На стадии передачи сценария на утверждение в Госкино пошли новые требования переделок. "Начало и путь" вернулся в объединение, где начался новый круг мытарств. Обсуждения, исправления, рассмотрение новых вариантов. В начале лета 1964-го Вознесенская застала Тарковского перед дверями очередного худсовета в самом отчаянном стоянии. "Лучше повеситься, чем еще раз пойти туда!" — признался ей Тарковский. Вид у него был такой, что не поверить ему было нельзя. На худсовет пошла сама Зоя, где предложила сценарий принять и запустить в съемочный процесс "иначе фильма мы никогда не увидим". Правки сценария можно продолжить параллельно съемкам. На цикл утверждения сценария коллегами ушел год.

Сотрудничество с шестым объединением Мосфильма закончилось для Тарковского дракой с Наумовым после показа готовой версии "Страсти по Андрею". Причиной драки стало "расхождение в этических и эстетических взглядах на фильм". Позже Тарковскому пришлось "хлебнуть полным черпаком" еще и от идеологической цезуры. Весь цикл "Рублева" занял более 3 лет.

"Диалектически" система худсоветов преследовала Тарковского до конца его жизни. С продюсером последнего фильма "Жертвоприношение" у него вышел спор о выплате второй части гонорара. Продюсер требовала ужать хронометраж фильма до 2 часов 10 минут, оговоренных контрактом вместо получившихся 2 часов 30 минут. Тарковский не соглашался, поскольку "так видит".

После долгих безуспешных попыток найти компромисс, Тарковский предложил созвать... худсовет. В председатели худсовета он выдвинул великого Бергмана. Условие изначально выглядело некорректным, поскольку Бергман не раз называл Тарковского "лучшим режиссером современности" и предоставил Тарковскому свою съемочную группу для работы над "Жертвоприношением". Тарковский поставил Бергмана в условия "игры против своих".

"Тем не менее назревает скандал. Фр[анцузский] продюсер (Dauman) и шведский прокатчик будут настаивать на 2.10, что в контракте, а я не могу сделать фильм короче 2.30. Я разговаривал с Олофсоном — директором Киноинститута — сказал, что короче не могу, и попросил организовать "художеств." совет по этому поводу. Просил также, чтобы они организовали показ для Бергмана".

А. Тарковский "Мартирологи"

"Худсовет" и лично Бергман вынесли вердикт: "Фильм затянут". Тарковский сопротивлялся еще пару месяцев, пока не выклянчил у продюсеров компромиссный вариант 2.20. Деньги были очень нужны.

Руководство Мосфильма и Госкино часто выступало арбитром в противостоянии "худсовет — режиссер", порой ограждая Тарковского от полного отторжения от кино. Благодарности от него не дождались. В конце концов, у руководства был свой — производственный интерес к Тарковскому.

"Руководство" — это председатель Госкино Филипп Ермаш, директор Мосфильма Николай Сизов, заместители председателя Госкино Владимир Баскаков и Борис Павленок неоднократно упоминаются (верней, склоняются на все лады) в "Мартирологах" Тарковского.

Все четверо участники Войны, награжденные боевыми орденами за реальные подвиги. После Войны между фронтовиками быстро складывалось понимание, образовывались особые узы братства.

Фронт прошли Бондарчук, Ростоцкий, Чухрай, Тодоровский (ко все четверым просится эпитет "старший"), Озеров, Гайдай, Алов, Матвеев, Ордынский, Сааков, Чеботарев, Колосов и многие другие. В сложные взаимоотношения кинематографистов на уровне Госкино и Мосфильма добавлялся еще один мощный вектор. Как правило, "узы фронтового братства" действовали против Тарковского.

Особым авторитетом пользовались "кино-маршалы" — метры с большими заслугами перед советским кино, в том числе и перед ЦК. Зачастую "по совместительству" они входили в "большое ЦК". Увенчанные госпремиями, наградами кинофестивалей, в том числе международных. Авторитеты. На "Мосфильме" веское "маршальское" слово имел Сергей Бондарчук, на "Горького" — Сергей Герасимов. Практика, мало отличавшаяся от голливудской с авторитетными мнениями Спилберга и прочих маститых.

Кино-маршалы занимали важные административные должности Госкино, становясь руководителями творческих объединений на "Мосфильме" или при иных киностудиях. Избираясь на высокие посты в Союзе Кинематографистов. Они зорко следили за ростом молодежи, когда та подрастет и ее можно будет принять в "свой круг" мастеров.

В своё время резкое возмущение метров советского кино вызвала картина Никиты Михалкова и оператора Павла Лебешева "Свой среди чужих, чужой среди своих". Нет, не попыткой прямого переноса вестерна на советский экран, всего лишь записями в титрах "режиссер-постановщик" и "оператор-постановщик". Добавление "постановщик" полагалось указывать против своих фамилий лишь маститым деятелям искусств, имевших за плечами с десяток и более картин, отмеченных наградами и премиями. Никаких формальных преимуществ, кроме престижа в своей среде, подобная запись не давала.

Официальная иерархическая система поддерживала негласные институты в сфере искусств. Зарубежная практика знает награждение деятелей культуры высшими государственными наградами, членством в академиях и прочих государственных сообществах, возведение в ранг "сокровища нации" (Япония) или жалование рыцарским званием ("Битлз"). Но нигде система званий в искусстве не была столь стройной и сложной, как в СССР.

Есть большая ирония, что Андрей Тарковский, учитывая его отрицательное отношение к личности Ильича, в итоге стал... лауреатом Ленинской премии. Последним поклоном друга Элема Климова на должности председателя СК, стала инициатива присвоения этой премии Тарковскому в "сумасшедшем" 1990-м году. "Глубоко посмертно" ... Тогда иронии никто не заметил, наоборот сочли "воздаянием должного".

В этой приторной истории имелась своя ложка дегтя. Самым вероятным призовым соискателем "ленинки" в тот год был Аскольдов с "Комиссаром". Поскольку Климов был одним из самых последовательных гонителей Аскольдова, то кандидатуру давно почившего Тарковского он выдвинул, чтобы перебить шансы автора "Комиссара". История отлично характеризует нравы среды.

Начинающему в профессии предстояло подняться по лестнице званий от "залуженного артиста (деятеля искусств) союзной республики", через "народного артиста союзной республики" до высшего звания "Народный артист (деятель искусств) СССР". Имелась и низшая градация "заслуженный артист (деятель искусств) автономной республики", но им большинство пренебрегало, поскольку являлось явно вымученным рангом от безнадежности пробиться выше.

Звания имели ощутимый материальный вес. Во всех отраслях народного хозяйства СССР действовала разрядная тарифная сетка. Она определяла "вилку" зарплат — минимум и максимум ставок. В сфере искусств ее заменяли звания. Артист без званий мог рассчитывать на ставку 12 р. 50 коп, или немного выше за один съёмочный день. Народный артист СССР требовал максимальную ставку 50 рублей в день. К концу 60-х сложилась практика "приглашенных звезд", когда известный артист играл в эпизоде. Например, Евстигнеев в роли Ручечника в "Место встречи изменить нельзя". Снимали такие эпизоды в 1-2 смены. Естественно, гонорар в 50-100 рублей не мог заинтересовать народного артиста. Режиссеры предлагали гонорары в 5-10 раз выше. Как приписать артисту 10-20 съемочных дней было задачей директоров фильма.

Для режиссеров звание означало поднятие зарплаты на съемочный период. Упомянутые выше категории бюджетов фильмов соответствовали разрядной сетке кинорежиссеров. От третей до первой. Как исключение, высшей. Хотя правило "категория картины должна соответствовать разрядной категории режиссера" очень часто нарушались.

Кинорежиссеры время от времени снимали сами себя в своих фильмах. Выходил солидный "приварок" к гонорару. Директора студий отслеживали реальное количество съемочных дней по отснятому материалу. В 70-е годы и позже действовало ограничение: режиссер фильма мог получать гонорары только по двум позициям из трех: режиссура, соавторство сценария (гонорар обычно делился на число соавторов), актер.

Ходатайствовали о выдвижении кандидата на звание киностудия или республиканские кинокомитеты, но вопрос "решался в принципе" всё на тех же худсоветах, проходя еще и инстанцию Союза Кинематографистов. "Маститые" решали кому из коллег "рано", кому "пора", кому "давно пора". Хотя деньги платились не из своего кармана, коллеги частенько "зажимали" кандидата. Зачем им лишний конкурент, который, получив "корочки" к очередному званию, начнет козырять ими перед студией и Госкино в пробивании своих картин? "Козыряли" наградными удостоверениями во многих других местах, поскольку к званиям прилагалось множество льгот.

Вопрос о присвоении званий решался "наверху" в особых госкомиссиях не по одному году. Изучались "послужные списки" и "характеристики с места работы" и так далее. А также... доносы от коллег по "политической линии" или "поведению в быту". Нагадить можно было на любой стадии.

Тарковский, кстати, частенько намекал начальству, что "пора бы ему выйти в народные", в основном из меркантильных соображений. Узнав об очередном "откладывании рассмотрения вопроса", он привычно винил во всем Госкино или лично Сергея Бондарчука. Тарковский "дослужился" до звания Народный артист РСФСР. Что-то вроде полковника "на армейские деньги", если считать звание Народного артиста СССР генеральским, приравняв режиссеров к "командному составу" кинопроизводства. Сумел "выбить" квартиру, что было в порядке вещей в те времена, особенно в творческой среде. Несмотря на свой имидж "западника" Тарковский воспроизводил основные "среднесоветские" клише поведения своей среды. Он воспроизводил их на Западе до самой смерти, в чем можно будет убедиться ниже. Бытовые детали, в данном случае не главное, ими всегда можно пренебречь. Тем не менее, клишированные поступки и мысли свидетельствуют о натуре человека. "Привычка — вторая натура".

Следуя общей советской традиции, государство установило в сфере искусств систему наград. Несмотря на то, что "цацки" в киносреде котировались невысоко, награды сразу определяли место кинодеятеля в глазах чиновников. У подобной системы есть масса заграничных аналогов, например, возведение в степени Почетного Легиона во Франции, но, как свойственно СССР, система доведена до логического конца. Каждой награде полагался свой набор льгот. Высшие гражданские награды: орден Ленина и медаль Герой Социалистического Труда ("Гертруда" в устах завистников) открывали многие двери и давали надежную защиту от нападок коллег.

Параллельно орденами и медалям существовала иерархия премий. Только Государственных имелось три категории. К ним прилагались неплохие суммы со многими нулями. Были еще премии общественных организаций: комсомола, профсоюзов и т.д.

Завершала "систему поощрений" сеть союзных и республиканских кинофестивалей, практически полностью позаимствованная у западного кинематографа. Призы на них ценились в киносреде порой выше официальных орденов и медалей, поскольку в советах фестивалей заседали коллеги кинематографисты. Из пунктов претензий в "миланской речи" Тарковского было "на Родине мои картины ни разу не выдвигались на фестивали".

Гонка за званиями, наградами, премиями являлась дополнительным стимулом к созданию официозных картин, проявлению лояльности, соблюдения "политического этикета". В том числе обязывала выступать на митингах и партсобраниях, заседать в профкомах и худсоветах. Что немаловажно — свободно выезжать за границу на множество фестивалей, "недель советского кино" или на совместные постановки. То есть выступать там "в авангарде идеологической борьбы за прогрессивное искусство".

Идеологическая война не прекращалась до самого падения советской власти. Продолжается она и сейчас, уже "в геополитическом аспекте". Но в послевоенные годы в условиях "холодной войны" противостояние идеологий вышло на первый план. Классовая борьба в глобальном масштабе велась с обеих сторон с переменным успехом.

Не стану рассматривать все ее перипетии, выделю лишь роль "полпредов советской культуры", игравших в идеологическом "дискурсе" немаловажную роль. Инициаторами тотального привлечения искусств на службу революции и построения социализма выступили Ленин иже Луначарский с планами монументальной пропаганды. Из нее органически вытекала идея "культурного полпредства" СССР за границей.

Одним из первых "полномочных полпредов" стал Маяковский в начале 20-х годов свободно разъезжавший по Берлинам и Парижам, добравшийся даже до Америки. Поэт-гражданин за границей ощущал себя именно в этой роли. Он заводил связи и знакомства в кругах левых интеллектуалов. Заодно пробивал печать своих стихов и пьес, произведений своих соратников по ЛЕФу. Вскоре за ним подтянулся "красный граф" Алексей Толстой. Ему поручили несколько иную миссию — возвращать в Россию эмигрировавших русских культурных авторитетов. За Маяковским и Толстым устремились другие эмиссары. Возврат Максима Горького в СССР стал мировой сенсацией. Умирать на родину вернулся Куприн. Дошла очередь и до деятелей кино. В Голливуд оправились Эйзенштейн, Александров, Тиссе. Позже Ильф с Петровым исколесили половину Америки. Напомню, "отцы Остапа Бендера" и сценарии пописывали. Наиболее успешным оказался "Цирк".

"Культурное представительство" ширилось, дошло до постоянного участия в различных зарубежных конгрессах десятков советских "полпредов". Соответственно, в СССР приглашались знаменитости типа Анри Барбюса, Андре Жида, Экзюпери и прочих.

"Культурного полпреда" невозможно назначить директивно, только выбрать из определенного круга лиц с реальными культурными успехами. Романами, фильмами, спектаклями, стихами, картинами, музыкальными сочинениями — произведениями советского искусства, имевшими мировой успех. Как благодаря "раскрутке" левыми деятелями искусств на Западе, так и за счет качества самого искусства. Успех "Иванова детства" начался с "промоушена" фильма Жаном Полем Сартром в кругах итальянских и французских левых.

"Броненосец "Потемкин" стал для мирового кинематографа культурным шоком. Не только для интеллектуалов, но и для масс. Зафиксировано несколько восстаний после просмотра этого фильма, в основном на военных кораблях. Геббельс назвал "Потемкин" шедевром пропаганды и приказал киностудии "Уфа" снять несколько его антисоветских ремейков.

Успех "Потемкина" подкрепили "Земля" Довженко, "Чапаев" братьев Васильевых. В республиканской части Испании во время гражданской войны невероятной популярностью пользовались фильмы "Мы из Кронштадта" и "Чапаев". В более спокойных странах смотрели "Новый Гулливер" и "Волга — Волга". Советские дизайнеры задавали моду в одежде и архитектуре.

Деятели советской культуры завоевывали авторитет полпреда прежде, чем появиться перед западной публикой собственной персоной. Потому имели статус практически неприкасаемых. Правда, только в том случае, если могли продемонстрировать свою "идейную чистоту".

Зеркально "полпредам" появилась категория "невыездных". Впрочем, несколько позже. До начала 30-х в СССР практиковалась такая мера наказания, как "изгнание за границу". По этой политической статье за кордон выдворялось больше, чем выносилось сметных приговоров "за политику". Тогда же появилась третья категория — "невозвращенцы". В силу противопоставления себя советской власти они год от года радикализировали свои позиции в отношении СССР, как правило, кончая амплуа ярых антисоветчиков.