Тесселис

Ну да мне не до енто и того менталитета было: мне надо было показать Котельному Мастеру, что я умею, что понимаю. Ну и у него узнать особенности незнакомых механизмов. Которые после пояснений оказались вполне знакомыми, всё теми же системами обработки, передачи и трансформации механических сил. Просто очень странно скомпонованные и непонятно кем изготовленные.

— Это я делаю, — с гордостью, но более чем оправданной гордостью, сообщил на мой вопрос мастер. — Не всё, конечно, но там, где нужно — полностью произвожу.

— А в Вагус Сумбонте есть производственные линии, мастер Креп? — заинтересовался я.

Совсем не праздный вопрос: Воздушный Корабль немал, но производство полного цикла, да ещё так чтобы мы на пути в Котельную не наткнулись на всякие станки и конвейеры — не поместится. Или я что-то не знаю, что скорее всего. Но уточнить надо.

— Нет. Мне они не нужны, Фиктор, — замерцал своими глазами цвета расплавленного металла цверг.

Это, выходит, он мистическими проявлениями механизмы создаёт. Удобно, наверное, и здорово как выходит, даже позавидовал я, рассматривая здоровенный и прекрасно работающий мультипликатор. В смысле, не злобно позавидовал, а сожалея, мечтая: 'вот бы мне так'.

— Ладно, вижу как механик ты не совсем пропащий, — заключил Креп.

Возился я гоблинами по механизмам, наверное, часов шесть. К собственному сожалению, сказать, что 'безупречно' — не мог. Но 'хорошо' — точно. Всё же ничего принципиально нового я не увидел. И узнал немного нового и интересного: объясняющий технические детали Мастер Котла отвечал и 'зачем нужен' именно этот механизм, привод или что-то такое.

— Подучишься, да и сейчас на тебе часть машинерии оставлять можно, — продолжил мастер. — Сейчас твой закуток покажу: каюта механику не положена, мы постоянно в Котельной должны быть. Точнее я — ты на стоянках можешь... Тоже проблема, ты же только из Приюта, — задумчиво протянул он.

— А в чём проблемма, мастер Креп? — заинтересовался я.

— Да ни в чём, — явно что-то скрывал мастер, меряя меня взглядом. — Ладно, разберёмся. Вот, смотри, — распахнул он дверь небольшой комнаты.

Ну, точнее, каюты, мы же на Корабле. И 'закуток' был путь и поменьше, чем выделенная мне квартирка, но не намного. А уж в богатстве обстановки и её качестве многократно превосходил. Единственный недостаток (ну, для меня недостаток) был в том, что в прямоугольнике каюты не было окон. Но взяться им тут, в сердце Корабля, и негде, вообще-то. А уж санузел был совсем шикарным, в половину каюты. Хотя это, похоже, оправдано местом работы: как гайки ни крути, а всё равно измажешься. В смазке, отработке, много в чём. И с учётом этого помоечное место выходило чуть ли не наравне со спальным, так что всё разумно сделано.

Ну а каюта — кровать-диван, письменный стол-верстак, шкап для книг, несколько лёгких кресел... прибитых?

— Магниты, парень. Дёрни посильнее, — усмехнулся цверг. — Ладно, отдыхай пока. С утра нам с тобой в Камолудун.

Магниты — это похоже, потому, что в воздухе Корабль может болтать и шатать. Ну и чтоб ценного механика креслом по голове не убило-покалечило. А вот я... на последнем я совершенно душераздирающе зевнул. Вроде и не совсем поздно, да и спал я... но денёк выдался... стоп. А сейчас почти утро, дошло до меня. Ну, с учётом работы в котельной. Надо мне часы себе какие-то купить, благо денег осталось немало, даже после расчёта с долгом мастеру Крепу. А то вообще во времени потеряться можно.

Подумал я об этом, ополоснулся слегка, да и завалился спать. Мыслей много, подумать стоило бы... Но спать хотелось гораздо больше.

6. Все дороги ведут в...

Проснулся я, чувствуя себя неплохо, но первое, что увидел, был незнакомый потолок. Не белёный, с изученными за годы назубок неровностями и пятнышками потолок спальни в Приюте. И даже не панельный, выделенной мне по окончании Приюта квартирки. А металлический, с деревянными панелями... И тут я начал понимать спросонья, что с бедным мной за последнее время произошло. И тихонько подвывать, держась за голову — ну совсем же всё... даже не знаю как, но точно совсем!

Немного повыл, успокоился — ну, при всём кромешье произошедшего со мной всё выходило неплохо. У меня почти ТРИ СОТНИ ЗОЛОТЫХ! Нет, деньги — это просто деньги, и понятно, что тот, кто ставит их целью в жизни — глупец. Но они — средство достижения целей в жизни. Вот я, например, учиться хочу, занять место, подобающее мне. С механизмами возиться, и чем грань не шутит — может, и магером стать. Интересно это очень. А деньги открывают дорогу к исполнению этих даже не целей — так, неоформленных мечтаний. Правда, механик на корабле Вольного Торговца — вещь опасная. А я, как показал вчерашний день — не слишком везучий...

И тут в чужой-искусственной памяти всплыла и буквально ударила в голову череда образов, от которой я даже ухмыльнулся. Но аккуратно: потому что слово 'впопуданец' очень неприятно напомнила возможную мою судьбу после происшествия с сидихой. Не в переносном, а в самом прямом смысле слова. Но вообще — в чём-то похоже и смешно. Если с собой — то не очень, но всё равно смешно. То есть вечные неприятности, но на фоне этого запредельное везение (ну а иначе поведение судьи, полисмена и Котельного Мастера не назовёшь — эти достойные люди вытащили меня из глубокого... нехорошего места, где я оказался из-за безответственного магера и собственной невнимательности). То есть — выхожу с прибытком, немалыми деньжищами. И даже перспективой превратить их в огроменные, но и с ощутимым риском и возможностью вляпаться в неприятности.

Вот интересно, я бы вообще пошел на Вагус Сумбонт? Не в текущей ситуации, когда у меня выбор не слишком велик, а вот, положим, выхожу я из Приюта, всё узнанное уже знаю, а ко мне чудесным образом подходит мастер Креп и говорит: 'Иди к нам, парень!' Подумал, прикинул, опять посмеялся — выходило, что боялся бы до дрожи в поджилках, но согласился бы. То есть мне надо не подвывать, печалясь о гордой судьбе, а радоваться. Может, и благодарность богам, которых нет, вознести... Хотя с богами сложно, это и книги, и наставник археомифологии говорил. Цвергские маги те же — они из родов жрецов. Не только кушают, много и хорошо — это всем цвергам свойственно. Да и не только им, буркнул мой живот. Но и были на Земле или Терре проводниками воли божества, откуда и магерские способности у в целом не способному к мистике виду. Это не считая того, что сидхи в нашем Номе тоже не просто так появились. Их некие 'Дети Дану' изгнали, поставили на грань уничтожения и, по сведениям сидхов, да и остаткам мифов людей — это самое Дану, чьё дети — самое что ни на есть божество. В общем — все сложно, но на Тесселисе божеств нет, подтвержденный Мистиками (да и частично — Механиками) факт.

Ну и подниматься надо, в порядок себя приводить, воспользоваться шикарной уборной своей каюты. А потом — идти искать источник пищи, воды и знаний, в смысле, мастера Крепа. Впрочем, только я это решил, как дверь загрохотала, я чуть свои дела, не добравшись до уборной, и даже не поднявшись, не сделал! Стыдно, конечно, но спросонья — и такой жуткий грохот!

Впрочем, показавшаяся на пороге рыжая борода цверга показала, что это не корабль рушится, и не кто-то захотел меня разорвать на много маленьких Фикторов. Видимо, у мастера Крепа такая манера стучаться. То, что он стучит в каюту подчинённого, да даже скорее опекаемого-наставляемого (будем честны, пока я буду стараться изо всех сил, но вряд ли первое время буду приносить пользу как корабельный механик) — показатель его высокой культуры и благонравности. Ну а что звучит этот стук как штурм человеческого Брэфинга дриадами сидхов во время войны или как подземные кухни Камулодуна — так привыкать надо, он мне начальник минимум на год. И благодетель, будем честны — тоже. Хотя ничем, кроме честного труда, я ему отплатить не смогу, да и не собираюсь ничем, кроме этого, расплачиваться.

— Уже проснулся, Фиктор, — произнёс цверг.

— Проснулся, мастер Креп. Доброго вам утра.

— И тебе, кхм, доброго. Давай, поднимайся, порубаешь и в Камулодун.

— Только помоюсь...

— Вот вы, человеки, неженки какие, — заворчал мастер. — Хотя у вас не кожа, а кожица. Быстрее давай, дел невпроворот! — сообщил он, покинув каюту.

Ну я и ускорился, за четверть часа был готов и покинул каюту. Думал, в столовую каку-то, или как-то специально называющеся помещение на Воздушном Корабле, попаду — но нет, на верстаке стоял поднос с прикрытой тарелкой и несколькими ломтями хлеба.

— Рубай давай, — указал на верстак мастер. — Камбуз закрыт, так что чаёв-кофиёв-какавов нет.

— Спасибо, мастер Креп, — поблагодарил я и принялся 'рубать'.

Нет, ну от чая я бы не отказался, да и от кофия — тоже: хоть и горький страшно, но бодрит. А какава, редкое лакомство, очень вкусное и согревающее... Конечно, выпил бы, если бы было, хотя, думаю, в городе будет возможность. Да и глупости, а что не глупости — это костюм механика. Вещь нужная, а подчас жизнеспасительная: я когда гоблинами работал, заметил, что часть работ они отказываются выполнять наотрез. Уши прижимают, жалобные рожи корчат, чуть не плачут — а не делают.

— Боятся, — пояснил мастер Креп. — Чтоб перестали — годами надо показывать, заставлять... Смысла нет, проще самому сделать.

И выходило что 'да', проще. Но вот замена раскалённого масла, работа с работающими механизмами — а часть их в полёте никто тормозить не будет ни за что. Много получается трудов, которые меня искалечить могут при неосторожности или случайности. А то и убить, чего тоже не хочется. Ну а хороший, правильный костюм механика, над которым потрудились и механики, и мистики — вещь замечательная. Я, правда, только в книгах такие видел — даже у нашего преподавателя был только жилет и одна перчатка. Но даже они меня поразили с самого начала, как увидел. И очень мне хотелось себе такие.

— Настоящий костюм — дело не быстрое, — вещал мастер, вышагивая впереди меня.

Вот непонятная штука — я мастера выше на две головы. Не в том смысле, что горжусь, но ноги у него не длинные совсем. И семенит он ими быстро — это нормально и законами механики объясняется. Но, при этом, вид имеет такой, как будто не то, что Камулодун, а весь Ном Британика принадлежит ему. А то и весь Тесселис... Хотя преувеличиваю, конечно. Не зазнайский, но очень значимый и самоуважительный. И как он умудряется семенить так, что кажется, что шествует — непонятно. Наверное, мистика это объясняет, но я её не знаю.

— Но тебе, Фиктор, повезло, — продолжал цверг. — Костюм делают месяцами, опробывают, меняют. Но тебе мы возьмём хорошую, качественную, но при этом недорогую заготовку. Я тебе помогу, да и не только... — пожевал бородой он. — Да и сам учиться будешь. Мне, вообще-то, лень, — понизив голос, признался он. — Но времени ни цмыга нет. А если ты угробишься — на меня навалится столько лишних трудов, что лень от помощи с костюмом — ерунда.

— Как скажете, мастер Креп, благодарю, мастер Креп, — кивал я, а сам думал.

Ведь понятно, что матер Креп — хороший разумный. Но строит из себя 'практичного-равнодушного'. Вообще, если подумать — это нормально. Вот я в Приюте помогал паре ребят с учёбой. Помогал-помогал, пока не появились у меня свои дела и интерес, не до помощи стало. Так они кричать стали, требовать, чтобы за них учился! И всё равно им, неинтересно, что у меня свои дела и желания есть. Даже драться пришлось и, по количеству разбитых носов, я оказался в явном выигрыше — целых два против моего одного. Да и не очень мне нос разбили, даже не сломали.

Отстать эти парни отстали, но потом гадости про меня врали нехорошие и вообще — вышли чуть ли не враги. Это только потом я понял, что если безвозмездно добро делать — те, кому делаешь, не благодарны будут, а станут требовать, чтоб им это продолжили делать. А перестанешь благодеять — возмущаются, как будто их ограбили. Не все такие, конечно, но выходит, что большинство. Ну вот и мастер Креп, чтоб потом меня не прибить, когда начну требовать 'больше и лучше' — сразу ведёт себя так, что не благодеяние, а как бы о себе заботится. Я, конечно, не 'большинство', но он-то этого не знает. И самому надо на вооружение такой метод взять — в жизни пригодится, точно.

Так и спустились с высоких холмов, всё так же пустых, как и раньше, и вошли в бурлящий разумными Камулодун. Я, вообще-то, сам наш город знал, но больше по книгам. Из приюта не так часто выбирался, да и всё больше по делу, не до того было. А сейчас с интересом оглядывался. Ну, прохожие, и много — это понятно, но пялиться на незнакомцев — не слишком вежливо, так что я больше на здания да проезжающие экипажи смотрел. И ничем увиденное от книг не отличалось — много цвергов, немного людей, сидхов не видно почти, как и прочих видов. Здания — высокие, пять, а то и семь этажей...

На этом месте из привнесённой памяти всплыли образы зданий не просто высоких, а чудовищных. Десятки этажей — это 'немного', притом что самое высокое здание Камулодуна, Академия Всех Чудес — всего десять этажей! Да и то, столь высока она для наблюдения за горизонтом, звёздами и подобным — верхние этажи здоровенной башни не жилые и не какие то ещё, а наблюдательные, обсерватория. Это нам на землеведении подробно рассказывали, потому что Академия — гордость нашего Нома, и её, именно как здание, с пристрастием описывали. Чтобы мы знали, чем гордимся.

— Пришли, — сообщил мастер через плечо, прервав мои мысли. — Здесь тебе костюм брать будем.

А пришли мы к лавке, в витринах которых стояли манекены в различных костюмах. Сама лавка занимала нижний этаж высокого серого доходного дома с отливающими медью украшениями — но точно не медными, потому что медь бы давно позеленела и окислилась, если её не чистить. А зачем чистить фасад пятиэтажного здания каждый день? Найдётся дело и пополезнее, так что это точно была не медь, правда, что за металл — я не понял.

А над лавкой была вычурными, такими же 'медными' буквами выведена как бы рукописная надпись: 'Готовое платье Фрохрока'.

Зашли мы в лавку и оказались в просторном помещении, заставленном стеллажами с этим 'готовым платьем'. Но мастер задерживаться не стал и, не обращая внимания на слова цверга-приказчика: 'добро пожаловать, господа покупатели!' — деловито потопал вглубь лавки. Я приказчику кивнул на приветствие — мне не сложно, но поспешил за мастером Крепом, чтоб не отстать. А он дошёл до неприметной дверцы и, поманив меня пальцем, вошёл внутрь.

— Ой! — поприветствовал я первые шаги в месте за дверью.

Дело в том, что в помещении было темно. И потолок, вроде бы, был невысок, так что я с размаху влетел головой в какие-то висюльки из металла — видимо, люстру, которая сейчас не горела.

— Да чтоб... — послышался голос мастера Крепа, и в темноте засияли, уже не слегка, как на свету, а как пара костров, золотые глаза. — Ты же человек, да без оборудования. Не видишь ни цмыга.

— Не вижу, мастер Креп, — признал я этот факт. — Даже цмыга не вижу, — вгляделся я в темноту.

— Ещё этой пакости не хватало видеть! — ответил мастер, золотые глаза приблизились, и я почувствовал, как меня за предплечье ухватила рука в кожаной перчатке. Горячая, явно принадлежавшая мастеру рука. — Пойдём, проведу, — продолжил он.