Проспавший смерть, опоздавший к рождению

— Кровавые Боги, — жрец сплюнул, — надеялся, всё получше будет... Ну да ладно, что-нибудь придумаем. Центурион, залазь в кузов! А ты что уставился? Давай обратно, в космопорт...

Slice FFA157D60012CE42

Узкие пыльные улочки, низенькие глинобитные дома, скудные тени, отбрасываемые на иссушенную и истоптанную землю. Висящее сверху огромное белое солнце, выжигающее всё и вся. Шум, гомон и суета. Снующие туда-сюда смуглые мужчины в чалмах, среди которых и погонщики верблюдов, и вернувшиеся из пустыни бедуины-охотники, стянувшиеся в город продать свою добычу, и тучные вальяжные купцы, приехавшие с караванами из отдалённых поселений, и нищие, монотонно бубнящие и выпрашивающие хоть что-то себе на пропитание, и заклинатели змей, и древние старцы, и бродячие музыканты, играющие на всевозможных инструментах, и ловкие воришки с голодными глазами, будто невзначай старающиеся оказаться там, где больше всего народу...

Быстро семенящие куда-то женщины в паранжах, сверкающие глазами из узких щёлочек в разноцветных тканях, скрывающих лица и фигуры, некоторые — с кувшинами или тюками на головах, некоторые — окружённые вертящимися и истошно орущими полуголыми детишками. Люди обоих полов и всех возрастов, останавливающиеся прямо посреди улицы, чтобы справить нужду. Наконец, многочисленные бесправные рабы и рабыни, зачастую лишённые хоть какой-то одежды, понуро плетущиеся вслед за хозяевами... И посреди всего этого — трое, выглядящие совершенно инородно, провожаемые злобными и завистливыми взглядами.

— А мы пойдём на рынок? Всегда хотела побывать на таком! И кто-то обещал мне, что купит платьишки!

— У нас дела ещё...

— Ну, Руслан! — Девушка, даже девочка, одетая в мужской костюм и с коротко — по плечи — стрижеными светлыми волосами, схватила за рукав старика, с которым они шли по людной улице, и умоляюще заглянула ему в глаза.

— Сказано же, дела есть! — Злобно насупился сопровождавший их парень в комбинезоне корабельного техника. — Отстань от него!

— Хосе, спокойней! Что ты за человек такой, всё лишь бы поцапаться!..

— Так а я чего, я ничего. Это она всё!

— Хосе, перестань. Утомил! Не заставляй жалеть, что предложил идти с нами. А на базар мы, так и быть, заглянем. Там ведь ещё оружие продаётся, а оно нам точно понадобится. Заодно, и платьишки приглядим для Ивы, ничего страшного. Пять минут погоду не сделают.

— Пять минут?.. — Обиженный девчачий голосок.

— Ну хорошо, хорошо. Исправляюсь. Пара часов погоду не сделают, так лучше? Только то, что они тут продают — либо привозное, либо весьма специфичное. И мерить нельзя, учти. Свободные женщины тут, считается, всегда при посторонних в тряпках должны быть, как мумии. Да и ты парень у нас, не забыла? Так что, делаем вид, что покупаем шмотьё для какой-нибудь рабыни. Просто показывай, что понравится. Не говори ничего, сразу раскусят. Смотреть, подошло или нет, будешь потом уже, как уберёмся отсюда подальше из этой дыры...

Свернув за угол — старик явно знал, куда идти — они вскоре оказались на площади, где было ещё более людно и шумно, и принялись ходить между многочисленных торговцев, зазывающих покупателей и галдящих на разные голоса.

— Железы песчаных червей! Железы червей! Дёшево!

— Камни! Драгоценные камни!

— Товары со Звёзд! Товары со Звёзд! Новый завоз!

— Настоящий шёлк пустынника! Шикарное качество! Настоящий шёлк!

— Куртки кожи голубого аллигатора! Не проходите мимо, такие только на Сахаре! Куртки из аллигатора!

— Продаю оружие! Разрядники, плазмаганы! Огнестрел! Холодняк!

— Здоровые, сильные рабы!

— Верблюды! Ослы! Мулы! Ящеры!

Ива время от времени указывала на то, что ей нравилось, и это без обсуждений покупалось. Правда, всегда после недолгой, но ожесточённой торговли, ведь покупать сразу считалось плохим тоном, да и цены повсюду были сильно завышены, особенно для людей, выглядевших не местными. Руслан несколько раз очень умело пресекал попытки надуть себя, было видно, что он неплохо разбирается в предлагаемых товарах.

— Голубой Аллигатор? Да какой это голубой, Кровавые Боги, аллигатор? Это же самый настоящий ящер, просто крашеный. Двадцать медяков, не больше. И то, только за качество кроя!..

— Драгоценные камни? Разуй глаза, человек! Это обычные крашеные стекляшки!..

— Вчера на Пандоре видел такое же, в десять раз дешевле! Не заливай, давай, сбавляй цену, а то мимо пойдём!..

— Слушай, откуда ты такое старьё выгреб? Это каменного века оружие! Его обезьянам стыдно в руки давать! Неужели ничего толкового нету?..

В итоге, прошло даже меньше часа, когда сердито сопящий Хосе оказался нагружен огромным тюком с покупками, а Ива, наконец, выразила полную удовлетворённость. Правда, платьев ей купили всего несколько, остальные покупки относились, скорее, к мужской одежде — то ли ей так больше нравилось, то ли такие вещи просто чаще попадались.

Они уже шли на выход с базара, когда монотонный гомон вдруг сменил тональность. Одновременно, перебивая его, послышались новые звуки. Они заставили ребят, не сговариваясь, вздрогнуть и обернуться, в отличие от Руслана, который внешне казался совершенно невозмутимым, и не обратил на происходящее никакого внимания.

Свирепый рык, свист кнута, истошные женские вопли — прямо на площади здоровенный мужчина, в чалме, но голый по пояс, разъярённо избивал кнутом валяющуюся на земле полуголую рабыню. Кровавые брызги разлетались в стороны, срываясь с кончика ужасного извивающегося орудия, жалобные стоны лишь больше распаляли мучителя, несущая боль кожаная толстая верёвка со свистом взлетала, будто змея, вновь и вновь кидалась на беззащитную добычу... А вокруг росла толпа зевак, стягиваясь со всех сторон и вбирая в себя всех голодных до щекотливых зрелищ.

— Спартак, опять избивает рабыню. Совсем своё имущество не бережёт... — Заметив интерес Ивы и Хосе к происходящему, мимоходом кинул прохожий, спешивший куда-то по своим делам.

— Руслан! — Ива вцепилась в грязный и местами рваный плащ старика обоими руками, быстро догнав его. — Сделай что-нибудь. Я не могу на это смотреть!

Голос её звенел, казалось, она вот-вот заплачет или сорвётся на крик.

— Никогда бы не подумал, что соглашусь с этой девчонкой. Но... Полностью поддерживаю. Или сам сейчас пойду с ним разберусь... — Встал с другой стороны Хосе. Парень, наоборот, говорил глухо, будто слова ему еле давались.

— Стой. Не надо ни с кем разбираться. Кровавые... Вот надо было этому Спартаку дурацкому, именно сейчас вылезать?.. Ладно, ладно, сейчас, — тяжело вздохнул старик, и повернулся наконец к происходящему. С трудом протолкавшись сквозь толпу, он обратился к уже запыхавшемуся к тому моменту здоровяку, прервавшемуся ненадолго, чтобы перевести дыхание.

— Эй, ты! Куплю её, прямо сейчас. Двойная цена.

Взгляд Спартака, слегка замутнённый — видимо, он принимал или курил что-то — прошёлся по окружающим и наконец сфокусировался на Руслане.

— Не продаётся! А ты кто такой вообще?

— Тройная цена! Давай, соглашайся, кто ещё у тебя это мясо купит?

— А я не хочу продавать! Хочу забить до смерти! Ты кто такой, говорю? Как посмел лезть ко мне? Знаешь меня? Я — Спартак!

— Десять от стоимости, за которую купил её. Она точно того не стоит. А ты сможешь купить других, и делай с ними, что хочешь, — будто не услышав обращённых к нему вопросов, упрямо повторил жрец.

— Пятьдесят золотых? Ты готов выложить за неё такую сумму?

— Готов.

— А на тысячу? Согласишься? Слышишь, ты, иноземец, отдам её тебе за тысячу!.. — мужчина засмеялся сам себе — он был уверен, что за такую огромную сумму никто не купит эту рабыню, плохонькую вообще-то, и уже к тому же изрядно подпорченную.

— По рукам. Держи деньги, — старик невозмутимо извлёк из поясной сумки руку с горстью монет, и бросил их под ноги Спартаку.

Тот побагровел, насколько это было возможно с его смуглой кожей, и было бросился на Руслана — но тот вдруг улыбнулся:

— Стой! Хочешь напасть на Жреца Хаоса? Давай, попробуй. Про последствия, думаю, не надо говорить?..

И подошёл, уже не обращая на окружающих никакого внимания, к тихонько воющей и распластавшейся на земле рабыне.

— Ребята, помогите поднять. И дотащить до гостиницы.

Когда они добрались до номера и уложили потерявшую сознание несчастную на постель, Руслан заговорил снова:

— Хосе, с тебя найти лекаря — но будь осторожен, смотри, чтобы не обманули. И берегись воров. Потом — нам нужен какой-нибудь корабль, поспрашивай, в сторону Альфы Всадника нет ли чего. Ива, ты со мной. Берёшь разрядник, пойдём кататься по пустыне...

Уже на улице, жрец крикнул какому-то арабу:

— Эй, человек! Ты ж на вездеходе, да? Можно тебя, до каньона Пяти Грёз? Конечно, плачу деньгами, и всё понимаю — цена будет выше обычной. Хорошо, жду у Северных Ворот через двадцать стандартных минут. Вот задаток...

Slice FFA157D60001F94F

Найденного в пустыне бедуины отдали за бесценок, в качестве довеска к партии желез песчаных червей. Причём, та горсть медяков, которые дал за него купец, была ещё не самыми маленькими деньгами, которые можно было выручить за истощённого заморыша. Которого, по-хорошему, перед продажей требовалось откормить и привести в хоть сколько-нибудь товарное состояние.

Чем и занималась старая невольница Алия, служившая Рашиду — так звали купца — в течение долгих лет, и прекрасно знавшая, что и как в таких случаях делать. За несколько недель, пока караван шёл до торговой столицы всей планеты, самого крупного города её единственного материка — Новой Александрии, она сделала, казалось бы, невозможное, и поставила новое приобретение своего хозяина на ноги, приведя его в полный порядок. Единственное, человек совершенно не понимал местную речь, и, по всей видимости, сильно заблуждался по поводу своей будущей судьбы — он свято верил, что его спасли бескорыстно, и не упускал случая выразить окружающим благодарность и признательность.

Однако, настал момент, когда суровая действительность показала своё истинное лицо — холодный металл сомкнулся на шее найдёныша, лишая свободы передвижения, а удары плети и грубые тычки направили его, немало удивлённого внезапным изменением статуса, на большой людный базар. И начались долгие монотонные дни стояния под давно опостылевшим белым солнцем, что нещадно выжигало и нагревало всё и вся, в том числе — и выставленных на продажу. А они, как правило, были лишены хоть какой-то одежды — покупатели должны видеть, что приобретают — и потому особенно страдали от жары.

Правда, человек, после долгого пути через пустыню, относился к высоким температурам и отсутствию воды спокойно. Чего нельзя было сказать про то, как он воспринял своё новое положение — несколько раз людям Рашида приходилось вразумлять строптивца плетьми, а также морить голодом, в наказание за излишнюю агрессивность и недозволенные поступки.

И, как назло, никто не хотел его брать. День изо дня повторялось одно и то же — многочисленные посетители рынка подходили, рассматривали, трогали, и — говорили, что это не то, что им нужно. Купец начал даже жалеть, что согласился взять невольника у бедуинов, пусть и за бесценок — уж больно много он доставлял хлопот, не упуская случая, чтобы как-то нагадить. Даже кандалы на руках и ногах не помогали — негодяй всё равно как-то исхитрялся, находил лазейки и способы нанести урон. Самой дерзкой его выходкой оказалось убийство другого раба, задушенного цепями. Тот, правда, и сам был довольно беспокойным и проявлял излишний интерес к товару противоположного пола, временами, нёсший ощутимые убытки, но зато был силён и здоров, и должен был уйти по неплохой цене. После данного события невольника долго избивали и держали без еды. Все надеялись, что его наконец сломали — но не тут то было...

В тот день рядом с Рашидом разложился старый Ибрагим, только-только вернувшийся из Райских Земель — местности, изобиловавшей оазисами, и, кроме того, славившейся своими красавицами. На этот раз престарелому торговцу удалось, за весьма порядочную, по его словам, сумму, выторговать у местных настоящую жемчужину — молоденькую девушку, равной которой по красоте не попадало на площадь, отведённую для рынка, уже очень давно. Кто-то говорил, что это произошло благодаря похищению, организованному завистницей, ревновавшей шейха тех мест, кто-то — из-за того, что она убила нелюбимого мужа, попытавшегося взять её силой, кто-то — что это дочь вождя проигравшего войну племени. Как бы там ни было, дикая и прелестная пустынная роза оказалась на главном базаре планеты, в унизительном статусе товара на продажу, влёкшем за собой вполне предсказуемые и печальные последствия...

Но даже несмотря на своё незавидное и бесправное положение, она выгодно выделялась среди остальных невольников, заморенных и отчаявшихся, сверкая, будто жемчужина, случайно оказавшаяся среди нечистот. И это происходило не столько за счёт её внешних данных, сколько из-за неукротимого и свободолюбивого нрава, изрядно потешавшего окружающих. Девушка, казалось, не потеряла надежды вырваться на свободу, воспринимала случившееся с нею как временные и досадные неприятности, не растеряла даже какого-то первобытного достоинства и гордости.

Вокруг довольного произведённым фурором Ибрагима весь день толпились потенциальные покупатели и просто любопытные, но цена была слишком велика для них, и все желающие стать владельцами красавицы так и оставались всего лишь желающими. Не спускал глаз с невольницы и строптивый раб Рашида, неотрывно следивший за происходящим. Кулаки его невольно сжимались, зубы скрипели, но сделать закованный по рукам и ногам мужчина ничего не мог — ему оставалось лишь наблюдать.

А потом пришёл Спартак, и не торгуясь приобрёл у Ибрагима товар, за невиданную сумму — тысячу золотых. Девушка перешла из рук в руки, и её потащили прочь с рынка. Казалось бы, на этом всё закончится, люди успокоятся, посудачив ещё пару дней о небывалой красоте затмившей всех своих товарок невольницы, и забудут, но... Она очень неудачно решила показать свой крутой норов, до крови укусив нового хозяина, который, не обращая внимания на обилие любопытных глаз вокруг, распустил руки прямо на площади. Это оказалось большой ошибкой, учитывая свирепый нрав её нового хозяина.

Мужчина мгновенно вышел из себя и начал избивать рабыню, ничуть не заботясь о сохранности дорого обошедшейся собственности. Удар за ударом падал на нежную кожу, рассекая её до крови и заставляя несчастную, не удержавшуюся на ногах и почти сразу упавшую на землю, страшно вопить, безуспешно зовя на помощь. Видимо, её бы ждала страшная смерть, так как Спартак не знал чувства меры, когда бешенство охватывало его. Но всё закончилось внезапно.

Рядом со своенравным рабом Рашида остановились какие-то люди, явно гости планеты, сопровождаемые тяжело навьюченным механическим мулом. Когда послышались первые крики и свист кнута, они ожидаемо отвлеклись, отвернувшись, как и все вокруг. Воспользовавшись этим, найдёныш, неизвестно каким образом, приблизившись к механическому существу, сумел взломать систему управления и полностью подчинил его себе. И даже более того — у него как-то получилось снять блокировку на нанесение вреда людям. Взгромоздившись на металлическую колченогую конструкцию, человек направил мула прямо на разбушевавшегося рабовладельца, бесцеремонно растолкал всех зевак, и заставил робота убить Спартака двойным ударом копыт в голову. На миг повисшая над площадью звенящая тишина тут же взорвалась разгневанными криками — раб посмел поднять руку на свободного!