Я вздохнула. Что толку притворяться? Мне и самой дико хотелось сбросить с себя пепел человеческих чувств и мелких грешков. Мне не терпелось потанцевать вместе с теми, кому действительно нечего терять...

— Эй, ты здесь? — позвал мальчик.

— Не-а, я там!

— Вернись оттуда! Я тут вспомнил — нам ведь запрещено выходить за пределы дворца. Особенно тебе... Мы просто не сумеем выскользнуть...

Я приподнялась на локте и насмешливо глянула в расстроенные зелёные глаза:

— Сит, близится Ночь мёртвых... Какие запреты? Когда сядет солнце, они перестанут существовать, и тогда — кровь откроет все двери...

Мальчик потрясённо глянул на меня — наверняка в моих глазах мелькнул кто-то другой... И что? Ситу я доверяю больше, чем кому-либо — мы с ним одной крови. Да и похожи чем-то...

День пролетел незаметно, как миг: снова совместные трапезы, тягучие разговоры, шепотки придворных дам за спиной... И вежливые поклоны. Что за...?

Когда передо мной склонился прошествовавший мимо министр, я поймала Сита, стоявшего рядом с постным лицом, за ухо и, не обращая внимания на ошалелые мины придворных, основательно тряхнула, прошипев:

— Эй, ты, вша зеленоглазая, ты ничего мне объяснить не хочешь?

Сита буквально пополам от хохота сложило:

— Я тут при чём? Меньше надо было перед кузеном бёдрами вилять да языком чесать! И что, хочешь сказать, тебе не нравится?

Я подозрительно прищурилась:

— Так, а кузен тут каким боком?!

Мальчуган оскалился:

— Ты, светило ментальной магии, на ауру глянь!!!

Осторожно прикрыв глаза, я пригляделась к щиту, который окружающие считали моей аурой... и чуть не села на пол: на нём красовалась метка Императорской собственности*.

— Убью! — прошипела я, вызвав у Сита очередной приступ веселья.

— Прямо сейчас? Мы тогда на празднование не успеем!

Я фыркнула, как взбешенная кошка, но покорно поплелась за мальчишкой. Понятно теперь, почему ты не рискнул на ужин явиться! Ну, принц, ты у меня спляшешь ррат на горящих углях! Это ж хорошо ещё, что печать не на настоящей ауре — иначе её невозможно б было вывести... И когда, главное, успел-то, паршивец?!

Ну, ладно, вашество! Сегодня я поразвлекаюсь, а завтра, с новыми силами, возьмусь за ваше воспитание!

— Ну и ухмылка у тебя! — отвлёк меня от приятных размышлений голос Сита. Я ласково улыбнулась в ответ:

— Я просто представила твоего братца в ошейнике, привязанного к кровати. Только в ошейнике...

Парень опешил:

— Извращенка!

— Я? Что ты! Просто твой кузен был плохим мальчиком, — пропела я проникновенно, — Его нужно поучить... Ладно, это лирика! Переодевайся, принц! Никакого желтого! Никаких пастельных тонов! Ярко, броско и опасно!

— Всё равно не понимаю, как быть со стражей...

— О, это моя забота...

Для нашей весёлой прогулки Сит выбрал чёрно-серебристый наряд. Я только улыбнулась: на что спорим, он не знает, что это цвета Правящих?

— Ох, Тан, — прошептал Сит восхищенно, рассматривая меня. Я улыбнулась и резко крутнулась, от чего алый шёлк изрезанных рукавов и юбки взлетел вверх.

— Нравится?

В глазах мальчика что-то мелькнуло:

— Да. Ты — богиня!

Я зябко передёрнула плечами. Очень смешно...

— Идём уж, чудо природы! Если б в этом мире были такие боги, как я, везде был бы сплошной дом для блаженных... или бордель.

— Тан, он и сейчас таков...

Спорить с данным утверждением было сложно, потому я просто взяла парнишку за руку и, применив лёгкую ментальную иллюзию, повела его по коридорам.

— Тан, ты не туда идешь! — уже на первом повороте постарался вразумить меня мальчик, — Нам к выходу надо!

— Сынок, поверь старой умной Тан. Иногда кажется, что она делает глупости, только потом эти глупости оборачиваются чем-то хорошим...

Сит, поморщившись на "сынка", покорно заткнул фонтан, и дальше мы крались молча, изредка по широкой дуге огибая стражников.

— Сит, — шепнула я, когда мы углубились в Императорское крыло, — Ты ведь с детства умеешь чувствовать потайные ходы, так?

— Откуда ты знаешь, даже спрашивать не буду! Тан, они все охраняются такой магией, что проще сразу прыгнуть в чан с кипящим маслом — мук меньше!

— Так, отрок, не треплись зря. Показывай свой ход!

Мальчик закатил глаза, но перечить мне не рискнул: покорно подвёл к большой картине, изображающей Солнечного Бога. От неё так и веяло сильными охранными чарами. Чтоб расплести такие, нужно просидеть над ними не один десяток часов, используя несколько артефактов, сложнейшие ингредиенты, обладать многовековым опытом в магии...

Я с мерзкой ухмылкой выудила из голенища высоких сапожек кинжал, купленный мной ещё в Лассате, и чуть-чуть уколола пальчик лезвием. Капелька крови сорвалась с руки и упала на защитное плетение. Тихое шипение — и от многослойного заклятья, которое разрабатывали несколько магов, осталось только неприятное воспоминание.

— Идём, ваше высочество, — хмыкнула я, безбоязненно отодвигая картину, — Кажется, по чистой случайности охранные чары возле этого хода износились!

— Да уж, нам так повезло...

Извилистый ход вывел нас за стену замка. Впрочем, так даже лучше — не придётся ещё чего-то придумывать...

— Солнце садится, — шепнул мальчик, и его слова, казалось, эхом отразились от каменных стен и пронеслись по округе. Сит, не ожидавший такого эффекта, вздрогнул. Я хмыкнула:

— Ты до сих пор хочешь увидеть Ночь Мертвых?

Упрямый кивок в ответ.

— Что ж, идём...

И я двинулась по извилистой дорожке в незаметную на первый взгляд щель между домами. Мир на миг утратил чёткость, а потом заиграл миллиардами красок, взорвался странным таинственным шепотом, далёкими песнями, воем волков и боем барабанов. Звуки усиливались по мере того, как солнце уплывало за горизонт. Там, куда уже упала тень, от наших ног в разные стороны разбегались дорожки, реальность искривлялась, деревья начинали шевелиться и открывали глаза...

— Тан, где мы? — прошептал Сит потрясённо.

— О, мой принц, любуйтесь: так в реальности выглядит ваша столица...

Ритм барабанов становился всё громче, вокруг дорожки начали образовываться маленькие смерчи, а странные напевы начали преображаться в слова:

— Солнце садится... Приходит наше время...

Резкий поворот дорожки, которой секунду назад не было и в помине — и мы вышли на громадную площадь, окружённую высокими домами-шпилями и плетущимися деревьями. Она была пустынна, только ветер бросал туда сюда невесть откуда взявшиеся алые лепестки, и последний солнечный лучик отсветом плясал на мостовой.

Миг тишины, когда алый край дневного светила медленно, но верно прячется за горизонт... Последний солнечный блик растаял, как мираж — и тишина взорвалась неудержимой, страстной музыкой. Словно из небытия, начали появляться странные фигуры — люди, нелюди, звери... Они говорили, пели, смеялись, здоровались друг с другом...

— Тихо! — прошелестел над пёстрой толпой тихий, странный голос, проникающий в самое сердце, — Тихо... Эту ночь мы сперва должны открыть...

Все, как по команде, повернулись на звук. Я почтительно склонилась, уже зная, кого увижу...

Сзади стоял немолодой мужчина в роскошном чёрно-алом одеянии, с тростью и сигаретой в руках и насмешливым, пугающим взглядом чёрных глаз. Хозяин Города...

— Я уже назначил Госпожу этой Ночи. Она уже чует мой зов, верно? Выйди ко мне, девочка. Рад снова видеть тебя — спустя столько лет...

— Это взаимно, Хозяин, — весело воскликнул позади знакомый голос. Я обернулась — и уронила челюсть, глядя на Кин. Тётушка, одетая в чёрное облегающее полупрозрачное платье с алыми кружевами, легко подошла к Хозяину и поклонилась ему.

— Что ж, моя Госпожа, ты первой танцуешь в эту ночь. И лишь тебе выбирать, с кем...

— Спасибо! — выдохнула тётя, после чего, наконец, повернулась к нам и радостно воскликнула:

— О, детки!

Я подскочила от её голоса и обрела, наконец, дар речи:

— Не понимаю... Госпожой-то может быть только кто-то мертвая! А ты на труп похожа мало, даже на бодрого зомби!

Лицо Кин стало серьёзным:

— Деточка, Госпожой становится не сколько мёртвая, столько неживая...

— Но ты-то...

— Госпожа, — вмешался Хозяин в разговор, — Ты уже выбрала, с кем танцуешь?

— Да, только малышке скажу пару слов.

— Понимаю...

Тётя хищно оскалилась и тряхнула огненной копной волос:

— Я давно продала душу демону, детка. Имя его — ррат... может, я не мёртвая — но уже и не смертная.

Метка Императорской собственности — это отпечаток, который намертво впаивается в ауру и предметов, и живых существ. Может использоваться как на женщине, так и на мече или, скажем, любимой собаке. Если короче, так Императорская семья отмечает любимые вещицы.

ГЛАВА 6

Я слишком дикая, чтобы жить, я слишком редкая, чтобы сдохнуть!!!

Кин обернулась и вышла в центр площади. Все вокруг замолчали, и в полной тишине раздался голос Хозяина:

— Зови его, Госпожа.

В лице Кин впервые за долгое время нашего знакомства что-то дрогнуло. Сомнение?..

— Зови его, — зашипели все вокруг, — Он придёт...

Тётя зло тряхнула головой и негромко что-то шепнула. Тишина. Пустота. Никого...

Кин

Не хотелось бы себе признаваться, но против фактов не попрешь: мне было страшно. Я столько лет буквально жила этим мигом, я так ждала его — но липкие волокна сомнений клубились в душе. Придёт ли, отзовётся ли...

Так, хватит лирики! Я тряхнула волосами, подняла голову и негромко шепнула:

— Каррар...

Тихо. Пусто. Стою в одиночестве посреди площадки. Чувствую себя дурой. Какого глюка лысого я вообще сюда припёрлась?

— Не так, — усмехнулся Хозяин, — Не так зовешь!

Я наградила духа взглядом, от которого молоко скисает, но тот, похоже, и не такое видел.

Ладно, коль уж пришла...

— Каррар!!! — громче, уже почти крикнула я. Снова тишина. Ах ты, высокомерный сукин сын! Сколько лет прошло, а ты опять за своё! Неужели сейчас, именно сегодня так уж нужно показывать характер?! ДА ПОШЁЛ ТЫ!!!!

Я крутанулась на каблуках, чтоб уйти. Подумаешь, потратила кучу сил, чтоб задобрить Хозяина столицы! Ну и что, что пошла на сумасшедший риск, напоив "жениха" снотворным?! Какая разница, что считала до этой ночи секунды?!! Никто этого знать не должен! Да и не стоило сюда приходить — он мне совсем не нужен! Вот! А моё желание его увидеть — дань воспоминаниям, не больше!

— Правда? — вкрадчиво мурлыкнул знакомый голос, звук которого пробежался толпой мурашек по коже, вызывая не самые невинные желания. Мгновение — и я ощутила, что там, за спиной, кто-то стоит. Стоило бы обернуться — но смелости не хватало. Я пробежалась взглядом по толпе и увидела племяшку, до предела округлившую глаза. Ах, да, сын с отцом ведь очень похожи...

— Боишься в глаза мне глянуть? — вкрадчиво, обжигая мне дыханием шею. Вот сволочь!..

Я срочно подправила мину лица и стремительно повернулась к нему, растянув губы в презрительной усмешке:

— Я ничего не боюсь!

Почти...

Он только усмехнулся, обнажив клыки, и блеснул желтыми звериными глазами.

— А ты не меняешься, — смешок, — Всё та же девчонка!

Я мгновенно вызверилась:

— Нашёл девчонку!.. Я, к твоему сведению...

— Знаю, детка, — насмешка в голосе, явно скрывающая что-то ещё, — Теперь знаю. Но всё же ты — такая маленькая... Ребёнок, которому нравятся яркие игрушки.

— Наивный... Знал бы ты, сколько тех, кто считал меня слабой и беззащитной, давно сгнили в могилах!

— Как ни странно, милая, я — в их числе...

Я вздрогнула. Казалось бы, полминуты разговора — а мне уже кажется, что он жив, что не было того кошмарного дня, не было потока его крови, и я — не опоздала...

— Каррар, хватит трепаться! Я тебя позвала просто для того, чтоб станцевать!

— Я помню, девочка.

— Не смей меня так называть!!!

— Я немножко умер, мне уже можно...

Вот тут у меня снесло башню. Ещё больше, чем обычно. Под бешеный бой барабанов я метнулась вперёд, на ходу вытаскивая небольшой магический кристалл, и резко приставила к его горлу:

— Хватит, — прошипела я бешенным зверем, — Сколько можно мне напоминать об этом?! Как ты мог, как ты смел меня предать?!

Он отмахнулся от уничтожающего артефакта, как от назойливого комара:

— Я тебя предал? Ты последние мозги пропила, милая! Я — боготворил тебя, лишь тебя считал своей королевой, а ты за век — за целый век! — не удосужилась сказать мне правду! Ты никогда не признавалась в любви, но мне казалось, что ты что-то ко мне испытываешь... Но это ложь! Ты не верила мне никогда — и смеешь меня обвинять!

— Да! — я теперь кричала на всю площадь, наплевав на заинтересованные лица, — Да, смею!! Ты нарушил ту единственную клятву, которую мне давал! Гулял бы со служанками, врал мне напропалую, творил бы со мной всё, что хочешь — я б стерпела. Но ты, сволочь, как ты смел умереть?!

Он неожиданно извернулся и ударил меня по руке. Вроде бы небольно, но кулак мгновенно разжался, и мерцающий камень откатился в сторону. Мёртвые шарахнулись от него, как заяц от ящера, а Каррар метнулся вперёд и намертво зафиксировал меня в надёжном захвате. Музыка стала громче, прерывистей, и я замиранием сердца узнала ррат...

Забыть обо всём, потянуться вперёд и до крови прикусить его губу, наслаждаясь вкусом... прогнуться, касаясь тела телом... и кажется, что нет прожитого, нет интриг, боли и кошмаров — а снова есть 18-летняя рабыня из гарема, впервые пришедшая к своему хозяину...

— Окажите мне честь, Господин мой. Потанцуйте со мной...

А дальше — ррат... Под бешенный бой барабанов, в неверных отсветов магии и факелов — просто плясать, не останавливаясь, прогибаться назад и прижиматься к нему, падать к ногам и кружиться на его руках, обвивать ногами, блуждать руками по телу... Музыка, не прекращайся... только не прекращайся...

Я сделала очередной пирует, ловко прокрутившись вокруг него. Каблук чуть чиркнул по мостовой, я мгновенно выровнялась, но дыхание уже сбилось. В боку предательски закололо...

Меня тут же подхватили на руки и закружили:

— Кин, — обжёг мне шею тихий шёпот, — Останавливаемся. Ты устала...

— Нет! — я мгновенно вырвалась из его объятий и прогнулась назад. Нет, пожалуйста. Ещё ведь рано. Я ещё могу танцевать...

Нырок. Зигзаг. Дышать очень сложно, но я двигаюсь быстрей...

— Кин, от судьбы не убежишь, а неизбежного не отвернёшь. Танец кончится, и я уйду. Ты просто не сможешь плясать вечно...

На мои губы закралась кривая усмешка:

— Я всегда жила мгновением, мальчик мой. Миг — пока я жива, миг — пока ты со мной, а не со своей женой. Моя жизнь — миг...

Последнее я прошептала, задыхаясь. Он дёрнулся, как от удара:

— Кин...

— Знаю, — зло выдохнула я, — Всё знаю. И то, что сейчас тебя гложет. Но не отступлюсь, слышишь?! Моя племяшка будет жить в мире, где она будет королевной, а не служанкой. Она сможет выбирать...

— Но чем ты заплатишь за это?