Самый главный тест

Если кто-то чего-то не понял, объясняю: совсем недавно мы легализовались — получили паспорта с уральской пропиской. А, прописка, как известно, предполагает наличие жилья. Да, на базе мы все разместились. Но, во-первых, там тесно (нас ведь немало, да еще и барахла всякого с собой понавезли). А, во-вторых, вы можете представить себе паспорт, где в графе прописки вместо названия улицы, номера дома и квартиры будет значиться: 'военная база'? То-то же. А потому, как только мы более-менее устроились на новом месте, начальство занялось покупкой на всех жилья. Мероприятие прошло централизовано, каждый из нас получил жилплощадь в городе. (Красноуральские риэлторы на этом деле, наверно, неплохо наварили). Ясен пень, жилье жилью рознь. Те, кто занимал высокое положение в кланах, получил более комфортабельное. Впрочем, мне, да и всей нашей команде особо жаловаться не на что. Квартиры у нас, может, и не супер-пупер, но вполне ничего, если не слишком привередничать. Дело в том, что в городе уже пару-тройку лет ведется программа так называемого социального строительства. Ну, это жилье для молодых семей и прочих не слишком состоятельных граж-дан. В нем все подчинено главной задаче — удешевлению стоимости, и потому это, прямо скажем, не апартаменты. По большому счету, 'социалки' — современный вариант 'хрущевок'. Маленькие проходные комнаты, совмещенный санузел, небольшая кухонька, и к тому же полное отсутствие хоть какой-то 'чистовой отделки'. Короче говоря, коммуникации подведены, есть электросеть. А вот что касается раковин, унитазов, ванных, светотехники, да даже просто обоев — все сами, дорогие жильцы. Так что пришлось нам заняться своим благоустройством: устанавливали сантехнику, клеили обои и прочее, прочее... Наверно, для человека это покажется чем-то бредовым — вампиры, которые делают ремонт. Представляете графа Дракулу оклеивающего обоями стены своего склепа? Трэш голимый, но жизнь, между нами говоря, в отдельных моментах сама по себе трешовая штука.

Сегодня мы втроем, если не считать нашего провожатого, мотались по городу в поисках подходящей мебели и кое-какой бытовой техники. Вообще-то мы уже частично обставились. В квартирах кровати, шкафы, холодильники (а где еще хранить запас крови?), но много чего необходимого пока нет. Вот мы и ходили по магазинам, приглядывали, где что можно купить, да и с городом хотелось получше ознакомиться.

До этого все некогда было: то ремонт, то дела на базе. А тут на нас с Сережкой еще неожиданные хлопоты свалились: Гор отдал нам свой 307-й 'Пежо'. Брат с Миленой купили себе новый 'Ленд Ровер Фрилендер'. И нечего кривить нос. Да, 'паркетник'. Но ведь они не собирались заниматься джиперством, так зачем тогда брать 'Дефендер', или что-то вроде него? От подарка Гора мы, естественно, не стали отказываться. Во-первых, халява, а, во-вторых, какое-то транспортное средство, один черт, нужно. База-то от города примерно в пятидесяти километрах. Пешком не находишься, а городской автобус туда, ясное дело, не ходит. Так что пришлось нам еще и с перерегистрацией повозиться.

Город поражал. Не величиной, конечно. Населения в нем где-то тысяч двести,или около того. Просто он был другим. Не таким, к каким я привыкла. Пресловутая уральская специфика сейчас смотрела на нас со всех сторон. Удивляло огромное количество вооруженных людей. Сначала возникает ощущение, что тут все к какой-то войне готовятся, но когда вглядишься в лица, отражения, начинаешь понимать — прав Лешка. У большинства здесь оружие не по необходимости, а просто как свидетельство статуса. Из дверей какого-то учреждения, мимо которого мы проходили, вышел молодой мужчина. Темный костюм, белая рубашка, галстук, в руке портфель — типичный представитель 'офисного планктона', какой-нибудь менеджер низового звена. Зачем такому оружие? Но с левой стороны не застегнутый пиджак его костюма слегка оттопыривается — что-то есть у него там, в наплечной кобуре. Статус его там, в районе левой подмышки, вот что. Свидетельство того, что этот клерк — полноправный гражданин Уральской Республики, да и вообще крутой мужик.

Проходим мимо какого-то кафе. Вывеска: кафе-тир 'Десяточка'. Поворачиваюсь к Лешке, на вывеску показываю: 'Как это понимать?' 'А, как написано, — отвечает, — так и понимать'. 'Одно с другим не вяжется как-то, — хмыкает Ночка, — Это что же, можно придти сюда, выпить чашечку кофе, а потом пойти пострелять в тире?' 'Ну, да, — кивает наш провожатый, — А можно, например, пригласить сюда свою девушку. Угостить ее чем-нибудь вкусненьким. Потом спуститься в тир (он тут в подвале), попонтоваться перед ней своей меткой стрельбой, умилиться ее неловкостью и пообещать, что в следующий раз обязательно научишь ее хорошо стрелять. У здешних парней-людей это популярное место'. Ночка весело глядит на Лешку: 'А ведь перед девушкой-то в тире можно и опозориться'. 'Можно и опозориться', — пожимает плечами Алексей и топает дальше, мы следом за ним.

У перекрестка стоят два милиционера — усатый старлей лет тридцати и молоденький сержант. Заметили нас, подошли. 'Девушка, у вас есть разрешение на ношение автоматического оружия'? — задал вопрос старлей. Обращался он к Ночке, у которой через плечо висел на ремне 'Бизон'. (Выходя из дома, та даже и не подумала убрать оружие под косуху. Здесь, мол, все так ходят, так зачем же прятать?) В ответ Светка достала красные 'корочки' 'Дружины', подала менту. На протяжении всей этой процедуры оставшийся не при делах сержантик исподтишка пожирал нас глазами. Больше всего внимания досталось, естественно, Вике. Наконец удостоверение было возвращено. Усатый старлей еще раз окинул взглядом нашу группу и неожиданно повернулся ко мне: 'Девушка, у вас в наплечной кобуре пистолет?' Вот ведь глазастый, и под ветровкой заметил. Я вздохнула. 'Пистолет-пулемет', — отвечаю. 'В таком случае вам тоже придется предъявить разрешительные документы'. Выудила из кармана удостоверение, раскрыла, подала. На этот раз процедура заняла совсем мало времени. Милиционер удовлетворенно кивнул (все нормально), вернул 'корочки', и собрался, уж было отпустить нас, но, посмотрев на меня, вдруг спросил: 'Если не секрет, что у вас за модель?' Я пожала плечами. 'Не секрет. МП-7 ПДВ'. 'Персонал Дэфэнс Випон, -расшифровал абревиатуру старлей, — Слышал о таком, но вживую ни разу не видел. Не разрешишь взглянуть'? — перейдя 'на ты', попросил он. Вынула из кобуры 'эмпэшку', передала ему. Милиционер осмотрел пистолет-пулемет, отщелкнул магазин, взглянул на патроны, вновь вставил в рукоять. Разложил дополнительную рукоятку, выдвинул приклад, зафиксировал, примерился, чему-то кивнул, снова сложил рукоятку, вдвинул приклад и вернул мне оружие. 'Занятная машинка. Хотя, на мой вкус, приклад коротковат. Целиться не очень удобно, да и останавливающее действие пуль такого калибра... Сомнительное оно какое-то'. Я развела руками: 'Не слишком хорошая прикладистость — плата за компактность. Приходится с этим мириться. А, что касается останавливающего действия, то, на мой взгляд, важнее не столько отбросить противника выстрелами, сколько уничтожить. Сразу. У этих пуль приличная пробивная способность. Да и кучность у 'семерки' неплохая, во всяком случае, для пистолета-пулемета'. 'Тоже верно, — кивнул старлей и вдруг спросил, — Ты, кстати, где его покупала? Ни разу их в продаже не видел'. Оба-на. И что ему ответить? Соврать? Так я же в уральских реалиях ни бум-бум, брякну что-нибудь не то. Может, милиционеру на сознание повоздействовать, чтобы вопрос свой забыл? Вмешался Алексей: 'Где же еще можно купить редкое оружие, как не на 'Оружейном рынке?' 'Это да, — кивнул старлей, — просто подумалось, что кто-то мог наладить из Германии официальные поставки. Ну, не буду вас задерживать. Всего хорошего'. 'Слушай, Леш, а что это за рынок такой'?— поинтересовалась Ночка, когда милиционеры отошли подальше. 'Есть такой в Ижевской губернии. Торгуют оружием, снаряжением, боеприпасами со всего мира. Никаких разрешений не спрашивают, были бы деньги. Что купил все твое. Есть эксклюзив всякий. Кто не гонится за новьем, может найти там подержанное оружие или снарягу, иногда очень даже недорого. Я, например, своего 'Макара' там буквально за копейки купил'. 'Но, ведь, это же незаконно. Почему его не прикроют?'— раздался голос Вики. 'Невыгодно, — ответил Лексей, — так его легче контролировать. Опять же с торговцев деньги в казну идут наверняка не маленькие. Да и потом, наши уральцы разрешения имеют. Так какая разница, в магазине они оружие купят или на рынке? А то, что приезжие на рынке закупаются, всем по барабану. Лишь бы это оружие здесь у нас не использовалось'. Н-да... вот еще один пунктик в копилку сведений об уральской жизни.

Чувствую, этих самых пунктиков у меня тут немеряно накопится... На остановке, где мы ждали маршрутку, заметили штендер. Вверху было выведено: магазины 'Спецснаряжение' ООО 'Рубеж'. На штендере фото улыбающегося мужчины, эдакого преуспевающего бизнесмена. Мужчина слегка приоткрывал полы своего пиджака, чтобы все видели поддетый под него бронежилет скрытого ношения. Ниже изображения подпись: 'Я купил бронежилет, и теперь проблемы нет!' И какая же, интересно, у этого мена проблема? Его что, 'заказали'? Так ведь киллер не в бронежилет стрелять будет, а в голову. Ни фига такая защита не поможет. Вскоре подъехала 'Газелька', и мы, бросив рассматривать счастливого обладателя бронежилета, полезли в салон.

Вояж оказался результативным. Мы частью купили, частью заказали все необходимое, и теперь расположились в сквере, что был разбит прямо перед нашей девятиэтажкой. Куда спешить? Дома никто не ждет — ребята на базе, вернутся еще не скоро. Так почему бы не посидеть-побездельничать трем подружкам, если дела сделаны, а времени еще вагон и маленькая тележка.

Кстати, мы теперь не только подружки, но еще и соседки. Живем в одном доме, одном подъезде, на одном этаже. И даже двери наших квартир выходят в один 'карман'. Здорово получилось. Хорошо не только потому, что вместе веселее, но и в смысле обеспечения безопасности. Случись что, и шесть каинитов, собранных в одном месте, смогут дать достойный отпор любому противнику. Только не поймите меня неправильно, мы не одни тут живем. Вовсе нет. Это просто наш 'карман' стал полностью каинитским. А вообще-то в доме соплеменников пруд пруди, и знакомых, и малознакомых, и совсем не знакомых. Так что насчет нашей героической шестерки, единолично дающей отпор гадам ворогам я, пожалуй, погорячилась.

Короче говоря, сидим, болтаем о том, о сем. Ночка с Викой выпытывают у меня, как продвигается подготовка к рейдерскому захвату. А что тут скажешь? Я же и сама толком не знаю. 'Маргарита считает, — отвечаю девчонкам, — что у нынешнего владельца института простое большинство в Совете акционеров, а блокирующего или, тем более, контрольного пакета нет. Только не спрашивайте меня, почему она так думает, честное слово, сама не знаю. Ее помощники, кажется, что-то там проверяли. Сейчас они, вроде бы, пытаются выяснить, кто еще владеет акциями этого ОАО... А это еще кто?' Мимо нас через двор проследовала группа парней и девчонок. Самой молодой из них было лет пятнадцать на вид, самому старшему — двадцать с небольшим. Пейнтбольщики какие-то, судя по снаряжению. 'Кира! — Вика дернула меня за рукав, — Посмотри вон на тех двоих! Видишь?' Вижу ли я? Разумеется, вижу. У двух человек из той разношерстной команды на шеях висели Охотничьи обереги ментальных щитов. Сомнительно, что носившие их ребята имели к Охотникам хоть какое-то отношение. Выходит Лешка не врал, и вправду Охотничья снаряга стала расходиться среди населения. В принципе чего-то подобного и следовало ожидать, если уж среди хранителей Маскарада появились форсеры. Это Охотники всегда были закрытыми обществами наподобие рыцарско-монашеских орденов, а у форсеров — семьи, родственники, сослуживцы, в конце концов. Нет ничего удивительного, что через них иногда может случаться утечка всяких таких вещиц. А уж экипированы форсеры заговоренной бижутерией не хуже самих Охотников.

Впрочем, амулет, попавший к постороннему, вряд ли приведет к нарушению Маскарада. Другое дело закрытая информация, неведомыми путями просочившаяся наружу и трансформировавшаяся в слухи. Что с ними прикажете делать? Со слухами бесполезно бороться, сплетни бессмысленно разоблачать или отрицать — толка не будет. Лучшее, что можно сделать, просто не замечать их — мало ли чем пугает-удивляет обывателей 'желтая' пресса. Лешка говорил, что в массе населения среди вала всяких разных 'сенсаций' ходили слухи о неком чудо-средстве. Мол, оно мало того, что лечит от всего почище 'кремлевских таблеток', так еще и человека делает сильным, выносливым да быстрым. Дескать, даже задохлик-'ботаник' или там слабенькая девчонка, попользовавшись этой химией, становятся чуть не суперменами на страх хулиганам-насильникам. А еще рассказывали страшилки о каком-то новом жутком наркотике, пострашнее героина или ЛСД. Вроде бы привыкание к этой 'дури' происходит моментально, попробовал и ты конченый наркоман. Что явилось причиной появления всех этих баек, думаю, объяснять не надо.

Кажется, я задумалась и несколько оторвалась от реальности. Из задумчивости меня вывела Вика, снова дернув за рукав. Ну, что такое? На соседней лавочке расположились две девушки по виду этак восемнадцати-девятнадцати лет. Люди. Видно было — девчонки на нервах, а еще они напуганы (ну, по крайней мере, одна из них). Разговаривали негромко, почти шепотом, только все равно было слышно каждое их слово.

— Я теперь и не знаю, как Димке сказать, — шмыгая носом, говорила одна из них.

— Но ведь он же тебя любит, — успокаивала ее подруга, — должен же он понять, что ты не виновата!

— Я не за себя, за него боюсь. Димка ведь, когда узнает, побежит с Мишкой разбираться и его там, убьют или покалечат, — девушка всхлипнула, — Или он сам кого-нибудь подстрелит и загремит в тюрьму, как жених Людмилы.

— Да уж, угораздило его со стервой связаться. Денег ей захотелось, а парень на нары попал.

— Не говори так. Ты же Людмилу совсем не знаешь, а я училась с ней. Она не такая, просто ее подставили. Подставили и опозорили. У Мишки дядя крутой пост в ментовке занимает. Сама знаешь, у нас прав тот, у кого больше прав. И со мной такое могли бы сделать, если б я, как Люда, в ментовку заявление написала...

Ночка не выдержала, поинтересовалась:

— Девчонки! Что у вас стряслось?

Девушки прореагировали как-то неожиданно резко.

— Не твое дело! — отшила Светку та, что хлюпала носом.

— Развелось любопытных, — поддержала ее подруга.

Хм, откуда такая враждебность? Взглянуть на их отражения? Активировала истинное зрение. Так-так. Недоверие. (Ну, это понятно: с чего бы им доверять незнакомцам?) Досада. (Их разговору помешали — тоже ясно). А это еще что? Зависть? Во-от оно что... Девчонки где-то в глубине души, может быть, даже сами не отдавая себе отчета, завидовали Ночке. Как любая бруйянка, Светка излучала уверенность. Она могла себе позволить не идти на поводу у обстоятельств, и другие это чувствовали. Мимику, жесты, каждую ее черточку наполняла несгибаемая, железобетонная уверенность в себе. Вероятно, девушки невольно ставили на свое место Ночку и подспудно понимали: сравнение не в их пользу. Отсюда и раздражение. Ой! Да они же уходить собрались! А вот это в мои планы не входит. Придется чуточку поработать с их сознаниями, кое-что подправить. Так. Для начала уберем раздражение и желание уйти. /Куда спешить, здесь так хорошо сидеть/. Добавим капельку дружелюбия по отношению к нам. /На соседней лавочке сидят такие душевные девчонки, может, стоит познакомиться?/ Еще, пожалуй, немножко доверия и чуть-чуть надежды. /Надо все рассказать им, облегчить душу, а вдруг, правда, чем-нибудь помогут?/ Чуткая Вика тут же заметила изменения в отражениях наших соседок и многозначительно посмотрела на меня. Дескать, твоя работа? Я едва заметно кивнула. Одна лишь Ночка, похоже, не сразу догадалась, с чего это девчонки, поначалу так резко отреагировавшие на ее вопрос, вдруг, ни с того ни с сего, разговорились.