В общем, на тот момент была торговля, а Гринготтс был представительством, торговой факторией и единственным официальным выходом милых тварюшек на поверхность. Я почти уверен, что зеленошкурые имели несколько людоловных ходов, но маги до определенной степени закрывали глаза, благо предыдущее опиздюливание зеленошкурых было как раз из-за чрезмерного людоедства, уж слишком нагло и много таскали гурманы. “Они слишком много кушать”, решили маги, ну и уменьшившиеся числом и несколько оголодавшие гоблы стали кушать сколько надо.
Однако, скопление бесхозного, деликатесного, не слишком сопротивляющегося мясца вот буквально под носом, ксеносам сорвало планку. Сначала аккуратно, а потом нагло и даже нанимая банды из отморозков (ну или оголодавших до упора) маглорожденных гоблы затеяли пир.
Пир продолжался месяц, через который началось последнее, так называемое “Гоблинское Восстание”, в просторечье “опиздюливание охеревшей в край нелюди”.
Дело в том, что кушать магов, сколь угодно маглорожденных, было категорически не можно, с точки зрения миропонимания родов, министерства, да даже самих маглорожденных. И эти нетолерантные к чужим слабостям разумные сначала прирезали нахер всех гоблов на поверхности, а потом стали пытаться прирезать и под землей. Последнее получалось хреново, резальщики шли на прокорм ксеносам.
Поднялся вой и клич, мол вертайтесь детушки взад, не до сувениров, родина в опасности.
Ну и еще через месяц закаленные туристическими походами, натасканные на штурмах, в том числе и подземелий, путешественники начали планомерно зачищать подземелья. Не без потерь, но до зеленошкурых начал доходить смысл понятия “ксеноцид”.
Порыпавшись еще пару месяцев, сократившись популяцией на четверть и начав голодать, гоблы поняли, что такое “ксеноцид”, до конца. Но, в полной мере ощущать это понятие ксеносы не пожелали, ну и совершили небольшой ритуал, с жертвами пленных и слабых соплеменников, обрушившие ратушу и прилегающую площадь на хер. Потом писалось, что к некому пещерному цмыгу, но даже если и к нему, то именно туда.
Сие подлое деяние привело к дипломатическим переговорам, которые начинались в стиле “Да вы охерели?! Сдохните как мужчины!” и “Сдохнем, жалкие хумансы, но вам мало не покажется, тролл талли уор олл!”. Но закончилось возникновением единственного, закрепленного договорами, ритуалами и чертом в ступе, банковского дома в Магической Англии.
Подобные плюшки были далеко не бесплатны, помимо ритуалов и ограничений на весь вид (хотя, подозреваю, человеков все равно жрут), гоблов заставили построить магический Лондон, две дюжины немалых улиц с домами. Расширение накладывали маги, тоже изрядно напрягшиеся.
А причиной этого был как бардак, возникший от нехватки места, так и выразительные взгляды туристических маглорожденных, которых было много, которые были не очень добрые. Ну и которые могли как овагинить своих начальников, так и продолжить пинать гоблов, что верхушку маганглии уже не устраивало.
В результате возник этакий социум периода промышленной революции, как в смысле быта и уклада с поправкой на магию, так и в смысле производства. Индустриализм был не востребован, так что уже две сотни лет царил этакий “викторианский дух”.
Ну и с окончанием этого исторически-ироничного внутреннего обзора, я дошел до Гринготтса. Пауэллы имели тут сейф, пусть не переполненный деньгами, но и не пустой, а денежки мне были нужны. Полюбовался на горбоносых зеленошкурых банкиров, сидящих на принудительной диете, и уже собирался обратиться к гоблину, как заметил что в Гринготтс, с видом то ли царя всея земли, то ли идиота ввалился Поттер.
4. Борьба с кустарщиной
Подходя к стойке банка, я задумался: мне была закономерно интересна беседа героя этой истории с гоблином. Однако, у всех пяти нелюдей, принимающих посетителей у стойки, были артефакты от прослушивания. Впрочем, решил я, попытка не пытка.
— Приветствую, почтенный гоблин, меня интересуют открытые инвестиционные проекты, рекомендованные на данный момент Банком Гринготтс, — сходу занял я себе время у стойки.
— Приветствую, почтенный маг, — проскрипел зеленошкурый, — о проценте снимаемом банком… — на что я просто кивнул, до расписывания удивительно низких, аж меньше вкладываемой суммы, процентах, взимаемых гоблами. — Что ж, не буду тратить ваше время, — правильно понял меня ксенос, протягивая папку, — ознакомьтесь.
Ну, а листая список заинтересованных в инвестициях дел (кстати, немногочисленных: невысокая численность магов и отсутствие практики торговли воздухом, чудесным образом приводило деловую активность к её реальной значимости), я модифицировал свежеобретенным навыком барабанные перепонки и слуховые каналы. Стараясь не морщиться, потому как несколько промежуточных модификаций вызывали болезненные ощущения даже от шелеста бумаги.
Оказалось, к моей удаче, гоблы не искажали и не блокировали, а лишь ослабляли звук, так что к моменту, когда вертящий башкой Гарик дотопал до стойки, я уже слышал шелест гроссбуха у встречающего его гобла с забавным моноклем.
— Приветствую, почтенный маг, чем банк Гринготтс может быть вам полезен? — выдал монокленосец.
— Приветствую, почтенный гоблин. — ответил Гарик, — Меня зовут Гарри Джеймс Поттер, мне бы хотелось узнать о состоянии своих счетов и воспользоваться другими услугами банка.
Мда уж, “счета”. Ну и гоблин не преминул поддеть “маглорожденной модой”, да и озвучил состояние “счетов”. Хм, от горшка десятка тысяч, как раз на учебу и вроде бы канонно. Откуда, правда, у Гарика ключ, если он был по канону у бороды? Ну, допустим отдал директор, возможно, хоть и странно. Но откуда, черт возьми, ключ от сейфа рода, да еще с полтинником тысяч?
Ладно, может, всё-таки, поинтересуется списком услуг, интерес к которым уже обозначил? Кстати, вполне распространенный вопрос от молодых магов, отправленных “в свободное плаванье”. Нет, не стал. Зато поинтересовался, откуда в ЕГО сейфе деньги. Ну, впрочем, ладно, наследие мира простецов, подумал я и тут не удержал лицо, ибо его реально перекосило.
— Тогда, почтенный, я бы хотел пройти проверку крови. — выдал Гарик.
— Что? — переспросил гоблин, с которым стрясся натуральный пердимонокль.
— Ну, проверку крови. На родство, наследства всякие, проклятья на мне, зелья воздействующие и кто автор, — выдал охрененный спич Избранный.
Нечеловеческим усилием я удержался от челодлани и встретился глазами с обслуживающим мою персону гоблом. Рожа ксеноса была перекошена гораздо сильнее, чем положено от природы. Похоже, зеленошкурый разрывался между челодланью и гоготом.
— Вы слышали? — просипел гобл шепотом, на что я вынужденно кивнул, мою рожу перекосило так, что хрен скроешь, — ну и цмыг с ним, — махнул лапой ксенос, — артефакт сбоит. Только почтенный маг, прошу…
— Ни слова, — понимающе прошипел я, на что ксенос благодарно кивнул.
Тем временем, потерявший монокль выдал Избранному бумажку с адресом Мунго, суля что “там помогут, возможно и вообще”. Обслуживающий меня зеленошкурый должностной преступатель гордо на мою персону посмотрел, мол, вон как мы, поганые твари, жжем. Под объяснение Гарику по буквам, чем отличается банк от больницы или ритуалиста, я согласно покивал. Ну вообще — пакость людоедская, но в данном конкретном случае и вправду жгут.
После чего, Гарик поперся к тележке, снабжённый “бесплатным презентом” от банка, который стоил кнат ровно. Не более, и свободно продавался любым гоблом — мешок грубой холстины с суточным зачарованием на снижение веса, этакий аналог пластиковых пакетов мира простецов.
Ну, поперся и поперся, решил я, проверить сейфы — дело не лишнее. Положил папку на стойку, да и озвучил:
— Я хотел бы получить пять сотен галеонов, — с этими словами я протянул ключ гоблину.
— Пройдемте к тележке? — хамски рассчитывал на новое развлекалово ксенос.
— Я, Пайк Пауэлл, инвестирую в банк Гринготтс пять сотен галеонов, здесь и сейчас, спишите с моего сейфа — начал я, вгоняя гоблина в тоску. — Я, Пайк Пауэлл, — продолжил я без перерыва, — требую вернуть инвестированные в банк Гринготтс деньги, здесь и сейчас.
— А может, без договоров? — жалобно протянул гобл, представив объем писанины.
— А разве я это начал? — ехидно спросил я, — впрочем ладно, давайте без договоров.
— С вас галеон, — радостно озвучил зеленошкурый, вызвав у меня поднятие брови, — ну, это… — замялся он.
— Мордред с вами, — заботливо ответил я, — пусть галеон, но мне бы, — натягивал я капюшон на голову, — хотелось бы дослушать это представление.
— Не поло… — начал ксенос и махнул лапой. — Договорились. Такого представления даже пещерного цмыга грех лишать, — расплылся он в гадкой ухмылке.
Через двадцать минут, потраченных мной на знакомство с инвестиционными проектами (три-пять процентов годовых, отсутствие гарантии — нахрен надо) и принимаемыми уже кланом Гринготтс букмекерскими ставками (вот тут, были любопытные ставки на школьные матчи, я подумал и рискнул сотней галеонов — очень уж были привлекательные коэффициенты на итоговый результат, а деньги на ставку пусть и немалые, но и не критичные), явился господин Поттер с сопровождающим. И тут Гарик начал подкупать гоблина на тему “а где мне всё узнать в магмире?”
Хрен знает, как к этому относиться. С одной стороны, запрос-то верный, вот только… Ну, во-первых, гоблин стряс с Гарика не меньше пятнадцати галеонов, что прямо скажем, грабеж, любой продавец в лавке, да даже первый попавшийся прохожий выдал бы ту же информацию бесплатно, ну если жадина — то за сикль. А тут, жутко важная и конфиденциальная информация о единственной в магическом Лондоне юридической конторе. Причем, гоблин еще и поглумился, направив Поттера в Министерство, что вообще бред: если у тебя есть поверенный, нахрена бегать по чинушам? Ну, а если ты бегаешь сам, зачем тебе поверенный?
Впрочем, ладно. Здесь был этакий развод не столько лоха, сколько неофита. Да и Гарик всё-таки проявил какой-то интеллект, пусть и через жопу.
Поттер развернулся и потопал из банка, ну и я, чуть позже, за ним. Гоблу кивать и прощаться не стал: при всех прочих равных они гадкие людоеды и поганые ксеносы. Почти как банкиры мира простецов, только подобрее.
По дороге отцовской палочкой кинул на Поттера “детскую метку”: почти незаметную следилку за детьми. Если мозги у парня есть, то через пару дней он от неё избавится, ну а если нет… Ну, знать, где он, не помешает.
Гарик тем временем заскочил в магазин кожгалантереи, а я потопал за литературой по окклюменции, благо в закутке Косого был неплохой магазинчик подержанных копий книг.
Прикупив пособие и пару аналитических обзоров, английский и немецкий, по окклюменции и куда её едят, я стал теребить владельца на информацию по метаморфизму.
— Мистер, — начал отговаривать меня честный(!) продавец. — Метаморфизм крайне редко встречающийся и исключительно врожденный дар. Не думаю…
— А я думаю, мистер, — улыбнулся я. — мне нужна именно информация, а не “пособие как стать метаморфом за пару дней”. Меня интересует именно описание и аналитика, теории и установленные факты.
— Хм, — задумался продавец, дядька лет пятидесяти с заметным пузом, — честно говоря, у меня работ на английском нет, тут вам поможет только “Флориш и Блоттс”, — поморщился, рекламируя конкурентов, пузан.
— А на каких языках есть? — уточнил я, про-министерский книжный был не самым лучшим и финансово оправданным местом.
— Кельтский и московитский, — развел лапами продавец, ну, в принципе, ждать знания этих языков, от столь юного покупателя не стоило.
— Переводы или разные работы? — деловито уточнил полиглот в моем лице, кельтский я знал волей-неволей, в силу происхождения.
— Разные, — удивился продавец и с надеждой поинтересовался, — будете брать?
На что я закономерно сказал что буду, прибрал макулатуру и еле успел выйти из лавки, как у меня закружилась голова и перед глазами поплыли полупрозрачные буквы. Очевидно, взаимодействие Ярика с “системой” отражается на мне, что не очень хорошо, думал я, прислонившись к стене. Впрочем, то, что связь не пропала — не самый худший расклад, возможно, по мере овладения окклюменцией или легилименцией (последнее — маловероятно, не тот формат связи и “системная защита”), я получу доступ к ней, пусть и в урезанном виде. Пока же связь давала только минусы: в сервисное пространство я не попадал, а головокружение и почти неразличимые, но мешающие видеть буквы перед лицом — не самый приятный фактор.
Впрочем, лазаньем по “системе” Гарик не злоупотреблял, ну а проверив метку, я убедился что она на Гарике, а сам парень у одного из входов в свернутое пространство, очевидно, в Дырявом котле. Ну, такой себе выбор, впрочем, дело его, решил я, направляясь к общественному камину.
Вот только на полдороге развернулся и потопал домой. Меня несколько подвел тот момент, что я практически не общался с нашими арендаторами. Однако, старший отпрыск семейной пары чиновников, арендующих у меня крыло, был средней паршивости чиновником Отдела Магического Транспорта.
Внимание, вопрос: нахрена мне переться в министерство и получать “официальные” ответы, когда можно угостить парня выпивкой и получить более достоверную информацию?
Да и с аппарацией, возможно, поможет. Теоретическую часть я знал, но практика “по секрету”, на первом курсе Хога привела к болезненному расщепу, хорошо что не к серьезной травме. Еще и применять чуть ли не третий раз в жизни Вулнера Санентур пришлось, не самое простое заклятие, сработавшее раза с десятого.
В общем, если сможет упереть специальный учебный обруч, я даже готов переплатить. Экзамен платный, но обучение тянется два месяца, что, как по мне, чрезмерно. Да и дюжина галеонов, ну реально, лучше Доуласу отдам, потратив неделю, если не меньше.
Так, а вот с Блэком, похоже, мне облом. Поттер на Тисовой жить будет вряд ли, соответственно, псина забежит и убежит. Ждать того удивительного события, торча неведомо сколько времени в захолустье… А ну его нафиг, в общем. Возможность представится без торчания на Тисовой. Да и, стоит отметить, возможно и побега-то не будет, окончательно отложил я мстительный вопрос.
По прибытии домой засел я первым делом за окклюменцию: метаморфизм вещь вкусная и нужная, однако “системные глюки” по воле левой пятки Избранного меня не прельщают, а так, возможно, смогу взять их под контроль. А если очень повезет — то и не только их, подумалось мне и посмеялось смехом теневого властелина.
Ну и любопытственно оказалось с одной стороны, но просто, как пятак — с другой.
Итак, что такое обычная медитация без всяких колдунств? Попытка за счет снижения или прекращения когнитивной деятельности в одних направлениях оптимизировать, развить или даже научиться проявлять её в других. Собственно, помимо работы мозга, задействуется и некая “непроявленная часть”: не один и не два эксперимента показывали, что мышление — несколько большее, чем работа именно мозга. Хотя, стоит отметить, натыкался я на довольно остроумные теории, также не признанные “официальной наукой”, объясняющие разницу в расчетных мощностях и итоговом выходе, исключительно мозгом же. Но, судя по практике моего теперешнего существования, эти теории всего лишь гипотезы.
