Свеча мертвеца

На улице моросил дождь — мелкий, нудный и нескончаемый: такой может идти неделями без перерыва. Прохожие из местных кутались в непромокаемые плащи, наивные приезжие, еще не изучившие, какие чудеса вытворяет с дождем порывистый ветер, несли над собой раскрытые зонты, постепенно убеждаясь в их бесполезности. Водители в пробке клевали носом, благоразумно опустив автофлаксы на колеса.

Жизнь в Раинее шла своим чередом. Если задуматься, то и моя тоже, но как следует задуматься у меня не получалось. Несмотря на все мои сомнительные увлечения и хобби, это был мой первый визит в участок, и впечатления он оставил незабываемые.

Что ж, будем считать это бесценным и неповторимым опытом, постановила я, и постараемся, чтобы он так и остался неповторимым. И больше никакого неуемного любопытства, когда дело касается спецкорпуса, какие бы симпатичные сотрудники там ни обнаружились!

Нужно было отзвониться маме и ехать домой. Разобрать вещи, выстирать промоченные носки и убрать в холодильник партию столичных гостинцев, заготовленных для родителей. А еще сообщить на работу, что все в порядке и я успею выйти в свою смену, несмотря на задержание, а то Лика, поди, ногти сгрызла уже по локоть, да и Рон наверняка переживает. Заодно и Джоку кайф пообломаю — этот-то, небось, страшно рад, что лидар можно будет зажать и никто его пилить не станет...

Я помялась на пороге участка, составляя и корректируя список дальнейших действий, и решительно потопала к полупрозрачной палатке летнего кафе через дорогу. Его в списке, разумеется, не было, но не пошло ли оно все к черту?

Увы, попавшие под дождь раинейцы, похоже, размышляли аналогичным образом, и свободных столиков внутри не оказалось, а выходить под теневой навес дураков не нашлось. Да еще тот мужчина, которого я приняла за местное начальство, восседал в углу и медитировал на огромную чашку с остывшим чаем. Вид у него был до того мрачный, что подсесть к нему никто не решался, несмотря на нехватку места: рядом с ним предпочитали стоять, но никак не составлять компанию.

Раз он тут торчит, то к участку отношения не имеет, там свое расписание выгула старшего командного состава. Интересно, какая у него тогда должность?

Я передернула плечами, засунула свой интерес куда подальше и подошла к стойке. После вчерашнего коньяка глушить разливное пиво казалось непростительным кощунством, но настроение располагало. Заполучив запотевшую холодную кружку и тарелку сухариков, я обернулась и с разочарованием обнаружила, что мест по-прежнему нет. Не садиться же к этому "начальству"?

Хотя... если все пошло к черту, то и он, пожалуй, тоже.

— Можно? — спросила я.

Он оторвался от чая и так удивленно уставился на меня, как будто я не разрешения присесть спросила, а пришла продемонстрировать рога и хвост. А то и сообщить, что на "Севере" теперь дежурят в четыре смены.

— Конечно, — кивнуло "начальство" и слегка подвинулось.

Парень, стоявший за его спиной, баюкая такую же здоровенную чашку, хмуро покосился на меня. Я с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык. Кто ж тебе виноват, что у тебя стесняшечка в попе заиграла, и первой разрешения спросила я?

— Нервы шалят, — пояснила я свой выбор, потому как на мою кружку "начальник" покосился с явным неодобрением.

— От нервов лучше пить коньяк, — сочувственно посоветовал он и выразительно кивнул на свой чай — от которого и впрямь явственно попахивало тем, что в сем милом заведении стремились выдать за коньяк.

Я не удержалась и поведала ему поучительную историю о том, как забоялась ареста, увидев газетный заголовок, и вылакала под это дело три стопки, не заметив, а в итоге все равно оказалась в камере предварительного задержания в компании какой-то бомжихи. Причем так не исключено, что и угодила-то туда по большей части из-за сомнительного сивушного запаха, удачно дополненного ароматами из неразобранного рюкзака.

— А я предполагал, что в измене жены обычно обвиняют мужа, — как-то немного не в тему сознался мой невольный собеседник, которого пересказанный застольный разговор заинтересовал больше, чем обстоятельства моего задержания. — Вроде как если женщине хватает внимания и любви, но на стороне она их искать не станет.

Улыбался он как-то совсем не по-начальственному. Грустно, чуть смущенно, до неприличия обаятельно.

Ну, или пиво тут разбавляли по-черному, свято следуя рецепту: литр на ведро воды плюс бутылка водки для крепости. Я явно была не в том состоянии, чтобы определить на вкус.

— Не вижу смысла кого-то обвинять, — ответила я и цапнула с тарелки сухарик. Кажется, прошлое у него было куда насыщеннее, чем у меня самой: едва начав пережевывать, я перестала понимать, что конкретно хрустит — сухарик или мои зубы. — Измену можно объяснить сотней причин. Выяснять истинную у меня нет ни возможности, ни желания. Так с чего вдруг нужно всенепременно повесить на кого-то из супругов нелестный ярлык?

— Его же все равно повесят, — с какой-то злой обреченностью констатировал "начальник". — Причем на обоих.

Я пожала плечами и залпом допила пиво. Рисковать зубами, доедая окаменевшие сухарики, все равно не тянуло.

— Лично я бы повесила нелестный ярлык на браки по расчету. Но, раз они до сих пор себя не изжили, то даже они зачем-то нужны.

— Нужны, — печальным эхом откликнулся мой собеседник. — И в большинстве случаев из них как раз-таки получается что-то стоящее. Остальные ирейские принцы ведь тоже женились отнюдь не по большой и чистой любви. Тем не менее, вокруг них никаких скандалов не разгорается. Живут себе спокойно, растят детей...

В его голосе звучала такая горечь, что я не удержалась и спросила:

— А вас тоже жена бросила? — и запоздало пришла к выводу, что пиво тут все-таки бодяжат. Иначе думала я бы быстрее, чем говорила. — Ой, простите... говорила мне мама не пить на пустой желудок!..

— А он у Вас пустой? — уточнил "начальник", благовоспитанно пропустив первый вопрос мимо ушей, и с легким удивлением покосился на сухарики.

— Ага, — созналась я и пододвинула к нему тарелку. — Можете убедиться, что это в моих же интересах.

Он немедленно стащил крупный сухарик в белых кристаллах соли. Хруст вышел еще мощнее и подозрительнее, чем у меня, а физиономия сделалась такой задумчивой, что я по-дурацки захихикала.

— Действительно, — с чувством согласился "начальник", с трудом дожевав, и поспешил запить зубодробительный сухарик остывшим чаем. Судя по выражению его лица, ситуацию это не исправило. — А Вы... — тут он глубоко задумался, оценивающе рассматривая меня, но все-таки закончил: — Не хотите сходить в заведение с... менее оригинальной кухней?

А парень, стоявший за его спиной, вдруг ни с того ни с сего выдал тираду на ирейском. "Начальник" обернулся и перебил его на полуслове, причем, судя по резкости тона, ничего хорошего он ему не сообщил.

— Вы пришли вместе? — растерялась я. — А почему тогда он не сел за столик?

— Ему по должностной инструкции не положено, — усмехнулся "начальник". — Это господин Лэнгли, мой телохранитель. Надеюсь, Вас не смутит его присутствие? Вы же составите мне компанию? — и улыбнулся так светло, что я мигом забыла про все свои планы и списки.

— Составлю, — согласилась я. — А как вас зовут? Или вам по должностной инструкции не положено представляться?

— Мне просто не стоит, — поколебавшись, признался "начальник". — Знаете... зовите меня Третьим.

— Хорошо, — легко согласилась я и поднялась. — А почему Третьим? Это шифр агента?

— Нет, — рассмеялся Третий и без спросу забрал мой рюкзак. Впрочем, после полпинты пива на пустой желудок я все равно не смогла бы нести его, не шатаясь. — Если позволите, я бы не стал распространяться на эту тему. Лучше скажите, где здесь можно найти не слишком многолюдный ресторан с приличной кухней?..

Зачем только спрашивал? Все равно выбрал сам, причем настолько пафосный и дорогой, что я мысленно смирилась с тем, что там мне придется оставить весь остаток отпускных средств. Но отбрыкиваться было поздно, а спорить не хотелось. Все равно билеты я уже купила, а остаток отпуска проведу у родителей, где мне точно не придется голодать, скорее уж наоборот...

Да и "начальник" вел себя вполне корректно, сразу дав понять, что ему, по большому счету, нужно то же, что и мне: просто компания на один вечер, чтобы выговориться, выплеснуть все накопившееся — и разбежаться в разные стороны, чтобы за выговоренное и выплеснутое не пришлось краснеть. Меня устраивало.

В "Феевом кружеве" я никогда не бывала, и обстановка потрясла меня до глубины души. Декораторы не поленились воспроизвести все внешние особенности настоящего обиталища фей: и белоснежные стены, и колонны причудливой рубленой формы, и разноцветные огни в маленьких жаровнях, и шелковые занавеси, скрывающие посетителей друг от друга, — и все это без капли магии! В интерьере не было использовано ни одной иллюзии, и, похоже, часть элементов декора пришлось и в самом деле заказывать в Сейвенхолле.

Я немедленно поделилась своими наблюдениями со спутником, и Третий покровительственно заулыбался.

— Сейвенхолл практически ничего не экспортирует. Почти вся их продукция изготавливается с помощью волшебства и существует только в плотном магическом поле самой аномалии. Но шелк, похоже, и в самом деле фейский, — задумчиво констатировал он, подойдя к указанной хостесс нише со столиком и сцапав занавеску. Я, не удержавшись, последовала его примеру — и немедленно получила все необходимые подтверждения.

— Точно фейский, — жалобно констатировала я, отдернув руку. — И совсем новый. Простите... а здесь нет столика, не занавешенного шелком?

Хостесс, уже направившаяся к своему месту у входа, притормозила и неуверенно покосилась на Третьего, безошибочно определив, кто тут принимает решения за всю компанию разом. Я виновато улыбнулась и почесала руку. "Начальник", сообразив, в чем дело, покровительственно усмехнулся и кивнул.

Через пять минут мы уже ожидали свой заказ, гордо восседая на мягких диванчиках в отдельной комнатке, оформленной в том же стиле. От общего зала ее отделяли высокие раздвижные двери — такие же белоснежные, как и остальной интерьер. Господин Лэнгли, попытавшись испепелить меня взглядом, но не преуспев, остался дежурить снаружи, пугая грозной рожей официантов.

Я же тихо ужаснулась количеству столовых приборов. Будь я чуточку более трезвой и спокойной, ни за что бы не созналась, что понятия не имею, зачем нужно так извращаться с сервировкой. Но стыд мне отшибло еще в предыдущей забегаловке, и свою проблему я, помявшись, все-таки озвучила. Третий немедленно заулыбался.

— Знаете, я подобную сервировку наблюдаю почти всю свою жизнь, но в вилках и сам путаюсь, — чуть смущенно сознался он.

Я не удержалась и хмыкнула.

— Не верю, — заявила я. — Но все равно очень мило с вашей стороны дать мне шанс сохранить лицо.

Третий иронично приподнял бровь, но констатировать, что свой шанс я только что профукала, благовоспитанно не стал.

— А какой вилкой положено есть рыбу? — поинтересовалась я.

— Второй слева, — еще шире улыбнулся Третий. — У которой зубчики короткие. Нож для рыбы — второй справа.

— На лопатку похож, — сказала я, отыскав его взглядом. — А вас не смущает?.. — я замялась, не зная, как сформулировать свой вопрос.

Но Третий как будто мысли читал.

— Что Вы привыкли есть, как все нормальные люди, одной вилкой и одним ножом? — непринужденно рассмеялся он. — Бросьте. Это я должен смущаться, что привел Вас в заведение, которое ставит пафос выше комфорта гостей. В качестве оправдания могу сказать только, что я впервые в Раинее, и не знал местной специфики.

Принесший нашу рыбу официант лучезарно заполыхал красными ушами, но дисциплинированно промолчал, расставляя тарелки. "Феево кружево" держало марку.

— Это трогательно, что вы готовы противопоставить себя нормальным людям, лишь бы я не смущалась, — вздохнула я, решив тоже не обращать внимания на официанта и сосредоточиться на еде.

— Вы очень прямолинейны, — улыбнулся Третий. Похоже, это было самое близкое к упреку замечание, какое он мог себе позволить, и я честно прикусила язык. — Вы очень сильно напоминаете мне жену моего брата.

— Комплимент от заведения, — негромко сказал официант, дождавшись паузы в разговоре, и предъявил нам темно-зеленую бутылку исключительно пафосного вида.

Мы с одинаковым сомнением уставились на презент. В любой другой ситуации я бы не думала ни минуты, едва рассмотрев этикетку, — но мешать разбавленное черт-те чем пиво с белым вином, которое старше моих корочек о допуске к управлению полетами? А уж Третьему после чая с коньяком и вовсе следовало бы воздержаться...

Но именно он первым благосклонно кивнул официанту и указал глазами на один из бокалов. После этого меня уже никто не спрашивал.

— За знакомство? — неуверенно предложила я, когда официант удалился, чеканя шаг. — Если это можно так назвать...

— За знакомство, госпожа Кэнвилл, — серьезно поддержал Третий и тоже приподнял бокал.

Вино было какое-то странное, со слишком сладким послевкусием, но к рыбе подошло идеально. Третий почти сразу расслабился и начал травить уморительные байки — почему-то про хелльский двор, хотя в его речи после третьего бокала появился заметный ирейский акцент, отчего истории казались еще забавнее. Господин Лэнгли поглядывал на нас все недовольнее, косясь через плечо и тут же снова отворачиваясь, пока я не предложила налить остатки вина ему. Телохранитель стоически отказался, но угомонился и стал следить только за залом, позволив своему работодателю мирно наклюкиваться дальше.

Третий хмелел быстро. Он честно признался, что всерьез не напивался с тех пор, как женился, и теперь становится хорош с пары бокалов — а приговорил уже больше, и, наверное, стоило бы остановиться. Я глубоко задумалась, пытаясь вспомнить, когда сама участвовала в попойках. Выходило, что последний раз — на первом курсе, когда знакомилась со своими одногруппниками. Перезнакомились мы тогда знатно, и подробностей я не помнила, но одна из девушек тогда ушла в академический отпуск по медицинским причинам — да так и не восстановилась.

— Тогда точно следует остановиться, — выступил в качестве здравого смысла Третий и, отставив бокал, принялся рассказывать про какого-то ирейского графа, которого по пьяному делу вообще женили, пока не протрезвел.

...У него заразительный смех и потрясающая улыбка. Только ему самому смешно не было ни капельки, и в конце концов он все-таки допил вино — причем уже в одиночку. Господин Лэнгли с опаской обернулся на звон бокала, но если телохранитель рассчитывал вовремя заткнуть своего работодателя, то все равно опоздал.

— Самое смешное, — вдруг без перехода заявил "начальник" и провернул обручальное кольцо на пальце, — я с самого начала опасался, что с ней так и будет. Сколько бы отец ни убеждал, что брак строится на взаимном уважении, одного его недостаточно. Должна быть какая-то привязанность, общие интересы, да хоть темы для разговора! А не... так.