Дети иного мира

Он вдруг улыбнулся, опуская руки. Один из склоненных над телом людей вдруг громко вздохнул и осел на землю. Второй тыльной стороной руки облегченно вытер пот со лба, кто-то из зрителей тихо заплакал.

Тарас тряхнул пальцами и на землю полетели красные брызги.

— Он будет жить... Это мой тебе подарок.

— Подарок? — Слюда удивлено отклонилась, заглядывая ему за спину. Похоже, ей подарили жизнь человека? Наверное, это ценная вещь, только зачем она ей нужна? Слюда смотрела на лежавшее тело и не могла понять.

— Девушки любят подарки, — мягко поведал Тарас и на его руках медленно таяла, впитываясь, блестящая жидкость.

— Хорошо, — согласилась Слюда, быстро на него взглянув. Малиновое пламя гасло, тонуло в обычном светлом цвете глаз. Нет, все-таки эти городские очень интересные... Террии, к примеру, с человеческими жизнями не связывались, хотя при желании могли, конечно, на них воздействовать. Может, даже уничтожить. А эти городские... такие странные. И как с ними общаться? Можно, конечно, попробовать играть по их правилам... Слюда быстро улыбнулась своим мыслям и поймала ближайшую каменную крошку — обычный серый булыжник, сгустила его в небольшую статуэтку и протянула на ладони Тарасу. Тот удивлено посмотрел.

— Тебе. Тоже подарок, — пояснила Слюда. Тогда он аккуратно взял фигурку двумя пальцами и стал вертеть в разные стороны, рассматривая.

— Что это?

— Это я, — Слюда следила за его руками, поглядывая, неужели совсем не похожа? — Сестры говорят, я делаю очень похожие фигурки.

— Ты подарила мне... себя? — с тихим изумлением спросил Тарас.

— Ну да. Сестрам такие подарки нравятся.

— Ты подарила мне... себя? — со странным значением повторил Тарас, делая ударение на последнем слове.

Слюда удивилась такой недогадливости и просто кивнула. Он вдруг обнял ее одной рукой за плечи и потянул ближе. Слюда сделала шаг вперед, недоумевая, зачем он за нее так сильно цепляется. Тарас приблизил к ней лицо и вдруг замер — рука на плечах ослабила давление и потом совсем пропала.

— Ты ничего не понимаешь, так? — задумчиво спросил Тарас.

— В смысле? — опять удивилась Слюда. Какой странный... странная сущность все-таки, подумала. Так удивляет...

— В вашем окружении есть мужчины?

— Э-э-э, мужчины? — Слюда наморщила лоб, — бывают местные жители, туристы, охотники...

— Вы с ними общаетесь?

Слюда опять уставилась с недоумением. С чего бы им заниматься такими глупостями и общаться с обычными людьми, неважно какого пола и возраста?

— Ясно... — Тарас был удивительно серьезен. — А ты вообще знаешь, какие отношения бывают между мужчинами и женщинами?

И опять пришлось думать над вопросом. Тут было все неоднозначно, а Слюда привыкла подходить к ответам основательно.

— Мне нужно подумать.

— О чем?

— Чтобы ответить на твой вопрос, мне нужно сначала подумать, — твердо повторила Слюда.

— Сколько?

— Ну... день.

Он замолчал и только пристально смотрел. Уже совсем стемнело и фонарь, у которого они стояли, светился ярким искусственным светом, под которым Тарас походил на точно такую же статую, как она сама. Но самое странное, несмотря на уверенность что такого быть не может, Слюде казалось, что где-то в районе груди что-то начинает плавиться и спускаться вниз медленными потоками раскаленной магмы. Невозможно, конечно, ее суть не может плавиться, никогда. Но под его взглядом все было именно так.

— Хорошо. Ответишь завтра.

Остаток вечера Тарас показывал ей свои владения — бесконечную дорогу, полную железными двигающимися игрушками, пускающими в темноту сдвоенные стержни света. И все это время даже самые сложные дорожные ситуации, в обычное время неизбежно приводящие к авариям, чудесным образом разрешались сами собой.

* * *

— Он тут, сейчас подойдет, — Джайзер сегодня был само спокойствие и вежливость.

Окна комнаты, в которой они расположились, выходили на совершено незнакомый терриям вокзал. Прямо перед глазами от изогнутых перронов веером расходились тонкие нити железнодорожных путей, исчезающих далеко за горизонтом.

'Значит, в городе два вокзала', — сообщила сестре Фьорда и они уселись рядом, на диван и приготовились ждать того самого городского, который наверняка поможет найти Лайру.

В комнате воцарилось тяжелое молчание.

Стоящий у окна рядом с главарем Пилон о чем-то некоторое время раздумывал, а после невежливо пихнул соседа локтем в бок.

— Расскажи, что мы ночью нашли, — негромко сказал.

Террии, как водиться, мгновенно насторожились, чем заслужили откровенно кислый взгляд главаря.

— Мы ночью вернулись к просмотру бумаг, — громко начал Джайзер, — тех самых. Вы сами видели — бумаги старые, дряхлые... вам их боятся нечего.

Пилон встретил вопросительный взгляд Фьорды и быстро отвернулся, пряча улыбку.

— Нашли мы, в общем, упоминание о вашей... матушке. Записи в дневниках времен, когда отцы работали с группой. Стерва была еще та... — задумчиво сообщил главарь. — Но очень умна, половину экспериментов на себе тянула, потому отцы терпели ее отвратительный характер. Синий чулок, повернутый на уверенности, что женщины должны править миром да и вообще прекрасно могут обойтись без мужчин. Старая мегера и дряхлая перечница... Не надо на меня так смотреть, это цитаты из дневника, — отрезал Джайзер и отвернулся к окну.

Террии переглянулись и замерли. Главарь был уверен, что они как-то общаются между собой, но как именно, понять не мог.

— И детишек вырастила... всех в маму, — заговорщицки зашептал, наклонившись к Пилону. — У меня от их постных физиономий уже зубы сводит.

Тот, однако, упаднических настроений не поддержал.

— Сделай скидку на то, что у них выбора не было, — тихо ответил в ответ. — И насчет зубов можешь не заливать.

Джайзер досадливо сморщил нос и промолчал.

Следующие несколько минут в комнате опять стояла полная тишина, нарушаемая только сердитым сопением главаря, потому резко распахнувшаяся дверь хлопнула оглушительно громко.

Вошедший городской был высоким, крепким, и улыбался почти так же хорошо, как Пилон. Через секунду рядом с ним уже стоял сияющий Джайзер.

— Разрешите представить — Тоннель. Самый поездатый хозяин всех поездов города, — с большим удовольствием пояснил Главарь.

Тоннель сверкнул чернющими глазами почти без белка. Фьорда насторожилась.

— Наши новые... сестры не привыкли к грубому юмору, — с трудом удерживая невозмутимое выражение лица, разряжал обстановку болтливый Джайзер. — Кроме того, они не умеют веселиться. И расслабляться... потому такие нервные.

— Сестры? — глаза Тоннеля стали почти бездонными, — надо же, никогда не имел сестры...

Главарь непроизвольно фыркнул, но тут же сморщился, резко, как от боли.

— Никакого уличного хамства в обществе наших гостий, ясно?

Тоннель молча кивнул, но глаза все так же напоминали черные дыры. Однако когда хозяин поездов узнал, зачем к нему пришли, неожиданно стал предельно серьезным.

— Как пропала?

— Вот так вот! Утверждают, села на поезд, приехала в город и тут ни единого следа.

Тоннель медленно оглядел террий.

— Каким поездом вы приехали? С какой стороны?

Фьорда крепко сжала губы. Говорить, откуда они прибыли, она не собиралась.

— Мне будет проще искать, если я узнаю, где искать, — видимо, поняв, в чем затруднение, великодушно пояснил хозяин поездов.

Фьорда упрямо молчала.

— Мы приехали с юга, — вдруг раздался голос Слюды.

'Что ты делаешь?! Зачем говоришь?' — почти крикнула водная.

'Он все равно найдет, но времени больше потратит. Юг большой, успокойся'.

Если кто и заметил сору террий, виду не подал. Городские уже о чем-то быстро переговаривались и вскоре все ожидающие взгляды перекрестились на Тоннеле.

— Мне нужен образец ее сути и немного времени. Если она действительно ехала на моем поезде, я найду след.

Фьорда недовольно посмотрела на Слюду, но та молчала и выдавать суть Лайры не собиралась. Впрочем, а что еще можно сделать? Вряд ли сестры, оставшиеся дома смогут придумать более удачный способ найти Лайру. Да и вообще... какой-нибудь новый способ.

Вызов на лице Фьорды постепенно таял, никто ее не торопил и через несколько минут она сдалась, смешивая в руке воду, морось гнилой зелени из канализации и осадок пыли с оконной рамы. Смесь получилась не очень похожая, но Тоннель, приняв ее в ладонь, понятливо кивнул.

— А теперь может в кино смотаемся? Или оперу? Вы видели когда-нибудь оперу? — бодро спросил Джайзер.

Фьорда тут же отрицательно помотала головой. Слюда еще утром заявила, что вечером опять уйдет, а ходить по городу в компании городских для водной было чем-то совершенно немыслимым.

— Домой лучше.

* * *

Тарас сидел на перилах, смотря куда-то вниз и Слюда остановилась вдалеке, с удовольствием его рассматривая. Когда она подошла, сразу протянула статуэтку — сидящего в задумчивой позе человека.

— Подарок, — пояснила.

Тарас аккуратно принял фигурку, улыбнулся и тут же спросил.

— Ты готова ответить на вчерашний вопрос?

— Э-э-э.

— Отвечай.

— Да, я знаю ответ. Мужчины и женщины создают семьи, заводят детей, а потом их растят.

— Правильно. А что именно приводит к появлению детей?

Слюда обречено вздохнула. Жаль, не отвертеться.

— Ты говоришь о сексе, правда?

Брови Тараса изумлено поползли вверх. Похоже, он просто не ожидал, что Слюда вообще знает такое слово, не говоря уже о том, чтобы произнести его вслух.

— Меня это не интересует, — поспешно заверила Слюда.

Тогда он задумчиво прикусил губу и не издал ни единого звука. Слюда занервничала. Все, что террии знали об этой стороне жизни пошло в основном от рассказов Нелии, которая проживала в обществе пьющей матери, не брезгующей зарабатывать собственным телом. Семилетней девчонкой она часто становилась свидетельницей всех тех непонятных телодвижений, когда голые люди сливаются в мерзкое единое существо, издавая при этом резкие животные звуки. Все рассказы и объяснения Нелии вызывали отвращение, даже описание обычного поцелуя, который по ее рассказам начинался с того, что мать высовывала мокрый язык и кокетливо проводила им по губам. Нелию передергивало каждый раз, когда она об этом вспоминала. А однажды к маме пришло два клиента сразу, одного она, недолго думая, тут же увела ублажать в комнату, а второй поймал спрятавшуюся на кухне однокомнатной квартиры девочку.

— Не бойся, ничего тебе не сделаю, — однако схватил крепко и посадил на колени. Мерзкая ухмылка и горячий перегар прямо в лицо... Нелии показалось, она попала в лапы кровожадному троллю из страшной сказки. Потом чужие руки поползли по ее мелко дрожащему телу и тогда Нелия стала просить. Полку со всякими безделушками, под которыми они сидели. 'Упади, — просила Нелия и сердце выпрыгивало, как будто жило само по себе. — Пожалуйста. Прямо ему на башку! Упади... я боюсь'.

Полка не упала, зато подломилась ножка деревянного стула. Мало того, при падении неудачно сломалась спинка, острым концом вонзаясь мужику под ребра.

Его увезла скорая, а через два дня Нелия открыла после звонка входную дверь и увидала на пороге Матушку. Родная мать спала пьяная и девочка, собирая вещи, иногда поглядывала на нее, без слов прощаясь.

Слюда вспомнила все истории сестры и еще поговорила вчера с Фьордой, а та добавила последнюю немаловажную деталь — мужчины как раз только сексуальными отношениями и интересуются (это утверждение являлось неоспоримым, так как было высказано не Нелией, а самой Матушкой). Слюде было немного жаль, что Тараса интересуют такие глупые вещи, но это его проблемы. Она попыталась описать свои знания в запрашиваемом им предмете, сбилась и решила больше к этому вопросу не возвращаться.

Тарас все еще молчал и стоял так близко, что неожиданно вспомнилась дорога, машина и как он дрогнул, когда Слюда дотронулась до его шеи. Горячее железо... раскаленное масло... Так?

— Слушай, — неуверенно начала Слюда, — а можно... я еще раз понюхаю, чем ты пахнешь?

Он несколько секунд молчал, а после быстро кивнул. Слюда тут же прижалась носом к его коже и глаза закрылись сами собой. Его запах настолько дурманил, что она не смогла оторваться и прижималась все сильнее и сильнее, теперь всем телом.

Потом за ее спиной сомкнулись чужие руки и почти сразу же ее губы поймали что-то теплое и мягкое.

Прошло немало времени, прежде чем до Слюды все-таки дошло, что ее целуют и что этот процесс совершенно не похож на то, что описывала Нелия. Слюда замерла в изумлении. То, что делал Тарас, было прекрасно. Неужели речь и правда об одном и том же?

Он неожиданно остановился, осторожно убрал руки и отвернулся к дороге. Облокотился на перила, смотря куда-то вперед. Ветер тут же принялся мягко трепать его волосы.

— Оставайся со мной, — совершено невозмутимо заговорил Тарас. — Похоже, город сможет многим тебя... удивить.

Слюда, не отрываясь, смотрела на его профиль, удивительно четкий на расплывающемся вечернем небе и не видела, каким необычным светом вспыхивают ее глаза.

* * *

Впервые за все время нахождения в городе Фьорда по-настоящему испугалась, когда проснулась следующим утром и поняла, что Слюда не возвращалась. Проверила все оставленные ею следы — свежих не было, она не появлялась со вчерашнего утра, когда они вместе вышли, чтобы ехать к Тоннелю.

Первым пришло убеждение, что городские ее украли, правда, потом вмешался разум и задал вопрос, а почему собственно тогда к Фьорде никто не вломился, не связал и не спрятал где-то в подземелье или где они там могли прятать пленниц?

Представив эту картину и убедившись, что зрелище получается по-настоящему глупым, так как удержать террию таким способом невозможно, Фьорда согласилась с доводами разума, намекающими, что городские могут быть к этому непричастны.

После, уже не думая, она подняла телефонную трубку, нажала кнопку с номером три и стала ждать.

— Слушаю, — почти сразу ответил Пилон. Совершено спокойным голосом, будто ни в чем и не виноват.

— Где моя сестра? — крикнула Фьорда.

Через пару секунд молчания из трубки раздалось изумленное:

-...что-о-о?!

— Где Слюда? — еще громче крикнула террия и в припадке злости размахнулась и швырнула трубку через всю комнату, а после стала метаться из угла в угол, судорожно придумывая, что теперь делать.

Через минуту в дверь тихо постучали и тут же появился Пилон. Рубашка его была застегнута всего на две пуговицы, а причесаться он и вовсе не успел.

— Что случилось? — быстро оглядывая комнату, спросил городской.

Фьорда, постоянно сбиваясь с мысли, невнятно что-то объясняла, а Пилон тем временем искал телефон, а после тут же стал куда-то звонить.

— Как же ты меня напугала... — сказал, выключая трубку через минуту тихого разговора. А после глубоко вздохнул, добрел до стула и тяжело на него опустился. — Я думал, и правда пропала, совсем, как первая... Никуда твоя Слюда не делась, она у Тараса. Сейчас позвонит.

Фьорда ничего не ответила, переваривая новость. Что это, новая ловушка городских? Не врет ли он? А зачем?