не случалось, особенно когда капитана не было рядом.
Он и Эплин-Армак были старыми друзьями, и энсин помнил зажигательный налет на порт Эмерэлда, в ходе которого они с Маликом сожгли полдюжины складов и по меньшей мере две таверны. Они также бросили зажигательные снаряды в три галеона, как он помнил, но они были не единственными, кто метал по кораблям, поэтому они не могли претендовать на их индивидуальную заслугу. Их нынешняя экспедиция была несколько менее увлекательной, чем предыдущая, но, безусловно, не менее захватывающей.
На баркас нахлынула еще одна крутая волна, оставив живот Эплин-Армака ненадолго позади, и энсин обернулся, чтобы посмотреть на галеон. "Дестини" раскачивался и катился к своим якорям со всей элегантностью пьяной свиньи, мачты и реи бешено вращались на фоне облаков. Он выглядел усеченным и неполным с отсутствующими верхушками мачт, но все равно был одной из самых красивых вещей, которые он когда-либо видел. Что еще более важно в данный момент, лейтенант Лэтик стоял на баке с флажком семафора, зажатым под мышкой, наблюдая за лодкой из-под затеняющей ладони, в то время как лейтенант Симки использовал один из новых секстантов, недавно представленных королевским колледжем в качестве преемника старого угломера, для измерения угла между баркасом и буями, отмечающими положение главных якорей. На глазах у Эплин-Армака Лэтик вынул флаг из-под руки и медленно поднял его над головой.
— Готовься, Малик! — крикнул энсин.
— Есть, сэр! — подтвердил рулевой и потянулся к талрепу левой рукой, в то время как его правый кулак держал перекладину руля. Прошла минута. Потом еще одна. Затем флаг в руке Лэтика взметнулся.
— Отпускай! — крикнул Эплин-Армак, и баркас внезапно дернулся, когда Малик вытянул шнур, который привел в действие спусковой крючок и уронил трехтонный запасной становой якорь с тяжелой шлюпбалки, установленной на корме баркаса. Он погрузился в воду с наветренной стороны от более надежного из двух якорей, которые "Дестини" уже отдал, и баркас, казалось, встряхнулся от радости, что сбросил надоедливый груз.
— Буй в воду! — приказал Эплин-Армак, и якорный буй перебросили через борт вслед запасному якорю.
Хотя баркас двигался гораздо легче без веса якоря и сопротивления троса, тянущегося за кормой, все еще было несколько сложных моментов, когда Малик привел его в движение. Но рулевой тщательно выбрал момент, используя ветер и волнение, чтобы помочь развернуть лодку, а затем они начали грести назад к "Дестини".
Эплин-Армак сидел на носовой части, глядя за корму мимо Малика на ярко раскрашенный якорный буй, который с расстоянием становился все меньше, исчезал во впадинах волн, а затем снова появлялся в поле зрения. В столь ветреную погоду работа на лодке всегда была рискованной, но при нахождении с подветренной стороны, когда весь руль был снесен, а главные якоря волочились по дну, установка третьего якоря имела большой смысл. Конечно, он задавался вопросом, как его выбрали для этой восхитительной задачи. Лично он с радостью отказался бы от этой чести в пользу Томиса Тимкина, четвертого лейтенанта "Дестини". Но Тимкин был занят на катере галеона, отыскивая и помечая буем скальный выступ, который снес руль корабля. Он проводил, по крайней мере, такое же захватывающее время, как Эплин-Армак, и энсин задавался вопросом, не выбрали ли их двоих, потому что они были настолько младшими, что их было бы не жаль, если бы один или оба из них не вернулись обратно домой.
Уверен, что оказываю капитану медвежью услугу, — твердо сказал он себе, вытирая брызги с лица, а затем улыбнулся, задаваясь вопросом, как сэр Данкин отреагирует на его предстоящее небольшое проявление инициативы. — Я всегда могу свалить все на Стивирта, — с надеждой подумал он. — Сэр Данкин знает его достаточно долго, чтобы понять, какое развращающее влияние он может оказывать на такого молодого и невинного офицера, как я.
— Греби! Лэнгхорн, я думал, вы моряки! — Малик заорал, как по команде. — Я видел докеров с более сильными спинами! Да, и ногами тоже!
Эплин-Армак покорно покачал головой.
* * *
Сэр Данкин Йерли с тщательно скрываемым облегчением наблюдал, как баркас подняли на борт. Катер последовал за ним, устроившись внутри баркаса и свесившись с запасного рангоута над главным люком. Катера на четвертных и кормовых шлюпбалках было бы намного легче вытащить и снова подвесить, особенно с учетом того, что палуба была так загромождена спущенными сверху реями и парусами, и их, вероятно, было бы достаточно. Но в этих условиях на море баркас был надежнее, и он не был склонен рисковать человеческими жизнями, независимо от того, позволяли ли правила игры ему проявлять свою озабоченность или нет.
И их определенно не хватило бы для того, что сделал этот молодой идиот после того, как сбросил запасной якорь! — кисло подумал он.
Он подумывал о том, чтобы сделать выговор Эплин-Армаку. Энсин и этот бездельник Малик взяли на себя смелость промерить морское дно к северу от "Дестини" с помощью цепкого, утяжеленного железом, линя, который должен был (по крайней мере, теоретически) зацепиться за любые камни, поднимающиеся достаточно высоко, чтобы представлять угрозу для галеона хотя бы во время отлива. В результате Йерли теперь знал, что у него есть более мили чистой воды без камней для маневра к северу от его нынешней позиции. Они случайно не спросили разрешения на эту маленькую выходку и дважды чуть не перевернулись, прежде чем закончили, и капитан сильно разрывался между теплым чувством гордости за подростка, который стал одним из его особых протеже, и гневом на них обоих за то, что они рисковали своей жизнью и всей командой своего баркаса без разрешения.
Что ж, времени достаточно, чтобы принять решение об этом позже, — решил он. — А пока я просто сосредоточусь на том, чтобы вселить страх перед Шан-вей в юных придурков.
Он сделал достаточно долгую паузу, чтобы одарить Эплин-Армака стальным взглядом в качестве первого взноса, затем вернулся к задаче изготовления руля на скорую руку.
Мейкел Симминс проложил запасную грот-брам-стеньгу поперек юта так, чтобы ее концы выступали через самые дальние орудийные порты с обеих сторон, поддерживаемые "подъемниками" на бизань-мачте и расчалками, бегущими вперед к главным цепям. На обоих концах рангоута были закреплены подвесные блоки, и фалы шли от них вперед через направляющие блоки под барабаном штурвала. Было сделано несколько оборотов вокруг барабана, а затем свободные концы фалов были прочно прикреплены к скобе в середине барабана.
— Вот оно, сэр, — сказал Гарам Магейл, и Йерли повернулся лицом к корабельному плотнику. Плотник был младшим офицером, а не старшиной, и он, вероятно, был примерно вдвое моложе Йерли, лысый, как яйцо, но все еще мускулистый и с мозолистыми руками. В этот момент его кустистые брови были приподняты, когда он демонстрировал свое мастерство для одобрения капитана.
— Это то, что вы имели в виду, сэр? — спросил он, и Йерли кивнул.
— Именно то, что я имел в виду, мастер Магейл! — заверил он младшего офицера и подозвал Симминса. Боцман повиновался жесту, и капитан указал на дело рук Магейла.
— Ну что, боцман?
— Да, думаю, что это сработает очень хорошо, сэр, — сказал Симминс с медленной одобрительной улыбкой. — Имейте в виду, это будет собственная перетяжка Шан-вей в легком воздухе, капитан! Это будет похоже на буксировку пары плавучих якорей за кормой.
— О, не все так плохо, боцман, — не согласился Йерли со своей собственной улыбкой. — Больше похоже на полтора плавучих якоря.
— Как скажете, сэр, — улыбка Симминса на мгновение превратилась в ухмылку, а затем он повернулся к своей рабочей группе и начал выкрикивать дополнительные приказы.
По указанию Йерли Магейл оснастил пару баков для воды с артиллерийской палубы уздечками на их открытых концах, а к днищам были прикреплены затяжки. Теперь капитан наблюдал, как к обоим концам реи закрепили по одному из баков линем, идущим к его затяжке. Затем к уздечке прикрепляли самый конец троса от подвесного блока. Когда штурвал находился в среднем положении, затяжки буксировали баки по воде на добрых пятьдесят футов позади корабля днищем вверх, но, когда штурвал поворачивался влево, трос к баку с этой стороны от барабана штурвала укорачивался, чтобы бак буксировался открытым концом вперед. Возникающее в результате сильное сопротивление с этой стороны корабля заставило бы галеон повернуть на левый борт до тех пор, пока штурвал не будет повернут вспять, и бак постепенно вернется в положение дном вверх, где он будет оказывать гораздо меньшее сопротивление. И точно так же, если штурвал продолжал поворачиваться на правый борт, бак правого борта поворачивался снизу вверх в положение открытым концом вперед, заставляя судно поворачивать на правый борт.
Конечно, в этой конструкции были свои недостатки. Как указывал Симминс, лобовое сопротивление будет значительным. Вода намного плотнее воздуха, что объясняло, как нечто такое относительно крошечное, как корабельный руль, могло с самого начала управлять чем-то размером с галеон, и сопротивление даже при том, что оба бака плавали дном вверх, снизило бы скорость "Дестини" намного больше, чем мог ожидать сухопутный житель. И в то время, как руль можно было использовать даже при движении задним ходом, в такой ситуации слишком велика вероятность того, что баки запутают свои линии управления — или фактически будут втянуты под корабль. Но первоначальный диагноз Симминса был верен. Петли, то есть похожие на шарниры гнезда, в которые крепились штифты руля, были полностью вырваны, а сама стойка руля была сильно повреждена и протекала. У них был образец, по которому можно было соорудить полностью сменный руль, но такую замену не к чему было прикрепить, а импровизированное устройство должно сработать, как только корабль снова двинется.
Чего, конечно, не произойдет, пока ветер не переменится, — кисло размышлял он.
Но, по крайней мере, у него было три якоря, пока все они, казалось, держались, и не было никаких признаков того, что кто-то на берегу даже заметил их присутствие. В сложившихся на данный момент обстоятельствах он был более чем готов согласиться на это.
* * *
— О, святой Паскуале, забери меня сейчас же! — застонал Травис Сейлкирк.
Он был самым старшим по возрасту из мичманов "Дестини" — фактически, он был на два года старше Гектора Эплина-Армака — и обычно у него не было особых проблем с морской болезнью. Однако за последнюю пару дней даже его желудок сдался, и он смотрел на тушеное мясо в своей миске с явными позывами к тошноте. В некотором смысле, движение корабля на самом деле было более резким, чем до того, как он встал на якорь, поскольку тяжелые, беспорядочные волны продолжали накатывать с юго-востока. Теперь корабль держался носом к ветру, а это означало, что они взбирались на каждый приближавшийся крутой склон, затем утыкались носом и ударяли пятками в небо, когда волна пробегала за кормой. И просто для того, чтобы довершить страдания Сейлкирка, галеон совершал свой собственный особый маленький штопор с каждым третьим или четвертым погружением.
