Занила уже выходила из дома, когда ее окликнул командир ее гвардейцев. Байд тоже переоделся, сменив форму на более светлый, а следователь меньше бросающийся в глаза на улицах салевской столицы костюм. Занила испугалась, что он сейчас спросит, куда она направляется, но вместо этого Байд произнес:
— Позволено ли мне будет сопровождать тебя, Кай'я Лэ?
Что ж, этот вариант был ничуть не лучше! Занила медленно, но решительно покачала головой:
— У меня в Догате есть свои дела, которые я должна решить. И они никак не касаются ни тебя, ни вообще кого-либо из оборотней.
— Ты тоже оборотень, Кай'я Лэ Занила! И мне иногда кажется, что время от времени ты еще забываешь об этом.
— Я помню! — голос Занилы сорвался на глухое рычание, особенно жуткое потому, что раздавалось оно из вполне человеческого горла! Байд не выдержал полыхающего расплавленным металлом взгляда серо-стальных глаз и потупился.
— Прости, Кай'я Лэ! Я, кажется, забылся.
Занила шагнула вперед, намереваясь просто обойти оборотня, решив, что разговор наконец-то окончен, но тот вдруг снова перегородил ей дорогу:
— Прости, Кай'я Лэ, но я не могу отпустить тебя одну!
Занила подавила низкий вибрирующий рык, рвущийся из ее горла. Как же она ненавидит людей, которые ей мешают! Но Байд — не человек. Конечно, она, высший оборотень, может отшвырнуть его в сторону одним ударом, может обернуться в кошку и просто перегрызть ему горло, может сбить его с ног сгустком энергии... Занила знала так много способов убрать его с дороги! И он их тоже наверняка знал. Но продолжал стоять.
— Почему ты не хочешь отпустить меня одну? — она заставила свой голос снова звучать вполне по-человечески.
— Сегодня утром ты чуть не убила Натару, — проговорил Байд, больше не опуская глаз, — а ведь она одна из членов стаи. А там, на улицах города, — люди! — командир оборотней замолчал, но Занила прекрасно поняла, что он хотел сказать.
— Ты не за меня боишься. Ты боишься, что я убью кого-нибудь?
— Да, Кай'я Лэ, — кивок головой — простая констатация факта, не выражающая никаких эмоций. А вот Заниле начало становиться любопытно.
— С каких это пор тебя волнуют жизни одного — двух людей?
Глаза Байда потемнели. Занила не сразу поняла, что это до предела расширились зрачки, практически скрыв светло-голубую радужку. И голос оборотня тоже изменился, когда он ответил. Меньше всего Байд сейчас походил на человека.
— Объяви большую охоту, Кай'я Лэ! И мы пойдем за тобой. Мы зальем кровью улицы этого города!.. Но лишь когда ты решишь убивать.
— Я уже решила все, что мне было нужно. Я знаю, для чего я вернулась в Салеву. И это действительно не дела стаи!
— Ты все-таки забыла, — грустная усмешка тронула губы Байда. — Ты оборотень и ты Кай'я Лэ. И что бы ты ни делала, ты делаешь это как оборотень и как Кай'я Лэ стаи!
Занила поправила складки темно-синего ганаха, пользуясь этим коротким жестом, чтобы скрыть от командира своей гвардии выражение собственных глаз. Потом сделала оборотню знак рукой открыть дверь и следовать за ней. Она больше не собиралась с ним спорить: она знала, что он прав. Все это она знала еще в тот момент, когда принимала титул Хозяйки. Она больше не человек, и не стоит пытаться как человек действовать!
Она больше не человек, но прежде чем стать оборотнем, она должна закончить все дела, оставшиеся ей от ее прошлой жизни.
По улицам Догаты, медленно погружающейся в вечернее дремотное состояние, они с Байдом шли молча. Занила не стала объяснять ему, куда они направлялись, и сам он тоже не задавал вопросов, очевидно вполне справедливо решив, что для одного вечера он и так сказал уже достаточно.
Несмотря на пять лет, проведенных в городе, Занила не слишком-то хорошо ориентировалась на улицах салевской столицы, но то здание, которое ей было нужно, она все же сумела найти. Высокий глухой забор, сложенный из светло-желтого камня, над которым казались кроны нартовых деревьев, цветущих так же неистово, как и те, что окружали ее собственный дом, Занила заметила еще с конца улицы, и невольно замедлила шаг. Она знала, зачем ей нужно было вернуться в школу: только здесь можно было узнать о судьбе рабынь, когда-то ее закончивших. Проблема была в том, что с каждым новым шагом, приближающим ее к каменной стене, воспоминания, не спрашивая ее разрешения, всплывали из глубин памяти и обступали ее плотным кольцом. И все проще было забыть о том, что она оборотень и Хозяйка стаи. Словно перед глухими воротами, никогда не открывавшимися просто так, снова стояла одиннадцатилетняя девочка-рабыня, только что привезенная купцом Мабеком Дагаром из далеких и северных Вольных княжеств. Может быть, она поступила не так уж и не правильно, взяв с собой Байда?
А ворота действительно были закрыты. И Занила остановилась, решая, как поступить дальше. Просто постучать? Даже если привратником по-прежнему служит старый раб Нарил, он вряд ли просто так впустит ее на территорию школы, особенно если узнает, зачем ей это нужно! Занила вздохнула и двинулась дальше вдоль забора. Аммов через тридцать от дороги, огибая его, отходила едва заметная тропинка. Именно она и заинтересовала Занилу.
Тропинка вывела в проулок. С одной стороны поднимался глухой школьный забор, а с другой начинался густо заросший и столь памятный Заниле овраг. Впрочем, на это раз спускаться в него она не собиралась. Убедившись, что с улицы их заметить невозможно, Занила остановилась и принялась внимательно изучать забор. Он был одинаковой высоты на всей своей протяженности, и все, что можно было разглядеть за ним, — это густо усыпанные цветами кроны нартовых деревьев. Что ж, значит это место ничуть не хуже любого другого!
Огромная белоснежная кошка легко взвилась вверх, без труда заскочив на каменную стену и усевшись на ней. Через минуту за ней последовала вторая, чуть более крупная, с широкой лобастой головой и густыми серыми разводами на спине и боках.
Занила обернулась на Байда, заскочившего на стену рядом с ней, и фыркнула — усмехнулась. Похоже, командир ее гвардии всерьез решил не оставлять ее одну. Хотя, возможно, сменив облик в непосредственной близости от него, она просто не оставила ему выбора, спровоцировав и его обращение. Она не знала. Она просто не успела во всем разобраться. Безусловно, она была самой невежественной Хозяйкой за всю историю стаи! Занила только надеялась, что у нее будет достаточно времени это исправить.
Кай'я Лэ огляделась, точнее, попыталась это сделать, потому что даже отсюда, с вершины каменной стены, видно было не намного больше: густые кроны нартовых деревьев надежно закрывали обзор. Впрочем, Занила и так прекрасно знала, куда идти. Она поднялась и, бесшумно ступая мягкими подушечками лап, двинулась вперед по стене. Правда, пройти ей удалось совсем немного. Тихий, но отчетливый звук, раздавшийся в вечернем воздухе, заставил ее вздрогнуть и остановиться. Слишком знакомый звук! А ее звериный слух слишком острый, чтобы она могла ошибиться! Впрочем, звук тут же повторился, сводя на нет всякие сомнения. Где-то во дворе школы протяжно, звонко и яростно пел хлыст!
Белоснежная кошка замерла, вся обратившись в слух. Ее аккуратные, словно бархатные уши, напряглись, ловя малейший звук. Она слышала короткий вздох воздуха, когда тот, в чьей руке был хлыст, замахивался им, потом пронзительный свист рассекаемого пространства и звонкий щелчок, когда кнут находил свою цель. За этим должен был последовать крик, громкий и протяжный, ну или хотя бы тихий сдавленный стон. Но чуткий слух оборотня ловил только змеиное шипение вновь сматываемого кнутовища. Неужели кого-то из рабынь запороли уже настолько, что она просто не может кричать?
Белоснежная кошка длинным прыжком перескочила с вершины каменной стены на ветку одного из нартовых деревьев, вцепилась в нее вовремя выпущенными когтями и, хвостом помогая себе удерживать равновесие, тут же перепрыгнула на следующую. Байду ничего не оставалось, как последовать за своей Хозяйкой. А Занила прыгала все дальше, сбивая на свою шкуру терпко пахнущие розово-лиловые лепестки, но вряд ли замечая это. Она не задумывалась, почему ей так важно попасть туда, где пел свою песню хлыст. Человеческая девушка по имени Занила не могла оставаться на месте, когда где-то там били рабыню, такую же, как она, как те, кому она когда-то не смогла помочь! Она должна была увидеть и остановить, ну или хотя бы попытаться! Должна была бы... Потому что в теле огромной белоснежной кошки человека больше не было. Может быть, лишь на самом краю сознания, там, где жила жажда боя! А вперед с ветки на ветку, ведомая звуками ударов хлыста, летела Хозяйка Леса. Она просто не могла пройти мимо того места, где прямо сейчас лилась горячая и сладкая человеческая кровь! И ее неудержимо влекла вперед жажда этой крови...
И эти два чувства, такие противоположные, слились в ее мозгу, вытесняя разум, оставляя лишь два желания, две вечных неутолимых жажды — боя и крови, сражения и смерти!.. Истинное выражение ее сути!
Кошка пересекла пространство, густо заросшее нартовыми деревьями, и спрыгнула с последней, особенно далеко выдающейся вперед ветки. На утоптанную до каменной твердости землю двора приземлилась девушка, откинула за спину складки ганаха и огляделась по сторонам. За три года, что она не была в Догате, внутренний двор школы ничуть не изменился. И столб для наказаний стоял все в том же месте, возле конюшни, и женщину, замершую перед ним с хлыстом, Занила мгновенно узнала — надсмотрщица Дарина. Последние лучи почти зашедшего солнца серебрили колечки, украшавшие ее левое ухо, ее голова была, как всегда, гладко выбрита и даже ее одежда — короткие кожаные штаны и безрукавка, казались все теми же, и даже хлыст был прекрасно знаком Заниле!..
— И что?.. — на землю возле Занилы мягко спрыгнул Байд. В отличие от Хозяйки оборотень не смог пронести через обращение свою одежду, и поэтому теперь стоял обнаженным. Впрочем, он, как и любой другой Хозяин Леса, без одежды чувствовал себя столь же уверено, как и в ней. — Кого здесь бьют?
Столб напротив госпожи Дарины был пуст. Это Занила заметила сразу же и теперь просто наблюдала, как рука той вновь и вновь вскидывает кнут в воздух, заставляя его со свистом нестись вперед, а его кончик впиваться в одно и то же место на столбе, оставляя на сухом дереве свежие — более светлые отметины. Просто тренировка. Вечерняя разминка старшей надсмотрщицы школы для рабынь. Таким хлыстом, как был у нее в руках сейчас, ей не часто случалось пользоваться. Толстое кнутовище, утяжеленное на конце металлическими шипами, могло с одного удара если не убить рабыню, то уж точно навсегда изуродовать шрамами ее кожу, а просто так портить товар Дарине никто бы не позволил. Но и терять свои навыки она не собиралась.
Занила глубоко вздохнула, ничего не объясняя Байду, замершему в глубокой тени рядом с ней. Ей было тяжело говорить, ей даже просто связные мысли все еще давались с трудом! Жажда боя и крови, однажды нахлынув, никак не желала отпускать, и Заниле стоило больших усилий вспомнить, зачем она пришла в школу: выяснить судьбу нескольких рабынь. Не мстить! Человеку однажды принятого решения было бы достаточно, а кошке и вовсе мстить было не за кого. Почему же ей по-прежнему было так сложно оставаться на месте? Может быть, потому, что Зверь в ней все еще хотел крови, и для этого ему не нужен был повод?!
— Идем! — Занила окликнула Байда, стараясь не обращать внимания на то, каким низким и глухим стал ее голос. Она указала рукой на маленький двухэтажный домик, угол которого был виден за основным зданием школы. — Нам туда.
За три прошедших года Занила не забыла, что именно там располагались комнаты надсмотрщиков из свободных и самого управляющего. И если где и могли храниться записи обо всех рабынях, когда-либо обучавшихся в школе и продававшихся из нее, то только в его кабинете. Сам Мабек Дагар уже несколько месяцев как был мертв, но Занила в любом случае не представляла другого места, где можно было бы поискать интересующие ее записи. Она хотела узнать о судьбе двух рабынь, учившихся вместе с ней, а когда-то, очень давно, вместе с ней и приехавших из Махейна. Ей не давали покоя слова Намо, рыжеволосого салевского оборотня, о том, что она последняя, кто остался в живых из того маленького каравана. Кай'я Лэ должна была знать, чьи жизни он забрал за смерть своей матери!
Байд кивнул, ни о чем не спрашивая, и бесшумно двинулся вслед за Кай'я Лэ.
Дом встретил их тишиной и запахом пыли от старого сильно вытертого ковра под ногами. Крутая узкая лестница ни разу не скрипнула, пока они поднимались по ней. На втором этаже вперед уходил короткий коридор с одинаковыми рядами дверей по обе стороны. Нужную Занила вспомнила без труда. Она была здесь лишь однажды, но тот день был из тех, что уже никогда не забываются.
Занила сжала пальцами гладкую медную ручку и попыталась ее повернуть. Не получилось.
— Может, выбить? — предложил Байд, замерший за ее спиной. Кай'я Лэ жестом руки остановила его: с дверью она в состоянии справиться и сама. Тонкий ручеек серебристо-серой силы вытек из раскрытого кружева, скользнул с кончиков пальцев, гибкой змеей обвился вокруг дверной ручки, расплавленным металлом затек в замочную скважину, густым едким туманом проник в механизм замка. Занила едва заметно шевельнула пальцами, приказывая ему остановиться, а потом сжала их, дернув на себя, и одновременно вновь повернула ручку. Замок тихо щелкнул, не выдержав напряжения силы внутри себя, и дверь, повинуясь легкому толчку руки Кай'я Лэ, открылась внутрь.
Оборотни вошли в комнату бывшего управляющего школой для рабынь. Судя по плотно закрытым ставням на окнах и довольно густому слою пыли, за месяцы, прошедшие со смерти Мабека Дагара, новый управляющий сюда так и не вселился. Может быть, он и вовсе еще не был назначен, а может быть, просто выбрал для себя другое помещение.
Занила огляделась по сторонам. Кабинет как кабинет. Ничего необычного. Массивный письменный стол возле окна, мягкое хозяйское кресло с одной его стороны и два стула попроще для гостей с другой. Слева от него дверь. Приоткрыта. За ней видна аккуратно убранная постель. Спальня. Занила не стала заходить туда. Она, кажется, уже нашла то, что ей было нужно. Напротив стола она заметила высокий шкаф темного дерева, а на одной из его полок — ряд толстых массивных книг в кожаных переплетах.
Занила приблизилась к нему и, слегка поморщившись от соприкосновения с толстым слоем пыли, вытащила одну из тетрадей. Кожаная обложка тихо скрипнула, когда оборотень раскрыла ее. Занила не ошиблась: внутри, как она и предполагала, на чуть желтоватых пергаментных страницах пестрели записи, явно сделанные отнюдь не профессиональным писцом. На самом первом листе крупно было выведено: "1273 год". Занила закрыла книгу, вернула ее на полку и выбрала другую. "1275 год".
Занила невольно обернулась на Байда. Но тот по-прежнему ни о чем не спрашивал, просто стоял, прислонившись к дверному косяку, и ждал новых распоряжений своей Кай'я Лэ.
