Так и провалялись до вечера в неге и ничегонеделанье, лениво наблюдая за редкими перемещениями иногда вылезающих из трюма корейцев да за суетой наших случайных пассажиров. У них плаванье вышло не столь спокойным, как у нас, оказалось, что еще более усилившаяся во второй половине дня качка крайне негативно сказалась на измученных алкоголем организмах. Потому что Федя, что Света, выползшая часам к трем из каюты, поначалу приобрели нежно-салатовый цвет лица и страдальческое выражение во взгляде, пометались по палубе минут тридцать, но после особенно злой волны, ударившей в скулу суденышка, смирились со своей участью, принявшись с пугающими звуками метать харчи за борт.
Когда Солнце стремительно покатилось за горизонт, окрашивая воду и небеса во все оттенки красного цвета, мы собрали покрывала со своего лежбища. Переглянувшись, подхватили и унесли посуду с остатками дневного перекуса на камбуз, с сожалеющими вздохами навьючили на себя камуфло, берцы и броники, зацепили вооружение. Все, короткий уик-энд закончен, часов через пять-шесть прибываем в Роанапур, значит, пора включать режим повышенной бдительности и боеготовности, именно за это старый прибалт платит нам деньги. Вряд ли, конечно, что-то случится, но береженого, как говорится, бог бережет.
В третьем часу ночи прошли, наконец-то, еле заметную в темноте полуразрушенную статую Будды на входе в гавань, на которую Ингрид не преминула указать слегка оклемавшемуся Боксеру. Но ему было пока что не до местных красот, потому заранее заготовленный спич на тему древней тайской культуры пропал втуне.
Русский лишь вяло отмахнулся, не отрывая взгляда от угадывающегося во тьме берега. Все, чего сейчас желал Федя — сойти на сушу и никогда больше не подниматься на палубу любого плавсредства, даже если оно будет размером с аэродром и полностью усыпано конфетами и кокаином. Во всяком случае, именно так мной было расшифровано его бурчание себе под нос.
На пирсе мы задерживаться не стали, ведь нужно еще проводить русского с его пассией до гостиницы, отмахать через полгорода в полной снаряге и успеть хотя бы душ принять перед занятиями, а рассвет был не за горами. Матиас перед тем, как отпустить нас на берег, рассчитался честь по чести, вручил ставший традиционным туго набитый пакет с неизвестным содержимым и намекнул, что не худо бы было, если я заскочу к нему через недельку.
Сезон дождей, конечно, вылазкам в море на его корыте не способствует, с муссонами шутки плохи, но мало ли, вдруг погода позволит смотаться куда-нибудь вдоль побережья? Основная засада со штормами и ливнями начнется в августе-сентябре, на эти месяцы катерок прочно пропишется у причала, а май-июнь еще могут предоставить возможность для кратковременной вылазки и личного обогащения.
По здравому размышлению, гостиницу Феде решили искать не в Нижнем городе, хотя здесь было дешевле и антуражней, а в Верхнем, поблизости от бульвара, делящего Роанапур пополам. Все же китайцы с итальянцами никак не могли закончить свою войнушку, в результате чего и так небезопасный Портовый район в настоящее время для проживания туристов не подходил совершенно. Пока так, а дальше он осмотрится, прикинет, что к чему и сам решит, что ему нужно и чего он хочет.
Пока что из краткосрочных планов на день-два Боксер решил остановиться на чем-нибудь экзотическом, но не сильно экстремальном. Ожившая и воспрявшая духом на твердой земле Светка стремилась на крокодиловую ферму, где продавались изделия из кожи рептилий. Ее спутник тоже был не против подивиться на местную опасную фауну, попробовать крокодильего мяска и покататься на слоне, был там такой аттракцион.
Змеиный питомник также значился в планах, как и ресторан национальной кухни. Ну а насчет стрельбы, охоты и мордобоя договорились пересечься вечерком во вторник, аккурат до моего визита к Сэмми в Арену, как раз будет время подумать, с кем из знакомых стоит познакомить нового русского.
Передвижение по ночному Городу Греха вышло не то чтобы сильно опасным, но однозначно запоминающимся. Когда проходили по центру Портового района, на соседней улице вспыхнула короткая, но очень ожесточенная перестрелка, на слух работали под десяток автоматических стволов, не считая басовитого рявканья дробовиков и чуть слышного на общем фоне кашля пистолетов. Мы, не сговариваясь, прибавили хода, оставляя за спиной в очередной раз выясняющих степень собственной крутизны ханьцев и макаронников.
Чужие разборки и в обычное-то время никому не нужны, а у нас с Ингрид сейчас два гражданских на руках. Федя, конечно, в Афгане всякое повидал и вообще сейчас в России криминогенная обстановка местами мало отличается от роанапурской, но нафиг-нафиг, если захочет в своем отпуске повоевать — флаг ему в руки. Сколько угодно. Только без нас.
— И часто, ля, у вас тут шмаляют дурниной, как на фронте? — Запыхавшийся Боксер пытался отдышаться после пробежки, уперев руки в колени и шумно переводя дыхание. Звуки стрельбы остались далеко позади, а перед нами открывался идиллический вид на абсолютно мирный бульвар, по которому совершенно спокойно проехал полицейский патруль. — Мусора, ля, вообще мух не ловят, куда они, нах, покатили? Где тревога, ля, ОМОН в ружье, спецоперация по усмирению?
— Да постоянно в последнее время такая история, я тебе рассказывала. — Ингрид внимательно смотрит в ту сторону, откуда мы только что прибежали, поводя стволом налево-направо, а я настороженно проводил взглядом уехавший патруль. — Воюют, понимаешь, никак настреляться не могут. А полиции похрен, они не вмешиваются в то, что происходит в Нижнем городе, пока стороны соблюдают определенные рамки.
— То есть, гасить всех вокруг из автомата, ля, — это в порядке вещей? — Федя недоверчиво оглянулся назад. — Охренеть, порядок.
— Ну не из гранатомета же пуляют. — Пожала плечами шведка, подходя к нам. — Так что все нормально. Харе стоять, пошли, не прицепился к нам никто. И впереди все спокойно, полицаи по своим делам укатили. А вон там на перекрестке вывеска: "Hotel" виднеется. Проводим вас до дверей и дальше попрыгаем, нам еще час до общаги добираться.
Распрощавшись у гостиницы с нашими случайными попутчиками, мы короткими перебежками миновали мирно спящий Верхний город, ни на кого не напоровшись и никого не потревожив. Дорогу в гору через лес тоже осилили без особых треволнений и лишних встреч. Да и какие встречи могут быть в начале пятого утра, все нормальные люди сны досматривают в преддверии новой недели, это только мы все никак до кровати не доберемся.
Все рано или поздно заканчивается, закончился и наш марафон до Академии. За сто метров до ворот мы, не сговариваясь, дружно повернули в лес и знакомым маршрутом устремились к тому участку забора, который был нами облюбован для быстрого и, самое главное, незаметного его форсирования. И нет, там не было никаких дырок в стене или выщербленных кирпичей, на ремонте сооружений в Хачимитсу не экономили. Там просто деревья очень удобно росли, можно было при известной ловкости по веткам проползти и таким образом оказаться внутри охраняемого периметра. Ну а незаметно пробраться по парку до общежития было вообще делом техники.
— Рэн, подсади, да, вот так постой минуточку... Вуаля! — Ловкая, как обезьянка, Бьорк с моих плеч буквально влетела на широкий подоконник, пошуровала чем-то с полминуты и ввинтилась в приоткрывшуюся форточку. — Вот, лови веревку, привязывай груз, давай-давай, не тормози, время дорого! Ты, может быть еще и легкий завтрак для меня успеешь приготовить перед тем, как тебя Мидорикава опять отоварит на утренней тренировке. После-то тебе не до готовки будет, в медпункте-то.
— Какая ты добрая девочка, блин, аж оторопь берет. — Я с пыхтеньем карабкался по вновь выкинутой после подъема оружия, снаряги и здоровенного баула с покупками и подарками веревке. — Вот обижусь сейчас и не буду готовить. Будешь знать, как каркать. Вдруг не она меня, а я ее уработаю?
— Не, не готовить нельзя. — Шведка вычленила из моего бурчания самое для себя главное, пропустив мимо ушей все остальное, схватила меня за складку на спине и с усилием потащила через подоконник. — Если ты не сварганишь что-нибудь покушать, то я голодной останусь, а это неприемлемо. Иди давай в душ первой, а потом, когда я помоюсь, удиви меня чем-нибудь легким, вкусным и питательным. Марш-марш, боец, ать-два, ать-два!
На этой оптимистичной ноте, как водится, произошло событие в целом привычное, не раз уже здесь случавшееся, но в полшестого утра совершенно неожиданное. В дверь таинственно заскреблись, а смутно знакомый голос громко прошипел:
— Такаяма-сан, вы здесь? Откройте, Такаяма-сан, пожалуйста! Бьорк-сан, откройте! — Ингрид посмотрела на меня, я посмотрел на нее, потом мы обреченно перевели взгляд на раскиданное по полу имущество, убрать которое явно не успевали, а голос из-за двери все не унимался. — Пожалуйста, быстрее! Иииии!!! Нет, пожалуйста, нет, не надо!!!
Вопли волшебным образом стихли, как отрезало, а вот мы обе синхронно подпрыгнули и внутренне напряглись. То, что к нам время от времени кто-то ломится, — к этому за прошедший месяц мы уже привыкли. Удовольствия, понятное дело, такое паломничество не доставляло, но, в общем-то, притерпелись. А вот то, что кого-то у нашей двери замели — это что-то новенькое. Такого еще не случалось. Новый стук костяшками пальцев по косяку был уверенным, напористым, двойного толкования в себе не нес: очередной посетитель намеревался попасть внутрь любой ценой, и никакие возражения им, вернее, ей в расчет не принимались.
— Такаяма, Бьорк, откройте немедленно. Хана, да уведи ты этих дур отсюда, потом с ними разберемся, мешают! — Понятно, кто заставил заткнуться ту, робкую. Шираки, чтоб ее. Вот ведь принес ее черт с утра пораньше, да еще так не вовремя. — На счет три вышибу дверь, вы знаете, я смогу. Раз...
— Да иду я, иду! Бегу! — Шведка схватила винтовку и бросилась к своей кровати, я чуть не навернулся через невовремя попавшийся под ноги баул, своротив по пути пулемет, который с клацаньем и звяканьем грохнулся с сошек на пол. — Подождите минуточку, дайте хоть срам прикрыть!
— Два! — Лязгающим голосом сообщили из-за двери. — Можешь не прикрываться, вряд ли ты сможешь меня чем-то удивить. Дверь открыли, быстро!
— Все-все-все! Не надо ничего вышибать, я реально открываю! — Снова быстрый обмен взглядами, одинаковое пожатие плечами. Влипли. Убрать ничего не успеваем, калитку слетевшая с катушек шпала вынесет за три секунды, так какой смысл дергаться. Да и вообще, а не слишком ли она много на себя берет? Все договоренности порушила, все обещания заруинила, с таким отношением нам в школе жизни точно не будет. Так и так придется рвать когти. Ой-ей-ей, что же теперь делать-то, Кэмпэйтай мне точно голову снимет за невыполнение приказа и провал задания. Башку этой овце напоследок прострелить, что ли? Ну, чтобы не так обидно потом подыхать было?
— Она реально берега потеряла. — Бьорк, словно прочитав мелькнувшие в голове мысли, кидает на меня вопросительный взгляд, чуть притормозив около входа. — Так и будем терпеть?
Закаменев лицом, достаю Зауэры, киваю вмиг подобравшейся Ингрид. Она согласно прикрывает глаза и плавным движением выдергивает засов из проушин, отпрыгивая вместе с ним с линии прицеливания. Если вошедшие дернутся, конец им. Все равно, судя по всему, наша учеба в этой богадельне накрылась медным тазом. — У нас тут не убрано, гостей не ждали, ну и вообще, вы сами напросились!
А живописная композиция получилась, можно сказать, шедевр военного реализма. Картина художника Репина: "Не ждали" в современной постановке с роанапурским колоритом. Осчастливившая нашу обитель троица застыла соляными столбами, вытаращив глаза на валяющийся посреди комнаты РПК, футуристического вида винтовку, лежащую на кровати, две фигуры в брониках и касках, замершие рядом с окном и, конечно, на черные зрачки пистолетов в моих руках.
Ни обе директорских дочки, ни их верная тень такого приема явно не ожидали. Оправданий, скандала, покаяния с давлением на жалость, обещаний исправиться, взрыва эмоций или даже попыток мордобоя — да, к такому Тайный Студсовет был вполне готов. А вот к двум парам спокойных глаз, готовым к выстрелу стволам и покачивающейся из стороны в сторону увесистой железяке — нет. К такому их жизнь явно не готовила.
— Доброе утро, дамы. Прошу вас, проходите, располагайтесь, как вам будет удобно. — Мы с Ингрид улыбаемся одинаково, одними губами, словно сестры, делаем легкий поклон, не отрывая взгляда от остолбеневших визави. Ну а что, готовность убить своего собеседника отнюдь не отменяет вежливости и этикета, особенно в японской культуре. — Будьте так любезны, леди Чио, закройте пожалуйста дверь, не будем тревожить сон благородных девушек своим разговором. Спасибо вам большое. Приносим свои глубочайшие извинения за беспорядок в комнате, мы не ждали гостей в такое раннее время. Итак, уважаемая госпожа Шираки, что вы хотели, когда так настойчиво и бесцеремонно стремились сюда проникнуть?
— А я говорила, что они не поддаются приручению, что с ними будут проблемы. Говорила ведь, а вы от меня отмахивались. — Невпопад выдала Мэйко, смещаясь на полшага вперед так, чтобы закрыть собой Мари Курихара. — Вот они, проблемы, в самый неудобный момент появились.
— Я думаю, никаких проблем нет, есть взаимное недопонимание. — Старшая Курихара вместо лица имела застывшую неподвижную маску, только ярко блеснувшие ониксы глаз выдавали ее волнение. — Госпожа заместитель Президента перегнула палку, я прошу извинить ее за неподобающее поведение. Мисс Такаяма, мисс Бьорк, возможно ли попросить вас убрать оружие и уделить разговору с нами пять минут вашего времени?
— А у нас остались темы для разговора, госпожа Курихара? — Всерьез удивился я. — После того, как вы и ваши спутницы постояли под прицелом моих пистолетов и после того, что вы увидели в нашей комнате? Серьезно? Ни вы, ни ваша сестра, ни ваш заместитель никогда не забудете и не простите нам своей беспомощности в этот момент. Извинения госпожи Шираки, принесенные вами, приняты, обойдемся без стрельбы. Может быть, вы позволите нам спокойно, без скандала уйти? Мы просто исчезнем, и вы никогда больше о нас не услышите.
Молчание, повисшее в комнате, можно было резать ножом. Капля пота, покатившаяся по щеке Чио напоминала слезу, было видно, что девчонке страшно до одури, но стоит признать, лицо она держала на пять с плюсом. Стоящая чуть впереди нее высоченная блондинка с прищуром разглядывала пригнувшуюся напротив нее Ингрид, демонстративно не обращая внимания на смотрящее ей в живот оружие. Слегка напружинившая ноги шведка, задрав голову, отвечала ей язвительной усмешкой, как метроном покачивая зажатой в правой руке стальной полосой. Мари все так же не моргая и безэмоционально смотрела мне прямо в глаза, никак не отвечая на мое предложение. А я оперся задницей на стол, избегая лишних телодвижений, но не опуская пистолетов. Очень уж неоднозначная сложилась ситуация, чтобы вот так запросто можно было отыграть все назад и сделать вид, будто ничего не произошло.
