Тем временем, на восточных рубежах державы происходят события, которым будет суждено кардинально изменить дальнейшую историю страны. В еще в 1555 году "князь всея земли Сибирской" Едигер добровольно принес вассальную присягу Ивану IV (что позволило тому добавить себе титул "Всея Сибирской земли повелитель) и стал платить ежегодную дань в тысячу соболей. Но ранней весной 1562 г. вместо дани из Сибири пришло известие о том, что бежавшие туда в свое время казанские татары во главе со своим царевичем Едигером Казанцем убили государева данника князя Едигера Тайбуговича. Поскольку убитый Едигер находился под покровительством Москвы, его смерть таким образом становилась и оскорблением Российского государства ибо оно при принятии Едигером вассалитета выступала гарантом того, чтобы "их бы с Сибирские земли не сводил". Поэтому сразу же после получения известий с востока, был разработан план военного похода в Сибирь с целью наказания мятежников и восстановления подданничества тамошнего населения. Был сформирован 6-тыс. отряд (1,6 тыс. стрельцов, 3 тыс. казаков и 1,4 тыс. "охочих людей", включая немцев и литвинов), во главе которого стал Данила Адашев, видный военачальник, который однако к тому времени впал в немилость (из-за своего брата) и для которого задача "замирения" Сибири была по сути почетной ссылкой. В июле 1562 года, отряд Адашева выступил в поход и пройдя по рекам Чусовой и Серебрянке, поздней осенью 1582 г. переволок струги в Баранчу, приток Тагила, пройдя который вошел в Туру, где и произошло первое крупное столкновение с татарским войском.

Узнав о приближении русского войска татары устроили засаду в том месте, где Тура изгибается широкой излучиной (поблизости от совр. деревни Усениково). Когда струги стали проходить излучину, татарские стрелки стали засыпать их стрелами. Русские остановились на реке и разбив татарский отряд, высадили десант который захватил Тюмень, где Адашев и остался зимовать.

После окончания зимовки, дождавшись вскрытия рек, 9 мая 1563 г., оставив в Тюмени в качестве гарнизона около тысячи человек, отряд Адашева пошел дальше по Туре, в устье которой встретил идущее навстречу ему крупное войско, состоящее как из татар, так и ополчение остяков и вогулов, битва с которой, превратившись в цепь отдельных схваток, шла несколько дней, и одержав победу в которой, Адашев вышел в Тобол. По нему он мог попасть уже в самый центр Сибирского государства. Но Едигер и не думал отступать после поражения. Он приказал перегородить Тобол цепями и поставить в удобном месте заслон. 29 июня 1563 г. русские вступили с ним в бой около городка Алымай. После перестрелки и рукопашного боя татарский отряд был опрокинут и рассеян, а город Алымай был занят русскими, где отряд остановился на десятидневный отдых для пополнения припасов.

26 июля 1563 г. отряд Адашева подошел к лежащему в 16 верстах от устья Тобола городку Карачин и после короткого штурма взял его. После чего, 1 сентября, выйдя из Карачина и пройдя вниз по Тоболу русские заняли небольшой укрепленный городок Атика, который был использован Адашевым в качестве базы для подготовки к решающему сражению с Едигером собравшим другое войско, состоявшее как из татарской конницы, так и вассальных отрядов местных племен. И который не дожидаясь дальнейших шагов русских 15 сентября лично возглавив войско, взял стоявших в городке Атика русских в осаду, продолжавшуюся до 10 октября. Отбив первые попытки штурма, Адашев принял твердое решение, что нужно нанести решающий удар и переломить ситуацию в свою пользу, поскольку по недостатку припасов дальнейшее сидение в осаде было делом безнадежным. И отступать вблизи превосходящего числом противника (10 тыс. татар, вогулов и остяков против 4 тыс. русских) было совершенно невозможно, ибо такое отступление неминуемо завершилось бы разгромом и гибелью.

10 октября 1563 г. русские оставили городок Атика, погрузились в струги и пошли к Чувашскому мысу, где были сосредоточены основные силы Едигера. На мысу была выстроена длинная засека, за которой сидели татарские лучники. Русские высадившись со стругов, выстроились на берегу и пошли вверх по склону, прямо на татарскую засеку. И еще одна сотня казаков осталась в стругах в качестве резерва.

Это был по сути самоубийственный шаг. Противник обладал численным превосходством, занимал укрепление на высокой горе. Русские же должны были взять укрепление приступом, без всяких осадных приспособлений. Подойдя к засеке на расстояние прицельного огня, стрельцы открыли огонь из пищалей, в ответ на который татары осыпали наступающих тучей стрел. После чего русские развернулись и стали быстро отступать к стругам так, чтобы у татар возникла иллюзия бегства. Едигер быстро оценив обстановку, решил, видимо, что настал благоприятный момент для разгрома русских, и приказал воинам сделать проломы в засеке.

Вскоре масса воинов ринулась вниз по склону. Русские тем временем добежали почти до самого берега, развернулись, дали последний залп и ружей и вступили в рукопашный бой. Едигер ввел в бой свои резервы и лично повел их в атаку. Со своей стороны Адашев, до этого наблюдавший бой со струга, тоже решил, что наступил решающий момент битвы, и ввел в бой свои последние резервы. Возглавив бойцов лично, Адашев стал прорубаться через массу воинов прямо к бунчуку командующего. Вокруг Едигера закипела жестокая рукопашная схватка. В этой схватке царевич был ранен и вынесен своими телохранителями из гущи боя. После чего тут же переправлен на лодке на другой берег Иртыша в безопасное место.

В битве наступил перелом. Татарское войско без военачальника резко ослабило натиск и стало понемногу разбегаться. А потом случилась катастрофа. Вассальные ополченцы, не желая гибнуть за чуждую им власть казанцев, массово покинули место сражения, оставив татар один на один с русскими. Поняв что битва проиграна, бросились бежать и татары. Сам Едигер, с которым остался лишь небольшой отряд телохранителей, ушел на юг.

А на следующий день, 11 октября 1563 года, русские без боя заняли оставленные неприятелем города Искер (Кашлык), Бицык, Сузун, Абалак, поставив под свой контроль центральную часть Сибирского государства. После чего Адашев, неожиданно для себя, столкнулся с такой непредвиденной проблемой, как создавшийся после разгрома Едигера Казанца вакуум власти. Имея полномочия "усмирить" мятежников и вернуть власть законной династии Тайбуговичей, русские обнаружили, что собственно власть передавать некому. Покойный Едигер Тайбугович детей после себя не оставил. А его племянник Сеид-Ахмед был еще слишком мал. В этой ситуации Адашев принял единственно верное решение — стал приводить окружающие племена напрямую "под руку" русского царя. И часть бывших подданных Едигера не заставили себя долго ждать. Уже 17 октября в Искер пожаловали остяцкие князьцы с подарками и данью. Данила Адашев принял их очень приветливо, принял от них подарки, наградил и отпустил с большими почестями. Но не все оказались столь "сознательными". Многие князьцы решили воспользоваться моментом для восстановления "суверенитета" своих угодий. К примеру отложились вогульские князьцы, которые жили по Тавде и Пелыму, создав свое собственное Пелымское княжество. И для их "вразумления" в в июне 1564 г. был отправлен отряд казаков (около 300 чел.). Собранное вогульскими князьцами большое войско в несколько тысяч человек встретило казаков на речке Паченке, притоке Тавды, на берегу Поганого озера, где и произошла сеча. Используя свое численное преимущество вогулы пошли в прямую атаку. Наиболее опытные воины, одетые в доспехи, вооруженные копьями и саблями, шли в первых рядах войска. За ними шли легковооруженные воины, не имевшие доспехов, вооруженные копьями, тесаками (пальмами) и луками. Они укрывались за спинами панцирной пехоты и стреляли из-за них в противника.

Казаки использовали это обстоятельство. Выстрелами из пищалей они уничтожили первые ряды вогульского войска, наиболее сильных воинов. Затем сами перешли в наступление и прижали к озеру остальное вогульское войско, где полностью их перебили. После чего казаки прошли всю Тавду до верховий успешно приводя вогулов, которые потеряли в битве всех своих князцов и большую часть боеспособных мужчин, к повиновению.

Впрочем, у местного населения очень скоро оказался еще один стимул для принятия русского сюзеренитета — в южных степях появился новый, но хорошо знакомый враг, а именно средний сын бухарского эмира Муртазы Кучум, который узнав о царящем с Сибири безвластии решил кое-что урвать и для себя. Но по прибытии на место обнаружив, что место уже занято, стал кочевать в степи, совершая набеги на местных жителей, которые будучи не в состоянии отбиться от набегов самостоятельно, стали более охотно подтягиваться под высокую руку русского царя, приносить присягу и соглашались платить дань.

Часть II

Бей поганых

В апреле 1568 года русский посол в Крымском ханстве Писемский сообщил в Москву, что 3 апреля крымский хан получил султанскую грамоту, присланную с Мегмет-чаушем, с приказанием хану и царевичам идти в поход на Астрахань. Вместе с крымским ханом в поход должен был идти кафинский паша Касым с янычарами и артиллерией. Началась подготовка к завоеванию Астраханского ханства. 10 июля русский посол Писемский под усиленной охраной был переведены в Мангупскую крепость — "для бережения великого". 20 июля 1568 года в Кафу пришли из Стамбула три корабля во главе с Касым-беем, доставившие турецких судовых мастеров, которые должны были готовить морские суда для астраханского похода, саперов, а также 50 пушек и порох. В августе на совместном турецко-татарском совете был разработан план вторжения в Астрахань. Осаду города, доносил Писемский, должны были вести турки паши Касыма под охраной татар: "а татарове де не городоемцы и города ставить не умеют. Я (Девлет Гирей) сижу на коне и тебя берегу. А придут на тебя люди и яз с ними бьюсь и тебя обороняю". Девлет Гирей утверждал, что не хочет участвовать в походе, боясь усиления турецкого влияния в Северном Причерноморье, и после совещания отправил в Москву посла Икинчея предупредить Ивана IV о готовящемся вторжении весной 1569 года. Одновременно хан потребовал назначить астраханским ханом касимовского царевича — и тогда похода не будет. 21 октября к Писемскому прибыл татарский мурза Сулешев, сообщив ему, что крымский хан идет на Астрахань только по приказу султана, он не хочет, чтобы турецкие войска проходя по крымско-татарским землям, разоряли их. Девлет Гирей также боялся, что во время его отсутствия султан назначит нового хана. Однако русский посол Новосильцев, в конце 1569 года побывавший в Стамбуле, сообщал, что именно крымский хан настраивал турецкого султана осуществить астраханский поход.

Российское правительство, подробно осведомленное о готовящемся походе, предложило Турции через крымского хана мирные переговоры. Иван IV писал в грамоте к Девлет Гирею: "Салтану следовало рать зачинати, коли б от нас ему какая недружба дошла. Салтану турецкому пригоже с нами обослатись и на нас проведати, какая ему недружба от нас дошла. И коли еалтанов у нас посланник будет и мы с ним о всем переговорим. И те речи все ведоме будут за что промежи нами нынеча недружба чинитца. И мы толпы поговоря с салтаном с турецким и с тобою братом нашим в дружбе будем, как будеи пригоже." Одновременно с этим, для предупреждения выступления Больших ногаев на стороне турок весной 1568 года к ним был послан посол Семен Мальцев. К естественному союзнику Ирану в мае 1569 года был отправлено посольство с предложением союза против Турции. В Иран послали 300 орудий, 4 тыс. пищалей и 500 стрельцов для обучения персов "огненному бою".

Весной 1569 г. в Москве стало известно, что султан Селим II в марте перебросил в Кафу 17-тысячное турецкое войско при 100 орудиях, которое должно было подняться Доном до Переволоки, а затем, проложить канал между Доном и Волгой. Потом, проведя на Волгу корабли с артиллерией, ему предстояло спуститься к Астрахани и захватить ее. Новым астраханским ханом должен был стать Крым-Гирей, сын хана Сагиб-Гирея. Вместе с турецкими войсками во главе с кафинским пашой Касим-беем должна была действовать Крымская орда хана Девлет-Гирея. После чего, срочным порядком в Астрахань "на годование" были назначены окольничий Долмат Федорович Карпов и Василий Петрович Головин, туда же "по вестям" был послан Никита Григорьевич Гундоров. Навстречу турецким войскам в Астрахань "на Переволоку" были отправлены боярин Петр Семенович Серебряный и Замятня Иванович Сабуров с 30-тыс. войском.

Начало вторжения было назначено на 26 апреля. Однако начало похода было отложено — первоначальный план войны предусматривал одновременное двустороннее наступление на Россию — через Азов на Астрахань и юго-восточные земли, и через Польшу — на западные российские территории. К польскому королю Сигизмунду был отправлен турецкий посол Ибрагим Страта с просьбой султана пропустить через польские земли турецкие войска для нападения на Россию. Но после получения от Сигизмунда отказа, султан принял новый план приказав своим войскам из Кафы и Азова идти на Астрахань.

В начале июля 1569 г. турки начали поход на Астрахань. От Кафы до Переволоки 100 турецких галер, с погруженными на них пушками, шли 5 недель. 15 августа они достигли места, где ближе всего сходятся реки. Дон и Волга. На Переволоке к турецкой армии присоединилось 50-тысячное татарское войско. Однако осуществить задуманный в Стамбуле проект постройки канала Дон — Волга не удалось. Попытка перетащить "каторги" на Волгу волоком также провалилась. Касим-бею пришлось вернуть корабли и тяжелую артиллерию в Азов и идти на Волгу походным порядком.

К Астрахани, к тому времени перенесенной на новое, более защищенное место, турецко-татарская армия вышла 16 сентября. Несмотря на помощь астраханских татар и ногайцев, Касим не решился штурмовать расположенную на Заячьем острове хорошо укрепленную крепость, гарнизон которой в начале 1569 года пополнил отряд окольничего Д.Ф. Карпова. Огонь русских пушек и удобное расположение крепости не позволили туркам начать осадные работы и блокировать город. Кроме того, к русским подошло подкрепление из Великого княжества Литовского в лице 8-тыс. казаков во-главе с князем Михаилом Вишневецким (братом Дмитрия Вишневецкого).

После чего, убедившись в бесплодности своих действий, Касим-бей отвел войска от крепости и встал лагерем на старом городище, готовясь по повелению султана зимовать под Астраханью. Татарское войско должно было вернуться в Крым, однако известие об этом всколыхнуло всю турецкую армию, измученную тяжелым походом и ожиданием новых испытаний. Тем временем, пришедшая с севера русская ''плавная рать'' кн. П.С. Серебряного и З.И. Сабурова смогла перерезать пути снабжения турецкой армии из астраханских и ногайских кочевий, обрекая ее на полуголодное существование. 26 сентября 1569 года Касим-бей приказал начать отступление на Дон самым коротким путем — по Кабардинской дороге. Преследуемое по пятам русским войском оно превратилось в настоящее паническое бегство. Лишь четвертая часть турецкой армии добралась к 24 октября 1569 года до устья Дона, где они прямо у стен турецкого города Азов были вновь атакованы русской конницей. Охваченные паникой турки ринулись внутрь Азова, надеясь за его стенами найти спасение. Но это привело лишь к обратному результату — хаос и неразбериха создавшиеся в воротах позволили группе русских ратников ворваться внутрь крепости и подпалить склад с порохом, взрыв которого разрушил часть городской стены, и сквозь образовавшейся в ней большой пролом значительные русские силы проникли в город, на улицах которого пошла "сеча великая". К вечеру большая часть турок была уничтожена, а Азов оказался в русских руках.