Человек с ружьём

Но эти разборки всё равно придётся до города отложить...

Раскладка бандимущества подходила к концу. Поскольку на сытый желудок скандалится значительно хуже, решили к дележу приступить после обеда.

Чужие продукты экономить смысла не было, поэтому опять наготовили много и вкусно. Даже разбойников покормили. Всё равно всё было не съесть, а им до тюряги ещё топать и топать.

Но спиртное, а и пива и вина в подвале оказалось несколько бочек, решили на стол не выставлять. Ибо нефиг! И так все нервные, а спьяну такое можно начудить...

Делёж шёл под руководством нашей экспертно-финансовой группы: Вилли, Сюзанны и примкнувшего к ним Тило.

Барон, Хельмут и Тило обнаружили почти всё, что с них стащили, в сундуках с одеждой и оружием.

Правда, баронский меч, без всяких украшений, но из очень хорошей стали, оказался у одного из бандитов.

Остальное разложили на три больших кучи для благородных и на две поменьше. Для купеческого сословия. Граф с сыном и купец с дочерью рассматривались как единые юридические лица. Поэтому Курту и Сюзи отдельных кучек не наложили.

Крестьян к делёжке не подпускали. Хватит, начудили поутру.

Мне же нагребли целую гору всяких средневековых ценностей и торжественно вручили самый лучший в здешней коллекции меч. Ибо нефиг благородному Огниту без железяки на поясе бегать. Ну, самый лучший после "Стальной струи" графа и меча барона, разумеется. У Хельмута была красивая парадно-выходная ковырялка, а Курт своего меча так и не нашёл.

С этого момента я, согласно местным законам, официально стал дворянином, правда, местечковым. То есть, благородный, но не сам по себе, а при графе или бароне. Этакая высокородная осетрина второй свежести.

Сразу захотелось, как, наверное, любому мужику, помахать свежепреобретённой железкой, почистить её, поточить... Но некогда. Надо в поход собираться.

С крестьянами решили просто. Выдали каждому по лошадке, которую они сами себе и загружали тем, что осталось после барских разборок. Согласно очерёдности. Первыми в очереди были костлявый мужик, который взял на себя функции их бригадира, наша замечательная повариха и конюх. Благо лошадок на всех хватило. Двадцать шесть голов. Двенадцать — крестьянам, нам восемь, по паре каждому, ну и "единым юридическим лицам" по три.

Телеги было не вытащить. После того, как они сюда по весне заехали, дорогу никто не чистил.

Бандитов после недолгих споров решили прихватить с собой. Оказывается, они имели чётко выраженную денежную стоимость. За каждого, сданного на пункт приёма для последующего использования в горной промышленности живого и здорового разбойника полагалось по одной кроне.

Это такая здоровенная красивая серебряная монета, сантиметра четыре диаметром и грамм тридцать весом. Её хватило бы на приличный обед на четверых в хорошей таверне или на месяц скромного питания в одиночку в неприличной. Пять крон — один гульден, то есть, золотой — маленький полуторасантиметровый тонкий кружочек с неровными краями и не очень понятным изображением.

Есть полукроны, четверть кроны и какая-то серебряная мелочь. Но с её курсом, сколько мне не пытались объяснить, я так и не разобрался. Тут, похоже, без вмешательства высших сил или высшей математики не обошлось.

Приличные же люди всё в гроссах считают. Это десять гульденов.

Так вот, за Старого Цага и ещё одного наиболее отличившегося разбойника полагалось по одному гроссу, а за Малыша Цага — аж два с половиной. Причём, их, в отличие от остальных, можно было на приёмный пункт сдавать не полностью, достаточно головной части организма. По этому поводу спор и вышел — целиком везти, или разукомплектовать на месте. Решили пока не разукомплектовывать, мало ли ещё что спросить понадобится.

Головы убитых бандитов и одного умершего, второй раненый довольно быстро выздоравливал, сложили в отдельный мешок. Бизнес — дело святое, а они, оказывается, тоже денег стоят. По четверти кроны за штуку. Остальное закопали.

Во второй половине дня возглавляемый моим небритым благородием караван не торопясь направился к Большой дороге. До неё было идти часа четыре, потом ещё пару часов по дороге до города. Как раз до темноты успеем...

Глава 9. Город Фрайфельд и его обитатели

Добрались без приключений. В город входили, когда почти стемнело, поэтому толком рассмотреть ничего не удалось. Но запах... По сравнению с ним аромат сохнущих после марш-броска портянок просто нектар и амброзия!

Покрутившись по узким улочкам, наша колонна втянулась в подворье графа. В полном составе. Решили пока не разлучаться, гуртом и батьку бить веселей, а мы уж больно серьёзных людей задели.

Не заметить же столь необычный караван: из семи всадников, тринадцати пешеходов (мне столько трофеев надавали, что обе мои лошадки шли в явном перегрузе, впрочем, не только мои), девятнадцати вьючных лошадей и семнадцати повязанных бандитов, было просто невозможно.

Мальчишку мы, как только на Большую дорогу вышли, предварительно выпоров, к мамке отпустили. Ой, что скажет ювенальная юстиция? Звери мы, господа, звери!

Городское имение графа вполне отвечало требованиям жившего примерно в ту же эпоху британского юриста. Дом херра Вальтера был настоящей крепостью. Точнее, крепостной башней. На улицу глядели не окна, а пробитые сквозь толстенные стены бойницы. Ворота тоже были соответствующие, с падающей решёткой и кривым, узким простреливаемым со всех сторон коридором за ними.

По укреп-районам мне полазить пришлось. Обороняться в них неплохо, а вот жить — не очень. Стены из-за их толщины всегда холодные и сыроватые. Эта сырость, сколько не прогревай, постоянно в воздухе висит, из амбразур и щелей дует, воду из нижних помещений всё время откачивать надо... А рыцарские замки и донжоны, при всём их романтизме, не более чем УРы средневековья.

Но в графской башне жить оказалось можно.

Главное, что здешние стекольщики уже разгадали нехитрую технологию изготовления халявы, а их мастера оказались неплохими халявщиками, поэтому в оконных проёмах блестели кривоватые, ручной выделки, но всё-таки стёкла, а не тусклые пластинки слюды или бычьи пузыри.

Да и интерьеры были не столь утилитарно-воинственными, как я ожидал. Видно, сказалось полученное графом высшее образование.

Стены на жилых втором и третьем этажах были завешаны коврами и гобеленами. Помещения освещались не факелами, а подвешенными на цепях тускловатыми плошками с почти не коптящими фитилями.

Нашлись и пристроенные к донжону конюшня со складами, и помещения для крестьян и прислуги. Гостевые комнаты, как и комнаты хозяев, обнаружились на третьем этаже. Тесноватые, конечно. Но при такой толщине стен...

В общем, вполне терпимо, но в лесу лучше. Правда, это сейчас, летом...

Хоть и было уже темно, улеглись мы не сразу. Сначала растащили по своим каморкам честно отнятое у разбойников имущество. При помощи слуг и крестьян, естественно. Потом граф устроил нам всем, разумеется, без учёта крестьян, помойку, в смысле, предоставил возможность принять ванную. Она у него была одна, пришлось ждать своей очереди. Ванна оказалась большим корытом с тёплой водой, в котором меня замочили и тщательно отмыли две хихикающие служанки.

Я обнаружил, что у графа имеется цирюльник и, наконец, побрился. Впервые за полторы недели. Точнее, меня побрили. Делать это самостоятельно, топором или ножом, да ещё при отсутствии зеркала, знаете ли, некий экстрим. Не рискнул.

В общем, к весьма позднему ужину мы приступили чистые, довольные, но изрядно усталые. Как ни странно, ели не руками, были даже вилки. Большие и двузубые, правда, но нет в мире совершенства... Запивали весьма приличным красным сухим вином. Хельмут косился на вилки с некоторым испугом, видать, к столь благородным манерам ещё не привык. Тило тоже явно чувствовал себя не в своей тарелке. Для купеческого сынка ужины со знатью были явно в новинку.

Я слегка припарадился, надел рубашку и джинсы. Сюзанна мой переодетый и побритый вид одобрила, правда, сказала, что шляпы с пером всё-таки не хватает. Но все устали, разговор за едой толком не складывался. Впрочем, выяснилось, что здешнее правосудие, как, впрочем, и везде, поспать любит, поэтому завтра можно рано не вставать. На этой радостной ноте мы и разошлись по койкам. До утра.

За завтраком обнаружилось, что граф с бароном вместе не одну войну прошли. И вообще, граф Вальтер фон Грюнхюгель — один из самых популярных здесь военноначальников. С десяток сражений выиграл. А барон Людвиг цу Гроссбергдорф командовал в этих сражениях элитным полком тяжёлой рыцарской конницы. В общем, бойцы вспоминали минувшие дни...

Но для меня все эти бои у Фергессфурта или за Вихтигбрюкке звучали как китайская грамота. Даже не сумел толком выяснить, с кем же они там дрались.

Зато рассмешил всех, когда спросил о гильдии воров. Я думал, что это она на нас наехала. Оказалось, что о такой гильдии, как впрочем, и о столь любимой многими в моём мире гильдии убийц просто речи быть не может. Городская преступность, разумеется, существовала, но какая-либо организация этих одиночек или маленьких шаек всеми презираемых отбросов в цехи, кланы или гильдии была просто немыслима.

Города здесь небольшие. Тот, в котором мы оказались, Фрайфельд, с его сорока тысячами жителей, был самым крупным городом на всём юго-востоке королевства. И все здесь друг друга знали. Быть гражданином города по здешним меркам немалая привилегия. Поэтому всякий асоциальный элемент попросту выгонялся за городские стены. Или развешивался на них состоящей из таких же горожан городской стражей. В качестве украшений.

Вот за городом — запросто. Бандитов по лесам шастало немало, временами они сбивались в довольно-таки большие банды. А если ещё учесть отбившихся от своих отрядов наёмников и весьма безбашенных рыцарей с их столь же отмороженными дружинами, так вообще...

Нам же угрожали вовсе не мафиози, а вполне приличные купцы, озабоченные сначала уменьшением своих доходов, а теперь и угрозой потери репутации. Всё-таки подобные методы ведения бизнеса местным торговым сообществом не очень одобрялись. Вот у них под рукой могли и наёмные отряды оказаться, и профессионалы для разовых операций.

Да и граф Альберт фон Роттензумпф может на нас обидеться. За уничтожение находившегося под его покровительством весьма доходного предприятия "Малыш Цаг & Старый Цаг корпорейшен". А граф ведь не один. За его спиной родственник, дядя короля, герцог Гайслингенский, тоже с многочисленной роднёй. Да и своей у него хватает.

Поэтому к походу к мэрии готовились как на войну. Граф, барон и Хельмут с Куртом нацепили доспехи. И меня приодели. Правда, пришлось кирасу и кольчугу Малыша Цага использовать, в другие не влазил. Сразу почувствовал себя намного весомей. Килограмм на тридцать, наверное. Попросил, чтобы шлем был обязательно с пером. Поржали, но выдали.

Подвели мне весьма смирную, но габаритами и основательностью похожую на КАМАЗ кобылу. Помогли залезть.

И наша группа из пяти блестящих отдельными местами рыцарей, шести графских дружинников, семнадцати разбойников и двенадцати крестьян, им, оказывается, тоже надо в мэрии отметиться, чтобы за беглых не посчитали, отправилась в недолгий путь к городской ратуше.

Ощущать себя шагающим, пусть и не на своих двоих, а при помощи четвёрки лошадиных ног, танком было непривычно. Придётся попозже найти знающих людей, чтобы меня этой бронекавалерийской науке обучили. Но дорога была удивительно короткой, только за угол завернули, вот она — главная городская площадь.

Глава 10. Судилище и расплата

Ратуша, как я и ожидал, оказалась красивым зданием в стиле высокой готики. Очень высокой. Её башня высотой метров в пятьдесят, не меньше, с изукрашенными замысловатым рисунком часами, показывавшими что-то своей единственной ажурной стрелкой, господствовала над всем городом.

Нас уже ждали. В хорошем смысле этого слова.

Местная судебно-административная система своей замысловатостью превосходит даже здешний непредсказуемо плавающий курс серебряной мелочи.

Всё в королевстве принадлежит королю, но провинциями управляют герцоги. Со своими правами. В том числе — казнить и миловать. Но не всех. Кого-то казнил и миловал исключительно король, а кого-то — теоретически подчинявшиеся герцогам и королю графы и бароны. Практически же по-разному выходило.

А в городах даже король был не совсем в своём праве. Горожан судили горожане. Но не всех и не всегда. Были ещё суды магов и суды жрецов, но для своих. Хотя тоже когда как.

И это если не учитывать, что здешний герцог, Рихард Ост-Нидервальдский, самый младший из братьев короля, командует сотней в полку барона Людвига, а, значит, ему подчиняется, но при этом им же и управляет как местный герцог...

Без поллитры точно не разберёшься, а с поллитрой уже не до юридических тонкостей будет...

В общем, поскольку лесные разбойники разбойничали не в городе, мы подъехали не к ратуше, а к стоящему на той же площади дому представителя короля.

Королевский судья оказался радушно встретившим графа на ступеньках своего жилища пухленьким суетливым мужичком в обычной одежде богатого дворянина, без всяких там париков и мантий. Повязанных тут же увели. Причём, семейку Цагов и Ганса-душителя — куда-то в другую сторону.

Граф с судьёй отправились в дом, совещаться.

А мы, четыре конных статуя, одетые во всё больше нагревающиеся на летнем солнце самовары кирас и кастрюли шлемов, остались на площади. Ждать.

Не выдержав, я, не без помощи графских бойцов, слез с лошади и пошёл в тень, откуда за нами наблюдало несколько стражников. Ходить в доспехах оказалось хоть и не очень привычно, но вполне можно. В конце концов, мы с парой пудов полной выкладки марш-броски делали. А здесь весу даже поменьше будет.

Стражники, пятеро крепких мужиков, были вооружены короткими мечами и заткнутыми за пояс деревянными дубинками. Точь в точь наши "демократизаторы", только дубовые. Разговорился с их офицером.

Он, польщённый вниманием столь блестящего рыцаря, да ещё с пером, пожаловался, что служба их опасна и трудна, и, разумеется, не видна. Но она есть!

Вот сейчас в корчме, что в двух зигзагах от площади, уже второй день празднуют что-то восемь наёмников. Как бы чего не вышло...

Я насторожился и подозвал Курта. Оказалось, что это как раз наши наёмники, те самые, что графа с купцом сдали. Курт тут же высказал пожелание пополнить бюджет ещё восемью полновесными кронами. Ну до чего же меркантильная молодёжь пошла...

Правда, барон с фрайхером тоже были не прочь немножко поразвлечься.

Объяснили офицеру, что это за наёмники. Он проникся, но сделать ничего не мог. В черте города-то они пока ничего не натворили. Гуляют? Так это пусть себе. Пока их безобразия не выходят за рамки уплоченного. А в то, что за городскими стенами происходит, страже вмешиваться нельзя. Городская она!

Но насчёт нашего небольшого бизнеса, так это они не против, а даже и совсем наоборот. Предателей никто не любит. Только ничего не поджигать, а ежели что, ремонт таверны за наш счёт.