Останься со мной навсегда

— Что?— возмутилась я.— У тебя совсем крыша поехала, да?

— А я не вижу. С Григорьевой постоянно на ножах, подралась даже с ней. Видимо, сильно тебе паренек приглянулся,— кипятился парень.

— Знаешь, Денис,— жестко произнесла я.— В моем отказе тебе, Стас не виноват. Я еще не готова.— А дальше от каждого моего слова парень вздрагивал, как от пощечины.— А Григорьева сама виновата! Ты слышал, что она мне сказала? Нет? Так слушай! Она сказала, что я увожу парней. Я думала ты один из немногих, который знает мою историю, поймешь, что я на такое никогда в жизни не пойду! А ты, предатель, поверил толпе, а не мне.

— Мила,— оторопело произнес блондин.— Я ведь не знал.

— Это уже не важно, Денис!— все так же жестко сказала я.— Понимаешь не важно! Я пойду.

Мне было очень обидно. Я понимаю, что Королев испытывает ко мне что-то. Но пока я не могу переступить через себя. И если бы там было просто... ах не хочу об этом вспоминать!

Я направилась в кафе, а именно оттуда писала мне Маша. Еще утро, а подруга уже поближе к кухне перебралась.

— Привет.

— Привет Ми — ла,— как-то странно посмотрела на меня подруга и отодвинулась.

— Что?— не врубилась я поведению своей подруги.

— Я тебя боюсь,— серьезно сказала Станина.

— Почему?— недоумевала я. С чего бы это Машке меня бояться? И она протянула мне зеркальце в серебристой оправе, в которое я и взглянула. М-да, ну и видок. Лицо побледнело, видимо от злости. Брови сдвинуты к переносице, и между ними залегла складка. Губы плотно сжаты и кончика опущены вниз.

— Денис,— коротко повествовала я. Маша понимающе кивнула, ведь она, по-видимому, знала, что он чувствует. Спасибо, что в подробности вдаваться не начала.

— Можно с тобой на репетицию?— спросила подруга, пододвигаясь ближе.

— Маш, только не говори, что тебе это интересно. Ты ведь тоже, как и я всегда избегала этих мероприятий.

— Ну,— как-то замялась она,— хочу посмотреть на ту девку, которую ты вчера того самого.

— Делать тебе не чего. Ну, приходи.

Почему я такая не внимательная? А то много окружающего смогло бы меня удивить, если бы я проявляла больше внимательности к окружающим. Ведь все так было очевидно. Как всегда, обо все я узнаю самая последняя.

Просидев пару по немецкому и семинар по итальянскому — на нем я разговаривала лучше, чем преподавательница, мне пришлось идти на репетицию.

Подойдя к актовому залу, я недовольно поморщилась, потому что около входа вышагивал взад вперед Стас и разговаривал по телефону. Заметив меня, сказал: 'Я перезвоню', и, сбросив вызов, направился ко мне. А выглядел он сегодня странно. Вместо фирменной одежды, на нем были какие-то потертые джинсы и чуть растянутый свитер. Сейчас он совсем не похож на того мачо Казанову, который клеился ко мне постоянно.

— Привет, Снежная Королева,— улыбнулся парень так, что мне захотелось ему двинуть. Что со мной? Не было раньше у меня таких наклонностей.

— Ты совсем охренел?— спросила я вместо приветствия.

— Мне просто интересно, что же такого из рук вон выходящего с тобой произошло, что такая холодная,— как-то гадко улыбнулся он. Ну что за день такой ненормальный? Походу не видать мне больше тишины и спокойствия.

-Я б тебя послала, да вижу — ты оттуда,— разозлилась я на него.— Не лезь ко мне, Барский! Не лезь в мою жизнь! Тебя это тебя не касается!

— Мне просто интересно, почему ты такая? Расскажи, может, я помогу,— что-то разглядывая в моем декольте. Видимо правду говорят, что собеседнику принято смотреть в душу, а глаза это зеркало души. Это разозлило меня еще больше. И я залепила ему пощечину.

— Глаза у меня выше, скотина!— я уже было хотела уйти, но Стас думал иначе. Он схватил меня и толкнул к стене и прижался ко мне. Это произошло настолько быстро, что я даже отреагировать не успела.

— Попалась, красавица!— зловеще протянул Стас, плотоядно, улыбаясь.

— Отпусти меня, мерзавец!— заорала я, чувствую через тонкую ткань туники тепло его тела.

— Не бойся, я умею расколдовывать таких заколдованных принцесс.

И он начал наклоняться к моим губам, так и не дотянувшись, отлетел. Стас снизу вверх посмотрел на Дениса со злыми глазами.

— Лапы от нее убери!— очень грозно сказал Денис.— Тебе шалав твоих не хватает? Ты что к нормальным девушкам пристаешь?

Стас поднимался очень медленно и очень многообещающе. Мне стало страшно, что они сейчас подерутся.

— Ты — покойник,— коротко изрек Барский. От его холодного голоса по спине побежали огромные мурашки. Только Стас все продолжал и продолжал грозно надвигаться. Помощь пришла во время. Максим и пришедшая вместе с ним Маша, пробивались через небольшую кучку людей, которой мы успели обзавестись.

— А что тут твориться?— спросил брат, смотря на наше собрание.

— Барский приставал к Милане, а я ее защитил,— гордо сообщил Денис.

— Что?— возмутился Стас.— Я просто хотел ее поцеловать.

Народ замолчал, а Макс и Машка, как-то странно переглянулись. Или показалось?

— Мил?— братец решил спросить второе действующее лицо. Я судорожно сглотнула и подумала, что Стас ведь действительно хотел просто поцеловать. Денис, конечно молодец, что помог, но зачем так грубо. Мое затянувшееся молчание все приняли по-разному. Знаю, что Денис сейчас обидится, но я скажу правду.

— Стас просто хотел меня поцеловать, а Денис его грубо отшвырнул,— спокойно начала я, а потом, чтобы никому не обидно было, добавила:— Оба виноваты! Нечего ко мне лезть. Отстаньте от меня оба! Понятно?

— Милана, а я вас жду,— услышала я голос господина Арта.— Мы должны номер ваш посмотреть.

— Уже иду,— сказала я, злобно разглядывая этот клубок. Ага, Макс Стаса куда-то повел. Может, надает ему по шее, чтобы к порядочным девушкам не приставал.

По поводу моего выступления никаких проблем не было, именно до того момента, как я сказала, что буду петь. Может мой внешний вид говорит о других музыкальных предпочтениях, но одну песню я выбрала из репертуара Сплина, еще одну я хотела спеть на английском языке. Выбрала самую любимую песню, которая исполняет моя любимая рок— группа — Within Temptation. Долго спорить не хотелось, и я предложила компромисс.

— Я буду сама играть на гитаре и петь, все это будет без тяжелой обработки. Ну, если хотите, я могу спеть, и вы сами послушаете.

Атр согласился послушать, а потом занес номер в программу концерта.

— Милана, вы волшебно поете. Почему, я только сейчас об этом узнал?— произнес он. Если бы узнал раньше, я бы из этого зала, наверное, никогда бы не вылезла.

— Ну, может потому, что раньше я не дралась, и меня не наказывали.

* * *

С репетиции я вышла через час. Домой почему-то не хотелось, и я предложила Машке сходит в кафе. Моя подруга, конечно же, согласилась. Иногда мне кажется, что она за любой кипишь, кроме голодовки. В кафе мы встретились через полчаса. Только когда я вошла в зал с красными стенами и столами в цвет, я заметила, что около подруги трутся два молодых человека. И по-моему, у нее не получается их отшить. А она, что ожидала? Миленька, натуральная блондинка, каждый раз мелированная новым цветом. Сегодня в ее волосах спрятались нежно-розовые прядки.

— Молодые люди,— обратилась я к ним.— Может, вы все-таки уступите место девушке и оставите нас с подругой наедине?

— Опа!— радостно взревел один.— Еще одна телочка!— И они заржали.

— Я не телочка — это раз. А во-вторых, валите отсюда,— ровным тоном сказала я.

— Чего ты, девонька, мы с вами повеселиться хотим, типа. Гы, гы, гы,— заржали эти идиоты.

— Сергей,— позвала я охранника. Это кафе принадлежит одному папиному другу, так, что меня здесь знают.

— Да, Милана Александровна,— вышел из подсобки бугай размерами два на два.

— Вы бы не могли проводить этих молодых людей на выход? Мне кажется, они заблудились.

— Конечно,— кивнул охранник своей ряхой и обратился к парням.— Пройдемте.

Те как-то уже передумали знакомиться. Конечно, Сережу умеет страх внушать. Наверно, именно поэтому хозяин кафе его и принял на работу.

— Эээ, ну мы просто с девочками хотели потусить,— начал один.

Охрана оказалась не преклонной. Я села к подруге, которая забилась в угол.

— Маш, ну где ты их откопала?— спросила я, присаживаясь.

— Ну, вообще-то, они сами откопались. Пока тебя ждала — они и привязались,— отвечала перепуганная подруга.

Машка, немного успокоившись, начала беззаботно болтать, что-то заказывая. Болтать она могла на любые темы. Для начала мы обсудили, точнее Станина обсудила сегодняшнюю почти драку.

— Мил, я все хотела тебя спросить...— и замялась, закомкав в руках салфетку. Значит, щекотливый вопрос.— Я понимаю, что для тебя это болезненная тема, но... ты Пашу все еще любишь?

Я недовольно поморщилась, а у подруги губы бледнели от напряжения. Мне не хотелось об этом разговаривать, но, видимо, пришло время.

— Нет!— я была почти уверенна в своем ответе.— Все давно прошло, осталось только болезненное воспоминание.— Машка облегченно выдохнула.

— Тогда почему ты продолжаешь всех избегать? Новая любовь залечит старые раны,— все так же осторожно говорила подруга.

— Маш, я боюсь любить! Чем закончилась прошлая? Ты ведь знаешь! Да я верить людям до сих пор боюсь!— возмутилась я.

— Не все такие, как он,— горячо возмутилась Станина, бросив истерзанную салфетку на стол.

— Давай не сейчас,— умоляюще протянула я.

— А когда, Мила? Ты четыре года избегала не только разговоры об этом, но и о жизни. Ты закрылась в своем коконе, и впускать никого не хочешь,— укоризненно произнесла подруга.

— Только когда переживешь то, что пережила я — поймешь!

Машка больше не ответила, да и мне не хотелось разговаривать. В полной тишине мы поужинали и разъехались по домам. Меня немного терзало чувство вины, но я не могла перебороть другое чувство. С одной стороны, мне хотелось избавиться от прошлого, но с другой, я боялась его отпустить. Если сейчас забыть прошлое, то в воспоминаниях ничего не останется и придется создавать новые. А вдруг эти новые будут еще хуже, чем старые. Хотя... хуже-то некуда. Но все равно боязно. Как можно научиться вновь доверять людям, когда знаешь, что тебя с легкостью могут предать? Как можно подарить кому-то свое сердце, когда оно только зажило? Если его вновь разобьют, я этого просто не переживу. Пусть лучше в нем будет пусто, чем больно. Многие со мной не согласятся, но я не настаиваю. Это мое мнение и я собираюсь его поддерживаться.

* * *

Приближался вечер концерта. Всю неделю я не виделась с Машкой. Зная подругу, она долго не выдержит и придет мириться. Но ведь это будет неправильно, виновата-то я. Это я не подпускала ее к себе очень близко, хотя все плохое время, подруга провела со мной. А я такая не благодарная! Мне стало стыдно за свое поведение. Ведь Маша совершенно ни в чем не виновата.

— Надо идти мириться!— сказала я сама себе. Машка мне очень дорога. Так где-то это уже было...

Быстро натянув первое, что попалось под руки, я спустилась вниз.

— Ты куда, Солнышко?— спросил отец, когда я прошла мимо его кабинета. Пришлось вернуться. Тепло-коричневые стены, увешаны картинами, в многочисленных шкафах высились горы книг, всех времен и народов. А большой дубовый стол завален документами. На столе папы никогда не было абсолютного порядка — он и так все мог найти. Но стоит Ирине навести порядок, как начинали пропадать важные документы, которые потом находились в аккуратных кучках.

— Я к Маше.

— Что-то давно Машеньки у нас не было. Вы не поругались?— отец снова уткнулся в документы.

— Поругались,— нахмурилась я.— Иду просить прощения.

Бумаги вывалились из рук отца, который с удивление пялился на меня.

— Ты? Прощенье?— зачарованно бормотал папа. И я его понимала, дочь, которой плевать на все — бежит спасать дружбу.

— Да, папа, я очень виновата перед ней. Я должна извиниться,— низко опустила я голову. Прямо таки ангел.

— Иди дочка,— уткнулся отец в свои бумаги, улыбаясь.

* * *

Около дома подруги я была уже через 10 минут. Мы жили рядышком, поэтому я всегда ходила к ней пешком. Расстояния, как раз хватало на одну сигарету, которую я отыскала в кармане куртки. Погода на удивление была теплой, снег уже начал таять. Вот тебе и март месяц.

— Привет, Мила!— Открыла дверь Елена Ивановна, мама Маши.— Давно тебя не было. Заходи.

Мама моей подруги всегда была добра и гостеприимна. Среднего роста женщина, с пшеничным цветом волос. Маша очень на нее похоже. У серых глаз Елены Ивановны, таких же, как и у Маши, были небольшие лучики — она часто улыбается.

— Здравствуйте. Маша дома?— спросила я, проходя в уютную светлую гостиную с десятками маленьких лампочек. Одну из стен занимало большое зеркало, а около него располагался небольшой столик и мягкие пуфики. Хорошо здесь!

— Дома, проходи,— гостеприимно пригласила женщина войти.

Быстро раздевшись, я направилась по небольшому светлому коридорчику, в конце которого располагалась комната подруги. Я немного помялась около двери, но собравшись с духом, все-таки вошла.

Я зашла в просторную комнату. Маша сидела на кровати и читала толстенную книгу. Она вообще любила читать. Когда попадался смешной момент, подруга улыбалась, а если грустный — хмурилась. А как она интересно пересказывала книжки. И почему я об этом подумала только сейчас? Я так и стояла, прислонившись к двери. Комната подруги всегда была идеально прибрана. Мягкий белый ковер приятно радовал глаз. Большая двуспальная кровать занимала почти всю комнату. В углу примостился небольшой шкаф, а рядом стол с компьютером.

— Привет, Машка!— улыбнулась я. Блин, как же я по ней соскучилась.

— Милка?— вздрогнула она, роняя книжку, которая бесшумно упала на ковер.

— Что читаешь?— спросила я, присев на кровать.

— Сегодня Шекспир. Я рада, что ты пришла.

— Я тоже. Маш, прости меня,— грустно улыбнулась я. Сейчас придется рассказать все. Я не могу больше утаивать это от подруги. И не важно, как мне тяжело, главное, что Станина будет знать.— Я согласна поговорить.

— Мил, я не хочу на тебя давить. Если ты не готова...— опустила глаза подруга.

— Столько времени прошло! Я никогда не смогу быть готова. Просто время пришло,— уверенно проговорила, наблюдая, за Машей, которая скромно хлопала ресницами.

Я провела у подруги почти три часа. Мы обсуждали все, что произошло. Действительно, Пашу я давно не люблю, осталась одна черная пустота и страх перед новыми отношениями. Я ведь действительно боюсь, что новая любовь сделает мне очень больно. Подруга уверяла, что наоборот — избавит от прежних страданий. Позволит забыть все плохое и вновь вернет меня к жизни. Вот только я так привыкла быть одна, а от привычек трудно избавляться, особенно если они вредные. Я знаю, что не смогу всегда быть одна. Должно же прийти время, когда я буду в ком-то нуждаться, но для начала избавлюсь от прошлого и можно создавать будущее.

— Милан, а тебе кто-нибудь нравится?— осторожно поинтересовалась подруга.