Видя, что народ не собирается расступаться, он махнул рукой бургундам и те врезались в толпу.
— Дорогу! Дорогу господину! — зычно орали они, вовсю орудуя ножнами. — Расступись!
Следуя за германцами, Юстиниан и Геронтий быстро продвигались к центру форума, где возвышалась статуя Агенобарба. Толпа сомкнулась за ними и тут же, словно только и ждала какого-то вожака, двинулась к месту событий.
Когда они добрались до высокого мраморного постамента, с которого невозмутимо озирал площадь консул Римской Республики, отряд готской стражи из десяти человек уже рассеял народ и овладел постаментом. Люди, однако, не расходились. Они угрюмо смотрели, как готы заламывают руки нескольким юношам, награждая чувствительными ударами тех, кто осмелился сопротивляться и вырываться. Оружие они пока в ход не пускали, но, судя по мрачному взгляду голубых глаз командира стражи, момент этот был уже недалек.
— Расходитесь! — крикнул гот, надсаживаясь, чтобы перекричать гул толпы и крики избиваемых за его спиной арестованных. — Город на военном положении! Собрания запрещены! Будете здесь стоять, мечами разгоним!
Юстиниан быстро приблизился к лестнице, ведущей на пьедестал, остановившись в тени статуи Агенобарба.
— Что здесь происходит? — нарочито спокойным тоном спросил он, глядя на готского командира. — Вон тот юноша — мой племянник. Я за него ручаюсь. Отпустите его, я сам за ним присмотрю. Обещаю, больше он не будет...
Договорить он не успел. Метко брошенный из толпы камень ударил одного из солдат в лицо. Тот вскрикнул и вскинул руки, будто запоздало пытаясь защититься. Между пальцев потекла кровь. Командир готов хлестнул по толпе злым взглядом из-под шлема.
— Взять вон того! — приказал он, указывая куда-то в толпу. — Не жалей их, парни!
Пятеро воинов спрыгнули с постамента и обнажили мечи. Толпа отшатнулась, но на пути у готов оказался Юстиниан со своими людьми.
— Успокойтесь, добрые люди! — сказал он, примирительно поднимая руку. — Не надо крови. Мы можем мирно все...
И тут один из солдат, видимо слишком буквально поняв приказ своего командира, рубанул магната мечом. Но чуть раньше вылетел из ножен клинок бургунда, в последний момент отразив смертоносную сталь. На миг все на площади замерли, а потом все взорвалось боевыми кличами и лязгом мечей. На их хозяина напали и бургунды не раздумывая вступили в схватку. Самого Юстиниана бесцеремонно оттолкнули назад, он даже не успел вмешаться, как уже полилась кровь.
Видя, что готам оказывают вооруженное сопротивление, толпа вдруг стала безумно храброй. В стражников полетели камни и горожане, крича, ринулись на постамент. В несколько минут все было кончено — готов попросту растерзали, а отчаянно отбивавшегося командира буквально искололи мечами, отнятыми у его же солдат.
— Бог ты мой.., — пробормотал Юстиниан, увидев такое стремительное развитие событий. Но он тут же взял себя в руки, ясно понимая, что пути назад теперь нет.
— Константин! — крикнул он, хватая спасенного племянника за плечо. Тот довольно ухмылялся, хотя из разбитой губы текла кровь.
— Дядя! Спасибо тебе! Я...
— Потом! Потом я тебе еще покажу за то, что ты тут устроил, негодяй! Но сейчас слушай меня. Бери двух моих людей... — Синдольт! Эккеварт! Пойдете с ним. — И бегом к южной стене. Помнишь, я показывал тебе потайной ход? Выйдешь из города и как можно скорее доберешься до римского лагеря. Пусть атакуют немедленно. Проведешь их в город тем самым ходом. Вперед, и да поможет тебе Господь!
Толпа бушевала, все еще терзая мертвые уже тела ненавистных готов. Секунду Юстиниан глядел вслед племяннику, затем обернулся к Геронтию. Юноша с ужасом смотрел на кровавую расправу.
— Ты! Беги к моему дому. Не медли! Прикажи собрать клиентов, рабов, в общем всех, кто найдется. Пусть вооружаться и как можно скорее идут сюда. Стой! Вот мой перстень, чтобы тебя послушали. Давай!
В дальнем конце форума, возле таверны "Жезл Диониса" прошло какое-то движение, все головы обернулись туда.
— Солдаты! — послышались приглушенные выкрики. — Готы! Сюда идет конный отряд! Не меньше полусотни!
Толпа заколебалась. Юстиниан выступил вперед, встал прямо перед статуей на залитом кровью только что отвоеванном постаменте и высоко поднял руку, привлекая внимание.
— Слушай меня, Форум Домиция! — изо всех сил крикнул он. — Проклятые готы обрекли нас на голод, страдание и кровь! Смерть всем нам, наши горящие дома, наши изнасилованные жены и дочери — вот что они уготовили нам. И все ради того, чтобы Вамба мог сказать своему королю еретику Эвриху, что сделал все возможное и города не сдавал. Но мы говорим — нет! Мы — римляне. Через час римская армия войдет в город. Нам нужно продержаться всего лишь час. И мы сделаем это! Разбирайте скамьи, тащите камни, ломайте двери домов — вооружайтесь, чем можете! Я поведу вас на казармы готов!
Толпа ответила дружным ревом. В этот момент луч солнца, коснулся мраморной статуи Агенобарба и тем немногим, кто смотрел в этот миг на лик Гнея Домиция, показалось, что консул древней Республики чуть прищурил глаза и улыбнулся в бороду, гордый как никогда за граждан своего города.
Если Эврих рассчитывал задержать римлян под стенами Форума Домиция, его план полностью провалился. Благодаря неожиданному восстанию граждан, город был взят в течение нескольких часов, готский гарнизон частью перебит, а частью взят в плен — дорога на Нарбон была открыта.
Решив не задерживаться в городе виноделов, Красс оставил здесь одну центурию и такое же количество вспомогательных войск, а сам, не давая отдыха армии, двинулся дальше по Домициевой дороге. Сорок миль, разделявшие Нарбон и Форум Домиция, римляне преодолели за два дневных перехода и к полудню седьмого дня до Августовских календ перед легионами открылись высокие стены главного порта державы вестготов.
Вечный соперник Массилии и Арелата, Нарбон богател на приморской торговле вот уже шесть веков. Однако последние годы Империи оказались далеко не лучшими в его долгой истории. Разоренная прошедшими по ней полчищами варваров, Южная Галлия только-только начала приходить в себя под твердой властью вестготов. К тому же, все эти годы морская торговля страдала от вандальских пиратов, сделавших западное Средиземноморье своей вотчиной, и лишь недавно королям готов удалось добиться от старого Гейзериха обещания не трогать торговые суда нарбонских купцов. И хотя для вандальских пиратов, почуявших вкус наживы, слово короля, сидящего в далеком Карфагене, значило не так, чтобы много, морские пути все же вновь начали оживать.
Короли готов хорошо понимали, что от процветания их единственного порта на Средиземном море напрямую зависит благосостояние державы, и их усилия не пропадали напрасно. Граждане Нарбона, в отличье от других городов провинции, не просто терпели власть готов, но были, пожалуй, самыми лояльными подданными нового государства, не считая разве что аквитанских магнатов. Особое положение Нарбона в державе вестготов давало им надежды, и небезосновательные, на лучшие времена, особенно после того, как Римская империя не смогла и не захотела защитить своих граждан от варваров. Поэтому, командовавший гарнизоном Нарбона магнат и патриций Панихий Намациан нисколько не опасался повторения событий, произошедших в Форуме Домиция.
Вести о разгроме Вамбы дошли до Нарбона вместе с немногими беглецами, вырвавшимися за стены павшего города и опередили следовавшую за ними по пятам римскую армию не более, чем на несколько часов. Узнав о таком повороте событий, Намациан лишь презрительно скривил губы — все это только подтверждало его мнение о превосходстве природных галльских аристократов над дикими варварами, коими он про себя считал готов. Придерживаясь такого мнения, Намациан, тем не менее, признавал силу готов и полагал, что свежая кровь пойдет лишь на пользу древнему благородному народу Галлии. Возможно поэтому Эврих ценил Намациана наравне с другими галльскими магнатами, перешедшими на готскую службу, такими, как Викторий, Арванд и Винцентий. В верности этих людей можно было не сомневаться даже после закончившегося неудачей похода за Родан. Намациан, как и все они, не питал никаких иллюзий относительно собственной судьбы в случае поражения готов и был полон решимости удержать Нарбон во что бы то ни стало.
Имея под своим командованием почти двенадцать сотен солдат и принимая во внимание надежные укрепления Нарбона, прикрывавшие город с суши, а также тот факт, что портовый город не будет испытывать никаких проблем со снабжением, — ведь противник не располагает флотом, — Намациан не сомневался в успехе. К тому же он знал, что за пределами городских стен, где-то в глубине Аквитании, король Эврих стягивает сейчас в кулак все силы державы вестготов, чтобы в решительном бою разгромить впервые за многие годы посмевшую перейти Родан римскую армию: оставляя границу по Лигеру неприкрытой отзывались из северных городов гарнизоны, покидая Иберию, подходила армия Винцентия, стекались из городов и вилл дружины аквитанских магнатов.
— Идут, кажись, — командовавший стражей ворот угрюмый бородач Тульга сплюнул вниз со стены.
Намациан кивнул, глядя на север в сторону Домициевой дороги. Там, где ее прямая стрела прорезала поросшие редким кустарником холмы, виднелась темная масса, среди которой в лучах полуденного солнца то и дело что-то поблескивало. Это шла римская армия. Шла, чтобы взять Нарбон или остаться под его стенами навсегда. Намациан поправил шлем и посмотрел на запад. Оттуда вскоре должна подойти армия Эвриха. Пройдет день, два, неделя — кто знает сколько? — пыль повиснет уже над Аквитанской дорогой, и тогда...
"Да", — подумал Намациан, возвращаясь к прерванным размышлениям. "Судьба Галлии решится под стенами Нарбона. И это произойдет очень скоро. Что ж, все в руках Божьих, но мы сделаем все, что возможно".
— Закрыть ворота, — приказал он, обернувшись к свите. — С этого момента город переходит на осадное положение. Прочитать мой приказ на площади. Сотню Алики к Домициевым воротам. Да, и еще — прислуга баллист готова? Ждать моей команды. Поприветствуем их...
Небо на западе хмурилось. Серая хмарь неумолимо плыла на восток, затягивая голубой небосвод клубящимися тучами, сквозь которые едва просвечивали солнечные лучи. Далеко на западе можно было разглядеть вспышки молний — там бушевала гроза, и гроза эта приближалась к Нарбону.
Старый рыбак Эвтропий неторопливо вышел из своей хижины, примостившейся на склоне холма и, кашлянув, посмотрел на запад. Да, спешить было некуда. Сегодня в море не выйти. Он втянул носом влажный воздух и покачал головой. Гроза будет, как пить дать будет.
С порога хижины старого рыбака открывался вид на Нарбон и его окрестности. Внизу лежал глубоко вдающийся в сушу залив, на водах которого покачивалась его рыбацкая лодка. Дальше к северу на равнине раскинулся город, словно крепостной стеной прикрытый с запада грядой высоких крутых холмов, а еще дальше, через долину реки Атакс, бежала вдаль старая Домициева дорога.
Кто другой мог бы и залюбоваться прекрасным видом, но Эвтропий прожил здесь всю жизнь и красота местности заботила его меньше всего. Чуть больше беспокоила его война, что внезапно разразилась недавно. К Нарбону подошли неприятельские войска, как говорили, из самого Рима и вот уже неделю они стояли под стенами города, не пытаясь, впрочем, обложить его со всех сторон и начать правильную осаду. Будто ждали чего-то.
Чего они ждали, старый рыбак не знал, да это его и не заботило. Он продавал им рыбу, а платили они исправно, полновесной римской монетой. Ну а что? Покупатели, как покупатели, не хуже других. А то, что они окружили Нарбон — что с того? Эвтропию не было дела до игр полководцев, магистратов и королей. Он был рыбаком. Его дело — хороший улов.
Ветер с моря принес пронзительный крик крачек. Эвтропий кашлянул еще раз и почесал седую голову. Придется, видно, дома остаться. В такую погоду в море не выйдешь...
— Дедушка! Дедушка!
Мальчишка лет двенадцати выскочил из-за угла хижины. Судя по тому, как он запыхался, бежал со всех ног. Должно быть, аж с вершины холма. И охота ему лазить туда?
— Битва будет! С запада идет король Эврих, я видел! Там целая армия, их очень много!
— Ну и что? Нам-то с тобой что с того? А вот гроза будет, да. Так что в море мы не пойдем. Сети, пожалуй, починить можно...
— Да какие сети?! Какие сети, дедушка?! Смотри! Римляне снимаются с лагеря! Вон они, идут к Аквитанской дороге, наверно, хотят готов там встретить. Можно мне посмотреть?!
— А сети кто чинить будет?
— Я потом! Я успею!
Мальчишка рысью припустил по тропе, только пятки сверкнули.
— Эй?! Ты куда?!
Старый рыбак покачал головой. Да разве удержишь его теперь? Вот ведь незадача! Хоть бы скорее они закончили там дубасить друг друга...
— Разведчики сообщают, армия Эвриха приближается по Аквитанской дороге. Сейчас они в двух милях от наших передовых заслонов.
— Четвертый и Двадцать пятый готовы?
— Да, проконсул.
Кассий замер у входа в палатку, ожидая приказаний. Красс медленно прошелся из угла в угол, и квестор отметил про себя, как тяжело он дышит.
— Что ж, значит — время пришло. Хорошо, что Эврих все же идет сюда. Я боялся, он не станет действовать так, как нам нужно. Помоги.
Красс кивком указал на доспехи, и Кассий, положив шлем на стол, поднял лорику полководца.
— А нужно ли нам это? — заметил он. — Твой план небезупречен. Все будет зависеть от стойкости легионов.
— От нее всегда все зависит.
— Если готы все же прорвутся до того, как...
— Мы уже обсуждали это на военном совете. Забыл, квестор? Варгунтий и Копоний поклялись выстоять. И я им верю.
— Я больше верю в палисад, который мы там неделю строили. Но все равно, это слишком рискованно. Не лучше ли было...
— Я не могу ждать, — раздраженно бросил Красс, затягивая ремень шлема. — Все должно решиться в одной битве и как можно скорее. У меня нет времени бегать за Эврихом по всей Аквитании.
— Я только высказал свое мнение. Но теперь уже все равно поздно что-то менять.
— Вот именно. Иди, Кассий. Тебе пора вести своих. И помни — ждите сигнала! Что бы ни происходило — ждите сигнала! Не подведи меня.
— Не подведу, проконсул.
Кассий поднял руку в салюте, развернулся и быстрым шагом вышел из палатки.
Красс еще немного постоял, слыша, как за тонким пологом фыркают кони конуберналов. Боль в груди была почти нестерпимой, это мешало думать, а сейчас ему, как никогда нужна ясность рассудка. Он не может проиграть эту битву. Сегодня решится все. Каждый должен исполнить свой долг до конца. И он в том числе.
Красс быстро налил себе вина, залпом выпил и тяжело ступая, направился к выходу.
"У меня нет больше времени", — подумал он.
Молодой контубернал протянул ему повод коня.
— Там у них что-то вроде палисада построено, — докладывал старый гот с седыми усами, свисающими чуть не до плеч. — Долина Атакса вся перекопана. Колья, рогатки... На Аквитанской дороге стоят тысяч десять. Остальная их армия, похоже, за ними. Мы покружили вдоль их линии, пока нас не отогнали их всадники. Я в бой не вступал, они нас тоже преследовать не стали. С места не двигаются. Ждут нас.
