Сломанные сказки

Сказка шестая. Алмазы и змеиСон извивался подобно змее, вспыхивал огненными кольцами и сжимался вокруг сознания всё теснее и теснее. Душный воздух через силу проникал в лёгкие, пальцы сдавливали горло и путались в липких прядях волос. Там, во сне, всё было объято пламенем: стены, деревянный жёсткий пол, балконы, столы и стулья, диваны и кушетки, картины неизвестных художников, украшавшие коридоры... Стёкла плавились и шипели, вытекая из ставен, растения сворачивались чёрными комочками, съёживаясь; от жары плыл даже воздух — как марево миража в пустынях Шехеразады. А ещё нестерпимо пахло горелой плотью: запах проникал всюду и рассеивал всякие сомнения — Watchtower полыхала с вершины до основания, как гигантская спичка.Кто-то умирал медленно и мучительно, а кто-то даже не успевал понять, что с ним произошло: Ягвида стоически сбивала огонь с метлы, будто бы и не замечая, как обугливается её левая нога; Сатоен тянул из-под стола кровоточащие руки с вырванными ногтями; Грей выл, собственным телом закрывая Альку от всепожирающей горячей стены; и даже лёд Снежного короля в конце концов рассыпался водяными брызгами, и бледная кожа начала покрываться пузырящимися волдырями...Ощущения были такие, словно Фэнь уснул под открытым небом в каком-нибудь поле, а потом хлынул внезапный дождь, и если бы не мягкое покрывало под ногами и мокнущие простыни, он бы не сразу понял, где находится. За стенкой уже вовсю ругалась Алька, её сопровождал тихий голос Кая — через секунду дверь в комнату Бена чуть не сорвали с петель.— Твою мать, Фэнь! — Шапочкова, в оранжевой с цветочками пижаме, промокшей практически насквозь, стояла на пороге, за ней жался Кай в белом свитере, тёмно-серых брюках и тапочках со снежинками. Тапочки ему подарила Вера, сразу после выздоровления, что до остального — по каким-то абсолютно непонятным причинам Снежный король всегда спал полностью одетым.Включившиеся совсем недавно пожарные распылители усиленно заливали небольшое помещение, служившее Фэню домом. Парень выглядел совсем потерянным — вот так, с прилипшими к телу волосами и сжатой в руке простынёй.— Опять курил? Или пиротехнические опыты посередь ночи? Чего тебе неймётся? -продолжала распаляться Вера, воинственно потрясая тапочками-кроликами, уши у которых грустно повисли. — Знаешь ведь, что пожарка только на газовые конфорки не реагирует — от любого другого огня срабатывает как по часам!Парень скорчил извиняющуюся мордашку — хотя ничуть не скрыл саркастический свой настрой — и попытался улыбнуться, обнажив при этом слегка выдающиеся нижние клыки.— Вер, ну чего ты орёшь? Извиняюсь я, извиняюсь. Сейчас вооружимся сушилками, достанем свежее постельное бельё и расположимся снова с удобством, ну?Алька посмотрела на Бенну как на полоумного, тряхнула головой и указала тапочками на циферблат часов, которые Бен всё равно не мог видеть из-за двери.— Уже почти шесть, смена скоро... Аргх! — Вера топнула ногой, тем самым пытаясь выдавить из себя распиравшую изнутри злость, но у неё плохо получилось. Роившаяся ненависть из-за ранней водяной побудки, похоже, никуда не собиралась деваться. — Смысл теперь ложится?.. Молись, чтобы шкаф не протёк, иначе я тебе голову сверну!Яростно топая, девушка вернулась в гостиную, свернула мокрый половичок и покатила его на балкон — маленький, чисто символический балкон, заставленный всяческим барахлом и старой кухонной утварью. Кай взглядом проследил за всё ещё ругающейся себе под нос начальницей и улыбнулся. Всё-таки эти люди были поистине удивительны в своих отношениях. Их всё ещё было сложно понять — порою практически невозможно — но от этого они становились только ещё интереснее. — Так и будешь дверь подпирать или всё-таки дашь мне спокойно переодеться? — парень даже не заметил, как Фэнь подобрался к тумбочкам возле входа. Кай старался с ним не разговаривать — из-за несчастной Лен и оставленного на милость судьбы Лана, бедных детей короля Эйлпа. Этот рыжий заносчивый идиот искал только лёгкие пути — никогда ещё Кай не видел, чтобы он проводил за Дверью больше двух-трёх дней. Ведь на самом деле можно исправить очень многое: если не силой, так разговорами, вовремя произнесёнными словами, вовремя поданной рукой... Нет, Снежный король не мог понять Фэня. Однако не заметить его испуганный взгляд — в тот самый момент, когда Алька распахнула дверь — тоже не представлялось возможным. Что-то случилось, но обратиться к Бену парень не осмелился.— На вот, закинь в стирку. — буркнул Бенну, пихнув в руки почти повернувшемуся к выходу блондину свёрнутые в тугой ком простыню и одеяло. Через секунду деревянная створка закрылась позади Кая с такой силой, что его длинные, чуть влажные от воды из пожарных устройств волосы взметнулись вверх и закрыли собой весь обзор. Надо всё-таки придумать что-нибудь насчёт причёски, но резать белоснежные волосы было жалко: в тайне Кай ими очень гордился. Мягкие, прямые, никаких колтунов и расчёсывать легко — на что тут жаловаться?Ванная комната находилась напротив спален, в каморке рядом с гостиной. Ну как каморке — там помещалась довольно большая чугунная ванная, огромный агрегат на резных ножках, предназначенный для стирки, несколько больших деревянных корзин для грязного белья и зеркало на половину стены. Стиркой обычно занималась Вера, и иногда Бен, посему Кай держался от зловещей машины на почтительном расстоянии. Скинув свою ношу в одну из корзин, бывший Снежный король остановился у зеркала, оглядел слегка спутавшиеся волосы и решил привести их в порядок. После парочки мелких неудач у парня вышла совсем недурственная — разве что излишне длинная — косичка, он улыбнулся своему бледному отражению и уже собирался покинуть комнату, как вдруг его взгляд упал на только что принесённые простыни. На белой ткани зияли дыры и чёрно-бурые пятна — такие большие, будто бы кровать горела практически целиком: Фэнь специально свернул всё в узел? Но ведь Вера всё равно затеет постирушки и увидит. Или сегодня очередь Бенну? Чем же он всё-таки занимался — Вера уверена насчёт увлечения пиротехникой? Ну не от сигарет же такой урон, в самом деле. Кай, кстати, вообще ни разу не видел, как Бен курит. Некоторые ребята в отделе Информации постоянно бегали на перекуры, и даже Ягвида иногда попыхивала странно пахнущими палочками — но чтобы дымил кто-нибудь в Песочном отряде, такого не бывало. Странно... Нужно всё-таки поговорить с Фэнем. Даже несмотря на то, что он бесчувственный чурбан, нельзя бросать человека, если у него проблемы. Любого рода.Твёрдо решив не ходить вокруг да около, а сразу, в лоб, задать Фэнхуану парочку вопросов, Кай выскользнул из ванной и тут же чуть не столкнулся с Алькой, которая одной рукой держала бутерброд, от которого откусила огромный кусок и теперь неимоверными усилиями пыталась его проглотить, а второй натягивала на ногу упорно не желающую одеваться туфлю. Девушка что-то промычала, но парень совсем не разобрал слов. Тут же, следом за Веркой, из кухни вынырнул Фэнь в неизменной клетчатой рубашке — сегодня красно-синей — и безразмерных штанах.— Нам ключ прислали с утра пораньше. Срочное что-то.— А... — начал было Кай, но Шапочкова, проглотившая наконец еду, не дала ему договорить.— Ты с нами, красавчик, приказ сверху. Так что топаем к нижним ярусам, нас уже ждут. Кстати, клёвая косичка.Снежный король поправил волосы, схватил с трельяжа пояс, с благодарностью принял протянутый начальницей завтрак и направился следом за товарищами, к коридорам, ведущим на те этажи Watchtower, где содержались Двери.

* * *

Королевство Розовых Кустов, Царский ДворецОна до сих пор не верила своему счастью: ещё вчера понукаемая мачехой бедная девушка, имя которой знали только домашние да парочка соседей, сегодня — почти королева, прекрасная и справедливая, купающаяся в лучах любви своих поданных. Каждый в королевстве знал её имя, каждый старался хотя бы раз её увидеть, каждый считал своим долгом прийти к ней на поклон. Пусть вечно живут те божества, что указали тогда путь для принца — путь с растущим на нём розовым кустом, под которым оплакивала свою горькую судьбу покинутая всеми Элена. Принц — до чего же идеален был его лик, его появление, его белый конь и ярко-расшитый костюм — увёл девушку во дворец и сделал своей невестой.Жизнь до дворце в корне отличалась от той, что вела Элена дома: в отцовском родовом гнезде она каждый день работала не покладая рук, следовала приказам своей мачехи и сводной сестры, старалась им угодить и быть полезной. Однажды, когда в поместье закончилась вода, Элену послали к роднику — тот был далеко, на холме, но девушка выбрала кувшин побольше и отправилась в привычный путь. Да, всё тогда было как всегда — за исключением сухонькой сгорбленной старушки с зелёными глазищами, которая сидела на краю каменного прудика, что устроили возле родника, и раскачивалась, словно безумная. Женщина пожаловалась, что не может дотянуться до воды — каменная стеночка была высоко, а покрытые морщинами руки слишком слабы — и Элена сняла с плеча наполненный водою кувшин и дала старухе напиться вволю. Тотчас же произошло чудо — глаза незнакомки полыхнули зеленью, навели морок и туман, и губы её прошептали: "Отныне, всякий раз, когда ты, дитя, произнесёшь слово, с твоих губ упадёт цветок, драгоценный камень или жемчужина. Такова цена за твою доброту." Девушка испугалась — старушка крепко держала её за руку, не давая убежать, кувшин упал и разбился о камни — но через секунду морок исчез, а милая старая женщина снова улыбалась, сжимая в руках клюку.— Что это было? — удивлённо вскричала Элена, и тут же с её губ в воду колодца упали две жемчужины и маленький опал.Старушка ничего не ответила — рассыпалась зелёными искорками и растворилась в воздухе.Ежедневные концерты — вечерние в спальне мужа и утренние в главном зале — были небольшой ценой за благополучие государства. Молодая невеста принца пела — и неизменно собирала огромные аудитории. При ней всегда был небольшой мешочек, куда она складывала остающиеся после разговоров драгоценности — розы она просто расставляла в вазы, которые теперь были во дворце повсюду. В иных замках не было столько канделябров, сколько в этом было ваз и разных цветочных чаш. Пришлось нанять пару десятков флористов и новых служанок, чтобы те успевали ухаживать за такой прорвой цветов. В результате, кажется, было даже выведено несколько новых сортов, и один из них — ярко-белые розы с синими витиеватыми полосками — назвали в честь принцессы Элены. Во время концертов же всё — и цветы, и камни, и жемчуг — скатывалось по складкам пышных платьев и падало под ноги молодой королеве. Принц Роберт любил демонстрировать своё превосходство: гости из соседних стран после таких представлений уезжали домой уязвлённые и задумчивые. К счастью для Элены, она была самым охраняемым человеком в Королевстве Розовых Кустов.В общем и целом принцесса была крайне довольна своей жизнью. Ещё бы узнать, кого благодарить за встречу с доброй волшебницей, что так щедро её одарила.Другая сторона Королевства Розовых КустовПока Элена счастливо и беззаботно, не видя вокруг зависти, коварства и лицемерия, жила во дворце, её сводная сестра пыталась найти своё место в жизни. После того, как Элена вернулась домой без воды, с черепками от кувшина и принялась рассказывать, что с ней приключилось — и по мере рассказа кучка из драгоценных камней и цветов у ног мачехи росла с завидной скоростью — Фэнни выдали серебряный кувшинчик и отправили на холм, к тому же самому роднику. Та пошла с неохотой — ей, честно сказать, способность сестры показалась до ужаса странной — но ослушаться мать значило лишиться крыши над головой. Прийдя к роднику, мисс Фаншон увидела там красивую молодую женщину в роскошном, расшитом каменьями платье, которая попросила глоточек воды. Девушка предложила ей кувшинчик, но та заявила, что хочет попить из чужих рук. Фэнни всё это ужасно рассердило — день и так начался кошмарно, со всеми этими камнями в окно, ядовитыми взглядами соседей и матушкиными воплями — а тут ещё королевна какая-то жаждет напиться! Девушка бросила кувшин в прудик, тот резво ушёл на дно, а глаза красавицы вдруг полыхнули зеленью, и из её уст вместе с туманом поплыли слова: "Отныне, всякий раз, когда ты произнесёшь слово, с твоих губ упадёт змея или жаба. Такова цена твоего невежества." Фэнни испугалась, кинулась извиняться, но под ноги тут же посыпались покрытые бородавками лягушки и полосатые змеи, и девушка в ужасе убежала домой. Мать, как только увидала, что твориться с родной дочерью, выгнала её из дому: так и ушли они вдвоём, Элена и Фэнни, только разными дорожками.Фэнни выучилась обходиться жестами. Она почти не разговаривала — только иногда, если к ней приставали мужики, или нагоняли на лихой дороге воры — стоило поругаться, вывалить перед ошалевшими людьми ворох ползучих гадов, и угроза тут же исчезала, сверкая пятками. Дорогое, единственное платье девушки теперь износилось, зарабатывала она только на еду, жила в маленькой землянке, которую сама и соорудила, на краю одной из дальних деревень. Люди боялись её, обходили стороной, дети на спор подбегали к её домику, мальчишки кидались камнями — но в целом жизнь шла своим чередом, и девушка каждый день благодарила богов хотя бы за это. Они сохранили ей жизнь — что до наказания, то теперь Фэнни считала его вполне справедливым. К тому же, она потихоньку находила общий язык со змеями и жабами: как выяснилось, порою она разговаривала во сне, и на утро весь дом был полон скользких тварей. Теперь они уже не казались такими страшными — хотя в первое такое пробуждение Фэнни чуть не померла от страха.Зеленоглазую волшебницу обе сестры встретили через три года после того рокового дня, что навсегда изменил их жизнь. Фэнни фыркнула, завидев черноволосую даму в фиолетовом платье, спускающуюся с холма к её землянке — но всё же поприветствовала гостью и предложила ей еду. Та в ответ засмеялась:— Я-то думала, умолять меня будешь забрать этих тварей, а ты меня кормишь.— Эти твари — единственные, кто не плюёт мне в лицо. — пробурчала девушка, одной рукой помешивая варящуюся на костре похлёбку, а другой прижимая к груди только что упавших с её губ толстеньких жабок.— Философствуешь? — королевна присела на землю и посмотрела прямо в тусклые глаза нищенки. — И не врёшь, надо же. Я могу собой гордиться.Фэнни лишь фыркнула, не желая больше вести пустых разговоров — раз эта колдунья не хочет отбирать свой дар, то пущай её идёт на все четыре стороны. Женщина поднялась, шурша многослойными юбками, и растворилась в зелёном тумане, пахнущем болотом.Знакомую старушку Элена увидела из окна — та сидела на лужайке во внутреннем дворе и дрожащими руками чистила апельсин. Всплеснув руками и накинув плащ, принцесса выбежала на улицу и радостно поприветствовала ту, что одарила её таким чудесным даром.— Здравствуй, милая, — прошамкала старушка, щурясь от солнца, что отражали алмазы, упавшие с губ девушки. — Апельсинчику хочешь?Невеста принца скривилась и вежливо отказалась.— Вижу, неплохо поживаешь, дорогая. Расскажи-ка, как у тебя дела.Элена говорила много и со вкусом: о том, какой Роберт замечательный, и как он о ней заботится, и как любит её песни, и скольких флористов нанял, и как он благороден и честен, и до сих пор кладёт между ними меч на царском ложе. Старая женщина слушала, кивала, и улыбка исчезла с её лица.— Цветочек мой, неужели не видишь, что делает твой ненаглядный принц?Девушка удивилась. Потом разозлилась и стала защищать своего принца на белом коне. Он же самый хороший, не таит зла, не делает худо — правда, пропадает часто где-то на юге, говорят, ищет логово какой-то страшной колдуньи. Но он же рыцарь без страха и упрёка, он же должен подвиги совершать! Жива ведь ещё его достопочтенная матушка, которая управляет королевством и тоже обожает, как поёт Элена.— Глупая моя девочка, что же я сделала. — сокрушённо покачала головой старуха и исчезла в зелёных искорках.На следующее утро принц Роберт пишет королевский указ, согласно которому особы королевской крови могут иметь не одну и даже не двух жён. Через неделю в спальню к Элене переезжают ещё две девушки. И они тоже поют, и с их губ срываются розы невиданной красоты, не огранённые алмазы, чёрные и белые жемчуга, и они рассказывают истории о фее, что за добродетель наделила их сим дивным даром. На самом деле они врут — в жизни своей они никому доброго слова не сказали — но что ещё скажешь, если возникающая из ветра и зелёного огня волшебница выдаёт такой дар за сущие пустяки. Пустяки, которые в жизни не пригодятся — за нежность, за сочувствие, за милосердие, за чуткость... Всё отдают доброй фее, все добродетели продают ей за волшебный дар драгоценных слов. И она, фея из южных болот, ещё больше понимает, до чего черна и корыстна человеческая природа. Скоро девушки-сокровищницы поют не только для королевской семьи — но и для баронов, для графов, для лордов. За всеми не уследишь — их слишком много, и не каждая сидит под розовым кустом и ждёт своей участи. Роберт и его матушка злятся, но ничего не могут поделать. Никто ничего не может поделать, и найти фею не представляется возможным.— Что ты натворила? — шепчет варящая новую пустую похлёбку Фэнни, когда с холма к ней спускается черноволосая женщина с колдовскими глазами. Новоприбывшие змеи благодарно обвиваются вокруг давно немытой девичьей шеи.— Люди злы и жестоки. Даже искали мой дом, чтобы разрушить его, представляешь? — жалуется фея в фиолетовом со звёздами платье. Всегда одно и то же платье, как будто Фэнни может не узнать её.Девушка неопределённо хмыкает и зачерпывает деревянной ложкой немного варева, дует на него и пробует на зуб. Вот бы побольше помидоров — мяса Фэнни уже давно не ест, в том числе из солидарности.— Вот я их и наказываю.— За коварство и лицемерие наказываешь богатством? — густые брови девушки, еле видные из-за кучерявых волос, перетянутых грязной тряпицей неопределённого цвета, поднимаются вверх, а рука привычным жестом ловит разноцветных змеек и жаб.Фея улыбается, и Фэнни становится страшно. Хорошо, что рядом её верные ядовитые змеи — хоть какая-то гарантия сохранности.— Увидишь. Вот увидишь. — зловещая улыбка не сходит с лица красавицы с зелёными светящимися глазами, и она уходит, так и не отведав похлёбки.И тогда это начинает происходить: везде, сначала в единичных случаях, потом всё чаще и чаще, всё больше и больше. Драгоценные камни, с острыми краями, с крошащимися кромками, розы, с шипами и длинными стеблями, жемчуг, круглый и слишком большой в диаметре — все они перестают сыпаться с губ девушек-сокровищниц. Они оседают ниже, идут глубже, сначала появляются во рту, больно царапая нёбо и внутренние стороны щёк, прижимая язык, потом вылезают из горла, царапая его изнутри, заставляя девушек харкать кровью. Порою, чтобы вынуть розу, приходится тянуть её вверх, и на горле остаются длинные кровоточащие борозды, которые никто не видит. Девушки больше не поют, девушки захлёбываются кровью.Кто-то сейчас же запрещает им говорить — да они и сами не рады, хотя и забываются иногда; кое-кто всё ещё рискует — медленно, следя за всем, держа под рукой кучу обезболивающего, ножи и пинцеты; а некоторые — и их большинство — вытягивают из "сокровищниц" последние соки. Королевство Розовых Кустов теряет своих дочерей. А потом "драгоценные слова" превращаются в болезнь. Сначала её перенимают молодые девушки, потом женщины постарше, потом дети — а после, словно в насмешку, колдовство феи не щадит и мужчин. Королевство Розовых Кустов замолкает, запасается бинтами и терпением, вспоминает Древних Богов и молчаливые им молитвы. Десятки героев устремляются на поиски ведьмы из южных болот — и все тонут в их гостеприимной трясине. "Говорящая гадами" Фэнни молча наблюдает, как от жадности вымирает её деревня. Те, что успели одуматься, приходят к ней, и она учит их языку жестов, лечит их, успокаивает их. Фэнни становится доброй ведьмой, змеиной знахаркой. Какая ирония. Элена умирает на руках у Роберта, когда он в исступлении трясёт её, умоляя спеть, и девушка из последних сил поёт окровавленным ртом, из которого продолжают валиться алмазы, сапфиры и изумруды...

* * *

Алька не верит свои глазам: деревенька в лесу Серого Волка и та выглядела более оптимистичной. В этой же — словно побывала чума. Везде повозки, гружёные вещами, худые, бледные люди прячутся от незнакомцев за крепкими засовами, собаки воют — и это единственный звук помимо скрипящих колёс и завываний ветра в брошенных домах.— Что-то я не припоминаю никаких эпидемий, а? — произнесла Вера, обращаясь к хмурящемуся Бену, но голос её прозвучал как шёпот, словно тишина поглотила его.Фэнь не ответил — зато подал голос Кай:— У меня голова кружится от такой концентрации пыли...Он шёл позади, и Шапочкова с Бенну обернулись как по команде: парень втянул ноздрями воздух и обиженно заявил, что в обморок грохаться пока не собирается.— Глупый... Что за пыль? Сплошные клочки тумана, никакой пыли. — пояснил Фэнхуан, обводя ладонью пространство вокруг.— О... Фэйри. Пыль фэйри — вроде той, ну, когда Питера искали...Бен и Вера переглянулись, и девушка потянулась за коммуникатором. За Дверь их проводил сонный Кларенс, на щеках которого ещё оставались отпечатки от складок на подушке — благо, на связь он вышел довольно быстро.— Будь так любезен, попробуй объяснить, что тут у нас происходит. Мы словно попали в Средневековье, прямо в разгар чумы.Переговорник зашипел, голос Кларенса раздавался будто бы из водосточной трубы, но Алька, вроде бы, всё разобрала — вмиг побледнела и закусила губу. Пока девушка слушала наблюдения информатора и намеченный план действий, Бен косился на Кая: он выглядел так, словно хочет чихнуть, но ему никак не удаётся это сделать. Когда видишь такое, хочется легонько подтолкнуть человека, словно бы это ему поможет. Он так и не заговаривал толком с тех самых пор, как они вернулись из зелёной страны Эйлп — вот упрямец. Не то чтобы Фэнхуана это сильно волновало, просто... Что это за "просто" Фэнь так и не успел придумать: Кай всё-таки чихнул, громко и с чувством, едва успев прикрыть рот рукой... и оставил на ладони сгусток ярко-алой вязкой крови. Бен мгновенно подскочил к Снежному королю, не замечая его тихие "Да всё со мной в порядке!", схватил его за руку и сузил глаза: на измазанных красным пальцах что-то блестело, какие-то крошечные песчинки. Льдинки?..Кай подался вперёд, чуть не сшибив подскочившую к парням Веру: по подбородку стекала тонкая струйка крови, а через секунду мальчишка выплюнул какой-то комочек под ноги своим спутникам.— Что за... — Алька подняла из травы синий блестящий восьмигранник, покрытый кровью. Фэнь прижимал к себе трясущегося Кая, который плотно сжимал губы и испуганно таращился на выпавший из его рта камень.— Это что... сапфир? Мать его, сапфир?— На вашем месте я бы запретила мальчику разговаривать. Хотя какое-то время камешки и цветочки будут появляться без предупреждения. Так происходит со всеми. — из-за стены ближайшей хижины вышла высокая, жилистая и худая девица в оборванном платье неопределённой расцветки. На шее у неё висело несколько жгутов, при ближайшем рассмотрении оказавшихся змеями, а лицо наполовину скрывали густые кудрявые волосы. — Моя жабочка Пенелопа сказала, что в деревне появились какие-то чужестранцы, и мне стало любопытно.Незнакомка поднесла к своему лицу руку, на которой сидела большая бурая жаба, и смачно чмокнула её в макушку.— Вы сможете ему помочь?— А смогла я помочь своей деревне? — девушка развела руками. — Говорят, стоит всего лишь найти фею, что затеяла это наказание, да и делу конец. Правда, красиво и легко? Только вот найти-то её никто так и не смог.Фэнь сообразил мгновенно — чёртовы сказочные законы, сегодня вы сыграете ему на руку!— Вера, оставайся с Каем и этой...— Я Фэнии. Фэнни Фаншон, говорящая с гадами девочка. — вклинилась в монолог Бена девушка, шутливо делая реверанс и зло улыбаясь.-...с Фэнни. А я уж найду эту фею! Быстро найду...Парень пихнул Кая в объятья Веры, которая не успела и слова поперёк вставить, и запросил нулевые координаты сказки у скучающего по ту сторону экрана Кларенса. Переговорник прошипел направление и количество шагов, и Бенну рванул было в указанном направлении, но...— Если ты опять кого-нибудь убьёшь... — вцепившийся в рубашку Фэня Кай снова задохнулся собственной кровью и выплюнул парочку камней, разведчик Песочного отряда еле-еле успел его подхватить — не так уж это было и просто, выдерживать натиск "внутреннего богатства".— Если ещё и сама будешь жемчуг производить, перестану мыть за собой посуду. — Бен обратился к Альке, проигнорировав слова бывшего Снежного короля, и вернул его в руки начальницы отряда."А ты молчи. И потерпи, Кай, потерпи." Почему на это худющее недоразумение постоянно обрушивались беды? Уж не потому ли, что он сам по себе слишком сказочен для миров за Дверьми. Словно сказки сами хотят ему навредить, сами толкают его в свои запутавшиеся сети...Родник ЖеланийДорога до камня преткновения, коим являлся сейчас родник с обнесённым каменными стенами прудиком, заняла у рыжеволосого разведчика Песочного отряда несколько часов, и всё это время Фэню сильно хотелось плюнуть на все свои обязательства и логику — но, увы, это было невозможно, и потому приходилось бороться с мыслями, которые роем вились в его голове. Что он сделает с фэйри, которая заставила всю страну говорить кровавыми словами? Фэйри, чьё проклятие нависло над его друзьями? О, от одной мысли об этом перед глазами начинал плясать яростный боевой костёр, а руки привычно покалывало от надвигающейся жаркой волны. Только вот после упоения вспоминалось это некстати произнесённое "Если ты опять кого-нибудь убьёшь..." Наверняка что-то свело фею с ума, и она не станет уже его слушать, наверняка, она сразу накинется на Фэня со всей мощью своих заклинаний... Но... если нет? Что тогда?У родника было холодно — на воде плавали опавшие, правда, ещё зелёные листья, подгоняемые ветерком, в котором уже чувствовалось дуновение осени. Фэнь поёжился, запахнул рубашку и стал наблюдать за причудливым танцем листвы, а когда поднял взгляд, увидел на каменно бортике древнюю старушку в зелёном плаще, вокруг которой плясали игнес фатуи, болотные огоньки. Законы действовали исправно.— Милок, дашь напиться старой женщине — а то кости скрипят от холода, не нагнуться, не разогнуться...— Вряд ли бы кто-нибудь стал пить отсюда. — Бен кивнул на воду, слишком тёмную для родниковой, и выплюнул изо рта волосы — очередной порыв ветра закрыл рыжими прядями лицо. Второй порыв поднёс болотную фэйри прямо к парню, словно она была сделана из бумаги. Её зелёные горящие глаза оценивающе рассматривали гостя.— Странный ты, опасный незнакомец... Зачем ты пришёл?— Уведи от людей свою болезнь.— Что?— Уведи. Неужто все они... — Фэнь сглотнул — один из болотных огоньков сел на его запястье, и его сильно жгло. — ...заслуживают этого?Ведьма улыбнулась свои беззубым ртом и отбежала назад, к прудику, размахивая руками. Только сейчас Фэнхуан заметил, что в правой руке фэйри сжимала белую маску с чёрными волосами, которые извивались словно змеи.— О, я лишь недавно узнала, чего они воистину заслуживают... Ни один не прислушивается к словам, ни один не задаёт лишних вопросов, когда предлагаешь богатство в обмен на кусочек его собственной души, ни один не ценит ничего и никого, кроме себя... — последние слова фэйри произнесла со свистом и шипением, будто раскрывающая свои объятья трясина.— Ты говорила с каждым?— Мне не нужно говорить с каждым, чтобы знать это! Я матушка Хальда, я живу на этом свете уже очень давно! Я наказывала плохих людей и награждала хороших, не ведая, что хороших людей не бывает — в каждом засел росток зла и прорывается, прорывается... — ведьма замотала головой, маска в её руках захохотала. — ПРОРЫВАЕТСЯ НАРУЖУ!Хальда подхватила смех своей маски, закружилась в порывах ветра и листьях, прыгнула в родник и начала исполнять какой-то бешеный танец с ведомым только ей смыслом.Она безумна. Отчаянно и бесповоротно, как воспитанная друидами Лен, как Ягвида до того, как потеряла ногу, как отчаянный последний порыв к жизни."Если ты опять кого-нибудь убьёшь..."Фэнь стряхнул с себя фатуи, сделал шаг в сторону, чтобы кинувшаяся на него фэйри пробежала мимо, и закрыл глаза."Если ты кого-нибудь убьёшь..."Хальда с воплями обрушила на врага ветер и листья, что резали как ножи, Бен устоял, и внутри уже поднималась рокочущая сила, которую никогда-никогда нельзя было выпускать..."Если ты убьёшь..."Из ночных кошмаров возникли искаженные непониманием лица, лопающаяся кожа и трескающееся дерево, ему показалось, что сквозь ветер кто-то зовёт его по имени, и тогда Бен Бенну Фэнхуан открыл глаза.Вне сказкиКай начинал понимать: теперь он видел, как это непросто. Не чёрное и не белое, просто что-то несущее смерть тебе и твоим близким — и когда не остаётся ни слов, ни времени, выбор к таким, как Бен, приходит единственно для них верный.Фэнни привела их к роднику тогда, когда Бенну просил ведьму забрать болезнь, избавить от неё людей. Вокруг парня и старухи бушевала стена ветра, подобраться к ним было невозможно, и когда фэйри начала сжимать свои тонкие пальцы на шее рыжего разведчика Песочного отряда, они позвали его. Пытаясь перекричать ветер, Снежный король не обращал внимания на царапающие его горло острые грани камней — он только думал о том, каким был идиотом, когда сказал это "Если ты ещё кого-нибудь убьёшь..."Через несколько секунд всё закончилось: покрытый зелёной пылью Фэнь поднялся, отряхнул порванную одежду, выругался и окунул голову в воду. Вера осторожно помогла Каю встать, и пока радостная Фэнни Фаншон пела какую-то разудалую песню своим жабам и змеям, а с её губ не сорвалось ни единого ползучего гада, люди Песочного отряда, в крови, пыльце болотной феи и грязи, сидели у воды. Вера положила голову на мокрое плечо Фэня, пробурчала "Идиоты", а Кай тихо-тихо шептал "Извини".По ту сторону переговорника окончательно проснувшийся Кларенс смахивал слёзы умиления и сморкался в платочек, вышитый цветами. Ему вдруг до ужаса захотелось встретиться со своей семьёй.