Ах ты, тварь! (рабочее название)

— Девонька, в Кевлоге проходят большие торги рабами, туда тебя везут.

— А вы?

— Мы тоже — туда, кто за долги, а кто и по глупости, как ты...

Варька угрюмо молчала, она не хотела верить, ведь Жало сказал, что здесь, в приграничье, эльфов держат КАК рабов. Она зевнула — эту ночь ей не работать, так что нужно выспаться...

Утром хозяева разбирали рабов, и когда вору вручили веревку от ее удавки, она прямо спросила:

— Вы меня в Кевлог везете?

— О, Вирта, кажется, она за ночь внезапно поумнела. Да, туда и едем.

— Но там же нет эльфов? — еще раз уточнила Варька.

— Зато есть торги. Что ты возмущаешься? Мы тебя увезли от герцогских ищеек? Вывезли. Спасли? Спасли. А теперь, если тебя купят, да если повезет, то из Фигалии, там герцог тебя никогда не найдет. А мы получим за свои труды. Все справедливо! — развел руками Жало.

— Виииирт, — жалобно протянула Варька, но подруга сердито отвернулась.

Теперь мир Варьки окрасился в серые тона, нет просвета, нет надежды... На следующем постоялом дворе других рабов не оказалось и ее опять отдали на отработку ночевки и стола. Так как приехали не очень поздно, корчмарь с радостью согласился, зал был полон посетителей и рук не хватало. Варьку заставили ополоснуться за заднем дворе, заплести аккуратную косу, подали платок на голову и отвели на кухню. Рабыню не жалели, как можно, сами работали как проклятые. Поднос еды на одного человека состоял из тяжелой большой миски с густой похлебкой или кашей с салом (на выбор), хлеба и большой кружки эля. И двигаться приходилось почти бегом. Уже за час Варька упарилась, с ней в зале работали еще две дородные девицы, заказ принимал корчмарь и его жена. Варька пока носила еду, много чего услышала, а именно, что эта корчма славилась невысокими ценами и сносной едой. Здесь столовались как собственные постояльцы, так и с ночлежки напротив, где были общие комнаты для простого люда, а хозяин принимал на хранение на ночь ценные предметы. Еще из блошатника выше по улице приходили сюда подкрепиться. Потому и было здесь людно. У Варьки уже сильно болела поясница и она все время беспокоилась о том, чтобы не споткнуться, не выронить поднос из дрожащих рук, аккуратно поставить его на стол, не расплескать, выгрузить, не заляпать клиента, поклониться и бежать снова на кухню. И когда услышала знакомый голос:

— Аюшка? — дрогнула и едва не выронила поднос.

Шла обратно и искала, искала глазами, откуда послышался полный ласки голос, но не нашла. Работать теперь стало намного труднее, она всматривалась в посетителей, но мечника так и не узнала.

Когда клиентов убавилось, ее послали на задний двор чистить сковороды, кастрюли. Она терла и терла их как заведенная, а мысли были далеко. Фит-фить, скрип-шкрип, драила она песком закопченные бока. Такое впечатление, что их чистят раз в месяц, вздохнула Варька. Руки уже кровоточили — почти на каждом постоялом дворе ночью заставляли чистить посуду. Она отложила уже вторую блестящую кастрюлю. Фит-фить, фит-фить...

— Аюшка, ты как здесь оказалась? — наклонился над нею Диго.

Варька вздрогнула от неожиданности и расплылась в улыбке, но чистить кастрюлю не перестала.

— Как убежала, знаешь?

— Знаю.

— Встретила Жало и Вирту, она в Бонбонерке раньше работала. Они меня и взялись отвезти к эльфам за выкуп, — сердито ответила Варька

— Так вроде, эльфы в другой стороне.

— Ну, а я откуда знаю. Только по пути я почему-то превратилась в рабыню и везут меня теперь на торги в Кевлог. А по вечерам сдают в услужение на постоялых дворах, за стол и кров.

— Жало, случаем, не вор?

— Вор, клейменный.

— Не волнуйся, дочка, все будет хорошо, — погладил он Варьке плечо, поднялся и ушел.

Варька на миг остановилась, неужели Диго, нищий спившийся мечник, сумеет ей помочь? Она отрицательно помотала головой — не верю! Но в душе зажегся маленький и робкий огонек надежды.

Едва закрыла глаза, а ее тут же разбудили пинками. Она заснула у входной двери корчмы — после кастрюль и сковородок ее заставили скоблить пол и столы почти до рассвета, Варька только выплеснула грязную воду за порог, тут же повалилась и заснула.

— Воды принеси и умойся, грязнуля! — брезгливо поджав губы, сказал ей хозяин.

Варька обрадовалась, под утро уже никаких сил не было, а сейчас ей ледяная вода из колодца для бодрости просто необходима. Освеженная, пришла на кухню, ей вручили кусок воска и велели натирать столы, пока они сухие с ночи, и начать с большого, у входа.

Варька терла столы, в руках отдавалась боль, вчерашние тяжелые подносы еще долго будут ей вспоминаться, но ладоням было приятно, воск смягчал кожу и воспалившиеся раны успокаивались.

— Хозяин, завтрак! — раздался знакомый голос и Варька вспыхнула от радости.

Она не могла не обернуться и не посмотреть на Диго.

— Паршивка, не засматривайся на клиентов! — налетел на нее хозяин и пару раз шлепнул мокрым полотенцем.

— Уважаемый, а почему вы так плохо обращаетесь с чужой собственностью? — спокойно поинтересовался Диго.

Корчмарь замер, и через секунду ответил:

— Уважаемый, не лезьте не в свое дело! Эту рабыню мне дал в услужение ее хозяин в оплату своего постоя. Тут все по закону.

— Точно? А мне казалось, в нашем королевстве рабство запрещено, — пожал плечами Диго.

Корчмарь поник.

— Э, ну, он сказал, что она — его рабыня.

— А вы видели бумагу на нее? — не унимался мечник.

— Что вы хотите сказать? — растерялся корчмарь.

— А то, что вы незаконно ее использовали. Айка, садись. Когда будет завтрак?

Корчмарь сам принес мечнику поднос, на котором скворчала глазунья с ветчиной на огромной сковороде, два куска белого хлеба и большая кружка ароматного травяного взвара.

— Садись, ешь, — подвинул к Варьке сковороду, отделив ей четверть яичницы. А сам достал из штанов еще одну ложку и приступил с другой стороны. Варька едва не мурчала: глазунья, да еще с ветчиной — она никогда в жизни это не ела, а тут еще и кусок белого хлеба... Она довольно облизнулась, закончив.

— На, — подвинул ей кружку Диго, и он запила завтрак.

Пока мечник допивал взвар, Варька млела — приятное и почти забытое тепло в животе от горячей еды...

— Где моя рабыня?— с ходу спросил Жало, появляясь в дверях.

— А вы уверены, что она ваша? — расправил плечи Диго.

— Чья же еще? Тварь, поднимайся, пшли! — буркнул вор и развернулся уходить.

— Жало, вы ведь вор? А отметились в здешнем Ордене? — спросил Диго и в его голосе прорезался металл.

— Отметился, не ваше дело. Тварь! — огрызнулся Жало.

— Тогда покажите бумагу на эту девочку. Пожалуйста, — с нажимом попросил Диго.

— Э, я ее в комнате оставил... — начал Жало, но его перебил мечник.

— А вот моя бумага. Бонетта Рейз, взявшая на свои плечи опеку над полукровкой Аийвэул, в домашнем обиходе называемая Айве, поручила мне разыскать и вернуть в любящие материнские объятия беглянку, но как она подозревает, похищенную.

— Э, мы ее подобрали, она потерялась и плакала, — быстро сообразил Жало и облегченно улыбнулся.

— Да? Тогда вы можете заглянуть в Тугар к Боннете Рейз и она вас вознаградит.

— Премного благодарен, премного, — начал кланяться Жало, пятясь назад, пока не уперся спиной в дверь, тогда он быстро выскочил на улицу и хлопнул ею. И этим хлопком похоронил восставшую надежду Варьки.

Диго за руку вывел безвольную Варьку на улицу, там стоял огромный коричневый конь, мощный и страшный, что она остановилась на крыльце и не хотела ни за что приближаться к нему. Диго крякнул, подхватил девочку на руки и посадил на коня, затем вскочил на него сам.

Они долго ехали, молча, а Варька думала: Матушка Бо уговорила герцога не заявлять в стражу только потому, что обещала сама найти беглянку и преподнести на блюдечке. А этот извращенец теперь не захочет просто убить ее, нет, наверняка придумает изощренные издевательства. Например, кожу ленточками снимать... У Варьки в животе завтрак свернулся в тугой ком...

— Ты злишься на меня? — спросил мечник, едва они выехали из города.

Варька угрюмо молчала.

— Посмотри на меня, — попросил Диго и руками повернул ее лицо к себе, но Варька упорно отводила глаза.

— Злишься... Послушай, каким бы я ни был прохвостом, но друзей никогда, никогда не предавал. А они... Когда мне было трудно, когда я опустился, никто, ни один из самых верных моих друзей не пришел сказать мне пару слов, когда было хуже всего. Я ведь уже одной ногой был в могиле, а тут появилась ты. Не испугалась, подняла, заставила помыться, и я почувствовал себя снова человеком. Как я ждал твоего следующего прихода... Ты как солнечный лучик освещала мою никчемную жизнь, и мне захотелось, чтобы ты мной гордилась, ведь стала мне дочерью, которой у меня никогда не было. Я человек известный, уже при тебе начал давать уроки недорослям, браться разыскивать то сбежавшего сына, то должника. Я стал возвращаться к нормальной жизни! Ты не пришла на следующее утро, я ерзал полдня и к вечеру сорвался к Бонбонерке. Как раз работал Вард, он-то мне потихоньку все и рассказал. Но старая Бо меня увидела, пришлось изворачиваться, чего это я так интересуюсь. Половина города уже знала, что я разыскиваю пропавших, поэтому и спросил у хозяйки, не нужна ли помощь специалиста. Как она обрадовалась! Насыпала мне денег, обещала еще столько же по приезду, если тебя доставлю. А я вечером продал свой домишко, пусть и не за полную цену, знал, что найду тебя и не вернусь туда.

Варька попыталась вдохнуть, но в груди что-то мешало, она всхлипнула.

— Дочка, куда поедем? Будешь со мной жить? — снова повернул ее лицо к себе Диго. Варькины глаза наполнились слезами, она кивнула.

— А поедем в Приграничье, там встречаются полукровки, и ты не будешь вызывать такого внимания. И вообще, хочу наняться куда-нибудь охранником, а всем буду говорить, что у меня немая застенчивая дочь, так что никто и не поймет, что ты полукровка. Затеряемся в тех краях...

Глава 3.

— Марек, что ты за человек, познакомь с дочкой. Я добрый, не обижу, будет как сыр в масле.кататься

— Не хочет она, да и детей у нее быть не может. Отстань, Марта живет тихо со мной, моя радость в старости.

— Тьфу, да и ладно, без детей, зато в любви и ладе. Марек, ну, познакомь!

— Ошек, ты уже ко всем сватался, только никто за тебя ни хочет, почему?

— Так, говорят, я болтун, потому и немая — это самое то для меня. Я буду болтать, а она хочет — слушает, не хочет — не слушает, но ведь и не перебивает! Клад, а не женщина!

Марек рассмеялся, хлопнул парня по плечу, вскочил на коня, тронул вожжи.

— Ты осторожнее там, остроухие давно не высовывались...

— Не волнуйся, буду, — махнул рукой Марек парню.

Марек ехал вдоль границы с эльфийским лесом. Два года он уже тут, но судьба была милостива к нему. А он молился, еще как! Дочка в затерянном в лесу домишке, одна не выживет. Вон сколько женихов просятся знакомиться, даже не видя невесты. А что, тут женщин мало, а у него незамужняя сидит. Только кто из них согласится с остроухой жить? Нет, не выйдет. Так, как сейчас — хорошо. Дочь считать, писать научилась, теперь Марек ей книжки возит, просит сослуживцев прикупить, когда те едут в город.

Что это? Внезапно он увидел следы. Эльфы крались из леса, так! Вот конники налетели, это кто же? Не иначе с Вежской заставы случайно заглянули к ним, и так вовремя. Гнали, гнали эльфов, трупы, трупы... Людей не видно, подобрали своих. Так-так, проехали, повернули и направились к себе. Ага, ладно, значит, точно нападения скоро не будет... Внезапно ему показалось, кто-то вдалеке шевельнулся. Если бы было вблизи эльфийского леса, он бы и не взглянул. А тут на своей стороне и так далеко от границы...

На снегу лежал эльфенок, мальчишка. Его лицо и голова были залиты кровью, уже покрывшейся коркой, а он полз. Старательно, с упорством, только не в ту сторону. Марек слез с коня и остановился. Это враг, да. Но и ребенок, такой же как его дочь Марта. Если он бросит его здесь, то тот умрет — или сам замерзнет этой ночью, или его из пограничного дозора добьют, не пожалеют. Он крякнул и поднял мальца, тот брыкнул пару раз ногами и отключился. Марек положил его на коня и занялся уничтожением следов — негоже такую интересную картину оставлять.

Марта сидела и читала книжку, она теперь умеет читать! Кто бы мог подумать, что Варька, неграмотная и придурковатая, научится считать и писать. Диго, ставший ей отцом и взявший имя Марек, постарался передать названной дочери все, что знал сам. Даже сделал из нее неплохую мечницу. Самое трудное для нее оказалось менять имя — теперь ее звали Марта. Они жили в лесу почти на границе с эльфийским лесом — место опасное, поэтому к ним никто не рисковал заезжать. А эльфы почему-то не трогали это место. Потому Марта спокойно здесь жила, ждала Марека со службы. Он помолодел и теперь выглядел лет на сорок пять — крепкий, суровый мужчина.

— Дочь! Иди сюда! — послышалось со двора. Марта с некоторых пор начала лучше слышать, видеть и обонять.

Она быстро выбежала на мороз, накинув на голову пушистый платок — это было правило!

— Смотри, кого я подобрал, — тихо сказал Марек. — Полз в нашу сторону после стычки на границе. Если бы оставил, погиб бы, — виновато сказал он. — Он же ребенок, посмотри.

Они принесли его в дом и Марта сразу начала обмывать мальчика, она ждала отца и потому держала воду горячей.

Эльфенку на вид казалось лет восемь и чего он полез в боевой отряд, было не понятно. Длинная коса ниже попы, черты лица изысканные и тонкие.

— Марта, а вы похожи, — хмыкнул Марек.

Марта фыркнула:

— Разве я такая красивая?

— Нет, конечно, — успокоил ее Марек, не замечая, как опускаются уголки ее губ. -Ты — намного красивее, — и чмокнул ее в макушку.

Марта улыбнулась.

— Я его перевязала, похоже, его задело стрелой. Только разве вы используете стрелы?

— Мы? Никогда! Мы — мечники, — подтвердил Марек. — Знаешь, это не просто стрела была, видел я такое. Это камень или болт в него пустили. Короче, хотели мальца убить. Да и сама вылазка была очень странная: эльфы вышли и сразу наткнулись на Вежский дозор, хотя тут не его территория. Эльфы попались, приняли бой, и ушли обратно в леса, а пацана бросили. Наверное, эльфийский аристократ... Так, что у тебя для любимого отца? — потер он довольно руки.

— Его любимая похлебка, оладьи и взвар.

— Ох, хозяюшка моя! Балуешь меня! — и оба рассмеялись.

Следующим утром Марта встала на рассвете, так уж повелось, привыкла. Затопила почти остывшую печь, завела лепешки и начала делать упражнения около входной двери. Марек еще спал, умаявшись весь вчерашний день — дозоры у них бывали сутками. Марта махала руками и ногами, чувствуя как расходится энергия по дому от нее. И в ответ на эти посылы мальчишка заворочался, улыбнулся и позвал кого-то. Марта с трудом вспомнила, чему ее учили в Бонбонерке, мальчик говорил намного мягче, но она его поняла... немного. Она очнулась от мыслей и продолжила занятия. Разогревшись как следует, накинула полушубок, туго завязала платок на голове и вышла во двор. Снегу за ночь навалило прилично, Марта радостно улыбнулась и начала лопатой чистить широкую дорожку, а когда закончила — стала делать стойки с мечом: каждое движение ей доставляло радость, приятно было ощущать силу своей руки. Она предвкушала, проснется отец, может, даст ей спарринг. Конечно, сравниться с ним она не могла, но и отец не старался ее победить — позволял Марте медленно улучшать свою технику. Прогревшись как следует и ощутив приятную усталость в натруженных руках, Марта схватила ведра и начала набирать воду из колодца во дворе же.