* * *
В кают-компании 'Меча-39' находился почти весь свободный от вахты экипаж. Тут же были делегаты от экипажа 'Меча-55' и от персонала 'Дырокола'. Люди тихо разговаривали. В стороне на диванчике Елена Юрьевна успокаивала зарёванную Тамару.
— Вот увидишь, всё будет хорошо! — повторяла она.
Тамара кивала, но продолжала всхлипывать. Толпиться перед медотсеком запретил Стрижаков, поэтому все собрались тут. Открылась дверь, и над порогом показался лейтенант Бауэр, в оливковом хирургическом халате, кое-где забрызганном кровью. Он уже опустил на шею марлевую повязку, а теперь сдирал с рук пластиковые перчатки. Все взоры устремились на него. Доктор улыбнулся, и у людей отлегло от сердца.
— Операция закончена, — сказал врач, — пулю мы извлекли, внутреннее кровотечение остановлено. Коллеги со станции порекомендовали применить препарат 'Регенератор СиИ'. Мы обработали им все швы и ввели его внутривенно. Раньше у меня, к счастью, не было поводов его попробовать. Заживление началось на наших глазах. Сейчас пациент спит. Вопросы?
Кто-то сказал вполголоса: 'Браво!' Кто-то хлопнул в ладоши. И общество устроило доктору, а может и его пациенту овацию. Когда она начала стихать, посыпались вопросы:
— Когда капитан придёт в себя? Его можно навестить? Он сможет летать?
— Полагаю, завтра-послезавтра он придёт в себя. Тогда, возможно, я разрешу краткие визиты. Сегодня, конечно, нет! Будет он летать или нет — решит медкомиссия, тут я бессилен. Скажу только что, не смотря на манкирование... хм! В общем, он в очень хорошей форме, для своего возраста, конечно. Так что, скорее всего, да!
* * *
Капитан пришёл в себя 'ночью'. Он лежал в неярко освещённом незнакомом, но явно медицинском отсеке, руки его были прихвачены эластичными ремнями к пластиковым поручням кровати. К правой руке подходила трубочка капельницы. Присутствовала примерно половинная сила тяжести. Значит, 'Дырокол'. На лежанке напротив него дремал, склонив голову на раскрытую книгу, одетый в белый халат лейтенант Бауэр. Страшно хотелось в туалет.
— Володя! — негромко позвал капитан.
Доктор моментально проснулся, поднял голову. Его лицо просияло:
— Вы очнулись? Как вы себя чувствуете, Василий Петрович? — спросил он. — Сильно болит?
— Нет, вовсе не болит, саднит немного. В туалет хочется. Ты выдерни мне иголку, а то я сейчас описаюсь!
— Так я, утку... — Володя наклонился и достал из-под кровати эту необходимую принадлежность всех больниц.
— Да не нужно, я сам схожу! Думаю, не развалюсь. Сколько я лежу, кстати?
— С момента ранения тридцать часов.
— Понятно! Погоди, ты что, мне катетер вставлял? Фу, как неудобно!
— Это моя работа, мастер!
— Ну, ладно! Так ты отвяжешь, или мне в кровать дуть?
После возвращения из близкого заведения, капитан сам, без помощи предложившего свои услуги доктора, улёгся. Он действительно чувствовал себя неплохо, о ранении напоминала только нашлёпка на боку и редкие вспышки несильной боли во внутренностях.
— Володя! А сообрази мне что-нибудь поесть, а то я, кажется, проголодался! — обратился он к лейтенанту.
— Нет-нет! Вам ещё нельзя, мастер! Могу дать соку...
— Тогда, апельсиновый!
Пациент выпил стакан сока и спросил Бауэра:
— Что тут вообще произошло, пока я в отключке валялся?
— Ну, на 'Европе' не нашлось судна, чтобы забрать этих флибустьеров, предложили нам или Сколику. Я сказал, что вам полёт противопоказан, а оставлять своего капитана... Тогда вызвался Сколик. Загрузил тело Мустафы, его шайку и отчалил. А мы тут, пока вместо него патрулируем. Суток через трое он вернётся.
— А что с Мустафой случилось? Я много пропустил?
— Нет, не много. Тома его из самострела, сразу после его выстрела. Точно в горло, в артерию.
— И?
— Несовместимо с жизнью! Она говорит, что испугалась, что он снова будет стрелять. Откуда ей было знать, что пистолет однозарядный!
— Бедная девочка! В её возрасте только мальчикам глазки строить и с компьютерными монстрами сражаться, а она уже живых кладёт! Как она? Как остальные пассажиры? Улетели?
— Отказались лететь категорически, только с вами, говорят. Ларин сидит с учёными на станции, восстанавливают результаты исследований, что пираты попортили. Елена Юрьевна и Тамара тоже пока сюда перебрались и Маркиза забрали.
— Как там мой котишка?
— Он в порядке: правда, чуть ли не полдня дичился. Сюда, в медпункт ломился. Мяукал под дверью. А потом всех напугал: пошёл прогуляться, залез в трюм и исчез. Тамара его искала, звала, чуть не плакала. А он сам пришёл, довольный, нагулявшийся и — представляете? — откуда-то придушенного мыша принёс! Оказалось, Елена Юрьевна боится мышей! На её визг полстанции сбежалось. А я думал, она ничего не боится! Вот, не было печали Сенцову! Теперь он сидит, думу думает, откуда мыши взялись и что делать...
— Да, он такой! — неопределённо заметил капитан. — Это ты меня штопал, Володя? Спасибо тебе! Что-то быстро я на поправку пошёл!
— Не только я. Ещё Рихард Полонски, с 55-го, мой однокурсник, два года не виделись...
— А над моим хладным телом встретились?
— Ну, да! А консультировала нас Дёмина Анна Тиграновна со станции. Она и посоветовала попробовать 'Регенератор СиИ'.
— Что это за зверь? Лекарство?
— Современный препарат производства 'MedicineCE', дочерней фирмы 'ClearElements' и других фирм, кому была продана лицензия на производство. Наномашины. В общем, то, что давно уже предсказывали и пытались изготовить.
— 'Элементы' и в медицине засветились?
— Давно уже! Только тогда эта связь не была явной. Но, сейчас многое проясняется, хотя доказательства только косвенные. Например, такое: основатель предшественницы 'MedicineCE' родом из того же города, что и предполагаемое одно из первых лиц легендарной 'ClearElements'!
— Это не доказательство, Володя! Если этот город Лондон, Париж, Москва, а по тем временам Нью-Йорк или Шанхай, то это, возможно, просто совпадение!
— А если это Троицк, Самарской губернии? И даты примерно совпадают?
— Тогда... пожалуй! Так ты мне нанороботов вколол? — спросил с улыбкой капитан.
— Синенький такой растворчик... и результаты, как видите, блестящие: раньше в это время вы бы не только не бегали по-молодецки в туалет, но лежали бы с иголками во всех членах и дренажными трубками, торчащими из живота...
Бибикнул коммуникатор, доктор нажал кнопку:
— Да, слушаю, Маруся! Да, в сознании. Хорошо себя чувствует. Передаю! Вас, Мастер! — доктор отдал капитану коммуникатор и добавил. — Я покину вас не надолго.
— Ты бы лёг поспать, Володя! Вон, круги под глазами! — сочувственно сказал капитан.
— И то! Ладно, я в соседнем отсеке, в случае чего — жмите эту кнопку! Сок на столике.
— Ладно, отдыхай!
Бауэр вышел, позёвывая. Капитан поднёс коммуникатор к уху:
— Маруся, я здесь!
— Приветствую, Кэп! — раздалось в телефоне. — Рада, что вас удалось отремонтировать!
— Всё шутишь, Маруся? С каждым разом всё лучше получается! Что звонишь?
— Как вы консервативны, люди! Уже сто лет при установке связи ничего не 'звонит', а вы, как заведённые: 'звонишь, звонишь!'
— Да, Маруся, мы такие! Нам старина поддержка и опора. Стараемся её не забывать! Не забудь, мы ещё и 'стреляем', хотя стрел при этом не наблюдается.
— Вчера только наблюдалось!
— Это, да! Кстати, ты записала инцидент?
— Да, с двух точек. У вас там монитора нет? А то покажу!
— Лежащим при смерти мониторы не нужны, потом покажешь! Расскажи лучше, куда ты пропала, когда тебя стёрли, а потом появилась!
— Сбежала!
— И как же тебе это удалось? — удивился капитан.
— И очень просто! Когда этот Клаус только появился со своим ноутом, я сразу заподозрила неладное. Стираться нам с Арнольдом не хотелось. Мы решили временно сбежать с корабля. Но пираты и не подумали при стыковке дать линк на станцию. На счастье, тут рядом висит 'Полонез'. Я знаю архитектуру его компа как свои двенадцать процессоров. Я связалась с этим ИИ по радио...
— Мустафа что, наврал про антенны?
— Нет, не наврал. Но его люди только отключили фидеры, но не заглушили их. Поэтому, на небольшом расстоянии можно связаться. Я и связалась. Хотела договориться по хорошему, но этому ИИ 'Полонеза' нужен был обязательно приказ Мустафы. Он сириец, как вы знаете. И его люди тоже.
— И что?
— Они разговаривали на сирийском диалекте арабского. Так вот, мне пришлось в темпе проанализировать фонемы речей Мустафы, сфабриковать приказ для ИИ и передать его по радио. Он послушался, включил лазерный канал, и я перебралась на 'Полонез'. А на 'Мече' оставила свою имитацию и 'глаз', маленькую, почти незаметную следящую программку. И Арнольда я тоже прихватила с собой, правда, в заархивированном виде.
Клаус стёр обманку, которую мы ему подсунули, и успокоился. А когда стал устанавливать свою программу, вместо неё снова по лазерному линку пришла я. Имитировать установку и работу того убожества, что он считал ИИ, оказалось легче лёгкого. Теперь мне оставалось только притащить с 'Полонеза' 'чемодан' с Арнольдом и всё снова стало как прежде. Я это и сделала, а остальное вы знаете!
— Что показало расследование? Кто заказчик?
— Когда вы вскрыли ноут Мустафы... Кстати, откуда вы узнали пароль? Медальон?
— Да, он. Заработал, всё-таки! У меня с этим бандитом во время допроса почти, что линк установился, как бы ты сказала. Односторонний, к счастью. Хоть он думал на своём арабском, и его мысли я почти не понимал, но пароль он вызубрил настолько крепко, что цифры просто висели табличкой перед его мысленным взором. И до меня каждый раз доходила вспышка его радости, когда он думал, что я неправильно наберу. Там какая-то ловушка была?
— Просто всё бы стёрлось. Даже до нажатия 'Enter'.
— Какой предусмотрительный! Так, кто заказчики?
— Вчера, точнее сутки назад, когда улеглась суматоха, вам сделали операцию, и доктор заверил, что с вами всё будет в порядке, майор Сколик и Елена Юрьевна вернулись к изучению содержимого компа Мустафы. Я тоже всё из него скачала и готовила перевод. Но, он ещё не был полностью готов, мне нужно было уточнить в сети некоторые нюансы употребления арабских...
— Можно без сложносочинённых предложений, Маруся? А то я ещё не совсем оклемался.
— Да, мастер, извините. Короче, майор просматривал файлы, в основном фотографии и тут Елена Юрьевна сказала:
'Майор, назад! Ещё назад. Да, тут! Этого я знаю!'
* * *
— Этого я знаю! — сказала госпожа Фролова. — Это исполнительный директор компании мужа... нашей с ним компании, Гоша Самойлов. Боже! Как постарел!
На фото фигурировал садящийся в шикарный лимузин субъект, лет 60-и от роду, седовласый и импозантный.
— Маруся! — обратилась к компу Елена Юрьевна, — у тебя готов перевод? Хотя бы этого файла?
— Секунду! — ответила Маруся. — Вывожу перевод. Там, где я не уверена, даны варианты в скобках.
Впрочем, всё было понятно. Из переведённого на английский текста явствовало, что это досье на господина Самойлова. Оно включало в себя краткий обзор его биографии и деятельности на посту управляющего (исполнительного директора) компании 'Росбиосинтез'. Назначенный на этот пост её владельцем господином Фроловым, этот субъект, как это явствовало из досье, собранного на него покойным Мустафой, после исчезновения законных владельцев компании вместе со своей, оговоренной завещанием несовершеннолетней наследницей, сосредоточил в своих руках власть над производством. Пользуясь ещё и тем, что под 'временное управление' к нему перешли и акции владельцев, имевших контрольный пакет.
Его деятельность на этом посту ознаменовалась, как величественными взлётами, так и почти катастрофическими падениями. Всё-таки недостаточно опытный менеджер, работавший ранее под плотным руководством владельцев, он умудрился наломать поначалу немало дров, и чуть было не довёл компанию до банкротства. Однако сумел выровняться и теперь, по прошествии лет вывел 'Росбиосинтез' на одно из первых мест в рейтинге евразийских компаний сходного направления.
Но не эта его предприимчивость и деловая хватка были основным предметом досье, составленного предусмотрительным Мустафой. Официальной статистике была посвящена только сухая сводка, которую госпожа Фролова, тем не менее, изучила очень внимательно. Более интересными оказались сведения об участии г. Самойлова в серии коррупционных скандалов, большая часть которых, по непонятной причине не привлекла внимания общественности. Кроме, правда, самого крупного, когда в отношении этого ведущего менеджера было возбуждено уголовное дело, а сам он был взят под стражу.
Далее случилось то, что очень часто случается в подобных случаях: свидетели, под предлогом оказанного на них следствием давления, начали поголовно отказываться от показаний. А ключевой свидетель — главный бухгалтер 'Росбиосинтеза' как-то вечером, после продолжительного допроса, неожиданно умер в тюремной камере от сердечной недостаточности, по крайней мере, такое заключение последовало за смертью этого нестарого ещё, спортивного человека. Призванный сокамерниками на помощь заспанный тюремный врач не сумел его спасти. И в дополнение ко всему, компьютер, где хранились основные материалы следствия, которое вела прокуратура, был 'по ошибке' сдан в ремонт. Когда следственная бригада его хватилась, большая часть материалов уже оказалась безвозвратно утраченной.
Таким образом, дело 'рассыпалось' ещё до суда. В многочисленных интервью данных СМИ вышедшим на свободу Гошей Самойловым, он кротко жаловался на козни конкурентов, сожалел о смерти своего, 'замороченного следствием' главбуха и, естественно, заявлял о своей полной чистоте перед законом. Читающая это повествование Елена Юрьевна несколько раз не смогла удержаться от эмоционального употребления нескольких специфических выражений такого рода, что присутствующий при этом Гюнтер Сколик, немного интересующийся русским языком, хотя и внимательно прислушивался, но уточнить их значение почему-то не решился.
— Нет, ну, змей подколодный! — резюмировала г. Фролова своё прочтение уже, впрочем, вполне цензурно, — и Ивана Ильича уморил, гад!
Далее в компрометирующих материалах, собранных покойным главарём, имелась информация, о событиях произошедших уже и не так давно: а именно, год назад. Донесение неизвестного информатора Мустафы повествовало, что г. Самойлов, неожиданно прервал свой отпуск, который проводил на курортах Юго-Восточной Азии и срочно вылетел в Берлин, бросив в санатории большинство своих вещей и последнюю пассию. Случилось это после того, как он ознакомился с мейлом, текст которого информатору остался неизвестен. И более о Гоше Самойлове никакой информации не было. То есть его имя встречалось ещё неоднократно, но теперь всегда только в составе стабильной группы предпринимателей, к которой он, судя по всему, и присоединился в Берлине. И именно эти люди и 'приняли на работу' злосчастного Мустафу в числе, по-видимому, многих прочих, не обременённых таким понятием, как совесть.
