Валет 2. На берегах Великой реки

В общем, было весело и задорно. С грехом пополам, удалось всю эту гомонящую, кричащую и визжащую толпу, численностью не меньше, чем в полсотни рыл угомонить и присмирить. Снизу подошли еще пару моих бойцов, которые доложили, что первый этаж досмотрен, найдены только слуги и пару пьяных местных девиц, из числа тех, у кого проблемы с социальной ответственностью. Всех связали и согнали в одну комнату. Этих бойцов я тут же направил на досмотр комнат второго этажа.

— Морды в пол! И если кто-то рыпнется, то на хрен пристрелю! — для наглядности я выпустил несколько автоматных очередей поверх голов.

— Да вы знаете, кто мой отец?! — гневно закричала девица, на которой из одежды были только сережки и татуировка на пузе. — Он третий советник префекта второго круга! — торжествующим голосом выкрикнула дамочка.

Я презрительно глянул на девицу, которая была, не только страшна лицом, но еще и весьма плохо сложена телом, а здоровенная татуировка, на животе, так и вовсе была похожа на какою-то кляксу или грязную тряпку.

— Он вас всех с дерьмом смешает! А, ну, немедленно прекратите этот балаган?

Я кивнул Ниве и мотнул голову в сторону кричавшей дамочки, амазонка поняла меня как надо и уже через секунду, задорно мутузила дочку третьего советника, буквально размазывая ту по стенке. Можно было остановить это избиение, тем более, что крикливая девица, лишившись с первого же удара части своих зубов, вроде как утихомирилась, но мне нужна была сейчас сакральная жертва, которая своим окровавленным видом внушит страх остальным пленным.

— Ну, что? Кто еще хочет похвастаться своими родителями или влиятельными родственниками? — строго спросил я. — Никто не хочет? Так я и думал. Кто из вас Генрих Триль?

В ответ никто не проронил и звука. Тишина! Боятся что ли?

— Еще раз спрашиваю, кто из вас Триль? — повысив голос, спросил я.

— Ваши люди его недавно выкинули в окно, — слабо пискнул женский голос в ответ.

— Да? — удивился я. — Понятно. Сыч, дружище, сгоняй вниз и проконтролируй, чтобы мой кузен не сбежал, — обратился я к одному из северян.

Бородатый воин тут же убежал выполнять мой приказ. Я подошел к окну и посмотрел вниз — на газоне, лежало несколько тел, неудачных летунов. Судя по движениям и стонам, они сломали себе при падении ноги, поэтому никуда точно не убегут.

— Эй, внизу! Кто из вас Генрих? — весело спросил я.

Один из стонущих парней, перестал шевелиться и затих. Ага, значит это и есть Генрих.

— Сыч, — крикнул я, обращаясь к северянину, появившемуся в парке. — Тот, что справа — это Триль. Свяжи его и ноги зафиксируй, он мне нужен в целостности и сохранности, а то вешать будет не интересно.

Северянин понимающе кивнул, точным ударом ноги прекратил вялое сопротивление раненого Генриха, потом накинул ему на руки веревки и бесцеремонно потащил внутрь дома. Триль тут же пришел в себя и принялся громко орать на весь сад.

Со стороны дома, обращенной к морю, послышалась многоголосая стрельба. Суда по звукам, стреляли не из автоматов Калашникова, а из каких-то карабинов и пистолетов. В ответ затарахтел пулемет, вот теперь, узнаю "голос", это бил короткими очередями ПКМ.

— Держите этих, — кивнул я подчиненным на пленных. — Нива, за мной!

Мы перешли с амазонкой на ту сторону дома, которая выходила к морю. Здесь шла широкая терраса, опоясывающая весь второй этаж, тут же были установленные плетеные кресла и круглые чайные столики. Метрах в двухстах от виллы барона, на дороге скопилось несколько десятков вооруженных бойцов. Судя по красным мундирам с белыми вставками — это были вражеские стрелки. Сейчас они активно стреляли, куда вниз по улице. Тут же на наших глазах по ним стеганула пулеметная очередь и два красномундирника повалились на землю. Один из вражеских бойцов, видимо командир, что-то начал кричать и его товарищи тут же сыпанули в разные стороны и принялись укрываться за заборами, деревьями и парапетами.

Ага, сосредоточиваются! Ну, сейчас мы вам устроим второй фронт. Я позвал еще нескольких своих подчиненных, оставив приглядывать за пленными всего одного бойца, приказав ему в случае малейшего неповиновения стрелять на поражение.

Големы-пулеметчики под присмотром амазонки Марты заняли позиции в окнах первого этажа и изготовились к стрельбе.

Я Нива и еще три северянина растянулись широким фронтом на террасе. Подчиненные приготовились, чтобы по моему сигналу открыть огонь из автоматов и ручных пулеметов по противнику в красных мундирах.

Сигналом к стрельбе, стал мой фаейрбол, который я запустил в дерево, за которым лежал тот самый вояка, командовавший красномундирниками.

Взрыв, и невысокое деревце, с усыпанными на ветках ярко-оранжевыми апельсинами падает как подкошенное, а сочные фрукты разносятся по округе, как шрапнель. Тело в красном мундире исчезает в огне взрыва, вверх летят оторванные ноги.

— Огонь! — громко выкрикиваю я, но мои подчиненные уже сами начали стрелять.

Приклад автомата, слегка касаясь плеча, бьет короткими очередями. С моим, усиленным магией зрением, никакие коллиматорные прицелы не нужны, да и не приветствую я всех этих новомодных штучек. Я привык к старому, проверенному открытому прицелу АК.

Совместил цель, мушку, целик — нажал на спусковой крючок, автомат выплевывает короткую очередь в два выстрела. Тут же оценка результата стрельбы, и если надо, то, еще одна короткая очередь.

Справа бьет ручник и два АКМа — это северяне деловито высаживают БК длинными очередями, слева Нива бьет одиночными. Мне видно, что результативность амазонки выше, чем у двух северян. Каждые её выстрел — поверженный боец противника, а северяне шьют длинными очередями, полосуя воздух почём зря.

Под нами, на первом этаже частят короткими пулеметными очередями големы. Глиняные великаны не обращают внимания на ответные выстрелы.

Противник заметался под перекрестным огнем, попытался огрызнуться, но мы были на господствующей высоте, да, к тому же терраса была спереди прикрыта массивной стенкой ограждения, сложенной из кирпича и облицованной мраморной плиткой.

Несколько минут скоротечного боя и солдаты в красных мундирах расстреляны, как мишени в тире. Последние два красномундирника бросили на землю свои винтовки и подняли руки, но длинная очередь из ручного пулемета северянина не дала им шансов сдаться в плен и выжить.

Чтобы не отсвечивать и не быть целью для недобитого вражеского стрелка, приказал всем убраться с балкона. Северян послал на улицу, чтобы они аккуратно проверили убитых, а заодно выставили дозор на перекрестке улиц.

Големов вывели на лужайку перед домом, в случае повторного нападения на дом, они должны стать передовым флангом обороны.

Судя по звукам, в городе кипел вялотекущий и спорадический бой. Короткие вспышки стрельбы возникали то тут, то там. Редко гремели взрывы гранат, сухо трещали карабины и винтовки, отрывисто рявкали короткими очередями АКМы. С высоты второго этажа было видно, что в некоторых местах над Эдембургом поднимаются столбы густого черного дыма. Что-то горит!

Неожиданно, в парке раздались выстрелы. Истошно заполошил длинными очередями АКМ, я метнулся к окну и заметил, что в парке полно незнакомого люду с винтовками. Все в темно-зеленых, охотничьих костюмах, таких же, как у трех лазутчиков, что были задержаны на дороге.

Сыч, укрывшись за парапетом фонтана, выставил автомат над головой и не глядя, расстреливает магазин АКМа длинными очередями. Пули бесцельно стегают землю всего в паре метров от фонтана, вырывая куски из идеального английского газона. Бойцы противника, совершенно беспрепятственно рассредоточились по парку и медленно подходят к вилле.

Вскинул руку и запустил большой фаейрбол в группу вражеских стрелков, которые о чем-то совещались за статуей голой бабы.

Взрыв! Статуя разлетелась мелким, мраморным крошевом, которое посекло противника не хуже чугунных осколков гранаты Ф-1.

— К бою! — громко крикнул я, вскидывая автомат и полосуя парк короткими, злыми, но точными очередями.

Действовал, как бездушный механизм: совместил цель, мушку, целик — нажал на спусковой крючок, автомат выплевывает короткую очередь в два выстрела, поиск новой цели и вновь — совместил цель, мушку, целик — нажал на спусковой крючок, автомат выпускает очередную порцию в два патрона.

Вот пули попали в голову бородатого мужика, который в этот момент вскидывал свою винтовку к плечу. Лишившись части черепа, боец в зеленом костюме, валится на спину, а его винтовка, зацепившись ремнем за ветки куста, так и осталась висеть над телом своего мертвого хозяина.

Вот первая пуля попадает в ногу стрелка, который прятался за толстым стволом невысокой, с пышной шапкой листьев пальмы. Вражеский боец был полностью скрыт за стволом, но он так неосмотрительно выставил ногу, что грех было не воспользоваться этим. Одиночный выстрел — пуля рвет сапог, а уже через секунду, из-за ствола пальмы показывается часть туловища, в которую тут же попадают еще две пули. Фонтан крови, раненый противник орет, как оглашенный, сыпля проклятиями и ругательствами. Еще одна короткая очередь и нерадивый боец тыкается в землю, получив порцию свинца точно в голову.

В ответ наемники тоже стреляют. Бьют одиночными выстрелами из винтовок и карабинов. Им хорошо видны большие окна второго этажа, за которыми мы укрываемся. У нас явное преимущество — мы на высоте и под прикрытием толстых, каменных стен. Враг щемится по кустам, прячется за тонкими стволами декоративных пальм и скрывается за редкими статуями и скамейками. Но, калибр 7,62 на короткой дистанции, не обращает внимания на такую слабую защиту. Пули, выпущенные из АКМов и РПКа, прошибают мягкие стволы пальм насквозь, крошат мрамор статуй и спинки каменных скамеек. Надо отдать должное, враг не струсил и продолжает упорно лезть вперед, не обращая внимания на потери.

В дело вступил один из големов, управляемых Мартой. Горячие струи длинных пулеметных очередей прошлись по парку, как гигантская газонокосилка, сшибая сочную листву пальм и вырывая куски из красиво-подстриженных, декоративных кустов.

Несколько раз ухнули гранаты, судя по тому, что рванули они в глубине парка, то это кто-то из моих бойцов, умудрился их так далеко забросить.

Пару раз вражеские пули свистнули очень близко, выбив каменное крошево из стены у меня над головой. Небольшой осколок мраморной крошки попал мне в щеку, оставив после себя короткую, рваную царапину. Добив второй магазин, вновь отправил в полет пару средних фаерболов, которые были снабжены функцией самонаведения. Два взрыва слились в один, поставив точку в перестрелке.

Противник уничтожен!

На всякий случай запустил еще один, небольшой файербол, он покружил над парком, пометался из стороны в сторону, но так и не взорвался. Значит, не нашел цель. Отлично! Все враги повержены.

— Сыч? Цел? — спросил я, обращаясь к северянину, который все это время лежал возле фонтана, в странной позе.

— Да, господин, цел. И пленный тоже цел!

Сыч встал с земли, и я только сейчас понял, почему он лежал в такой скрюченной и противоестественной позе. Оказывается, что он все это время прикрывал собой Генриха, которого затолкал под парапет и накрыл собой, прикрывая от пуль.

— Молодец! Хвалю за смекалку! — показал я большой палец северянину.

Удачно сложилось, что Сыч возился с Генрихом в парке, сооружая ему лубок для переломанной ноги. Северянин первым заметил вражеских бойцов зашедших в парк и открыл по ним огонь из автомата. И пусть он не особо там кого-то зацепил, высадив несколько автоматных магазинов в землю, но главное, что он нас вовремя предупредил об опасности. Хрен его знает, как бы все повернулось, если бы эти ушлые и тертые ребята в зеленых костюмах зашли бы внутрь виллы.

Видимо противник из числа наемников Генриха, стягивался к вилле, в надежде найти своего нанимателя. А тут мы! Опа-па нежданчик! Удачно все сложилось, Фортуна и Бог войны, пока на нашей стороне.

Связался со старшими штурмовых групп, выслушал доклады:

Группа Уны заблокировала порт, захватив суда, стоящие там. "Морской койот" взяли без единого выстрела. На корабле было всего три вооруженных охранника, их бесшумно убили холодным оружием. Так же на "Койоте" нашли его хозяина — молодого парня, представившимся герцогом Боторским. Так же в трюме "Койота" обнаружилось больше сотни молодых девушек и девочек из числа местных жителей. А вот вооруженных бойцов не было, выяснилось, что вечером они сошли на берег вместе с оружием. Всего шестьдесят солдат в красных мундирах. Именно они и составили основную проблему по захвату Эдембурга, потому что были размещены в городе в двух разных местах, о которых нам не было известно.

Базу наемников Генриха, взяли относительно легко. Мощные взрывы разнесли стены двух казарм, а автоматических огонь из автоматов и пулеметов, превратил в бойню разгром базы наемников. Но судя по тому, что на виллу напали тоже наёмники, какое-то их число ночевало не в своих казармах, а где-то в городе. Видимо, таскались к доступным девицам.

Бараки, в которых жили слуги и работники де Пажжи, заблокировали, потом пристрелили несколько охранников, остальные караульные тут же сдались. Самого де Пажжи вытащили сонного из огромной постели, которую он делил...с несколькими молодыми парнями. Де Пажжи оказался толстым, жирным кабаном с огромным брюхом, лысой головой, несколькими складками подбородков и огромным ртом. Толстяк был похож на Джабба Хатту из "Звездных войн". Мерзкий тип!

Как только перестрелки на улицах Эдембурга заглохли, я тут же отдал приказ о вводе основных войск в город. Надо было провести тщательную зачистку города, а заодно выявить всех несогласных с новой властью, казнить виновных и неугодных мне.

А такие были! Де Пажжи и часть его семейства — точно будет сегодня болтаться на виселице, и сушиться на солнышке. Своего кузена Генриха, я тоже, скорее всего, повешу, а заодно и кого-то из его дружков лишу жизни.

Надо сразу показать, кто в доме хозяин и что ждет тех, кто вздумает идти против меня. Лучше сразу вздернуть на виселице десяток "сакральных жертв", чем потом спустя годы получить бунт или революцию. Народ нужно держать в страхе, иначе ему в голову лезут всякие бунтарские мысли. Но при этом, нормальному правителю надо сделать так, чтобы его подчиненные хорошо и сыто жили. Метод кнута и пряника. Вот тебе пряник — бесплатная медицина, образование, жилье и стабильная, хорошая зарплата, а вот кнут — казнь и каторга для всех, кто мутит воду и недоволен пряником.

Эдембург и прилегающие к нему поля и леса, взяли под полный контроль к шести часам вечера. То есть на всё про всё: захват, зачистка и полное окружение Эдембурга, ушло двенадцать часов. И это силами, все двухсот бойцов.

У врага подчистую вынесли сто пятьдесят солдат, тридцать взяли в плен живыми и невредимыми, еще сорок три были пленены ранеными. Легкораненых перевязывали и оказывали помощь, средних, кого можно было поставить на ноги, лечили, а тяжелых, добивали, чтобы не связывать себе руки лишним грузом, да и честно говоря, для лечения такого количества "тяжелых" больных не было нужного ресурса. В перестрелках пострадало много мирного люду, было даже парочку детей, которые словили пули.