Далее, с “городскими” — Недум ни черта не знал. Точнее, имел информацию “от своего деда”, сам поместье не покидая. Однако упомянул он такой небезынтересный факт, что при деде в поместье пригоняли, вместе с мытарем, десяток-другой человек. Вроде бы преступники, и дед их выкупал, направляя в деревни. Отец от этого отказывался, так что уже при нём “торговец живым товаром” являться перестал. Деталей Недум не знал, вроде бы “подведомственная популяция пейзан” даже увеличивалась, но тоже тема для “ростокского исследования”: вопрос людей, откуда брать, нужно ли это. И насколько они “бандиты”, если такие есть.
Третий ответ меня натурально выморозил. Потому что вопрос был о “родильных домах”. Итак, местные дамы были… яйцекладущими, чтоб его!
Не вполне так, конечно, скорее гибрид сумки и икры. В общем, со слов Недума, выходило такое “чудо рождения”:
Внутриутробная беременность протекала три месяца, после чего женщина откладывала… ну я бы назвал это живым маточным репликатором. Живое яйцо, скажем так. И роды, насколько я понял, не травматичные, хотя “ослабевают бабы, да два, а то и три месяца квёлые ковыляют”. Очевидно, запас веществ на яйцо и младенца немал, ну и организм роженицы ослабевает. При этом, яйцо автономно до месяца, в этакой “гибернации”. А вот в тепле и проточной воде за три месяца “доформировывается” младенец. Очевидно, запасы “еды” яйцо содержит, а проточная вода, заодно — канализация отходов.
Ну, в общем… круто, эффективно, обычные женщины только позавидовать могут, а я только восхищаться — безболезненный механизм родов, адаптированный не под биологию, а под социологию.
Ну и дома родильные, соответственно, и есть места с “тёплой проточной” водой, куда “икру мечут” и где младенцы рождаются. Как я понимаю, могут и в домах, но неэффективно, да и опасно. Проще “повивальную бабку” иметь, за “кладкой” присматривающей.
И, наконец, последний вопрос, который мы успели если не обсудить, то затронуть: магия Стрижичей. Вопрос, меня довольно сильно волнующий по понятным причинам. Но, увы, не слишком Недуму известный: кроме “усердно к силе Стрибожьей прибегать”, никаких рекомендаций. Но, что интересно: “как силушка прирастёт, дарует Стрибог сыну своему знания”.
А значит, высоковероятно есть механизм: либо готовых кругов типа Замороженного Мира, но прошитых базово, либо оперирование эфиром “инстинктивное”, как с лезвиями, и “прошито” в те самые органеллы, а зависит от “общего объема”. Докачался — сразу смог.
Последний вариант наиболее вероятен, потому как круги — не невнятное поведение требухи, в попытках смоделировать которое Архив завязывается бантиком с сомнительным результатом. Круги — предмет эфирный, любопытный, и они либо есть, либо их нет.
Архив их не видит, соответственно, и вариант инстинкта — самый вероятный.
Вот после подобного разговора я пожрал, да и завалился в шкуры. Кстати, еда была реально вкусной, и, оценив её, я пожевал с удовольствием.
А через несколько минут Ола проскакала по периметру комнаты, раздавая щелчки светящимся жёлтым пузырям, и в опускающемся полумраке скользнула мне под бок, прижимаясь горячим телом.
И… нет, наверное, решил я. То есть, возможно, и хочется, но чёрт возьми, СЛИШКОМ много ощущений, мыслей и впечатлений за сегодня. Один, один, чтоб его, чёртов день.
И не буду я даже в эфире шуршать, веско постановил я. А вот останусь сознанием в теле и банально, по-человечески, посплю. Может, это и самообман, и на самом деле “не надо”, но сделаю, потому что хочу.
Принял я это мудрое решение, лёг на бок, притянул горячую Олу, подоткнул шкуру, приобнял девицу, да и заснул.
Наутро выбирающаяся из шкур Ола меня разбудила, а я остался валяться, припоминая вчерашний день и пытаясь вспомнить сны. И последних я не наблюдал вообще, даже спросонья. Ну, крепкая здоровая психика, отсутствие воображения, либо мозг охренел до такой степени, что послал всё нахрен, включая сны. Вполне себе равновероятные варианты, хмыкнул я, потягиваясь и выбираясь из кровати.
Тем временем Ола притащила мне завтрак — кусок печёного мяса, сочного и мягкого, с незнакомыми мне, но более чем знакомыми Стригору специями. Горбушку ржаного хлеба, чашку каши и отвар из яблок. Всё вкусно, причём от еды получаю очевидное удовольствие, отметил я. Органично, но вполне приятно.
И, видимо в продолжение мыслей и “на десерт”, подошедшая Ола обдала меня теплом своего тела, принимая опустевшую посуду и… яйцы у меня не то, что выкатились, а выстрелили.
Отмороженная порнуха
Девица на выкаченное и боеготовое бросила взгляд, удовлетворенно улыбнулась, облизнулась и грациозно опустилась на колени между моих ног. И, без прелюдий, высунув язык запустила его под крайнюю плоть, оголяя головку именно языком.
А я замер — интенсивность ощущений от прикосновений очевидно превосходила всё, мной ранее испытанное. Ола же, наконец, обнажив головку, плотно сжав кольцо губ, начала ритмично насаживаться ими на член, вызывая накатывающие волны удовольствия.
При этом обильно текущая слюна стекала по члену и губам, язычок ритмично “оглаживал” головку, руки девицы, положенные мне на бёдра, ритмично сжимались, ушки подёргивались. И глаза, огромные глазищи неотрывно и с вопросом смотрели на меня.
Протянув руку, я стал перебирать в пальцах ухо девицы, вопрос в глазах которой пропал, а насаживаться на член губами она стала гораздо интенсивнее. Эрогенная зона, причём общая, мимоходом отметил я некоторые моменты памяти, хоть так возвращая любовнице её ласку.
Этот минет завершился чертовски приятно, но неожиданно быстро: сдерживаться я не стал, да и не уверен, что смог бы — разве что полностью ограничить эрекцию, уж слишком интенсивными были ощущения. В общем, через пару минут после начала наступил оргазм, да столь интенсивный, что меня натурально выгнуло, и я застонал в голос.
— Сладко вам, Стригор Стрижич? — невинно спросила девица, облизнув губы.
На что мне хватило сил только кивнуть. Впрочем, эрекция… не пропала? Ну ни черта себе, мимоходом отметил я, чувствуя подступающее желание.
А любовница, поднявшись на ноги и сжав их, слегка присев, начала повиливать подтянутой и немаленькой попкой, вызвав невольное подёргивание моих бёдер. Ну, стоит — и славно, махнул лапой я мысленно, схватив пискнувшую с весельем девицу за бедра и положив на ложе, раздвинув любовнице ноги. Чистая промежность, щёлка сомкнута, но сочится соком, а анус звёздочкой, но не отличается цветом, бледно-розовый, как и прочая кожа. И блин, нет никакого желания ждать, отметил я нарастающую пульсацию в члене, придвинул девицу к краю ложа и вошёл в истекающее соком лоно. Тёплое, хлюпнувшее при моём вхождении. А Ола “ойкнула”, но не болезненно, а сладострастно. Я же, сжав руками крепкие ягодицы, начал совершать фрикции, чуть не срываясь в “долбёжку” от накатывающего удовольствия — предыдущий оргазм ничуть не снизил чувствительность, а пребывание в довольно узком лоне и попадающие на пах тёплые капли, как и чертовски заводящий запах, делали соитие приятнее предыдущего весьма неплохого минета.
Вдобавок, тихие хлюпающие звуки фрикций и тихие, но сладострастные ойканья Олы добавляли свою, заводящую пикантность соитию.
И мы заводились, и любовница, и я, она приподняла таз коленями, ойкая всё громче, а соки из лона заструились по ногам. А я, перестав сдерживаться, начал размашисто входить в неё, благо пенис был вполне “нормальным”, не конским.
Через минуту я уже не сдерживал голос, ухватив Олу за бёдра, насаживая её на член. По лону начали проходить ощущаемые судороги, но оргазма у девицы не наступало, лишь в ойканье добавилась хрипотца. И через пять минут я, продолжая фрикции, начал кончать в лоно. Уже в голос рыча от удовольствия, когда подёргивающееся лоно сжало член почти болезненно и замерло, тогда как любовница тихонько подвывала на одной ноте.
Замерев на минуту, мы расслабились. Я вышел из любовницы, ощущая, как член опадает и втягивается. А она обмякла, опустив таз и тяжело дыша.
Размороженая порнуха
Это… было сильно, несколько ошарашено констатировал я, начиная приходить в себя.
— Лежи, отдыхай пока, Ола, — велел я вяло пытающейся встать девице.
— Благодарствую, Стригор Стрижич, — хрипло подала голос она.
И вдруг, перевернувшись на спину, ухватив себя пальцами рук за длинные пальцы ног и разведя их, начала качаться с бока на бок. Я, особенно учитывая открывшийся вид, подумал, что это “новый заход”, но прислушавшись, по-доброму улыбнулся.
“Ой хорошо, ой сладко”, почти напевала себе под нос Ола, перекатываясь, очевидно, просто разминая сведённое судорогой после оргазма тело.
Так, это сильно, это славно, но. Что со мной, чёрт побери, только что было? Меня “вело”, как Отмороженного с Джувией, но там эфир, чувства, запрограммированные в нём. Ладно интенсивность эротических ощущений — улучшение, очевидно, затронуло и их. Но, с чего меня так “вело”, что даже “не хотелось” контролировать из эфира себя?
Призадумался я, впал в полумедитацию, и полуулыбка от вида Олы дополнилась улыбкой понимания.
Нанём с того, что Отмороженного к Джувии толкал не эфир. А гормоны и медиаторы, выделение которых и было спровоцировано эфиром. А тут ситуация аналогичная, но… завязанная на феромоны. Точнее, они — триггер, женское желание и его запах запускает механизм мужского, ну а дальше уже куча прочих механизмов.
И “странности” стригорьего “поведения полового” объясняются элементарно: он трахал только девиц “в охотке”. Нет, механизм можно контролировать (до начала коитуса, в процессе — практически невозможно). Неизвестен механизм реакции женщин на мужские феромоны, но общий механизм понятен.
И, скорее всего, биологически оберегает женщин от насилия — не абсолютно, конечно, но поговорка “не захочет — не вскочет” в Беловодье по-настоящему актуальна.
И Стригор на Олу и “не вскакивал”, кстати, именно потому — не хотела. Не сознательно, но рабочий и довольно положительный механизм.
Так, ладно, всё это замечательно, приятно и прочее. Но не очень интересно, а то, что у меня не будет потуг “трахать всё, что движется”, а подруга гарантированно будет “хотеть и получать удовольствие” — просто хорошо, не более.
Так что перейдём ка мы к более важным вещам. Наверное, не у меня, с улыбкой отметил я уже просто нежащуюся на шкурах девицу.
— Лежи, отдыхай. Я прогуляюсь, — бросил я, сбегая по ступеням.
А во дворе выдал первому попавшемуся слуге (и Стригор его имени даже не знал):
— Недума позови ко мне, сюда. Говорить желаю с ним.
— Исполню, Стригор Стрижич, — поклонился слуга и потопал в дом слуг.
3. Херовая охота
Недум вскоре объявился, пославословил всячески, и был мной обрадован извещением: идём к управителю поместья. Спустившись в подвалы особняка, я начал ощущать лёгкое “постукивание” эмпатии, после чего управитель мне стал транслировать… ну, терминал управления поместьем, скажем так. Функционал и вправду обширный, не соврал дед, но в текущих реалиях и вправду не нужный, как и предполагал я. Не воюем ни с кем.
Единственное, что мне показалось интересным, так это как возможность “прорастить” пол моих покоев травой, от чего я, с некоторым сожалением, отказался: шкуры — это статус, да и вполне нормально, а хотелки по мелочи, ломающие миропонимание слуг… нахрен, по шкурам потопаю.
Правда, выдал я указание у себя вырастить удобное кресло — а то бардак, кроме ларей, сесть барину в моей роже некуда, только в койку. Ну и его как раз травой прорастить, помягче.
Управитель булькнул, щупальцами, в стены уходящими, запульсировал и замер.
А я пытался понять, разумный ли это объект. И, выходило, как ни парадоксально, что его и живым-то назвать с большой натяжкой можно. Вариатор программ действия, в широком диапазоне, но не более.
Ни размножения, ни самосохранения, ни центра принятия решений — только отработка прописанных программ.
В принципе, рассуждал я, уже поднимаясь, если основа управителя — протоцивилизации, а вот конечными изготовителями являются бояре анимированные, то всё логично:
Шаблоны, забитые на “замок феодала”, а всё “лишнее” изготовитель просто покромсал.
Сходил, перекусил, благо Ола от наших утренних упражнений отошла. Думал уже снова позвать Недума, как старик явился сам, пуча глаза:
— Господин Стригор, напасть! — тяжело дыша и пуча глаза, выдал старик, вбежавший по винтовой лестнице.
Я-то, признаться, невзирая на желание его призвать, с интересом разглядывал работу Управителя по формированию моего кресла. Дело в том, что процесс был не чисто биологическим, а биолого-эфирным. Причём, как я уже сам понял, Управитель был не просто биокомпьютером, но и частично эфирным созданием: тот слабый фон, который я просто не заметил, позволял ему улучшать и оптимизировать “рост коралла”. Вообще, выходил тот же КПД, что и при оперировании надсердечником, фактически стопроцентный, позволяющий получать ощутимую пользу из эфирных слёз, которые я привычно не замечал.
И срок жизни Неведа, кстати, мог быть следствием в том числе и крох циркулирующего в его теле эфира.
Так что на явку старика, будучи занят наблюдением и моделированием, я ответил небрежным поднятием брови:
— Что за напасть-то?
— Жорун, господин Стригор, Жорун на полях Весёлки буйствует, к людишкам подбирается! Только-только Сирина прислали, господин!
— Жорун, говоришь, — нахмурился я, припоминая. — Ладно, займусь.
А сам, приподнимаясь, впал в полутранс, вспоминая, о чём вообще говорил старик.
Итак, Жорун — восьминогий одночлен, хех. Ну, похож по крайней мере — диполодокоподобная тварь о восьми колоннообразных ногах, с очень характерной мордой на длинной шее, причём без глаз.
Длиной метров двадцать, тепловидение, эхо или термолокация или вообще эфирное зрение — Стригор не знал. Но быстрая движениями, хоть и медленно передвигающаяся тварь. И чертовски сильная, “купол” деревеньки может ударами “шеи” разнести за минуту. Всеяден — сжирает и посевы, и коров, и деревеньку, и пейзан, если доберётся, причём мясо именно предпочитает, сжирая стада, если успеет, ну и целенаправленно двигаясь к деревеньке, сжирая по пути поля.
