| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"(1) Принимаю — (2) В огне — (3) И во мраке — (4) Под пыткой — (5) В снегах — (6) И в дальних залах — (7) И у края бездны — (8) Безумием заклинаю — (9) В дикой пляске — (10) И вновь покорный — (11) Тебе предаюсь".
"
То есть первоначальное название исходного стихотворения — "Принимаю".
" — И приветствую звоном щита..." — "я" стихотворения — воин.
"— И встречаю тебя у порога... " — можно прочитать, что это героиня пришла к нему, и он встречает ее у порога своего дома, можно — это он, воин, выходит — в поход? в дозор? — а на пороге она. Но из дальнейших стихотворений цикла следует другая расшифровка: 3-е: — "Я неверную встретил у входа..." - "вход" — будет расшифрован в 6-ом стихотворении — "В бесконечной дали корридоров...": "...темен мой храм"
Герой ждал свою героиню у входа в тёмный храм, где коридоры бесконечны.
Даниил Андреев. "Роза Мира". Книга X. Глава 5. "Падение вестника":
"...Ещё немного — цепи фонарей станут мутно-синими, и не громада Исаакия, а громада в виде тёмной усечённой пирамиды — жертвенник-дворец-капище — выступит из мутной лунной тьмы. Это — Петербург нездешний, невидимый телесными очами, но увиденный и исхоженный им: не в поэтических вдохновениях и не в ночных путешествиях по островам и набережным вместе с женщиной, в которую сегодня влюблен, — но в те ночи, когда он спал глубочайшим сном, а кто-то водил его по урочищам, пустырям, расщелинам и вьюжным мостам инфра-Петербурга."
" — ...змеиных кудрях" — "змееволосая" — известная героиня трехкнижия Блока. Например, в стихотворении "Ушла, но гиацинты ждали...":
"...Я знаю, ты придешь опять
Благоуханьем нильских лилий
Меня пленять и опьянять.
Мне слабость этих рук знакома,
И эта шепчущая речь,
И стройной талии истома,
И матовость покатых плеч.
Но в имени твоем — безмерность,
И рыжий сумрак глаз твоих
Таит змеиную неверность
И ночь преданий грозовых.
И, миру дольнему подвластна,
Меж всех — не знаешь ты одна,
Каким раденьям ты причастна,
Какою верой крещена.
...Вползи ко мне змеей ползучей,
В глухую полночь оглуши,
Устами томными замучай,
Косою черной задуши.
31 марта 1907"
"
И вот, она пришла опять.
— "С неразгаданным именем бога..." — то есть герой стихотворения, рыцарь, практически уверен, что и эта женщина посвящена не его богу. Сравните хотя бы с героиней из "Стихов о Прекрасной даме":
"Какому богу служишь ты?
Родны ль тебе в твоем пареньи
Передрассветное волненье,
Передзакатные мечты?
Иль ты, сливаясь со звездой,
Сама богиня — и с богами
Гордишься равной красотой, —
И равнодушными очами
Глядишь с нездешней высоты
На пламенеющие тени
Земных молитв и поклонений
Тебе — царица чистоты?
20 июня 1901"
В черновиках эта строка первоначально была чуть иной:
А.А. Блок. "Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ":
"
19 С нерассказанным (?) именем Бога
"
То есть, герой что это за имя — догадывался.
" — И смотрю, и вражду измеряю..." — здесь, скорее всего тоже воспоминание о "Любочке" — о её "привычной суровости". Но это не слияние образа Лучезарной с Фаиной, а совпадение роли Фаины и Л.Д., суть которых только в одном — стоять на пороге, заслоняя путь.
Только сравните эти бесконечные "Принимаю!", которые эхо бесконечных горьких лермонтовских "Благодарю!", с не менее бесконечными и горькими "люблю": —
"Люблю Тебя, Ангел-Хранитель во мгле.
Во мгле, что со мною всегда на земле.
За то, что ты светлой невестой была,
За то, что ты тайну мою отняла.
За то, что связала нас тайна и ночь,
Что ты мне сестра, и невеста, и дочь.
За то, что нам долгая жизнь суждена,
О, даже за то, что мы - муж и жена!
За цепи мои и заклятья твои...
17 августа 1906"
Все они одинаковы...
Из Примечаний к данному стихотворению в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
Об одном из публичных чтений стихотворения Блоком незадолго до смерти вспоминает Н.А. Павлович [его последняя возлюбленная]: "...однажды в Петрограде я упросила его прочесть "Заклятие огнем и мраком", но строчка: "Узнаю тебя, жизнь, принимаю"— прозвучала не радостно и открыто, а как-то горько и хрипло. Проходя мимо меня по эстраде, он мне сказал: "Это я прочел только для вас"."
— "И приветствую звоном щита!" — За героическими мотивами стихотворения — ассоциации, связанные прежде всего с образами Р. Вагнера (тетралогия "Кольцо нибелунга" и ее герой Зигфрид). ...Вагнеровские ассоциации возникали и у Андрея Белого, когда он в "Воспоминаниях о Блоке" касался этих стихов: Блок "как бы говорил себе: Ее — нет! Не придет! Что же, будем — героями, Зигфридами! Будем же высекать жизнетворчество; настроение такое складывалось в А.А. Оно выразилось впоследствии в строках( ... )"— далее цитировалась первая строфа стихотворения (Белый, 2. С. 275).
— "Принимаю пустынные веси..." — "Веси" (устар.) — селения .
— "...И колодцы земных городов!" — "Колодцы" — распространенное в городском словоупотреблении название узких внутренних дворов в высокоэтажных домах.
[Вот личные его впечатления об их "демократической квартире" — они тогда жили на последнем этаже:
"Одна мне осталась надежда:
Смотреться в колодезь двора.
...Я слышу — старинные речи
Проснулись глубоко на дне.
Октябрь 1906" ]
— "Перед этой враждующей встречей ~ Но над нами — хмельная мечта!" — Приводя в воспоминаниях о Блоке эту строфу, Н.Н. Волохова заключает: "...эти стихи как нельзя лучше рисуют наши взаимоотношения с Александром Александровичем в ту снежную, вьюжную зиму, когда мы с ним встретились в прекрасном, сказочном городе ..." (Тр. по русск. и слав. филологии. IV. Тарту, 1961, с. 376 (УЗ ТГУ. Вып. 104)).
"
И я провел безумный год...
* * *
И я провел безумный год
У шлейфа черного. За муки,
За дни терзаний и невзгод
Моих волос касались руки,
Смотрели темные глаза,
Дышала синяя гроза.
И я смотрю. И синим кругом
Мои глаза обведены.
Она зовет печальным другом.
Она рассказывает сны.
И в темный вечер, в долгий вечер
За окнами кружится ветер.
Потом она кончает прясть
И тихо складывает пряжу.
И перешла за третью стражу
Моя нерадостная страсть.
Смотрю. Целую черный волос,
И в сердце льется темный голос.
Так провожу я ночи, дни
У шлейфа девы, в тихой зале.
В камине умерли огни,
В окне быстрее заплясали
Снежинки быстрые - и вот
Она встает. Она уйдет.
Она завязывает туго
Свой черный шелковый платок,
В последний раз ласкает друга,
Бросая ласковый намек,
Идет... Ее движенья быстры,
В очах, тускнея, гаснут искры.
И я прислушиваюсь к стуку
Стеклянной двери вдалеке,
И к замирающему звуку
Углей в потухшем камельке...
Потом - опять бросаюсь к двери,
Бегу за ней... В морозном сквере
Вздыхает по дорожкам ночь.
Она тихонько огибает
За клумбой клумбу; отступает;
То подойдет, то прянет прочь...
И дальний шум почти не слышен,
И город спит, морозно пышен...
Лишь в воздухе морозном - гулко
Звенят шаги. Я узнаю
В неверном свете переулка
Мою прекрасную змею:
Она ползет из света в светы,
И вьется шлейф, как хвост кометы...
И, настигая, с новым жаром
Шепчу ей нежные слова,
Опять кружи'тся голова...
Далеким озарен пожаром,
Я перед ней, как дикий зверь...
Стучит зевающая дверь, -
И, словно в бездну, в лоно ночи
Вступаем мы... Подъем наш крут...
И бред. И мрак. Сияют очи.
На плечи волосы текут
Волной свинца - чернее мрака...
О, ночь мучительного брака!..
Мятеж мгновений. Яркий сон.
Напрасных бешенство объятий, -
И звонкий утренний трезвон:
Толпятся ангельские рати
За плотной завесой окна,
Но с нами ночь - буйна, хмельна...
Да! с нами ночь! И новой властью
Дневная ночь объемлет нас,
Чтобы мучительною страстью
День обессиленный погас, -
И долгие часы над нами
Она звенит и бьет крылами...
И снова вечер...
21 октября 1907
А.А. Блок. "Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ":
"
Варианты ЧА ЗК17[Черновые автографы Записная книжка N 17]:
Заглавие: "Отрывок из поэмы".
"
Из Примечаний к данному стихотворению в "Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах" А.А. Блока:
"
Прототип героини стихотворения — Н.Н. Волохова. В.П. Веригина заключает, что Блок "скрыл" от Волоховой это стихотворение: "Очевидно, оно вылилось в момент мучительной досады на холодность Н.Н. Последующие стихи опять говорят о рыцарском поклонении и преданности. " У шлейфа черного ..." было напечатано позднее.
Ссылаться на это стихотворение и утверждать, что год, проведенный у шлейфа черного, Блоку ничего не дал, как это сделал кто-то из критиков, никак нельзя. Среди многих других стихотворений того периода оно случайно." (Воспоминания, 1. С. 458-459).
Версию Веригиной подкрепляет тот факт, что Блок длительное время не включал стихотворение в авторские сборники. "Критик", о котором упоминает Веригина,— видимо, Вл. Пяст, писавший в "Воспоминаниях о Блоке": ""Черный шлейф", у которого провел Блок целый год, не принес ему ни жизненного, ни творческого счастья" (Там же. С. 376).
" -...У шлейфа черного" — Шлейф как атрибут лирической героини Блока появляется в его творчестве еще до знакомства с Волоховой; ср. стих. "Твое лицо бледней, чем было..." (март 1906), "Шлейф, забрызганный звездами ..." (сентябрь 1906).
"
"Версию Веригиной подкрепляет тот факт, что Блок длительное время не включал стихотворение в авторские сборники." — нет. Не включал именно потому, что образ героини к Волоховой имеет только косвенное отношение. А тогда она бы неизбежно проецировалась на "женщину с крылатыми глазами".
Вторая ссылка "Примечаний" опровергает первую: "безумный год" у Блока был не в нашей реальности, а в инфернальности его Города, в котором проистекало действие и предыдущего стихотворения ("Снежная дева"). И упомянутое в "Примечаниях" стихотворение, написанное "до знакомства с Волоховой" — из периода его блужданий по "Всемирному граду". Приведу его:
"Твое лицо бледней, чем было
В тот день, когда я подал знак,
Когда, замедлив, торопила
Ты легкий, предвечерний шаг.
Вот я стою, всему покорный,
У немерцающей стены.
Что' сердце? Свиток чудотворный,
Где страсть и горе сочтены!
Поверь, мы оба небо знали:
Звездой кровавой ты текла,
Я измерял твой путь в печали,
Когда ты падать начала.
Мы знали знаньем несказанным
Одну и ту же высоту
И вместе пали за туманом,
Чертя уклонную черту.
Но я нашел тебя и встретил
В неосвещенных воротах,
И этот взор — не меньше светел,
Чем был в туманных высотах!
Комета! Я прочел в светилах
Всю повесть раннюю твою,
И лживый блеск созвездий милых
Под черным шелком узнаю!
Ты путь свершаешь предо мною,
Уходишь в тени, как тогда,
И то же небо за тобою,
И шлейф влачишь, как та звезда!
Не медли, в темных тенях кроясь,
Не бойся вспомнить и взглянуть.
Серебряный твой узкий пояс -
Сужденный магу млечный путь.
Март 1906"
С Волоховой Блок познакомится ещё только через полгода — осенью.
— "Потом она кончает прясть // И тихо складывает пряжу" — а это из ещё более давнего прошлого, давней реальности, из болот "Ночной фиалки": —
"...В длинной, низкой избе по стенам
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
