О людях и нелюдях

— Слушай, заткнись. И так тошно.

— Дрозд, зачем же ты его прогоняешь? Можно ведь договориться, — вступилась за Вьюна девушка.

— Тошно ему, — Вьюн, как всякий кошак, мгновенно распознал сочувствие, шустро придвинулся к Винке и заглянул в лицо, состроив умильную рожицу. — А каково мне, бедному котику, тащить тяжеленную котомку? Если черный меня прогонит, один я не смогу в зверином обличье путешествовать. Не бросать же вещи на дороге? Где я потом одежу возьму, когда снова в двуногого перекинусь? Тем более такую хорошую, — он любовно погладил рукав бархатной куртки. — А вдруг где-то иначе как котом не пройдешь? Бывал я в таких переделках... Ромашечка, хоть ты меня пожалей, — принялся пристраивать голову на девичью грудь.

Винка, не отдавая себе отчета, погладила парня по рыжим волосам, пытаясь придумать, как уговорить Дрозда не упрямиться. Пес понаблюдал чуть-чуть за розовыми пальчиками, скользящими сквозь буйные кудри, поднялся на ноги, закинул на плечо котомку и пошел прочь.

— Куда?! — Вьюн тут же вскочил и припустил за другом.

Винка со вздохом собрала оставшиеся от обеда горбушки и пару яблок, подхватила оставленный рыжим мешок и отправилась догонять оборотней. Оставаться в селении вдруг расхотелось. Здесь она никого не знает, а парни к ней хорошо относятся, будто давно знакомы. Даже Вьюн, несмотря на вечное ворчание и показное недовольство. Жаль с ними расставаться. Ей-то все равно, где осесть. Может, ее помощь пригодится им, чтобы добраться до города? Они же помогли ей, не бросили тогда в лесу, где наверняка рыскали люди господина.

— ...Чего ты все время к ней лезешь? — прервал размышления раздраженный голос Дрозда. — Сначала бросить хотел, людиной обзывал, а теперь так и льнешь. Оставь Виночку в покое.

Девушка тут же замедлила шаг, прислушиваясь.

— Виночку? Ах, как трогательно! Ты бы намекнул, что сам не прочь. Я ж мысли читать не умею. Она твоя! — кошак пафосно прижал руки к груди. — Ради счастья друга я готов отказаться даже от такой сладкой пташки, медовой курочки, мм-мр-рр.

— Что несешь? Какое там счастье? Просто не хочу, чтоб такая славная девчушка путалась с оборотнем.

— Да она уже с нами спуталась!

— Полудурка-то из себя не строй, — Дрозд взглянул на приятеля. — А котомка твоя где?

— Вот! — Винка догнала парней и сунула кошаку мешок. — Я раздумала здесь оставаться. Не нравится мне это селение.

Третье селение оказалось больше двух предыдущих, на его окраине виднелась застава. Дрозд вовремя заметил выбеленную будку и толкнул кошака с девушкой в придорожные кусты.

Они продрались сквозь густой орешник, сопровождаемые раздраженным цокотом белок, и оказались в небольшой лощинке, поросшей изрядно пожухлой к осени травой. Под кустами виднелись первые желтые листья, пахло прелью и увяданием.

— Я обойду деревню лесом, — сказал пес. — Вьюн, ты Виночку проводи, посмотри, чтобы с ней все было в порядке, и встретимся чуть дальше на дороге.

— Встретимся? Или ты слиняешь? — кошак с подозрением уставился на приятеля.

— А что на заставе проверяют? — спросила девушка. — Зачем она, и почему ты ее боишься? — взглянула на Дрозда.

— На заставах проверяют всех путешествующих, — пояснил тот. — В первую очередь оборотней. Прикладывают серебряный крылик к руке, чтобы не ошибиться. Хотя это раньше к руке прикладывали, в последнее время все больше в лицо суют, целовать требуют. Спрашивают, куда идешь, зачем. Вроде, так с бродягами и разбойниками борются, порядок на дорогах поддерживают.

— Опять же беглых всяких вылавливают, — вставил Вьюн. — Хотя не пойму, какой беглый пойдет через заставу, ежели он в своем уме.

При этих словах лицо кошака приняло задумчивое выражение, и он озадаченно уставился на Дрозда. Пес сделал вид, что ничего не замечает. Винка катала в руке пару только что сорванных орехов, и на парней не смотрела.

— А что, если я пройду через заставу, вы со мной — в зверином обличье? — предложила она. — Если спросят, скажу, что вы мои пес и кот, не оборотни. Или они к животинам тоже крылик прикладывают?

— Не знаю, — буркнул Дрозд. — На сельских дорогах никогда такого не видел. На входе в город — запросто.

— Может прокатить. Оборотни никогда в зверином обличье через мелкую заставу не пойдут, так? — принялся рассуждать Вьюн. — Человек, особливо такая ромашечка, в сопровождении нелюдей путешествовать не станет, так? Так, я вас спрашиваю?

Девушка закивала, Дрозд нехотя выдавил:

— Пожалуй.

— Сладенькая моя, ты меня удивляешь. Святая невинность, а такой план придумала, — Вьюн приобнял девушку за плечи и прижал к себе, Винка зарумянилась, украдкой поглядывая на хмурого Дрозда. — Почему все люди не такие как ты? Вот жизнь была бы...

— А почему все оборотни не такие как ты, Вьюн? — пес серьезно взглянул на друга.

— Они все точно такие же как я, — мурлыкнул кошак. — Наглые, бесстыжие, похотливые твари. Хотя нет, не все. Ты совестливый и правильный, почти как люди из рассказок служителей Крылатой. Временами.

— Перестаньте препираться, — попыталась урезонить друзей Винка. — По-моему, вы оба хорошие, а других оборотней я не знаю.

— Да позаботится Крылатая, чтобы и дальше так оставалось, — вполголоса проговорил Дрозд, начиная раздеваться. — Вьюн, давай перекидываться.

— Не вместе. Покарауль, пока я оборачиваюсь.

Кошак принялся стягивать штаны и, прыгая на одной ноге, чмокнул девушку в розовую щечку. Винка потупилась и уселась под кустом лещины. Она не хотела смотреть, но любопытство взяло верх, а из-под ресниц так удобно подглядывать...

Рыжий с присущей ему непосредственностью полностью разделся и улегся на землю. Тело его тут же размягчилось и "поплыло", напомнив девушке не слишком крутое тесто. Только оно не растекалось, а, наоборот, съеживалось, ужималось, уменьшаясь в размерах. Кожа подернулась шерстью, волосы на голове втянулись, уши заострились и полезли наверх, появился хвост. Кошак, перекидывясь, издавал сдавленные короткие постанывания, будто от боли.

Винка украдкой взглянула на Дрозда, посматривающего на приятеля, и с удивлением увидела на его лице брезгливое выражение. Несколько дней назад, в первый раз наблюдая оборот вблизи, Винка и сама испытала нечто вроде омерзения. Но сейчас происходящая перемена казалась почти привычной. А Дрозд наверняка видит ее далеко не в первый раз. И до сих пор не избавился от брезгливости, при том, что сам такой? Может, он просто не любит кошек?

Когда превращение полностью завершилось, котяра принялся усиленно отираться о руки сидящей девушки. Она с удовольствием гладила его и чесала за ушами. Ничего не могла с собой поделать, хоть и знала, что дарит ласки наглому парню. Сейчас перед ней мурлыкал безобидный котик. Дрозд полностью разделся, и прижимая одежду к низу живота, смущенно проговорил:

— Виночка, мне придется оборачиваться здесь же. Приглядишь? — Девушка подняла на него глаза и закивала. — Дорога слишком близко, я не могу остаться беспомощным и без присмотра в опасном месте, — извиняющимся тоном пояснил парень. — Вы, конечно, ненадежная защита, но, если что, хоть задержите незваных гостей, дадите мне время закончить оборот.

— Мы с Вьюшей покараулим, не беспокойся, Дроздок.

Кот нетерпеливо мявкнул и толкнулся лбом в ногу приятеля. Мол, не тяни. Дрозд неловко устроился на земле, улегшись на бок, спиной к Винке. Девушка в очередной раз удивилась про себя его стеснительности. Не то чтобы ее это не устраивало, напротив. Просто казалось странным, что два обортня могут быть такими разными.

Вьюн совершенно не стеснялся наготы, ни своей, ни чужой. Поначалу Винка думала, он бравирует и хвастается, потом поняла: он просто не видит разницы. Одежда была нужна кошаку для защиты от холода, да еще чтобы потешить самолюбие. Поэтому он и старался одеваться получше, покрасивее.

А Дрозд, когда приходилось обнажаться при девушке, старательно поворачивался к ней задом. Так что на его худую спину с выпирающими ребрами и цепочкой хребта она уже нагляделась. Ниже Винка смотреть себе запрещала, хотя пару раз все же взглянула оценивающе на узкие бедра и сильные ровные ноги. Ну почему он всегда сутулится?..

Сейчас Дрозд лежал на боку, поджавшись, и спина его покрывалась густой черной шерстью. Видно, стремительные изменения тела вызывали боль, потому что пес за время оборота несколько раз застонал сквозь зубы.

Когда все закончилось, девушка потрепала черного за ушами, принялась собирать одежду и складывать в котомки. Потом связала вместе и перекинула через плечо, чтобы одна висела на спине, другая спереди. Поклажа, к счастью, оказалась не такой тяжелой, как в свое время расписывал Вьюн, и до заставы добрались быстро.

— Бывайте здоровы, люди добрые.

Девушка поклонилась, в речи переходя на совсем уж простецкий говорок, которым изъяснялись в их селении древние бабки. Обычно она разговаривала более правильно, как того требовал отчим, несколько лет проживший в городе и очень гордившийся знанием верной речи. Но здравый смысл подсказывал, что темной селянке проще миновать страшную заставу, проходить которую даже смелый Дрозд опасается.

Двое стражников, сидевших около небольшой деревянной будки, которая изрядно напоминала ветхое строение на задах огорода, поднялись на ноги.

— Здорово, девка. Откуда-куда? — спросил один, с седыми усами.

Второй, помоложе, беззастенчиво разглядывал девушку, основное внимание уделив вырезу платья, съехавшему на бок из-за котомок и открывавшему большую часть правой груди. Винка почувствовала нескромный взгляд, положила пожитки на землю и торопливо поправила одежду.

— Я в город иду... — замялась, вспоминая хоть одно название, слышанное от оборотней. — В Прискальный.

— Нашла город! — презрительно сплюнул молодой стражник. — Дыра! Вот Венцеград...

— Кому дыра, Коська, а кому полуденные кущи, — наставительно произнес седоусый. — Твое зверье? — кивнул на чинно сидящих поблизости пса и кота.

— Да, дяденька, — закивала Винка. — Батя у меня помер, от него пес остался. А котик мой, я его вот такусеньким подобрала, — девушка широко развела большой и указательный пальцы.

— Руку протяни, — распорядился стражник, доставая серебряный крылик.

— А пущай губами приложится, — гыгыкнул молодой. — К моей пряжке, — хлопнул себя по низко нацепленному поясу. — Она у меня серебряная. Давай, девка, становись на колени и целуй. В городе это умение тебе пригодится.

Винка растерялась. Она не понимала причины похабного смешка молодого стражника, но чувствовала, что в его предложении кроется нечто оскорбительное. Ее подозрения подтвердил Дрозд, глухо рыкнувший и нервно запереступавший передними лапами. Вьюн сидел как ни в чем не бывало и щурил янтарные глаза.

Седоусый стражник мельком глянул на растерянную мордашку девушки и с подозрением уставился на беспокойного пса.

— Давай руку, девка.

Не глядя, приложил крылик к ладони протянутой руки, также, не глядя, оттолкнул. За долгие годы службы научился отличать нелюдей по одной дрожи от прикосновения обжигающего металла. Второй стражник разочарованно крякнул. Окажись девка зверухой, дядька Воронец, пожалуй, позволил бы прижать ее за будкой, а так рассчитывать не на что.

— Иттить-то можно? — пискнула Винка.

— Погоди. Приложи-ка крылик к носу твоей псины, — старший не отрывал взгляда от успокоившегося Дрозда.

— Ой, дяденька, Дрозд — батин пес, меня он не очень-то слушается. Боюсь я, вдруг кусит.

— Прикладывай, иначе придется тебя задержать, — стражник был неумолим.

— Можно, я свой крылик приложу? Вдруг он ваш заглотит случайно? — девушку не волновала судьба имущества седоусого, но его вещица была большой и массивной, а ее крылик — маленьким. Может, он не так сильно обожжет нос пса, и это останется незамеченным.

— Прикладывай, дуреха, не тяни время, — поторопил заскучавший Коська.

Винка сняла с шеи крылик и стала медленно подносить к морде Дрозда, виновато глядя тому в глаза. Пес неожиданно изобразил собачью улыбку, вывалив длинный язык. Когда крылик почти коснулся черного мокрого носа, оборотень быстро лизнул пальцы девушки, сжимавшие сербряную вещицу, на мгновение завернул края языка, а потом разулыбался еще шире, выставив на всеобщее обозрение чистую розовую поверхность.

— Ну, дядька Воронец, вам уже везде оборотни мерещатся, — проговорил молодой стражник. — Девка-то не зверуха. Да и нецелованная, поди, шуток моих не понимает. Станет она разве с тварями связываться?

— Кто этих баб разберет? — пожал плечами седоусый. — Мне и не такое слышать приходилось. А наше дело — служба. Проходи, давай, со своим зверьем, — кивнул Винке. — Блох нам только в будке не хватало, — он попытался пнуть кота, но тот вовремя вскочил и побежал вперед.

— Почто ж вы, дяденька, котика хотели обидеть? — Винка укоризненно глянула на стражника, пристраивая на плечо котомки.

Тот уже отвернулся, считая дальнейший разговор с глупой селянкой ниже своего достоинства.

Так и оказались Винка с оборотнями в гостях у кабатчицы.

Девушка вышла из задумчивости и ласково дернула пса за ухо.

— Перекидывайся, Дрозд.

Тот лизнул ее в лицо и улегся на тюфяк. Через несколько мгновений за спиной Винки уже натягивал штаны парень.

Девушка достала из корзинки еду, и они с Дроздом приступили к трапезе. Винка съела немного, запила ужин глотком молока из большого глиняного кувшина.

— Ты чего больше не ешь? — спросил парень, жуя.

— Я наелась. И Вьюше надо оставить.

— Котик твой нажрется у хозяйки, — Дрозд не собирался останавливаться, уплетая за обе щеки хлеб с мягким молодым сыром и запивая молоком.

— Да, нажрется крысой. А ему ведь тоже хочется по-людски поесть.

— Спорим, хозяйка его не крысу ловить взяла? — глаза парня лукаво заблестели в полумраке каморки.

— Как не крысу? А зачем он ей? — искренне удивилась Винка.

— Ну так спорим?

— А на что?

— На поцелуй. Проспоришь ты — поцелуешь меня. Проспорю я — поцелую тебя.

— Ага, ты так и так в барыше останешься!

— Виночка, ты ведь совсем не глупая, но в некоторых вещах... — Дрозд замолчал, улыбаясь.

— Так ты думаешь, она его за этим... — Винка захлопала глазами. — Она же старая...

— Да какая старая? В самом соку. Точно знает, что ей нужно.

— Тебе такие нравятся? — Дрозд отвел глаза и промолчал. — А почему ты рассердился, когда мы заставу проходили?

— Это пусть тебе Вьюн объясняет, — махнул рукой оборотень и, отправив в рот последнюю горбушку, завалился на тюфяк лицом к стенке.

Винка вздохнула и легла рядом. Снаружи донеслось пронзительное свиристение ласточек. Солнечные пятна потихоньку уползали в слуховые окошки, и золотистый сумрак становился скучным, серым. В селении тявкали собаки, во дворе кабака и внутри слышались людские голоса. Заплакал ребенок, наверное, тот самый чумазый карапуз, ползавший во дворе. Интересно, дети оборотней могут перекидываться с рождения? Может, спросить Дрозда? Нет, неловко, особенно после того, как он отказался отвечать на другие вопросы. Почему с ним так непросто? То ли дело рыжий. Он хоть и лапы распускает, и скабрезничает, а никакого смущения в помине нет. Смешно только.