Они проводили разведку, — мне надо было знать, где что полезное "плохо лежит", — и заодно высаживали на вновь открытые земли миссионеров и проповедников. Если на Земле эти земли в конце девятнадцатого столетия уже были весьма плотно заселены, то на Арканаре они всё ещё принадлежали аборигенам и потому оставались относительно пустынными. Здесь у Альбиона и Католической империи не получилось расшириться на весь континент. У индейских шаманов была магия, и они не стеснялись её применять, а винтовки и пушки колонизаторов не давали им столь явного преимущества, как в Америке на Земле, и уже более ста лет продолжались войны индейского запада Америки с "цивилизованным" востоком и югом.
Поскольку несколько раз у побережья моя эскадра вступала в бой с альбионскими кораблями и топила их, индейские вожди радушно принимали миссионеров и проповедников из лежащего по ту сторону океана Арканара и разрешали им строить храмы не-мамы. Я был уверен, что через пару-тройку лет и эти земли добровольно присоединяться к Империи Арканар.
Подобные эскадры шарили не только по восточным берегам Тихого океана. Они действовали и в Индийском океане от Цейлона до Мадагаскара, от Африканского Рога до Мыса Доброй Надежды.
Везде, где появлялись корабли империи Арканар, как грибы после дождя при поддержке местных жителей строились храмы Той, Кто Приходит Во Сны. На территории империи действовало уже тысяч этак семьдесят храмов не-мамы, немногим меньше пяти тысяч соборов и пятьдесят два монастыря, расположенные в основном на Эссо и Хонсю. Их число быстро увеличивалось на Корейском полуострове и даже в Приморье. Вместе с числом храмов росла и лояльность населения. Причём росла очень быстро. Такого успеха я не ожидал. С одной стороны, этому надо было бы радоваться — с другой вместе с её ростом я почувствовал возрастающее чужое голодное и недоброе внимание. Подобное чувство у меня появлялось в том лживом сне про моих девочек... фу, даже вспоминать мерзко! И в пещере, где клубился холодный голодный туман. И на лесной тропке, по которой я спешил к избушке поддерживая раненого Максима. Было ещё что-то, раньше, когда я ещё служил в армии. Да! Определённо было.
Увы, не могу вспомнить. Помню только накатывающий на меня липкий ужас, потом я просыпался и старался его поскорее забыть.
Пока это злое внимание не было собрано лично на мне. Хищной тварью оно рыскало по всей территории Империи, заглядывало в соборы, выискивало отдельно стоящие храмы, где нагоняло жути на настоятелей и дьяконов.
Настоятели — те, кто духом был слабее прочих, — в момент подобной атаки, бывало, и сознание теряли, и, седели от страха. Но даже тогда они не отставляли свой пост, не бежали из храмов. Они терпели, стойко переносили ужас.
День за днём настоятели, дьяконы и простые служки становились крепче, упорнее. Они постились, молились, — может истовей, чем обычно, — слушали старших товарищей, и постепенно, к началу лета голодное внимание ушло прочь.
Оно не исчезло полностью, осталось где-то на периферии моего восприятия, но перестало быть навязчивым. Не отступило, нет. Просто чуточку устало, слегка выдохлось. Но теперь я, по крайней мере, понял, что эта стрела попала в цель и причинила теням ощутимые проблемы. С ростом числа храмов они будут увеличиваться пока, в конце концов, не вынудят врага выступить открыто.
Надеюсь, это произойдёт не сейчас, не в ближайшие годы. Я ещё не готов, но уже приступил к подготовке. Каждый день час-другой обязательно уделял работе с клинком и всегда держал рядом Осенний Лист. В присутствии меча чужое внимание исчезало, и мне становилось намного легче.
Шальи, Элле, Марго теперь тоже старались держать свои мечи при себе и даже тащили их в нашу совместную постель. Нужно отметить, что спать мы стали намного крепче. Мороки и кошмары теперь обходили наши сны стороной. Однако даже в присутствии мечей меня нет-нет, да что-то царапало, кололо душу. Иногда я замечал, как без всякой причины дёргались девочки, а на мои вопросы они лишь недоумённо пожимали плечами. Ничего, мол, такого. Просто кольнуло в боку, в сердце, в спину. Кольнуло и прошло. Всё, мол, в порядке!
5
Строгие медицинские обследования, что девочки каждый раз проходили в новейших лечебных капсулах, раз за разом подтверждали, что все мы абсолютно здоровы и причин для беспокойства нет. Я был согласен с вердиктом магов-лекарей и самой совершенной диагностической аппаратуры, но в то же время знал, что все эти "уколы" не просто так.
Наши нервы сигнализировали нам, что Тени обнаружили своих врагов — меня и девчонок — и теперь искали пути, чтобы добраться до нас и уничтожить. Открыто выступить они боялись, поскольку ощущали присутствие всех Стражей. Не только Той, Кто Приходит Во Сны, но и Той, Кто Жаждет Большего, и Той, Кто Смотрит Неисчислимым Числом Глаз, и Той, С Кем Всех Нас Ожидает Финальная Встреча. Их страх был понятен, хотя для меня подруги не-мамы представлялись теперь не внушающими ужас богинями, а милыми заботливыми тётушками. Но тени их откровенно боялись и потому желали бы разделаться со мной внезапно и незаметно. Исподтишка.
В своём дворце в городе Великий Камешек на столичном острове Эссо я был для них практически неуязвим. Тени легко проникали сквозь камень, летели вместе с облаками, текли с водой, но... ноэль был для них смертельно опасен. А столица вся была отлита из ноэля. И дома, и дороги, и водоводы. Даже канализация. Теням не проникнуть! К тому же ситуацию неусыпно отслеживала Апсара. Она точно не пропустит появление врага и обязательно поднимет тревогу, да-да... если в этот момент у неё будет в достатке ресурсов. Но ресурсов у искина с каждым днём становилось всё меньше и меньше, и я отчётливо видел тот рубеж, на котором их окажется недостаточно.
Основа промышленности Империи была построена Деревцем-Камешком — Апсарой. Для острова Эссо его ресурсов хватало. Но уже с присоединением Аомори стал заметен критический недостаток некоторых ресурсов, необходимых для работы самого искина. Если рисовать картину крупными мазками, то следовало бы выделить четыре типа этих самых ресурсов: сырьевые материалы и вещества, энергия, продовольствие и питьевая вода и, наконец, магия.
Что касается энергии, до девяноста процентов мощностей её производства, или двести сорок гигаватт, обеспечивали геоэлектрические станции, встроенные глубоко в недра вулканов. Их на территории империи было много. Очень много. Почти десять процентов мощностей давали станции на атомном делении углерода-двенадцать, эксплуатирующие реакцию распада возбуждённого атома углерода на три атома гелия-четыре, что шла с выделением значительной энергии. Вдобавок на горных реках работали небольшие гидроэлектрические станции. Их вклад в общие энергетические мощности не превышал процента, но кое-где — в малых хуторах и в небольших горных поселениях — он был основным.
Сельское хозяйство Империи производило продовольствия раз в пять больше, чем требовалось. Никто не голодал, хотя некоторые виды продуктов могли позволить себе далеко не все. Не из-за их дороговизны, нет. На всех жителей их банально не хватало, или они не поступали в открытую продажу. В этом случае эти виды вкусностей и деликатесов выдавались, как одно из поощрений за доблестный труд, за воинские успехи.
Иные награды я раздавал крайне скупо. Тем выше была их цена.
С добычей сырьевых ресурсов Камешек уже давно не справлялся самостоятельно. К восемьдесят четвёртому году разработкой и добычей обычных ресурсов, угля, железа, нефти, строительного камня и прочего, занимались только сами люди. Они использовали привычные шахты, стандартные добывающие вышки, обычные карьеры. Искин своим молекулярным телепортом ограничился поиском и добычей чего-то исключительно редкого и ценного, вроде скандия, иттрия, диспрозия или рения.
Наконец, магия. Она пополнялась из двух источников, естественным потоком ноэля и храмами не-мамы. Поток ноэля иссякал по мере того, как зарастали трещины и разломы в бортах Лодьи, в благополучной Вселенной он полностью исчезал. Поток от храмов, наоборот, имел своим источником веру людей и рос вместе с их числом. Если бездумно расходовать магию на бытовые приборы, двигатели или силовые щиты, то её, увы, вскоре начнёт не хватать, и с этим ничего не поделать.
Выход прост: до крайнего ограничить использование магии. Везде, где это было возможно, следовало переходить на электричество и механику. Деревце должно заниматься управлением и контролем, а не строительством и добычей ресурсов.
Многие тысячи километров дорог — простых и стальных — проложили бригады военных строителей. Они же построили крепкие мосты через бурные реки и неширокие проливы, возвели каменные дома, одели набережными русла рек и берега моря в малых и столичных городках.
Подходящие электромоторы с ёмкими и надёжными аккумуляторами только-только появились, поэтому электромобилей и рельсовых электровозов было пока немного, но их число постоянно росло. С началом производства искинов значительно вырос выпуск роботизированных станков самого разного назначения.
Чудеса электричества, дары индустриализации, шоссейные и стальные дороги расползались от острова Эссо, сердца империи, медленно и осторожно, но никакого противодействия теней не встречали. Возможно, эта стрела ещё не долетела до врага или прошла мимо, несильно зацепив тени, но реакции врага на ускоренное промышленное развитие Арканара я, сколько ни вглядывался, не замечал. Стремительное расширение границ империи Арканар, её ускоренная экспансия тоже не вызвали заметной реакции теней. Ну, или я не почувствовал её на фоне эффекта от первой "стрелы", религиозной. Положение Восточной империи, как мировые 'гегемоны' стали называть Арканар, с каждым следующим месяцем становилось всё прочнее и прочнее, а состояние дел у моих противников постоянно ухудшалось. Их рынки сбыта товаров резко сократились, что привело сначала к перепроизводству, а затем к росту безработицы и обнищанию населения. На Западе начался сильнейший кризис. Во всём дурном, очевидно, были виноваты 'восточники'. Но в возможность военной победы больше никто из "гегемонов" не верил. В сентябре окончательную точку в военном противостоянии Арканара с Западом поставила короткая война против армии Империи хань и войск Владимира VI, что наконец, дошли, добрались до Дальнего Востока. Решающее сражение произошло в Манчжурии недалеко от места впадения реки Сунгари в Амур. Армию Арканара повёл в решительную атаку опытный генерал Уро. Я нашёл в назначении полуорка командующим континентальной Армии Арканара нечто символическое.
6
Врагов было раз в десять больше, но это не имело никакого значения. Всем известно, что в схватке десяти львов с сотней овец победят не рога и копыта, а зубы и когти. Зубы и когти армии Арканара были длиннее и острее.
Ледяные орудия открыли огонь с запредельной для врага дистанции и быстро истощили силовые щиты, а дальше... сто тысяч солдат хань бросились в отчаянную атаку, желая задавить, завалить в рукопашной малочисленных арканарцев телами, но сначала наткнулись на скрыто выставленные рогатки, затем на линии колючей проволоки. Это сдержало порыв ханьцев, а потом... никакого потом не было. Их расстреливали "вайперы", "метели", "единороги", пока выжившие не обратились в бегство. Ханьские солдаты бежали без оглядки. По земле их преследовала конница арканарцев, — вся тысяча, — стреляя врагов из карабинов, беспощадно рубя саблями, а с воздуха ханьцев сёк ледяной дождь с воздушных кораблей. В сражении приняли участие пять 'Облаков', и ни солдаты хань, ни воины Владимира VI ничего не смогли им противопоставить и в итоге стали сдаваться.
Битва закончилась решительной победой Восточной империи и сокрушительным поражением 'континенталов'. Империя хань потеряла около двадцати тысяч убитыми, столько же попали в плен. Тысяч шестьдесят разбежались по оврагам и перелескам и ещё пару дней их отлавливали и истребляли рейнджеры Бри. Разгром, полный разгром! Нам досталась походная казна континентальной армии, множество орудий и иных трофеев.
Воины Владимира VI не успели принять участие в бою всерьёз, да и было их немного, всего тысяч пять. Воевода Фёдор Борок вовремя принял непростое для себя решение: отдал приказ сложить оружие, благодаря чему погибло относительно немного его воинов, а четыре с половиной тысячи попали в плен.
Сотня, может быть две, сбежали. Их не преследовали, лишь пугнули с "Облаков", чтобы добавить скорости и придать мыслям верное направление.
Война закончилась. Враги, увидев наши летающие корабли, разбегались, куда глаза глядели, лишь бы подальше, и с великой радостью сдавались любым попавшимся навстречу военнослужащим Арканара. Нудная работа по отлову разбегающихся солдат противника грозила затянуться на месяц-другой, что меня, конечно, не радовало. Особых сложностей я не ожидал, предстояла самая обычная выматывающая работа.
Солдаты разбитой армии Владимира VI охотно сдавались при встрече чтобы наесться досыта да отмыться в бане. Оружие сдавали по первому требованию, без возражений и скандалов: всё равно патроны были израсходованы без остатка в попытке добыть пропитание, а вечно таскать на себе нелёгкое ружьё без боеприпаса — дело утомительное, даже глупое. А когда брали в плен, давали расписку: "Огнестрел типа винтовка номер такой-то изъят у военнослужащего с идентификатором (номер, звание, имя) трофейной командой армии Арканара номер такой-то под командованием такого-то (звание, имя)". Бумага-то и легче винтовки, и хранить её намного удобнее. Опять же, какой-никакой, а документ! Всё проходило по полному обоюдному согласию. Одни хотели сдаться в плен, другие хотели взять.
Проблем никто не желал, да и, если честно, не ждал. До отправления на Эссо пленные жили в добротных хорошо обустроенных лагерях, вмещающих полсотни человек. Там были и комфортные туалеты, бани и душевые кабины с горячей водой. В лагерях строили даже таверны, где за умеренную плату можно было выпить пива и съесть что-нибудь вкусненькое. Если пленник сыт, напоен, к его услугам была спортивная площадка с разнообразными тренажёрами. Таких шикарных условий проживания не все пленники видели и у себя дома! С чего бы им бунтовать?!
Вроде бы не с чего, но нежданные тревожные сигналы поступили именно из ближайшего лагеря пленных. Мне показалось, что там кто-то закричал. Громко, отчаянно. Душераздирающе. Я на автомате подхватил ножны с Осенним Листом и со всех ног бросился к месту тревоги. До меня продолжали доноситься отчаянные вопли. К ним в дополнение долетел треск ломаемой ограды и знакомые щелчки — выстрелы "единорогов". Я чуть-чуть замедлил свой бег в некоей растерянности — вернуться ли, чтобы довооружиться карабином, или положиться на 'авось' и продолжить свой бег как есть с одним лишь мечом, без карабина. Решил уже было вернуться, но краем глаза заметил Шальи. Верная спутница со всех ног бежала за мной, и её руки держали два карабина. Второй, по-видимому, был мой. Вряд ли мой верный оруженосец схватила бы чей-то ещё помимо своего и моего, да.
