Ветер и крылья - 5

Перехватил ее величество, прижал к себе...

— Тише, тише, я рядом, все будет хорошо, тише...

Адриенна изворачивалась, но какой там вырваться! Все было бесполезно. Дан Санторо держал крепко. И руки разжал, только когда убедился,, что королева не навредит ни себе, ни ребенку.

Когда истерика громкая перешла в тихую, и Адриенна начала просто рыдать в три ручья.

Тут уж можно было и гладить по черным волосам, и утешать, и фрейлинам кивнуть, мол несите попить, дуры, стоите тут на входе, как клумбы, растопырились...

Фрейлины и потащили.

И воду со льдом, и напитки, и отвар валерьяны, который прописал дан Виталис... эданна Сабина даже самого дана Виталиса притащила. И ведь нашла!

Во дворце!

Кардинал незаметно сунул дану Виталису письмо, лекарь пробежал его глазами, ахнул — и закрутился рядом с королевой.

Адриенна была умыта, напоена успокоительным, причем все это — цепляясь за кардинала... без всяких чувств, просто вот так попало... он теплый, живой, рядом... она бы и за плюшевого мишку так цеплялась, и за кота, но кот оказался предусмотрительным — и удрал. Он-то маленький, а королева крупнее. И слез сколько... он вам что — носовой платок?! Понятно, человека надо беречь, но ведь и кота тоже! А в таком состоянии, перепутают еще с полотенцем, выжмут и выкрутят. Или вообще придавят... так что умный кот спасся бегством и теперь злобно шипел на всех из кресла.

Кардинал плюнул на все приличия, и глади королеву по голове, во всеуслышание уверяя, что вернется его величество, и все будет хорошо, и вообще...

Адриенна рыдала.

Да хоть бы и не вернулся! Отца-то она тоже не вернет... вот теперь она окончательно сирота.

Как же больно.

Как отчаянно больно...

Постепенно успокоительное подействовало, и Адриенна уснула в руках кардинала Санторо. Мужчина осторожно переложил ее на подушки, и поднялся.

— Вот так...

Судя по взглядам, сегодня кардинала зауважали все фрейлины. Разом. Не за его чин, а вот просто... за то, что он мужчина не только по названию. Бывает ведь и такое...

Адриенна всхлипнула во сне, и кардинал машинально погладил ее по волосам.

— Тихо-тихо... все хорошо, все будет хорошо...

Даже после слез.

Даже после истерики...

Так уж повезло Адриенне, что мраморно-белая кожа не краснела и не покрывалась пятнами, глаза не опухали, а нос не напоминал сливу. Она была похожа на очаровательную куклу. Красивую, точеную...

— Эданна Чиприани, вы с ней побудете?

— Да.

— Дана Санти? Если что — бегите сразу ко мне...

— Когда она должна будет проснуться? — уточнил кардинал.

— Часов через пять-шесть. Давать что-то более сильное я не хочу, может повредить ребенку.

— Если что — можете послать за мной. Дело пастыря утешать доверенные ему души.

Души смотрели так, что кардинал даже содрогнулся чуточку. Десять пар девичьих глаз, восторженных таких... бррррр... Челия смотрела исключительно на дана Виталиса. Как-то они за последнее время сблизились.

Утешение Адриенне не понадобилось. Она поспала, отдохнула, и смогла уже говорить об отце без истошного крика, который так и рвался из груди.

И о муже тоже.

Да-да, конечно, она из-за короля переживала. Что тут непонятного?

Всем всё было ясно. Королеву очень жалели, и ждали, когда привезут его величество.

* * *

Кардинал Санторо смотрел в стену.

Что ж... это — его шанс?

Вполне возможно.

Получить Адриенну, получить страну, свободную от проклятия, получить — все?

Он вспомнил, как прижалось к нему гибкое сильное тело. Как он стискивал плечи Адриенны, как ее черные волосы метались по его груди, рукам... они мягкие, словно шелк.

Какая она...

Настоящая...

А запах!

Розы... и это не розовое масло, просто вся она пахнет розами. И это так замечательно...

Он сам не мог подобрать названия своим же чувствам. Любовь?

Да, безусловно. И восхищение, и желание быть рядом, и защищать, и беречь, и пылинке не дать упасть, и в то же время скрыть ее от посторонних глаз. Чтобы никто, и никогда...

От одной мысли, что кто-то коснется ЕГО Адриенны, в глазах темнело.

Даже Филиппо...

Хорошо еще, что дан Виталис запретил любые интимные отношения во время беременности. А то...

Анжело трясло, когда поутру Филиппо выходил из покоев королевы с довольной улыбкой. Убил бы! Дважды и трижды!

Утешало только одно... Адриенна не выглядела счастливой.

Удовлетворенная, довольная мужчиной и жизнью женщина,, выглядит совсем иначе. У нее глаза сияют, у нее улыбка, она двигается так... словно кошечка, наевшаяся сливок.

Адриенна была не такой.

Она улыбалась, и светилась, и согревала всех вокруг, но сама счастлива не была. Кардинал видел это, подмечал сотни и тысячи мельчайших деталей...

Если сейчас король умрет — кто встанет рядом с королевой? Кто утешит ее?

А если его привезут живым? Это также возможно...

Но ведь ухаживать за человеком можно по-разному. Правда?

Правда...

И об этом надо будет поговорить с королевой.

Неужели она не сделает правильный выбор? Не предпочтет любящего и опытного мужчину — дурачку, который изменяет ей с дешевой шлюхой?

Должна предпочесть...

Кардинал поглядел на портрет Адриенны. Еще раз вспомнил ощущение гибкого тела в своих руках... и ладонь его привычным жестом отдернула рясу. Тоже... облегчение.

Хотя бы ненадолго.

Что же ты со мной делаешь, Адриенна...

Мия

Дана Виолетта Дзанелла!

Казалось бы — что такого?! Найти человека!

Дану, не крестьянку какую...

А вот — ТО!!!

Для таких вещей Мие и превращаться не требовалось, надо было только мордочку подмазать.

Там сажа, здесь уголек — и готова почтенная ньора. Главное, волосы поглубже спрятать, а подходящая одежда у нее была.

Вот и особняк семейства Дзанелла.

Хороший, красивый, богатый...

Мия ждала.

Спокойно и уверенно ждала, пока не выйдет нужный ей человек. Мужчины не годятся — она сейчас не отобьется от мужчины. А вот женщина...

Да, вот эта — подойдет.

Из особняка вышла ньора лет сорока. Явно служанка... к ней и подошла Мия.

— Ньора, здравствуйте.

— И вам доброго дня, ньора.

— Скажите, вы же служите в особняке Дзанелла.

— Служу... а вам-то что?

— А я вам хочу предложить немножко заработать, — Мия покрутила в пальцах золотой лорин.

— О хозяевах не сплетничаю! — отрезала служанка.

— А мне о живых и не надо.

— Че-го?

— Была такая эданна... или дана Виолетта Дзанелла. Мне бы о ней поговорить?

Служанка пожала плечами.

— Так она уж померла когда... там и кости истлели.

— Вот. Значит, и ущерба твоим хозяевам никак не будет?

С этим спорить было сложно. Не будет.

— Чего ты узнать хотела?

— Посидим, поболтаем? — кивнула Мия на ближайшую таверну. — Я плачу. А это тебе, авансом.

Что такое аванс, служанка знала. Так что...

— Посидим...

* * *

За кружкой горячего вина с пряностями, она и поведала о дане Виолетте.

Вроде как да, была такая, только померла давно. Хотели ее в монастырь, только род весь болезнью скосило, пришлось ей рожать...

И да, разрешил король ей сохранить имя рода.

Замуж она выходила... за какого-то младшего сына... как его звали, служанка и не помнила. Про дану-то сплетничали, потому что такое — редкость. Чтобы королевское прошение, чтобы его величество разрешил род продолжить по женской линии...

Родила троих детей, вот, один из них род и продолжил. А сама дана уж мертва давно. Лет двадцать как...

Мия только головой покачала.

Что-то она в этом сомневалась. Но...

— Никто про дану Дзанелла не расспрашивал?

— Нет.

Все тихо, спокойно, неинтересно...

Вы мне хотите сказать, что ведьма вот так просто взяла и померла? Ой, да не смешите! Нет, что-то тут не то. Но...

Попробуем еще дану Кавалли.

* * *

Случай... он такой — случай.

Когда идешь по улице, и не замечаешь раскатанного пятна льда. Мальчишки, наверное... и сапожки начинают скользить.

Будь ты хоть трижды метаморф...

Мия дернулась. Не умом — чутьем она поняла, что сейчас произойдет. Она беременна, ТАК извернуться она уже не успевает... удар — и боль. И возможно, кровотечение, потеря ребенка... НЕТ!

Только не это!

Она даже зажмурилась, понимая, что ничего не сможет сделать... сильная рука перехватила ее, дернула, возвращая равновесие.

— Дана, вы в порядке? — и уже совсем другим тоном. — Дана Романо!? Вы!?

Мия внимательно посмотрела на спасиителя.

Кажется, она где-то уже его видела. Это красивое лицо, светлые волосы.

— Дан... ээээ... Теско?

— Почти, — расцвел Сильвано. Хотя в другом случае был бы оскорблен до глубины души. Его — не помнят!? Да он... да она... А, неважно! — Дан Сильвано Тедеско. К вашим услугам, дана Романо.

Мия искренне улыбнулась ему. С громадной благодарностью.

— Дан, вы мне просто жизнь спасли. И...

Плащ на секунду распахнулся, приоткрывая аккуратный животик.

Сильвано остолбенел.

Беременна?

Она... но — дана? Или...

Мысли проносились стремительным потоком, бушевали протуберанцами... и выплыло из них одно-единственное.

А наплевать!

Даже если она тройней беременна!

Ему нужна эта женщина, а значит, и ее дети! Точка!

— Дана, — пошел напролом Сильвано. — Давайте-ка мы посидим где-нибудь в таверне. Провожать себя вы мне вряд ли разрешите, но хоть успокоитесь. И я буду за вас спокоен.

Мия прислушалась к себе.

Да, пожалуй...

Недавний испуг еще гулял в крови, и на ногах она стояла не вполне уверено.

— Я буду вам благодарна, дан Тедеско.

— Тогда прошу вас, дана Мия. Или — эданна?

— Дана, — отрезала Мия.

— А... — взгляд Сильвано был очень аккуратным. Без похабщины, без избыточного любопытства. Расскажешь? Или не лезть?

— Дана, — еще раз кивнула Мия. — Но я люблю и своего ребенка, и его отца.

Сильвано что есть сил прикусил язык. Аж до крови.

Так и хотелось спросить — такого дурака? Он же тебя не оценил, не женился, на руках в храм не отнес, на коленях не умолял, чтобы ты за него замуж вышла... да что ты нашла-то в этом идиоте?

Промолчал.

Понял, что за такое Мия ему голову откусит.

И молча приоткрыл перед ней дверь таверны, заказывая две кружки с горячим ягодным взваром и свежие плюшки. Или что там еще есть из вкусного?

В таверне они просидели почти четыре часа, к немалому удивлению и Мии, и Сильвано. И было им отчего удивляться.

Они вдруг обнаружили, что им... интересно разговаривать друг с другом!

Это совершенно не отменяло любви Мии к Рикардо. Это совершенно не отменяло вольготного обращения с женщинами — для Сильвано. Но вместе им было весело и интересно.

Оба родились в провинции, оба достаточно давно жили в столице, у них были схожие взгляды и вкусы...

И спустя четыре часа Мия расставалась с Сильвано даже с некоторым сожалением.

Но встретиться?

Мия подумала несколько секунд. И нашла выход.

— Дан Тедеско... то есть Сильвано. Это второй раз?

— Да.

— Первый раз я помогла вам. Второй — вы помогли мне.

— Все верно, дана Мия.

— Если судьбе будет угодно, чтобы мы были вместе, она сведет нас третий раз. И тогда я не стану протестовать. Если буду свободна.

Хорошая отговорка, правда?

Мия была уверена, что Рикардо на ней женится. Но... и обижать Сильвано? Ей решительно не хотелось. Он хороший....

Сильвано принял приговор со стоицизмом влюбленного.

— что ж, дана Мия. Я повинуюсь судьбе. И верю в нее. Но могу я вас попросить об одном?

— да?

— Если случится так, что вам будет нужна помощь... теперь вы знаете мой адрес. Приходите в любое время. Я предупрежу слуг, даже если меня не окажется дома, они все сделают для вас.

— Благодарю вас, дан Сильвано.

Мия решительно вышла из таверны.

Она любит Рикардо. И идет домой. А это... а что такого? Два приятных человека могут просто поговорить, и в этом нет ничего страшного.

Сильвано проводил женскую фигурку тоскливым взглядом.

Мия... ох, Мия.

Пусть судьба подарит нам новую встречу! Пожалуйста... пойти, что ли, свечку в церкви поставить? Смешно?

А вдруг...

Сильвано Тедеско вышел из-за стола, расплатился и направился в церковь.

Бывает же такое! Находишь Ту Самую... и вынужден отпустить. Именно потому, что Судьба — не слепа и не глупа. У них еще будет шанс... и сейчас он за это крепко помолится...

Мия...

Миечка, любимая...

Адриенна

Джеронимо и так-то не мог на судьбу пожаловаться. А чего?

Если кому понимающему сказать, так любой сообразит — везунчик. Вот смотрите сами! Мать-отец на месте! Батька не пьет, разве что по праздникам, мать не лупцует, руки у него нужным краем приделаны... столяр он знатный. Только вот у Джеронимо душа к дереву не лежит. Вот у братца Карло — дело другое. Ему ветку дай, он из нее осадную башню смастерит! А Джеронимо никак.

Отец, опять же, ломать сына не стал. Другой бы рассердился, мог бы и оплеух надавать, а батя махнул рукой, да и поговорил со свояком. И пристроил сына к стражникам. Пока на 'подай-принеси', а там и еще куда сойдет?

Джеронимо это оценил по достоинству. И работа ему понравилась. Постепенно он и сам стражником станет, а там... деньги, домик может от города перепасть, а то и женится постепенно. Дети пойдут...

Потом ему еще повезло,, когда его не заметили эти... сатанисты.

Брррр, даже вспомнить ту бабу страшно! Какая она была жуткая... и на руках кровь, и на лице, и улыбка эта... вот улыбка и была самым страшным. А все остальное — так, ерунда.

Хотя Энрикетту Бальди ему жалко. Бедная, как она кричала... вспомнить страшно!

Джеронимо до сих пор кошмары мучили. Это днем он мог рассказывать себе, что все в порядке, что все будет хорошо, а ночью... он кричал от страха и боли, он корчился от ужаса, и приходил кто-то из братьев монахов. Они поили Джеронимо разведенным вином, и молились рядом с ним. И ужас куда-то исчезал постепенно.

Братья, вопреки своей жуткой славе, оказались тоже весьма и весьма неплохими людьми. Неглупыми, спокойными, очень серьезными... рядом с ними можно было ни о чем не беспокоиться. А еще...

Джеронимо разрешили надевать рясу Ордена. Не просто так, нет... ему потом простят этот грех. Но сейчас ряса нужна, чтобы он смог бывать во дворце.

Монахи приняли к сведению его слова про благородную дану... или эданну, кто ее там разберет ночью? А раз благородная, рядом со столицей... значит что?

Значит, бывает при дворе. И ее можно там увидеть.

Вот и выгуливали Джеронимо, словно породистого кобелька на веревочке. Но пока он никого такого не видел.

Может, и не увидел бы.

Или не узнал. Но...

* * *

Просто так эданна Франческа сейчас при дворе не появлялась. Притихла. Якобы — не хотела попадаться на глаза королеве. А на самом деле... боялась. Доминиканцы... может, Филиппо ее и отобьет. А если нет? Проверять не хотелось.

Но когда его величество привезли...