Айзек видел видео с боевыми формами Администрации в действии, и те скелетообразные машины, должно быть, были смоделированы по чьему-то представлению о воплощенной смерти. Эта представляла собой отход от тех более ранних образцов. Ее гуманоидное тело обладало гибким атлетизмом, а нынешняя конфигурация маскирующей поверхности придавала ему синее тело с белыми гоночными полосками и маленьким серебряным щитом на плече.
Это выглядело... дружелюбнее, чем те механические скелеты смерти.
Да, дружелюбнее.
За исключением всего оружия.
— Тип-99 — это абсолютный демон скорости, с мощными ускорителями маневрирования в ногах, плечах и предплечьях. Это самый быстрый боевой корпус на сегодняшний день, оснащенный опорными точками модульного оружия, которое может быть сконфигурировано для работы в любой ситуации. Здесь вы можете увидеть конфигурацию по умолчанию: тяжелый рэйлган на правой руке, гранатомет, установленный на плече, и огнемет на левой руке.
— У него есть огнемет?
— Да! — просияла Сьюзен, глядя на него. — Идеально подходит для тех случаев, когда требуется поближе познакомиться с плохими парнями!
— Сьюзен?
— Рэйлган поставляется с прецизионным креплением-стабилизатором. Идеально подходит для стрельбы на дальние дистанции, а управляемые гранаты не дают возможности врагам прятаться за укрытиями. С таким снаряжением Тип-99 смертоносен на любом расстоянии!
— Сьюзен?
— И сам корпус не беззащитен! Помимо его маневренности, броня состоит из более чем двух тысяч независимых микропластин из мальметалла, способных на лету перестраиваться в полезные твердые объекты или почти мгновенно заделывать любую брешь в этой броне! — Она снова стукнула по контейнеру. — В заключение, Тип-99 представляет собой вершину летальности правоохранительных органов Администрации!
— Правоохранительные органы? — слабым эхом отозвался он. — Летальность?
— Да!
— Сьюзен? — напрягся Айзек.
— Да?
— Кто-нибудь объяснял вам, чем мы занимаемся в подразделении Фемида?
— Ну, не в деталях, теперь, когда вы упомянули об этом. — Она приняла задумчивый вид и потерла подбородок. — Заместитель директора охарактеризовал ваше подразделение как аналог контртеррористических операций ДТР по подавлению, но с размахом, который охватывает всю солнечную систему.
— И что же влекут за собой эти операции?
— Ну, сначала мы расследуем террористические атаки. Пытаемся выследить преступников.
— Ладно. Пока все хорошо. Мы тоже кое-что из этого делаем.
— А потом мы отправляемся туда, где прячутся злодеи, и взрываем их.
— Верно. — Айзек кивнул. — Похоже, я вижу, в чем заключается несоответствие.
— Несоответствие? — наклонила голову Сьюзен.
— Мы в отделе Фемиды, в котором, кстати, вы сейчас служите, являемся детективами СисПола. Мы расследуем преступления, собираем доказательства, устанавливаем виновных и привлекаем их к ответственности, чтобы могло восторжествовать правосудие.
— Конечно.
— Для живых, — подчеркнул Айзек.
— Ой. — Сьюзен виновато отступила в сторону от контейнера.
— Мы, служители Фемиды, не вершим правосудие. Мы предъявляем обвинения тем, кого считаем виновными, но не назначаем им наказания. Эта обязанность возложена на суды, и любое наказание назначается отделом Паноптикум. Смертоносную силу следует применять только в качестве последнего средства. Да, мы уполномочены использовать ее, но такое применение обычно означает, что мы потерпели неудачу каким-либо другим способом. Я даже на службе не ношу оружия, не говоря уже о такой мерзости, как эта! — Он указал на боевой корпус.
— Тогда как же вы ловите преступников? Голыми руками?
— Я использую робокопа, систему законного правоприменения и нейтрализации. Несмертельной нейтрализации. Это специфичный для Фемиды дрон СисПола, которым большую часть времени управляет Кефали.
— Понимаю. — Сьюзен бросила на боевой корпус несчастный взгляд. Но затем ее глаза заблестели, и она снова повернулась к нему.
— А что, если преступники каким-то образом нейтрализуют действие робокопа?
— Тогда мы вызовем на подмогу тяжелые силы СисПола. Службу быстрого реагирования Арета или — не дай Бог — патруль флота Арго! Когда ситуация обостряется до такой степени, что требуется грубая сила, мы отходим в сторону и позволяем экспертам взять дело в свои руки, но наша работа заключается в том, чтобы сделать все, что в наших силах, чтобы прежде всего ситуация не обострилась.
— Понятно, — повторила она. Она бросила на боевой корпус еще один взгляд, и ее плечи слегка поникли.
— Значит ли это, что я даже не могу носить оружие во время дежурства?
— Нет, — поправил Айзек, стараясь не выдать раздражения. — Детективам Фемиды разрешается носить огнестрельное оружие во время дежурства, хотя они должны выбирать из заранее утвержденного списка образцов СисПола. Очень ограниченного списка.
— Тогда могу я взглянуть на список?
— Почему?
— Потому что мне нравится быть готовой.
— Мы находимся на роскошном лайнере посреди открытого космоса. Беспокоиться не о чем.
— Может быть, и так, но мне... неуютно без оружия.
— Вы обитаете в ультрасовременном синтоиде. Вы — оружие!
— И все же... — Она бросила на него печальный взгляд.
— Прекрасно, — фыркнул Айзек. Он отвернулся, отправляя ей файл. — Выберите что-нибудь из этого списка. Я распоряжусь, чтобы это было напечатано для вас.
— Спасибо.
— А теперь, если вы меня извините, я пойду проверю свою каюту.
Дверь открылась, и Айзек ввалился в каюту.
Учитывая все обстоятельства, это была приятная каюта, со вкусом оформленная в абстрактном и физическом стиле, украшающем просторную планировку, и все это завершалось широким видом на космическое пространство сзади.
— Ты определенно не торопился, — хихикнула Кефали, стоя на столе у бесплатной вазы с фруктами.
Слова Кефали и обстановка комнаты едва запечатлелись в его сознании, когда он поплелся к кровати. Его колени соприкоснулись с бортиком, который послужил точкой опоры для всего его опускавшегося вниз тела, пока его лицо не уткнулось в простыни.
— Настолько плохо, да?
— Ммм-фннг-рргнг-гхрмм, — простонал он в простыни.
— Что?
Айзек перевернулся на спину и разочарованно вздохнул.
— У тебя что-то на уме? — Кефали телепортировалась к нему на грудь.
— О, боже мой! Она такая головорезка!
— О-о-о, — проворковала Кефали. — Эта большая плохая миротворка Администрации — она слишком для тебя?
— Ты бы так не говорила, если бы была там. — Айзек сел, и Кефали опустилась к нему на бедро. — Ты видела, что у нее в контейнере?
— Я могла бы взглянуть. — Кефали покрутила своей тростью.
— Отвратительная железяка. У нее огнемет!
— Да, видела. Вроде как трудно не заметить.
— Ради всего святого, зачем ей огнемет?
— Не знаю. Оглядываясь назад, я могла бы воспользоваться огнеметом в нескольких случаях.
Айзек уставился на нее.
— Только на словах, — защищалась она. — Ну, знаешь, гипотетически.
— Ну, я не собираюсь им пользоваться! — Айзек положил обе ладони себе на лоб. — Как только мы доберемся до "Кроноса", эта штука будет засунута в самую глубокую, темную яму наших логистических центров, чтобы никогда больше не увидеть дневной свет!
— Это кажется немного чрезмерным.
— И знаешь, что она сказала, когда я попросил ее называть меня Айзеком?
— Нет.
— Она спросила: — Это приказ? — Разинув рот, он покачал головой. — Какой человек должен говорить что-то подобное?
— Будет ли ответом, который ты ищешь, "головорез Администрации"? — предложила Кефали.
— Вот именно!
— Думаю, ты слишком строг к ней.
— О, это еще не все! — Айзек продолжал, ничуть не смутившись. — Угадай, о чем она спросила первое, когда я подчеркнул, что наша работа — доставлять преступников живыми?
— Ммм? — Кефали положила трость себе на плечи. — Сдаюсь.
— Оружие. Например, может ли она носить его с собой во время дежурства.
— Не знаю. Для меня это имеет смысл. Девушка совсем одна в странной вселенной. Приятно держать немного защиты на бедре. Даже если это не огнемет.
— А-а-а! — Айзек плюхнулся на спину.
Кефали подошла к его лицу и ткнула его в нос своей тростью. Несмотря на виртуальный характер взаимодействия, его программное обеспечение позволяло ему "почувствовать" удар.
— Ты думаешь, я слишком остро реагирую, не так ли?
— Может быть, чуть-чуть. — Она сомкнула большой и указательный пальцы.
Айзек сделал долгий, медленный вдох, затем выдохнул полностью.
— Давай, — настаивала она. — Перестань хандрить и вставай.
— Хорошо. — Он сел, и она перелетела к нему на плечо.
Он поднял руку и вызвал отчеты, которые дал ему Ламонт.
— Собираешься что-нибудь почитать?
— Да. Может быть, работа над этим поможет мне лучше общаться со Сьюзен.
— В этом весь смысл.
Айзек выбрал обзор культуры Администрации, открыл его, даже прочитал первую строку, но затем остановился.
— Знаешь что? Нет. — Он резко закрыл папку.
— Что нет?
— Я не собираюсь их читать. — Он повернулся к Кефали. — Не собираюсь позволять какому-то аналитику указывать мне, что думать об Администрации или ее сотрудниках. Потому что это часть проблемы; я позволил всем этим новостным статьям повлиять на мое мнение, и теперь мой мозг сразу же выбирает наихудшую из возможных интерпретаций каждый раз, когда она открывает рот. И посмотри на меня! Я работаю с кем-то из Администрации, кто здесь, потому что хочет сосуществовать с нами! Кто в лучшем положении, как не я, чтобы узнать, какие они на самом деле?
— Итак, нет. Я не собираюсь читать эти отчеты. Я собираюсь оставить за дверью свои — и всех остальных — предубеждения и позволить моему опыту общения с ней сформировать мое собственное мнение.
— Ты уверен, что это разумно? — спросила она. — Ламонт дал тебе эти файлы, потому что хотел, чтобы ты их просмотрел.
— Кефали, последний день преподал мне один очень важный урок.
— И что же это?
Он повернулся к миниатюрной женщине у себя на плече.
— Наши лидеры не разбираются, они понятия не имеют.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Сьюзен вошла в свою отдельную каюту с прямой спиной и высоко поднятой головой. Она выглядела во всех отношениях как подобает миротворцу Администрации, вплоть до того момента, как за ней закрылась дверь.
Наконец-то она осталась одна.
Сьюзен прижалась спиной к двери и испустила долгий, медленный вздох, когда соскользнула вниз, каждая искусственная мышца в ее теле расслабилась, пока ее задница не прижалась к ковру.
Она сняла свою остроконечную фуражку, бросила ее, как тарелку фрисби, на ближайший столик и провела пальцами по своим коротким волосам.
— Он, наверное, думает, что я какая-то бандитка, — простонала она.
Она должна была признать, что это не было несправедливой оценкой.
В конце концов, она была БОЕСИНТОМ. Она добровольно отказалась от своей хрупкой плоти, чтобы стать живым оружием, конструкцией, которая вечно балансировала на грани того, что значит быть человеком, и все это на службе Объединенной администрации Системы, законам и идеалам, за которые она боролась.
Она была тупым инструментом, а не послом. Это было до боли очевидно.
— Это приказ? — она закатила глаза. — О чем, черт возьми, я думала?
Она сделала еще один глубокий вдох и еще раз вздохнула, еще ниже прислоняясь к двери.
Было распространенным заблуждением, что коннектом состоит только из нейронной карты. Это было не так. Хотя и в СисПраве, и в Админе существовала технология извлечения сверхточной нейронной карты, которая воспроизводила "влажный" мозг человека, само по себе это не могло дать полного представления о человеке. Необходимо было также учитывать физиологические и биохимические аспекты человеческой личности, такие как то, как улыбка может улучшить настроение человека или как глубокий вдох может произвести успокаивающий эффект.
Для того чтобы преодолеть это препятствие, был разработан тренажер, прикреплявшийся к коннектомам посторганических граждан. Этот программный пакет имитировал органические функции человека, которые влияли на личность, формируя петлю обратной связи с нейронной картой коннектома.
Как и в случае с любым программным обеспечением, этот симулятор можно было модифицировать гораздо проще, чем органическое тело, но как в СисПраве, так и в Админе существовали строгие юридические препятствия для любого, кто хотел выполнить такую инвазивную самомодификацию.
Сьюзен это совершенно не интересовало; возможно, она и смирилась со своей синтетической бесчеловечностью, но зато с сохранившимся эгоистичным рвением цеплялась за то немногое, что осталось от человечности. Единственными изменениями, которые она получила, были те, которые требовались в связи с ее положением в качестве БОЕСИНТА, например, изменения в ее реакции на боль.
В остальном ее синтоид оставался настроенным на максимальную точность.
И вот, когда Сьюзен вздохнула после того, как полностью облажалась со своим новым партнером, этот поступок заставил ее почувствовать себя лучше.
По крайней мере, немного.
— Что за день, — выдохнула она, поднимаясь с пола. Она сделала круг по комнате, немного успокоилась, увидев на кровати синий чемодан, в котором хранились несколько скромных личных вещей. Она продолжила путь, остановившись, чтобы полюбоваться картиной маслом, картиной, изображающей город, парящий над Венерой, затем остановилась у массивного окна на дальней стороне.
Она уставилась в звездную пустоту, сложила руки под грудью, затем наклонилась поближе к вогнутому стеклу и посмотрела вверх.
Продолговатый желтовато-коричневый шар сиял "высоко" над кораблем, далекий, но яркий.
Сатурн.
Ее пункт назначения.
— Дальше, чем я когда-либо была. — Она отошла в сторону и на мгновение задумалась о том, как оказалась здесь.
— Входите, агент.
Металлическая дверь распахнулась, и Сьюзен быстрым шагом вошла в конференц-зал в глубине подвальных недр башни ДТР. Она остановилась под единственной лампой над головой перед длинным прямоугольным столом, остальная часть комнаты была погружена в тень. Обычному человеку было бы трудно заметить — не говоря уже о том, чтобы идентифицировать — других людей в комнате, но ее синтоидные глаза мгновенно приспособились.
Слева направо она увидела Джонаса Шигеки, заместителя директора по иностранным делам, Давида Клосса, заместителя директора по разведке, Катю Хиннеркопф, заместителя директора по технологиям, и специального агента-БОЕСИНТА Джеймса Ноксона. Кто-то, не имеющий опыта работы с ДТР, возможно, был бы озадачен, увидев этих четверых вместе взятых, но Сьюзен знала лучше. По какой-то причине теперь она предстала перед "внутренним кругом", и единственным отсутствующим человеком был ответственный человек, генеральный директор Чаба Шигеки.
О чем бы это могло быть? — задумалась она. — Или я сделала что-то не так?
Ее взаимодействие с внутренним кругом варьировалось от ограниченного до несуществующего, что делало их присутствие здесь еще более загадочным.
