— Даже если предположить, что все это правда, это не значит, что они все равно не попытаются сделать именно то, что только что упомянул Алвино, — отметил Грей-Харбор, послушно играя роль защитника Шан-вей. — В конце концов, они уже пытались уничтожить нас, несмотря на все ужасные последствия, с которыми, по вашим словам, они столкнулись бы в результате.
— Я также признал, что они уже совершили несколько поразительно глупых поступков, — напомнил Хаусмин графу. — И они также могут попытаться закрыть для нас свои порты. Но если они это сделают, эти порты будут протекать, как сита. Чтобы так случилось, будет слишком много людей — включая довольно много собственных управляющих делами викариев, если на то пошло, — которые нуждаются в наших товарах и хотят их. Знаете, даже Церковь никогда по-настоящему не могла контролировать контрабанду, а пытаться сделать что-то подобное было бы намного, намного сложнее, чем преследовать нескольких независимых контрабандистов.
— Вероятно, вы правы, мастер Хаусмин, — сказал архиепископ Мейкел. — Однако подозреваю, что храмовая четверка — и особенно великий инквизитор Клинтан — скорее всего, действительно предпримут попытку.
— Преклоняюсь перед вашим большим знакомством с мышлением совета викариев, ваше преосвященство, — сказал Хаусмин. — Однако придерживаюсь своего анализа того, что произойдет, если они это сделают.
— Ранилд из Долара всегда хотел увеличить свой собственный торговый флот, — отметил Бинжэймин Рейс, барон Уэйв-Тандер.
Лысый, крючконосый Уэйв-Тандер был главой разведки короля Хааралда VII. Он стал служить Кэйлебу в той же роли, и редко выступал на подобных собраниях, если только это не было как-то связано с его обязанностями. Однако, когда он открывал рот, его почти всегда стоило выслушать, — подумал Мерлин, — и этот раз не стал исключением. Король Долара был окружен со всех сторон гораздо более могущественными соседями, такими как империя Харчонг и республика Сиддармарк. Его шансы на территориальную экспансию были фактически равны нулю, и именно поэтому он годами пытался подражать морскому процветанию Чариса.
— В конце концов, это была одна из претензий, которая сделала Ранилда таким восторженным сторонником планов "храмовой четверки", — продолжил Уэйв-Тандер. — Ну, это и те его займы у Церкви. В сложившихся обстоятельствах я уверен, что Церковь была бы готова простить еще больше его займов и активно субсидировать его усилия по созданию торгового флота, достаточно большого, чтобы сократить нашу собственную транспортную торговлю, а у Церкви много денег. Если "храмовая четверка" решит взять на себя серьезные обязательства по оказанию ему помощи, он может запустить много галеонов.
— Если мне не изменяет память, Бинжэймин, — сказал Лок-Айленд, — мы все еще находимся в состоянии войны с Доларом и, вероятно, останемся таковыми еще довольно долгое время. Кажется, из-за нашего требования головы Ранилда.
Мерлин заметил, что довольно много мужчин за столом усмехнулись этому замечанию.
— До тех пор, пока это состояние войны не будет прекращено, — продолжил адмирал, — любое судно под флагом Долара является законным военным трофеем. И даже если по какой-то причине между нами и Ранилдом наступит катастрофический мир, в водах вокруг Ховарда всегда были проблемы с пиратством. Я был бы удивлен, если бы некоторым из этих "пиратов" каким-то образом не удалось завладеть несколькими милыми маленькими шхунами, возможно, даже с некоторыми новыми пушками на борту.
На этот раз смешки были громче.
— Мы забегаем слишком далеко вперед, — сказал Кэйлеб. Он посмотрел на Хаусмина. — Склонен думать, что ваш анализ в основном обоснован, Эдуирд. Это не значит, что ситуация не изменится, и за последние два года мы сами убедились, как быстро она может измениться. Тем не менее, думаю, что одно из других ваших замечаний почти наверняка справедливо. Флот стоит дорого, но пока он есть у нас, а у наших врагов его нет, нам не нужна огромная армия, чтобы сопровождать его, так что, по крайней мере, мы можем избежать этих расходов. И в сложившихся обстоятельствах, думаю, мы можем рассчитывать на то, что сможем каким-то образом профинансировать флот.
— По крайней мере, сейчас мы можем, ваше величество, — признал Айронхилл. — Во всяком случае, имеются средства для тридцати дополнительных кораблей, которые в настоящее время строит адмирал Лок Айленд. В любом случае, мы не можем заложить еще больше, пока не спустим на воду текущие суда, чтобы расчистить строительные стапели. Но на завершение строительства этих кораблей фактически полностью уйдут все излишки казны, которые ваши отец и дед сумели накопить до нынешней чрезвычайной ситуации.
— Понимаю, — кивнул Кэйлеб.
— Что, если ваше величество простит меня, — сказал Лок-Айленд с большей, чем обычно, официальностью, — подводит нас к вопросу о том, что мы будем делать с кораблями, которые у нас уже есть, пока мы ждем новых.
— Ты имеешь в виду, помимо того, чтобы сдерживать чужих каперов и быть уверенным, что Церковь не сможет высадить подавляющую армию, чтобы убить наших людей, сжечь наши города дотла и снести все наши головы? — мягко осведомился Кэйлеб.
— Кроме этого, конечно, ваше величество.
— Брайан, прекрасно понимаю, что ты хочешь уничтожить князя Нармана. — В тоне Кэйлеба слышалась легкая, но безошибочно узнаваемая нотка терпеливого раздражения. — Если уж на то пошло, я сам предпочел бы наслаждаться процессом. Но правда в том, что наш собственный флот состоит менее чем из шестидесяти устаревших галер и всего из тридцати четырех галеонов, по крайней мере, до тех пор, пока не начнется новое строительство и мы не вернем поврежденные корабли с ремонтных верфей. Это приведет к тому, что мы окажемся в опасном положении, если одновременно отправимся за Нарманом и Гектором.
— Тогда давайте будем преследовать их по одному, — возразил Лок-Айленд с уважительным упрямством. — И поскольку Нарман ближе, и поскольку мы уже блокировали залив Эрейстор, давайте начнем с него.
— Думаю, вы совершенно правы в том, что нам нужно преследовать их по одному, — ответил Кэйлеб. — К сожалению, я также считаю, что из них двоих Гектор более опасен. Если не ошибаюсь в своих предположениях, — настала его очередь избегать смотреть в сторону Мерлина, — он уже закладывает и перестраивает столько собственных галеонов, сколько может. И если до него дошли сообщения Блэк-Уотера о нашей новой артиллерии, он также будет знать, как эффективно вооружать их. По новому оружию ему придется начинать с нуля, но я верю, что никто в этом зале не настолько глуп, чтобы думать, что Гектор отупел или что за одну ночь его ремесленники и механики были поражены какой-то таинственной некомпетентностью. У Нармана нет таких строительных мощностей и литейных цехов, как у Гектора, поэтому, если мы собираемся заняться одним из них, нам нужно начать с Корисанды, а не с Эмерэлда. И потом, есть еще один маленький вопрос, связанный с армией, которой у нас нет. Отобрать острова у Нармана и изолировать Эрейстор — это одно; боюсь, найти достаточно войск, чтобы высадиться на берег и отобрать у него остальную часть его княжества, будет совсем другое дело.
Лок-Айленд выглядел умеренно мятежным, и Мерлин решил, что он был не единственным, кто так думал.
— В поддержку Брайана, ваше величество, — сказал Уэйв-Тандер, — не забывайте, кто пытался вас убить. — Кэйлеб посмотрел на него, и мастер шпионажа пожал плечами. — Он пытался это сделать до того, как вы с вашим отцом полностью уничтожили его флот; теперь, когда у него его больше нет, должен быть еще больший крен в сторону рассмотрения... нетрадиционных мер. Если мы дадим ему достаточно времени, он, скорее всего, попробует это снова.
— Тогда это просто будет зависеть от тебя и стражи, — на этот раз Кэйлеб взглянул на Мерлина, — чтобы убедиться, что он снова потерпит неудачу, Бинжэймин.
— Возможно, это не так просто, как нам всем хотелось бы, ваше величество. На самом деле, это часть того, что я хочу обсудить с вами позже, — сказал архиепископ Мейкел, и все взгляды обратились к нему. — Раньше Нарман был вынужден нанимать наемников, профессиональных убийц, если хотел убить вас или вашего отца, — продолжил архиепископ. — Сегодня, увы, в Чарисе гораздо больше потенциальных убийц, чем когда-либо прежде. Действительно, защита вас от попыток Нармана убить вас может быть наименьшей из забот стражи. — И это, подумал Мерлин, — вероятно, преуменьшение. К несчастью. Большинство подданных Кэйлеба решительно поддержали своего молодого короля и его нового архиепископа в их противостоянии Церкви Ожидания Господнего. Они точно знали, что Церковь — или, по крайней мере, "храмовая четверка", которая фактически вырабатывала политику Церкви и манипулировала ею, — намеревалась сделать с их королевством и их семьями, когда они решили раз и навсегда сломить королевство Чарис, превратив его в пустошь с убитыми людьми и сожженными городами. Они поддержали язвительное обвинение, которое Майкел направил великому викарию Эрику от их коллективного имени, поскольку они провели четкое различие между Самим Богом и коррумпированными, продажными людьми, которые контролировали Церковь.
Но если так считало большинство чарисийцев, то значительное меньшинство — нет, и почти четверть духовенства королевства были возмущены и разгневаны "нечестивым" вызовом Кэйлеба "законной, данной Богом власти Церкви". Было бы неплохо, если бы Мерлин смог убедить себя, что все те люди, которые не одобряли раскол, были такими же продажными и расчетливыми, как и сама храмовая четверка. К сожалению, подавляющее большинство из них таковыми не являлись. Их ужас при мысли о расколе внутри Церкви Божьей был совершенно искренним, а их возмущение правителем, который осмелился поднять руку против воли Божьей, проистекало из глубоко укоренившейся, абсолютно честной веры в учение Церкви Ожидания Господнего. Многие — большинство — из них считали своим священным долгом противостоять любыми доступными им средствами мерзостям, которые король Кэйлеб и архиепископ Мейкел пытались навязать королевству.
Впервые на памяти живущих существовала реальная, значительная внутренняя угроза жизни короля Чариса, и выражение сожаления на лице Стейнейра показало, что архиепископ точно понимал почему.
— Я знаю, Мейкел, — сказал Кэйлеб, — знаю. Но мы не можем отменить то, что уже сделали, и даже если бы я думал, что это было то, чего хотел Бог, мы не смогли бы свернуть с пути, который начали. Что не означает, — он оглянулся на Уэйв-Тандера, — что я хочу каких-либо массовых арестов. Мне никогда не нравился железный каблук, и я не смогу убедить людей, которые ненавидят и боятся того, что, по их мнению, я делаю, в том, что они ошибаются в отношении моей политики или ее причин, если я сразу начну пытаться подавить каждый голос несогласия.
— Я никогда не предполагал, что мы должны это делать, ваше высочество. Я только...
— Его величество прав, милорд, — тихо сказал Стейнейр, и Уэйв-Тандер посмотрел на него.
— Это вопрос совести, отношений между каждой отдельной человеческой душой и Богом, который лежит в основе враждебности храмовой четверки по отношению к нам, — продолжил архиепископ тем же твердым, тихим голосом. — Тринейр и Клинтан, каждый по своим причинам, полны решимости сохранить полный контроль Матери-Церкви над мыслями, убеждениями и действиями всех Божьих детей. Они сочли нужным облачить свои амбиции в прекрасные одежды веры и заботы о спасении душ, притвориться, что ими движет только священнический долг, а не непристойное богатство и декадентская жизнь, которую они ведут, когда на самом деле их собственное высокомерие и коррупция превратили саму Мать-Церковь в орудие угнетения и жадности.
— Мы это знаем. — Он оглядел внезапно притихший зал совета. — Мы это видели. И мы верим, что Бог призвал нас противостоять этому угнетению. Чтобы напомнить Матери-Церкви, что важны души Божьего народа, а не количество золота в ее сундуках, или личная власть и богатство ее викариев, и роскошь, в которой они живут. Но чтобы сделать это успешно, мы должны напомнить всем детям Матери-Церкви о тех же самых вещах. Мы не можем сделать этого, сами прибегая к угнетению.
— При всем моем уважении, ваше преосвященство, — сказал Уэйв-Тандер в тишине, которая казалась только глубже и тише, когда вдалеке снова прогрохотал и прокатился гром, — я не согласен. Но, по той же причине, мы не сможем защитить короля, если не будем готовы действовать решительно и публично против тех, кто хочет его уничтожить. И если мы потеряем короля, мы потеряем все. — Кэйлеб пошевелился, но Уэйв-Тандер упрямо смотрел на него. — В данный момент, ваше величество, это правда, и вы это знаете. Мы уже потеряли вашего отца, а Жан все еще ребенок. Если мы потеряем вас, кто удержит королевство вместе? И если это королевство споткнется, кто останется, чтобы "напомнить" Матери-Церкви о чем-либо? Прямо сейчас, в этот день, любая надежда на человеческую свободу умрет вместе с вами, ваше величество. На данный момент, по крайней мере, это утверждение является ужасающей правдой. И это также причина, по которой вы должны позволить нам принять необходимые меры предосторожности, чтобы сохранить вам жизнь.
Кэйлеб оглядел сидящих за столом, и на каждом лице отразилось полное согласие с Уэйв-Тандером. Даже архиепископ кивнул, серьезно признавая правоту барона.
— Я так и сделаю, Бинжэймин, — ответил Кэйлеб через мгновение. Он снова взглянул на Мерлина, затем снова на Уэйв-Тандера.
— Я сделаю это, — повторил он, — и любой, кто на самом деле склонится к измене короне, насилию против министров короны или против любого из подданных королевства, будет подвергнут суровому наказанию, независимо от причин его действий. Но не будет никаких превентивных арестов из-за того, что могут натворить люди, и никто не будет наказан, если их заговоры или преступления не будут сначала доказаны перед королевским судом в открытом процессе. Никаких тайных судов, никаких поспешных тюремных заключений или казней. Я отказываюсь становиться еще одним Клинтаном просто для того, чтобы защититься от него.
Выражение лица Уэйв-Тандера было далеко от того, что Мерлин назвал бы удовлетворенным, но, по крайней мере, барон прекратил спор. Во всяком случае, на данный момент.
— Хорошо, — сказал Кэйлеб более оживленно. — Я все еще слышу призыв к обеду, и он становится все громче, так что давайте продолжим и закончим с этим. Алвино, пожалуйста, к концу этой пятидневки дайте мне отчет о точном состоянии казны, учитывая завершение и укомплектование галеонов, которые мы в настоящее время строим. Поверьте Эдуирду на слово и предложите также разумный график новых пошлин и налогов, исходя из предположения, что наша торговля, по крайней мере, останется на прежнем уровне. Брайан, я бы хотел, чтобы вы и барон Симаунт дали мне свои наилучшие оценки того, что вам понадобится от Алвино, чтобы каким-то образом выяснить, как платить после того, как мы закончим нынешнюю строительную программу. Вам лучше привлечь к этому и сэра Дастина. Эдуирд, я бы хотел, чтобы вы с Рейяном еще раз подумали о том, что вы говорили ранее о вероятных последствиях любых попыток храмовой четверки закрыть Хейвен и Ховард для нашей торговли. Предположим, что они действительно собираются это сделать, затем придумайте для нас наиболее эффективные способы сорвать любое эмбарго и убедиться, что их усилия не увенчаются успехом. Вы также могли бы подумать о том, как мы могли бы мотивировать наших торговцев и судоходные компании финансировать презентационные галеоны для военно-морского флота. Как вы говорите, наше выживание зависит от их процветания, но их процветание зависит от нашего выживания. Думаю, что будет справедливо, если они внесут немного больший вклад в защиту своего судоходства, чем мы могли бы ожидать, скажем, от заводчика драконов откуда-нибудь из глубины холмов. И, Рейджис, думаю, вам лучше посоветоваться с доктором Маклином. Я также хотел бы услышать мнение колледжа по некоторым нашим оценкам в области судоходства, торговли и налогообложения.
