Балбеска в Космосе, или как приручить Тигра?

Я не стану с ним говорить вообще, ни о чем. Объявлю ему бойкот, хотя это и глупо. Ничего не стану сейчас решать. Вот высплюсь, там поглядим. Скинув с себя руки, которые попытались прижать меня к мужскому телу, гневно фыркнула. Засыпая, вспомнила, что не выяснила о рейнджере из карцера. Что если это Аким? Как бы за его свободу не пришлось платить слишком высокую цену.

Разбудил меня мой же организм. В полусонном состоянии сползла с кровати, завернувшись в простыню, и направилась в сторону ванной комнаты. Приняв душ и почистив зубы, почувствовала себя человеком, а не амебой. Вернулась в спальню, вспоминая события предыдущего дня. Морщась от дискомфорта внизу живота и недовольства собой, что не смогла отстоять свою девичью честь, вынуждена была себя же и укорить. А какого шезра лысого ты, дурочка, так долго добивалась кэпа, коли теперь его и отталкиваешь.

Кстати, а где Хокк сейчас? В рубке, должно быть. С экипажем. Жаль, что я не выяснила, кого он оставил на борту звездолета. И как в глаза им смотреть после того, что устроила в столовой — сподобила парней на глупость, а в итоге оказалась в постели кэпа. Тьфу, дурная моя голова. Что же мне теперь делать? Как жить? Если бы знала, что Хокк не ровно дышит ко мне, вела бы себя осторожнее? Опять же будь он не чужим Союзу, наш брак одобрили бы и даже поощрили, но на срок не более пяти-шести лет. Только вот летать мне больше не позволили бы, точно. Пока не произведу на свет троих детей и то, только если еще и откажусь после от них в пользу системы. Пилоты-женщины и дети понятия не совместимые.

Именно это всегда останавливало меня от того, чтобы вступать с кем-либо в связь и заводить серьезные отношения. Потерять космос или детей, я не смогла бы выбрать. А что ждет от меня Хокк?

Нет, не хочу думать об этом. В животе забурлило, взывая к еде. Подав команду голосом на яркое освещение, стала искать одежду. Оплакала скорбной миной свой комбинезон, который нашла в разных частях спальни по кускам. Ничего себе силища у кэпа. Порылась в своем крэс-чемодане и вытащила брюки из черной лаковой кожи, белоснежную рубашку с широкими рукавами. Оделась. Полюбовалась собой в зеркальной поверхности шкафа. Затем натянула ботинки и расстегнула верхние пуговицы рубахи, приоткрыв грудь.

Затем задумалась. А на кой мне наряжаться таким образом, чтобы выглядеть соблазнительно? И для кого я тут стараюсь? Для кэпа? Да позлить его лишний раз. Глупо, не спорю, но топать в рубку надо. И как его заставить с собой считаться? Я не секс-дроид, а Ведущий пилот. Терять свою сущность я не намерена, пусть это Хокк усвоит сразу. Заодно выясню про оставшихся на борту членов экипажа и рейнджера. Надеюсь, что кэп не обманул меня, и другая часть команды покинула корабль в целости и сохранности.

Подвела глаза черным, расчесала волосы и вышла из спальни. В гостиной притормозила, заметив круглый столик в центре с едой. Завтрак? Для меня? Собралась было схватить чашку кофе и булочку, как испугалась. Вдруг опять снотворным напичкано? Я не знаю кэпа, его мыслей и планов. Кто он, откуда, каких традиций придерживается...нет, доверять ему я не могу. Поставила чашку с ароматным напитком, который дразнил меня не хуже шоколада, отказалась и от булочки. Решительным шагом вышла из каюты и пошла по коридору, прислушиваясь. На подходе к рубке услышала голоса. Мужские. Говорили на межгалактическом. Остановилась за облюбованной уже мною перегородкой и прислушалась.

Спор был горячим. Улыбнулась, думая, что капитан не сможет перетянуть ребят на свою сторону, но вскоре улыбка сползла с лица. Несогласие выражалось не с тем, что их захватили пираты, а о дальнейшей судьбе звездолета и ...шезра, как же так, спорили о планах нового экипажа звездолета под названием "СаЛиран". На каком языке?! Мне вдруг стало обидно до слез, что меня-то не позвали на это сборище "предателей". Не доверяют? Или кэп уже объявил им о моем месте в его постели?! Ну, я тебе покажу, пират самонадеянный.

Стукнув кулаком об обшивку, стиснула зубы и вошла решительно в рубку. Мужики затихли, уставившись на меня как на привидение. Я оглядела всех тяжелым взглядом. Так, Верник, друг называется, смотрит на меня с некой долей ехидства, Сэм Риверс — борт-инженер, потупил взгляд, Тони Крамер — спец по гиперпрыжкам, неуверенно улыбнулся, Сергей Калинин — техник и навигатор в одном лице, так вообще кивнул и отвернулся. И повар наш тут, Большой Дони, куда ж без него. Кто же нас еще кормить будет, нахмуренный и недовольный, словно догадался, что я есть не стала.

Капитан сидит в своем кресле, закинув ногу на ногу, и смотрит на меня испытывающе.

— Что за спор, а драки нет? — бодро спросила, сверкая глазами.

Не нравится мне его самоуверенность, ой, не нравится. Но виду не показываю, а поочередно смотрю на каждого бывшего коллегу по цеху. Те молчат. Кэп сидит и не двигается, только улыбку уже прячет в руке, да глазами меня поедом ест, а я сложила руки на груди и продолжаю играть в гляделки.

— И как прикажете понимать всеобщее онемение? Стыдно?! Или совесть отгулы взяла? — мой голос звучал требовательно. Капитана я вообще решила игнорировать. Да и не капитан он для меня более. Коли нет звездолета "Эсмеральды", так значит и я не его Ведущий пилот.

— Лира, ты все не правильно понимаешь, — первым подал голос Верник.

— Интересно, а что я должна понимать правильно? Вы считаете правильным перейти на сторону незаконных вооруженных формирований, пиратов или, как их еще можно назвать, отвергнутых? Вы — граждане Союза "Триады", рожденные, вскормленные и поставленные на ноги родной системой?!

— Во загнула! — восхитился Мизаил, бросив быстрый взгляд на Хокка. — Помнится, ты предлагала дружбу?

Я едва не зарычала на него, злясь, что он упомянул об этом при Снауте.

— Так вот, я тебе друг, Лира. И как друг хочу сказать, что Система, к которой ты апеллируешь, давно стала монстром, отнимающим у людей честь, право выбора, полноценную жизнь..., — он выдержал паузу, проигнорировал мое фырканье, добавил, — Лира, Система отнимает право любить и иметь семью, она только выжимает по максимуму, но не дает ничего взамен.

— И что же тебе посулил он? — я указала рукой в сторону Хокка, который выгнул бровь, словно удивляясь моей агрессивности.

— Свободу, разве это не есть лучшая цена, подруга, — тихо ответил Верник, проведя рукой по груди в области сердца. — Свободу выбора, жить тебе или умереть, любить или ненавидеть...

— А может еще и право предавать? — не унималась я. Отчего же так больно, что готова сделать еще кому-то больно.

Верник растеряно оглянулся, ища поддержки у парней.

— Мы не предатели, — заявили они в голос.

— Да ну? А что же вы тогда делаете здесь, в рубке пиратского звездолета? Как там вы его назвали — "СаЛиран"? И что за название такое идиотское?!

— Ну, вообще-то, оно переводится как "прекрасная Лира", — вставил кто-то из них.

— Что?!! — я быстро подошла к кэпу, прошипев ему. — Какого шезра?

— Лира, довольно, — спокойно ответил Хокк, и поднялся.

Лучше бы сидел, ибо своим ростом и шириной плеч он просто подавлял меня, такую хрупкую и маленькую. Я готова была взорваться, честное слово, но вот кэп сжал рукой мое плечо, довольно ощутимо, а другой прикоснулся к щеке, и моя агрессия немного ослабла.

— Твой патриотизм делает тебе честь, Лира, но ты ошибаешься, записывая экипаж в предатели. Думаю, что должен тебе открыть небольшую тайну, если рассматривать ее в масштабах вселенских тайн, — Хокк мотнул головой в сторону иллюминатора, за которым подмигивали звезды, — все кто сейчас на борту, они давно состоят в членах свободных искателей, или как ты нас называешь, пиратов. Только пиратами мы никогда не были, вот капитана с того крейсера, что ты видела, можно назвать пиратом, у него задачи похожи, а мы работаем под прикрытием, так сказать.

— И Мизаил тоже? — горло отчего-то пересохло, и вопрос прозвучал несколько сипло.

— Он новичок в нашем деле, но без принуждения, а по убеждению, — кэп подошел к программисту и хлопнул того по плечу. — Правда с блокирующими установками пришлось потрудиться, но оно того стоило.

— Кто вы такие, шезра вас подери?! — меня начало трясти от напряжения. Мне очень захотелось на Землю, домой, к маме.

Обвела всех обиженным взглядом, прорычав:

— Мне нет дела до того, что вы сделали на орбите Истрана, мне совершенно наплевать на все ваши тайны и секреты, — Большой Дон вздохнул, качая головой, чем меня еще больше разозлил. — Почему нельзя было и меня отправить с остальными в аварийном шатле, пока я спала?!

Капитан вдруг велел всем отправляться по своим делам, и схватил меня за руки, прижав к своему телу так, что и не вывернешься. Когда мы остались наедине в рубке, он сжал мою голову в ладонях и посмотрел пронзительно в мои глаза, горящие огнем.

— Лира, тебе надо успокоиться, у тебя нервный срыв...тише, смотри мне в глаза, ты чувствуешь легкость и покой..., — кэп еще что-то говорил, но я старалась не слушать его, цепляясь за мелькающие мысли.

Мне нельзя растворяться в его словах, глазах...нельзя. Я ему не доверяю, больше не доверяю. Аким. Надо думать об Акиме. Его ли держат в карцере? Надо его вытащить оттуда, а уж вместе мы что-нибудь придумаем. Бежать. Я должна бежать при первой же возможности. Да, я испугана и паникую. Ведь я живой человек, в конце концов. И не хочу я быть какой-то там киатаной этому гаду-капитану, не хочу. Я вообще ничьей быть не хочу. Лира, почему же ты так дурно себя вела, бегала за ним, завлекала и вызывала ревность? Я ошиблась, была не права. Признаю...не смотри ему в глаза, не слушай его слов.

Тем временем, мое тело стало слабым, его тут же подхватили на руки и понесли куда-то. Я закрыла глаза, чтобы не видеть лица того, кем восхищалась и кого готова была боготворить. Но не теперь. Теперь же я желала оказаться как можно дальше от него, от его жаждущих губ, которые начали меня целовать еще в коридоре, от его ищущих рук, которые начали меня раздевать, едва он вошел в свою каюту, а затем и в спальню.

Одежда не выдержала внезапного натиска, сорванная мужской требовательной рукой. Я пыталась сопротивляться, правда, но Хокк воспламенял мое тело прикосновениями рук и губ, такими мучительно сладостными и жаркими, что голова моя пошла кругом. Помню только, как он нажимал какие-то точки на ключице, вдоль позвоночника, перевернув меня на живот, а затем массировал поясницу и крестец. Вскоре я уже готова была выгибаться перед ним, требуя удовлетворения страсти, а в глазах подернулась пелена. Хокк говорил мне что-то подбадривающее, оставляя горячие следы от поцелуев на груди, бедрах, животе, затем его руки прикасались в интимном месте, заставляя мое лоно желать его еще больше. Я проклинала слабость своего тела, своей женской сущности перед яростным желанием мужчины, но приняла его не менее яростно, чем он вошел в меня. Это была борьба и капитуляция одновременно, всплеск гнева и радости. В этот раз был и всплеск экстаза, и небо в звездах, и фейерверк в голове, только не было покоя и умиротворения на сердце и душе.

Когда Хокк выкрикнул мое имя, а затем сжал меня в удовлетворенных объятиях, я не ответила на его поцелуй. Сжала губы, закрыла глаза. Отстранилась от него и всего мира. Не видела, как он вытер слезы на моих щеках, не видела его расстроенного взгляда, не слышала слов утешения и заверения в том, что я буду с ним счастлива. Не желала я сейчас слышать и видеть что-либо. Отвернулась, вжавшись лицом в подушку, давя рыдания. Снова взял мое тело, не спросив разрешения. В рыданиях не заметила, как в руку мне ввели инъекцию, только вздрогнула от легкой боли. И тут же погрузилась в спасительный сон. Последняя мысль, мелькнувшая лукаво, была о побеге.

* * *

— Твою мать! Ублюдок шезров! Я тебе жизнь испоганю! — мои крики могли кого угодно смутить, но не капитана Снаута. — Я запрещаю, слышишь, запрещаю прикасаться к себе! Никогда больше.

Пробуждение было ...страстным. Вместо обычного будильника, который будил меня всю мою сознательную жизнь, меня разбудили... сексом. Опять! Почему мое тело меня же и предает? Не могла я смириться с этим, а уж тем более с тем, как свободно позволял себе Хокк обращаться с ним, а еще и говорил при этом: "Не могу тобой насытиться, ты искушаешь меня одним только вздохом или взглядом, что ты со мною сделала?"

— Что я с тобой сделала?! — вопила я в ответ и кидала в него подушки, затем все свои шмотки перекидала, а ему все равно. — Маньяк сексуальный. Да если бы я знала, что ты мне продыху давать не будешь, я сама в том шкафу заперлась бы! Оставь меня в покое!

Капитан ушел, заявив, что я стала его киатаной, а это дает ему право требовать, чтобы я принимала его в любое время, когда ему заблагорассудится. Нет, дорогой кэп, ты не прав! В обед он снова пришел и все повторилось. Лежа на кровати, в объятиях Хокка, которые были довольно крепкими, и не вырвешься, я решилась:

— Я хочу знать, что за человек находится в карцере? И куда направляется "Эсмеральда"?

— "СаЛиран", — уточнил он, щелкнув легонько меня по носу.

Я скривилась и показала ему язык.

— Мне нужны ответы! — повторила я требовательно.

Капитан молчал, разглядывая мое лицо. Затем отвел взгляд и спросил деланно равнодушно:

— А ты думаешь, что там кто-то из твоих знакомых?

Хмыкнула. В равнодушие не поверила. Попыталась снова выбраться с постели, не вышло. Шезра!

— Хватит юлить! — строго рыкнула я, отдирая его руки от моей груди. — И хватит меня лапать!

— Как же женщины не постоянны. В гостинице на Пинии ты была более ...хм, заинтересована, что ли.

— Ты меня переквалифицировал из охотницы в жертву, а эта роль мне кажется менее интересной, — иронично ответила я, пытаясь скинуть с себя еще и его ногу.

— Ты странная, — протянул Хокк, и отпустил меня.

Я села, замотавшись в простыню, затем еще подальше отодвинулась, настороженно наблюдая за ним.

— Охотница, не жертва, — продолжил свои размышления вслух мужчина, закинув руки за голову, и разглядывая меня, — отменный пилот, но не воин, говоря "нет", имеешь в виду именно "нет", недотрога, но способна свести с ума мужчину одним только взглядом... И, что меня еще больше удивляет в тебе, так это ....

Он не успел договорить, так как раздался душераздирающий звук тревоги. Кэп вскочил, моментально оделся и велел мне быть в рубке как можно скорее. Не может быть! Он не велел мне сидеть в каюте и ждать его возвращения, а отдал приказ, не просьбу, а приказ явиться на свое рабочее место...в рубку!

Черные бриджи, белая туника, и короткие ботинки. Жаль форму-то, надо что-нибудь взамен стребовать, а то вся моя одежда имеет слишком будничный стиль. Успела причесать волосы, и бегом помчалась по коридору. На ходу поравнялась со спешащими парнями, которые пропустили меня первой в рубку.

Там уже пребывал Верник, кэп и блондинистый гигант Риверс. За мною следом ввалились с Крамер с Серегой Калининым.

— Что случилось? — посыпались вопросы. — Почему тревога, мы же вне зоны "Триады"?

— Займите свои места, — голос кэпа был предельно спокоен, собран, что вызвало вполне естественную реакцию.